Лисандр напрягся, почувствовав, как веревки врезаются ему в руки.
— Расскажи нам о персидском корабле, — приказал Теллиос. Его голос звучал тихо и угрожающе. — Расскажи все, что ты помнишь.
Лисандр решил не поддаваться.
— Зачем вам это?
— Утоли мое любопытство.
— Ради этого вы все и затеяли? — спросил Лисандр. — Чтобы задавать вопросы? Почему бы не сделать это перед Советом?
— Полукровка, я уже говорил тебе, чтобы ты не лез в политику. Члены Совета любят долгие обсуждения, но некоторые из нас предпочитают… принимать решения быстрее.
Лисандр не мог поверить своим глазам. Соотечественники пытают его ради получения информации?
— Я бы охотно рассказал все, для этого не надо было меня связывать.
— Тогда говори живей. Или же я велю Теламону разрубить тебя на куски.
Лисандр видел, как Теламон улыбается, обнажив кровоточащие зубы. Если Криптия действует без ведома Совета, то она ничуть не лучше спущенной с привязи бешеной собаки.
Он должен рассказать все, что знает.
— Корабль Вомисы стоял у мыса к западу от Гефейона. Мы последовали за полководцем и его всадниками после того, как они похитили мою кузину…
Далее Лисандр рассказал Теллиосу, как он с Демаратосом вплавь достиг персидского корабля, вздрогнув, когда перешел к рассказу о том, как их схватили. Лисандр вспомнил, как Сарпедон храбро принес себя в жертву, и чуть не расплакался, но сдержался и описал то мгновение, когда он копьем пронзил Вомису. Члены Криптии переглянулись, один или двое из них начали посмеиваться, слушая рассказ Лисандра о том, как его чуть не повесили на палубе корабля.
— Это все? — спросил Теллиос, когда юноша умолк.
— Все остальное вам известно, — ответил Лисандр. — К нам подоспели спартанские корабли, а персидская галера погрузилась в волны.
— Это достойно сожаления, — сказал Теллиос, прислоняясь к столу. Он достал кинжал из чехла, прикрепленного с противоположной стороны меча. — Ни один спартанец еще не ступал на борт персидского корабля — нам было бы полезно узнать чуть больше. Какое оружие находилось на этом корабле?
Лисандр настороженно посматривал на кинжал. Через щели в ставнях на него падал свет, и клинок тускло мерцал.
— Думаю, там было только то оружие, которое носили воины. Изогнутые клинки, плетеные щиты, луки и стрелы.
— Ты думаешь? — усмехнулся Теллиос. — Кто был заместителем Вомисы?
У Лисандра перехватило в горле, когда он вспомнил, как заместитель Вомисы накинул ему петлю на шею.
— Его звали Клито.
— Что с ним случилось? — Теллиос осторожно чистил ногти кончиком кинжала.
— Мы думали, что он утонул, но после битвы его схватили.
— И что было дальше?
— Эфор Мирон спросил, как с ним поступить. Я отпустил его.
— Ты отпустил пленника Спарты живым? — спросил Теллиос, неожиданно повысив голос. Эфор изо всех сил вонзил кинжал в стол. — Ты должен был убить его на месте!
— Один человек ничего не значит, если разбита армия, — ответил Лисандр.
Теллиос с отвращением фыркнул.
— Ты совсем не знаешь, как должен вести себя спартанец.
— Я знаю, что позор поражения страшнее смерти.
Теллиос вытащил кинжал и указал им на Лисандра.
— Сколько гребцов было на корабле?
— Я… не знаю, — ответил Лисандр. — Они были на нижней палубе.
— Трогательно. От тебя нет никакой пользы.
Теллиос подошел к другим членам Криптии и начал шепотом с ними переговариваться.
«Надо рассказать что-то еще, — подумал Лисандр. — Что-то полезное».
— Я вспомнил доспехи Вомисы, — сказал он. Перед его глазами мелькнул персидский полководец.
Теллиос резко повернул голову.
— Что ты сказал, парень?
Лисандру не понравился тон его голоса.
— Персидские доспехи. Подобных я раньше не видел. Они сделаны из дисков полированного металла, точно чешуя змеи.
— Может, ты не столь глуп, как кажешься, — заметил Теллиос. — И что произошло с его доспехами? Они утонули вместе с ним?
