Интересный факт: в 1899 году житель гетто Леопольд Хилзнер был обвинен в совершении ритуального убийства; его адвокатом стал Томаш Гарриг Масарик, будущий президент Чехословакии…
Годы между двумя войнами были золотым временем для чешских евреев. В Праге, в атмосфере сосуществования трех культур — чешской, немецкой и еврейской, — мировая литература обогатилась такими именами, как Франц Кафка, Франц Верфель, Густав Майринк и многие другие.
Мюнхенское соглашение 1938 года дало право Гитлеру на владение чешскими землями, а свобода передвижения евреев была ограничена территорией гетто еще до того, как их стали депортировать в лагеря. Синагоги были превращены в архивы и склады для хранения захваченных фашистами ценностей. Существуют официальные свидетельства того, что Гитлер даже планировал создать музей вымершей расы в Йозефове.
К концу войны почти 80 тысяч богемских и моравских евреев стали жертвами Холокоста…
Как евреи пришли в Прагу
Старое предание гласит, что когда-то на месте Праги стоял процветающий город, в котором жили евреи. Город позже уничтожили, а жителей изгнали. Прорицательница Либуше на смертном одре позвала к себе своего сына Незамысела и сказала ему: «Я возвращаюсь к своим предкам и хочу перед смертью открыть тебе будущее. Во времена, когда твой внук будет властелином моего народа, чужой, изгнанный и угнетенный маленький народ, верящий в одного-единственного бога, будет искать защиты в наших лесах. Пусть этих людей примут радушно, и пусть твой внук возьмет их под защиту. Они принесут плодородие на поля нашей страны».
Когда больше чем через столетие после смерти королевы на престол своего отца вступил Гостивит, Либуше явилась ему во сне и сказала: «Настало время, когда предсказание свершится; маленький народ, верящий в одного-единственного бога, появится с просьбой о помощи пред твоим престолом; прими его гостеприимно и благосклонно, возьми его под защиту».
До появления в Праге евреи жили в Московии. В 850 году туда вторглись венды — одно из славянских племен, изгнали жителей, захватили страну и выбрали ее местом своего жительства. Еврейская община была изгнана, а через десять лет, обойдя весь мир, наконец появилась в Чехии. Представители общины попросили аудиенции у властителя страны, князя Гостивита. Тот принял их милостиво и спросил: «Кто вы и чего вы желаете?» Посланники ответили: «Мы принадлежим к маленькому народу. Не имея покоя, мы скитались по белому свету; мы — спокойный народ, малый по числу, слабый по силе, мы верим в одного-единственного Бога, всеведущего, всемогущего, справедливого и милостивого, чья красота преисполняет весь мир. Позволь нам построить здесь наши хижины. Возьми нас под свою могучую защиту, и мы будем твоими верными подданными». Князь сразу понял, что это тот народ, о котором во сне говорила Либуше. Однако он попросил подождать два дня и созвал совет.
На следующее утро все владыки собрались по велению князя, и он сказал: «Моя родоначальница Либуше перед смертью пророчила, что к нам придет маленький народ, ищущий помощи. Когда я вступил на престол, она явилась мне во сне и предрекла, что вскоре настанет время, когда ее предсказание свершится, и сказала, чтобы я этих угнетенных, верящих в одного бога людей оставил в стране и взял под защиту. И вот вчера два посланца общины предстали передо мной. Они просили меня, чтобы я позволил им поселиться в наших лесах. Я бы им с радостью выделил место, но все-таки позвал их на завтра, потому что сначала хочу выслушать ваш голос».
«Сделай, как ты сказал! — ответили владыки. — Так велела Либуше, да будет так».
Князь выделил евреям место на левом берегу Влтавы, где сегодня находится Уезд.
Евреи верно держали слово. Самый древний летописец Чехии Козьма Пражский повествует, что пражские евреи так мощно поддерживали воюющего с немцами князя Гостивита деньгами и продовольствием, что ему удалось изгнать немцев из Чехии.
При власти Борживоя, принявшего в 900 году крещение, народ евреев уже заметно разросся. Выделенное ему пространство стало слишком тесным, и евреи попросили у герцога другое место. Князь предоставил им землю на правом берегу Влтавы, где сегодня находится Йозефов, раньше называвшийся Еврейским, город. Это обширное пространство было подарено еврейской общине, а во время строительства князь поддерживал неимущих. Позже евреям была предоставлена еще территория для кладбища недалеко от Еврейского города.
Строительство Еврейского города началось в 907 году. Сначала он состоял лишь из тридцати домов, в основном деревянных, как и первая синагога пражской еврейской общины.
