Предполагаемые направления наступления немецких войск в летнюю кампанию 1943 г.
2. Видимо, на первом этапе противник, собрав максимум своих сил, в том числе до 13–15 танковых дивизий, при поддержке большого количества авиации нанесет удар своей орловскокромской группировкой в обход Курска с северо-востока и белгородскохарьковской группировкой в обход Курска с юго-востока.
Вспомогательный удар с целью разрезания нашего фронта надо ожидать с запада, из района Ворожбы, что между реками Сейм и Псел, на Курск с юго-запада. Этим наступлением противник будет стремиться разгромить и окружить наши 13, 70, 65, 38, 40 и 21-ю армии. Конечной целью этого этапа может быть выход противника на рубеж река Короча, Короча, Тим, река Тим, Дросково.
3. На втором этапе противник будет стремиться выйти во фланг и тыл Юго-Западному фронту в общем направлении на Валуйки, Уразово.
Навстречу этому удару противник может нанести удар из района Лисичанска в северном направлении на Сватово, Уразово.
На остальных участках противник будет стремиться выйти на линию Ливны, Касторное, Старый и Новый Оскол.
4. На третьем этапе после соответствующей перегруппировки противник, возможно, будет стремиться выйти на фронт Лиски, Воронеж, Елец и, прикрывшись в юго-восточном направлении, может организовать удар в обход Москвы с юго-востока через Ранненбург, Ряжск, Рязань.
5. Следует ожидать, что противник в этом году основную ставку при наступательных действиях будет делать на свои танковые дивизии и авиацию, так как его пехота сейчас значительно слабее подготовлена к наступательным действиям, чем в прошлом году.
В настоящее время перед Центральным и Воронежским фронтами противник имеет до 12 танковых дивизий и, подтянув с других участков 3–4 танковые дивизии, может бросить против нашей курской группировки до 15–16 танковых дивизий общей численностью до 2500 танков.
6. Для того чтобы противник разбился о нашу оборону, кроме мер по усилению ПТО Центрального и Воронежского фронтов, нам необходимо как можно быстрее собрать с пассивных участков и перебросить в резерв Ставки на угрожаемые направления 30 полков иптап; все полки самоходной артиллерии сосредоточить на участке Ливны, Касторное, Ст [арый] Оскол. Часть полков желательно сейчас же дать на усиление Рокоссовскому и Ватутину и сосредоточить как можно больше авиации в резерве Ставки, чтобы массированными ударами во взаимодействии с танками и стрелковыми соединениями разбить ударные группировки и сорвать план противника.
Я не знаком с окончательным расположением наших оперативных резервов, поэтому считаю целесообразным предложить расположить их в районе Ефремов, Ливны, Касторное, Новый Оскол, Валуйки, Россошь, Лиски, Воронеж, Елец. При этом главную массу резервов расположить в районе Елец, Воронеж. Более глубокие резервы расположить в районе Ряжск, Ранненбург, Мичуринск, Тамбов.
В районе Тула, Сталиногорск необходимо иметь одну резервную армию.
Переход наших войск в наступление в ближайшие дни с целью упреждения противника считаю нецелесообразным. Лучше будет, если мы измотаем противника на нашей стороне, выбьем ему танки, а затем, введя свежие резервы, переходом в общее наступление окончательно добьем основную группировку противника. Константинов [239] » [240] .
Таким образом, в ходе летней кампании 1943 г. предполагалось измотать собранные для наступления группировки противника путем преднамеренного перехода к стратегической обороне и одновременно накапливать резервы для последующего перехода в общее наступление. В рамках мероприятий по накоплению резервов 14 мая 1943 г. Ставкой ВГК был издан Приказ № 46174 «О формировании 3-й гвардейской танковой армии»:
«
Вместе с машинами в армию прибывали экипажи. Они « …были укомплектованы из училищ и учебных полков и почти не имели ни боевого, ни практического опыта работы. Из всего состава механиков-водителей 70 % имело по 2–3 часа вождения» [243] , и в частях и соединениях армии шла напряженная боевая подготовка – так, в «Кратком описании боевых действий за период с 14.7 по 16.8.43» командир 15-го танкового корпуса писал: « В процессе формирования корпус прошел период обучения от одиночной подготовки бойца до сколачивания бригады включительно. Механики-водители к началу операции имели 25–30 моточасов практического вождения. Весь личный состав отработал 1-е и 2-е упражнения из положенного оружия. Особое внимание при обучении было обращено на сколачивание и подготовку штабов, в особенности на управление при помощи радио, было проведено всего шесть учений штаба корпуса со штабами бригад, из них три с применением радиосредств» [244] . Однако ограниченность срока подготовки сыграла свою негативную роль – в «Отчете о проделанной работе за период боевых действий с 19.07 по 12.08.43» помощник командующего 3-й гвардейской танковой армии по технической части отмечал, что « …в период обучения было недостаточно уделено внимания изучению правил эксплоатации и уходу за материальной частью и на проводившихся занятиях больше внимания уделялось самой материальной части. Механики-водители, независимо от их подготовки, занимались по одной и той же программе; дифференцированного подхода к обучению экипажей не было… [245] Многие экипажи, особенно из нового пополнения, не полностью овладели практическими навыками регулировки и не в достаточной степени усвоили правила ухода и способы устранения элементарных неисправностей танков. Некоторые экипажи не научились быстро определять причины технических неисправностей и производить мелкий ремонт своими силами, не ожидая помощи со стороны ремонтных летучек. Практически не были отработаны также вопросы преодоления танками труднопроходимых участков и переправ» [246] .