— Не помню, — ответил Лисандр. — После того, как мой дед покончил с собой, мы с Кассандрой…
Удар кулака пришелся Лисандру в челюсть и сбил его с табурета. Он тяжело упал на пол. Теллиос крепкими пальцами вцепился юноше в лицо и повернул его к себе.
— Ты навсегда забудешь об этом, — тихо произнес он. — Ни один эфор Спарты не покончит с собой. Это жалкая ложь. Он будет сражаться до смерти.
— Но он сделал это ради нас, — с мольбой в голосе ответил Лисандр. — Он сделал это для того, чтобы дать нам время убежать.
— Молчать! — крикнул Теллиос. — Парень, как ты думаешь, тебе позволяется плевать на память спартанца? Слушай внимательно, что я скажу, и не забывай об этом. Тебя никогда не было на том персидском корабле. Ты никогда не видел полководца Вомису. Сарпедон умер, сражаясь, как воин, а не от своего меча, как трус… как какой-нибудь афинянин. — Последнее слово эфор произнес так, будто надкусил что-то гнилое. — Ты понял, Лисандр? Держи свои воспоминания при себе.
Лисандру хотелось закричать, но он чувствовал, что его силы убывают. Он кивнул.
— Я понимаю.
— В Спарте не должны узнать, что мы оказались на грани поражения. Если наши враги пронюхают об этом, они усомнятся в нашей силе.
Теллиос отпустил лицо Лисандра и повернулся к остальным.
— Дадим этому полукровке время подумать. Ему следует почтить своего деда более достойными… воспоминаниями.
У Лисандра не оставалось сомнений в том, что Теллиос имеет в виду. Он требовал от него переписать историю.
Взмахнув плащами, члены Криптии ушли.
Лисандр остался один.
Глава третья
Лисандр подождал, когда успокоится сердце, а затем попытался освободиться. Ему удалось занять сидячее положение, но веревки были стянуты накрепко.
Подавшись назад, юноша почувствовал, как табурет шатается на стыке вертикальных реек и сиденья. Он еще больше подался назад, до боли напрягая спину, и опорные рейки заскрипели. Лисандр напрягся, пытаясь сломать табурет, и, наконец, услышал, как раскалывается дерево: спинка стула отвалилась.
Пот лил с него градом, но он был уже близок к цели.
— Еще немного, и все, — пробормотал Лисандр. — Кассандра будет нервничать, куда я запропастился.
Он хотел поднять связанные руки над головой, но не смог, к тому же так было легко вывихнуть плечо. Тут юноша заметил горевшую на столе свечу. Это был выход. Таща за собой основание табурета, к которому был привязан, Лисандр добрался до стола.
Встав к столу спиной и повернув голову назад, он медленно опустил руки над свечой. Веревка тут же стала чернеть, издавая противный запах, потом, немного пошипев, развалилась.
Получилось!
Лисандр, наклонившись, занялся веревкой, которой были связаны его ноги.
Он свободен!
Юноша толкнул дверь и выглянул в переулок. Ни Теллиоса, ни его приспешников, ни человека, переодетого в илота, не было видно.
Он вышел на ярко освещенную улицу и обнаружил, что та окутана какой-то жуткой тишиной. О нападении на него свидетельствовали лишь лежавшие посреди улицы осколки кувшина.
У Лисандра вдруг закружилась голова, он коснулся пальцами переносицы. Та легко подавалась в обе стороны. Сомнений нет — переносица сломана.
Он плеснул себе в лицо водой из ближайшей поилки для скота, смыв кровь, которая уже начала покрываться коркой. Поймав в воде свое отражение, Лисандр заметил, что его лицо пересекает темный порез, и через силу улыбнулся — еще один шрам войны.
* * *
Вскоре Лисандр оказался возле дома Сарпедона. У ворот стояла телега, наполовину загруженная бельем и деревянными ящиками. Еще на подходе юноша сбавил шаг, его охватила тревога.
Последний раз он был здесь всего три дня назад, прервав заседание Герусии — Совета старейшин, но в доме уже произошли большие перемены.
Ворота не охраняли вооруженные часовые, и Лисандр беспрепятственно прошел во двор.
Там никого не было. Юноша вспомнил те дни, когда на рассвете приходил сюда тренироваться, а Сарпедон ходил по мозаичному полу, с разных углов наблюдая за его стойками и умением пользоваться мечом.
Мелкая плитка, аккуратно выложенная на полу, изображала симметричные головы коней, расположенные друг против друга — одна была черной, другая — белой. Когда Лисандр пришел сюда в первый раз, он думал, что этому дому нет равных по красоте, но теперь все отдавало здесь убогостью и увядшей славой.