Поскольку пражские евреи пришли с «русской стороны», они одевались «по-русски» и ввели в синагоге польский ритуал, сохранившийся в Староновой синагоге и в синагогах поменьше до нынешнего времени. Первого раввина пражской общины звали Мальхи, он родился в Кракове и был великим ученым.
Еврейский народ, находясь под защитой князя, сохранял предоставленные ему права.
Эти права в некоторых случаях, когда евреи чем-то отличались, были даже расширены.
В 1150 году при короле Владиславе восстали раскольники, называвшие себя флагеллантами. Они наносили вред господствующей религии, и тогда король приказал им покинуть Прагу и страну. Флагелланты решили выместить обиду на евреях. Ночью Еврейский город подвергся нападению, но раскольники получили хороший отпор от еврейских мясников, обративших их в бегство. Король Владислав позвал к себе еврейских мясников и хвалил их за мужество. В награду он позволил евреям внести в их герб чешского льва с двойным хвостом. Эта привилегия была подтверждена и всеми последующими чешскими королями. Король Владислав также предоставил пражским евреям право построить в их городе ворота, которые ночью запирались для защиты от таких нападений.
Староновая синагога
Члены ортодоксальной еврейской общины Праги и по сей день продолжают посещать богослужения в этой старейшей 700-летней синагоге Европы.
Староновая синагога построена в готическо-германском стиле, характерном для средневековой европейской архитектуры. Ее зубчатый кирпичный фронтон образует характерный силуэт. Уже снаружи можно определить три части: синагогу для мужчин, синагогу для женщин и маленькую молельню, в которой большей частью проводились богослужения для тех, кто в данный момент не мог присутствовать на общем богослужении. Последние две части, в особенности женская синагога, относятся, по всей вероятности, к более позднему времени. Вход находится на южной стороне, вниз ведет несколько ступенек.
Когда число пражских евреев возросло настолько, что верующим уже не хватало места в первом деревянном молитвенном доме, самые состоятельные представители пражской общины в 929 году решили построить большую каменную синагогу. Запущенный холм в Еврейском городе, покрытый грудами камней, зарослями и полуистлевшими деревьями, нужно было сровнять, привести в порядок и построить новый молитвенный дом. Во время перекапывания этого холма рабочие обнаружили несколько совсем не поврежденных стен из белого строительного камня, оставшихся, по всей вероятности, от старого молитвенного дома. Это предположение стало уверенностью, когда был найден рулон Торы на пергаменте и несколько молитвенников на еврейском языке.
В то время в Праге как раз находились два посланца из иерусалимской общины, собиравшие деньги для поддержки бедных в Священном городе. Так как они были мудры и отличались знаниями Талмуда, община обратилась к ним за советом. Прежде всего, пражские евреи не знали, что им делать с камнями найденной стены. Оба посланца из Иерусалима сказали: «Здесь когда-то уже жили евреи и построили себе этот молитвенный дом. Так как эти камни уже были однажды посвящены святой цели и хорошо сохранились, они должны быть употреблены для новой постройки. Мы советуем вам построить эту синагогу, по примеру синагоги в Тиберии руководствуясь изображением священного храма в Иерусалиме. Оконные проемы на внешней стене сделайте широкими, однако внутрь по всей толщине стены должны суживаться; свод будут подпирать два столба; а внутрь синагоги пусть ведет несколько ступенек — ведь говорят: “Из глубины я взываю к Тебе, о Господь!” Если вы построите синагогу таким образом, Всевышний услышит вас и будет защищать этот храм от уничтожения огнем и водой».
Для осуществления постройки был приглашен саксонский архитектор Лиренски. Строительство быстро продвигалось вперед, и уже два года спустя во время праздника шавуот в 931 году новая синагога была торжественно освящена. Ее назвали Староновая, так как новая синагога была построена из камней старой.
Внутри здания с течением времени не проводились никакие изменения, и тысяча лет окутала стены черным налетом. Так как на стенах во многих стихах было написано имя Бога, их никогда не белили. Тысячелетняя пыль является для евреев священной, так как на стенах синагоги осталась кровь их предков. В 1388 году, во время правления Вацлава IV, необузданная толпа напала на Еврейский город. Его жители должны были отречься от своей веры или умереть. Они не ожидали нападения и не имели силы оказать сопротивление врагу, имевшему численный перевес. Старики, мужчины, женщины и дети скрылись в Староновой синагоге. Разъяренная толпа выломала дверь, и так как никто не хотел отказаться от своей веры, всех, кто был внутри, беспощадно убили — и кровь их обагрила стены молитвенного дома.
Король Вацлав оставил это преступление без наказания и без суда. Это вызвало волнения среди дворян и простого народа. Уже и раньше люди бунтовали против неслыханных зверств короля, который велел разорвать королеву Жофию гончими псами и сбросить во Влтаву замученного Яна Непомуцкого.