Намного менее благополучно, чем боевыми, выглядела укомплектованность армии вспомогательными машинами – « к окончанию периода формирования армии танковые бригады тракторами не были укомплектованы и эвакуация танков и колесных машин возлагалась только на армейские эвакороты» [247] , отмечалась также « острая нужда в автотранспорте» [248] – по состоянию на 15 июля из 314 грузовых автомобилей, полагавшихся по штату выделенным армии 194-му и 645-му отдельным автотранспортным батальонам, наличествовало лишь 254, причем из положенных по штату 8 бензоцистерн батальоны не имели ни одной, отсутствовали также положенные по штату 6 передвижных мастерских типа «А» и 2 мастерские типа «Б». Вместо положенных по штату 298 бортовых грузовых 3-тонных грузовиков «ЗиС-5» два автобатальона, вместе взятых, имели 75 «полуторок» ГАЗАА, 29 ЗиС-5, 103 автомашины «Додж», 37 «Фордов» и 10 «Шевроле» [249] . В пересчете на «полуторки» батальонам полагалось 612 грузовиков, суммарная же грузоподъемность наличествовавшего автопарка соответствовала лишь 283 таким грузовикам (46 % штатной грузоподъемности). До 40 % машин иностранных марок требовали текущего или среднего ремонта. Пробег машин до прибытия в 3-ю гвардейскую танковую армию составлял 20–25 тысяч километров [250] .
Нехватка автотранспорта ощущалась и в соединениях армии – так, например, 12-й танковый корпус к моменту окончания формирования из 1214 положенных по штату автомашин имел лишь 854 шт. [251] .
14 июля 1943 г. было получено распоряжение Ставки Верховного Главнокомандования о подчинении 3-й гвардейской танковой армии Брянскому фронту; тем же распоряжением в состав армии был включен 2-й механизированный корпус под командованием генерал-лейтенанта танковых войск Корчагина. В момент получения распоряжения 2-й мехкорпус находился в полосе Западного фронта к северо-западу от Калуги, в 450 км от назначенного армии района сосредоточения.
В тот же день соединения и части 3-й гвардейской танковой армии выступили в направлении назначенного армии района сосредоточения и к исходу 15 июля сосредоточились (кроме 2-го мехкорпуса) в районе Новосиль на восточном берегу р. Зуша, у слияния рек Зуша и Неручь. Прибытие 2-го мехкорпуса ожидалось 16–17 июля. Начавшиеся за несколько дней до переброски армии сильные дожди затрудняли проведение марша; как следствие, в ходе 70 км марша в результате технических неисправностей вышло из строя 14 танков Т-34, 5 танков Т-70 и 3 САУ СУ-122; кроме того, выделенные для технического замыкания в ходе марша эвакороты вытащили 46 автомобилей, завязших на заболоченных участках, во рвах и в ямах [252] . На протяжении 16 и 17 июля войска армии приводили в порядок матчасть, а комсостав частей и соединений производил рекогносцировку возможных направлений действий армии.
18 июля, в 8 часов утра, командующий Брянским фронтом генерал-полковник Попов поставил перед 3-й гвардейской танковой армией задачу: развивая успех 3-й и 63-й армий, с утра 19 июля войти в прорыв на стыке 3-й и 63-й армий на участке Панама, Заброды и наступать в направлении Бортное – Становая – Становой Колодезь, имея ближайшей задачей перерезать железную дорогу Орел – Курск и захватить переправы на реке Рыбница на участке Любаново – Змиево. Ввод армии в прорыв обеспечить артиллерией частей 3-й и 63-й армий и действиями авиации 15-й воздушной армии [253] .
К этому моменту на выделенном для действий 3-й гвардейской танковой армии участке сложилось следующее положение: в ходе начавшегося 12 июля наступления войска 3-й и 63-й армий прорвали главную полосу обороны немецких войск по рекам Зуша и Неручь. Войска противника отошли на заранее подготовленный промежуточный оборонительный рубеж на западном берегу реки Алешня. В полосе наступления 3-й гвардейской танковой армии оборонялись немецкие 36-я моторизованная дивизия, 8-я танковая дивизия и 262-я пехотная дивизия. Рубеж обороны немецких войск представлял собой « сплошные траншеи и окопы полной профили. Подступы к бродам через реку Алешня были сплошь минированы. В глубине обороны все населенные пункты и командные высоты были превращены в узлы сопротивления круговой обороны» [254] . Еще один рубеж обороны проходил по южному берегу реки Оптушка и представлял собой « хорошо развитую систему траншей и окопов полной профили». Оборонявшиеся войска противника поддерживались активно действовавшей авиацией (в период операции в отдельные дни войска 3-й гвардейской танковой армии фиксировали до 2000 самолетовылетов авиации противника в сутки [255] ).