Здание Староновой синагоги сохранилось неповрежденным, несмотря на многочисленные пожары, опустошавшие Еврейский город. Говорят, что во время пожара в 1558 году на шпиле синагоги видели двух белых голубей, которые поднялись в воздух и исчезли в облаках только после того, как огонь был окончательно потушен.
В Староновой синагоге стоит увенчанное звездой Давида высокое кресло, которое было обнаружено у восточной стены. На протяжении всей истории существования синагоги оно предназначалось для главных раввинов Праги. Сидел в нем когда-то и рабби Лёв. А останки его Голема спрятаны под большой двускатной крышей Староновой синагоги, на чердаке.
Майзелова синагога
Синагога была построена в 1592 году как личная синагога старосты гетто Мордехая Майзеля, придворного и финансиста императора Рудольфа II, Постройка в свое время поражала своими размерами и великолепием. Проект разработал Иуда Гольдшмид де Герц. Майзель и его жена подарили синагоге много ценного — занавесы, покрывала для Торы и другие предметы. Майзель, кроме того, был известным талмудистом и прославился исключительной щедростью.
В 1689 году синагога сильно пострадала от пожара и была восстановлена в сильно уменьшенном виде. В 1892–1905 годах ее перестроили в псевдоготическом стиле. Сейчас Майзелова синагога используется в качестве выставочного помещения и запасника Еврейского музея. В запаснике находятся по большей части серебряные предметы. Экспозиция представляет собой краткий обзор истории еврейского населения в Чехии и Моравии начиная с X и заканчивая XVIII веком.
Майзель вымостил грязные улочки Еврейского города, построил красивую ратушу, две синагоги (Майзелова и Высокая) являются результатом его благотворительности, так же как и начальная школа, богадельня и сиротский дом. Откуда у этого человека появилось такое несметное богатство, рассказывает одна из легенд гетто.
Лет двести назад примас (глава общины) рабби Ицхак возвращался в Прагу из далекого путешествия. Смеркалось, и кучер заблудился в густом лесу. Вдруг лошади заржали и вздыбились так, что кучеру и сидящему в экипаже примасу стало страшно. Они заметили вдали мерцающий сквозь деревья маленький синеватый огонек, который наконец вырос в пылающую гору, освещающую все вокруг. Приблизившись к огненной горе, рабби Ицхак увидел двух маленьких человечков с длинными седыми бородами, наполняющих маленькие мешки кусочками золота и серебра из большой сверкающей груды. Некоторое время рабби Ицхак молча смотрел на их работу, но потом спросил: «Для кого вы наполняете эти мешки?» — «Не для тебя», — злобно ответил один из человечков и исчез вместе с золотом и мешками. Другой человечек ответил раввину более дружелюбно: «Для одного из твоих людей, но, спросив об этом, ты причинил владельцу огромный вред». Потом карлик сказал, что богатство будет передано после свадьбы дочери примаса. Он разрешил, чтобы раввин поменял несколько лежащих на земле кусков золота за деньги. Примас вынул из кошелька три золотые монеты, бросил их на землю и вместо них взял три куска, которые там лежали. В тот же момент все исчезло, а он оказался стоящим в темноте. Примас вернулся к экипажу и с рассветом прибыл в Прагу. Заинтригованный примас не мог догадаться, кто должен стать владельцем такого клада, и поэтому прибег к Божьей помощи. Он завернул куски золота в бумагу и один из них бросил из окна на улицу. Хотя дом находился на оживленной широкой улице, кусок золота остался незамеченным до вечера. Раввин уже хотел снова принести его наверх, как вдруг мимо него по улице пробежал вприпрыжку какой-то маленький оборвыш. Остановившись перед домом раввина, он робко оглянулся, поднял золото и убежал. Глава общины покачал задумчиво головой и сказал: «Вот тебе и миллионер!»
На другой день примас снова решил испытать судьбу. Второй кусочек снова подобрал тот же самый мальчишка. То же самое повторилось и на третий день.
Рабби Ицхак уже не сомневался в том, что когда-нибудь этот мальчишка получит все лесное богатство. Он вызвал слугу и приказал ему объявить о потере кусков золота и попросить нашедшего, чтобы он вернул их владельцу по закону Моисея.
Вскоре мальчик пришел к раввину, рассказал, как странным образом нашел три куска золота, потому что накануне ночью видел сон об этой находке. Сейчас он хочет все вернуть по закону Моисея, но у него осталось лишь два куска, потому что один он сразу отдал своей матери для ее торговли. Однако и она вернет золото сразу, как только это будет возможно.
Раввин, улыбаясь, спросил: «Разве ты не мог оставить себе все три куска? Кто бы тебя выдал, ведь тебя никто не видел?» Мальчик ответил: «Лучше я останусь бедным и честным, чем получу богатство таким путем. Вот ваше золото».
Примас подошел к мальчику, благословил его и предложил остаться в его доме. Но мальчик отказался: «Дома у меня старый слепой отец, о котором я должен заботиться, когда мать идет в свою лавку. Нет, я не могу остаться». Узнав, что отца мальчика зовут Шалум Майзель, примас отдал мальчику золото и вскоре пришел поговорить с его отцом.
Он обратился к Майзелю с просьбой, чтобы тот отдал ему сына Мордехая на воспитание; раввин воспитывал бы его как собственного сына и дал бы ему возможность учиться. «Я принял решение сделать из него порядочного, умного торговца. Если он оправдает мои ожидания, я дам ему в жены свою единственную дочь Суламиту». Обрадованные родители согласились.
Вскоре мальчик Мордехай вырос в красивого и умного юношу. Он все так же заботился о своем слепом отце и помогал матери в маленькой лавке с жестяным ломом. Суламита тоже выросла и похорошела. Когда молодому Майзелю исполнилось двадцать, а Суламите шестнадцать лет, их, к великому изумлению общины, обручили. Год спустя пару обвенчали во дворе Староновой синагоги.
Прошло семь свадебных дней, и рабби Ицхак решил, что уже пришло время забрать обещанные мешки с золотом его зятя. Он прихватил Майзеля с собой и двинулся в путь. Под вечер они доехали к тому месту в лесу, где примас шесть лет назад видел чудесное явление. Они пробыли здесь почти всю ночь, но не увидели ни горящей горы, ни карликов, ни мешков с золотом.
Прошли недели, месяцы, даже годы, рабби Ицхак предпринял еще много поездок к таинственному месту, однако золотые мешки так и не появились. Ицхак стал считать происшедшее происками злого духа. Разочаровавшись, он становился с каждым днем раздражительнее и относился к зятю холодно и презрительно.
Молодого Майзеля, ничего не подозревавшего, задевало его неприветливое отношение, и он решил устроить свое собственное домашнее хозяйство. Молодая пара нашла себе другое жилье. Майзель унаследовал лавочку своей матери и вскоре мог без поддержки тестя заботиться о своем собственном доме и доме его родителей. Со временем дом Майзеля стал убежищем для нуждающихся и угнетенных.
Однажды, когда Майзель был в своей лавке, туда пришел одетый в дрянную рубаху крестьянин, чтобы купить какую-то мелочь. Выбрав все нужное, он сказал: «Мне сейчас не хватает денег, но эти вещи мне очень нужны. Вы не можете немножко повременить?»
«Если вам эти вещи действительно так нужны, то я их дам и бесплатно. Хоть я вас и не знаю, но вы меня не обманете», — сказал ему Майзель. Крестьянин, явно довольный, предложил выгодную сделку. У него дома многие годы стоит огромный железный сундук, который никто не может открыть. Этот сундук, который ему самому не нужен, он продаст на вес. Вскоре он доставил сундук в лавку, где его с трудом положили на весы. Подсчитав сумму, крестьянин очень обрадовался, что ему вдобавок к долгу заплатят еще несколько монет.
Маизель попытался открыть сундук, и это ему легко удалось. Оказалось, что он доверху наполнен какими-то свертками. Он поспешно развернул один из них и увидел куски золота. Маизель спрятал их в тайном месте, не сказав никому ни слова. Он остерегался выдать эту тайну, думая, что крестьянин вернется и потребует сундук обратно.
Прождав целый год, Маизель решил, что имеет право на применение подаренного Богом имущества. Он принес часть золота раввину и попросил построить синагогу, но так, чтобы никто не узнал его имени.
Раввин удивился скромности этого человека, дал ему благословение и обещал, что сделает все так, как тот желает.
Наконец строительство завершилось, и в один прекрасный день синагога была освящена. На церемонии присутствовали знатнейшие жители города. Раввин выступил с трогательной речью, в конце которой заставил Майзеля выйти к народу и объяснил, на чьи средства выстроен храм. Как только раввин закончил речь, восхищенный тесть бросился к своему зятю и молча обнял его.
Всю свою последующую жизнь Мордехай Маизель был богатым человеком, но оставался таким же набожным и скромным, как и раньше. Он никогда не согласился принять какой-нибудь должности или чина. Его скромность восхваляется пражскими евреями до сих пор: «У Майзеля даже нет своего места в синагоге». О его добрых деяниях можно до сегодняшнего дня прочитать в Майзеловой синагоге, в вытесанных на мраморе еврейских стихах.