Под лучами полуденного солнца колоннада, окружавшая двор, сверкала белизной. Лисандр стоял на том самом месте, где они с Кассандрой прятались, наблюдая за прениями в Совете. Он вспомнил, как его охватило чувство гордости, когда он увидел, каким влиянием пользуется Сарпедон среди себе равных.
У одной из стен Лисандр заметил приставленное к колонне копье. Именно здесь он поднял такое же, когда занимался с дедом тренировками на силу и умение держать равновесие. Сарпедон уже никогда не будет учить его. Лисандр подошел к копью, взяв его правой рукой чуть ниже середины, как говорил наставник, и принял стойку, которой его обучал Сарпедон. Отведя левую ногу назад, он вытянул правую руку, так чтобы копье заняло вертикальное положение, а его конец находился на расстоянии фута от земли.
Лисандр чуть не рассмеялся — как теперь это было легко, и вспомнил, как в тот первый раз ему казалось, будто плечо разрывают на части раскаленным железом.
— Я думала, что ты уже устал от оружия, — раздался голос.
Лисандр опустил ногу и, обернувшись, увидел Кассандру, стоявшую у портика, который вел в ее комнату. Она выглядела усталой, под глазами были заметны темные круги. На этот раз она вместо нарядного платья надела простой серый пеплос — ниспадавшую красивыми складками длинную тунику, которая завязывалась на плечах и подпоясывалась в талии. Руки девушки были обнажены, волосы распущены.
Лисандр приставил копье к колонне и подошел к кузине.
Глаза Кассандры сделались круглыми, когда она взглянула на его лицо.
— Похоже на свежую рану. Мы расстались незадолго до рассвета. Ты вряд ли успел принять участие в новом сражении за столь короткое время.
— Это было не сражение, — ответил Лисандр. — Но…
Он умолк. Ничего хорошего не получится, если он впутает Кассандру в свои личные дела. Он взял девушку за руку.
— Хватит говорить об этом. Ты звала меня.
— Разве так встречают кузину? — спросила Кассандра и раскинула руки.
Лисандр обнял ее. Кузина крепко притянула его к себе, и он поморщился, когда она коснулась его ребер. Когда Кассандра отстранилась, юноша заметил, что у нее на глаза снова навернулись слезы.
— В этом доме полно призраков, — сказала она, оглядываясь вокруг. — В нем все напоминает о деде.
— Что ты собираешься делать? — тихо спросил Лисандр. — Ты позвала меня ради этого? Чтобы поговорить о твоем будущем?
— Мое будущее зависит от тебя, — ответила Кассандра.
Слуги вынесли мешок с бельем и поставили его у ног девушки. Лисандр заметил еще двоих слуг, которые пронесли сундук под колоннадой, затем вышли через ворота. Лисандр узнал сундук — он стоял в спальне Кассандры.
— Что тут происходит? Разве в нем не твоя одежда? — Лисандра охватила тревога.
Илоты снова торопливо вернулись в дом. Кассандра подождала, когда они исчезнут из виду, после чего заговорила.
— Я уезжаю. К семье матери близ Фаламеи. Здесь мне больше нечего делать.
Девушка повернулась к илоту, который выносил двойной канделябр.
— Не надо, Хилас. Оставь его здесь.
Кассандра направилась к слуге, но Лисандр схватил ее за руку.
— О чем ты говоришь? Ты не можешь уехать. Что тогда будет с домом?
Кассандра прикрыла глаза рукой и уставилась на Лисандра. Он не видел выражения ее лица.
— Этот дом теперь принадлежит тебе. Лисандр, ты наследник деда. Наследнику по мужской линии всегда отдается предпочтение перед наследницей. Продолжение рода переходит к тебе как единственному ребенку Торакиса по мужской линии.
Лисандр отпустил руку Кассандры, подхватил мешок и передал его Хиласу.
— Отнеси это на прежнее место, — приказал он, затем повернулся к кузине. — Не делай глупостей. О сыне Торакиса узнали только этим летом.
— Таков спартанский обычай, — сказала Кассандра.
— Ты такая же, как они все! — воскликнул Лисандр, отойдя в сторону. Он был в полном смятении.
— Я одна из них, — возразила Кассандра. — И ты тоже. Так что смирись с этим.
Лисандр воздел руку к небу.
— Что мне делать с таким домом — мне ведь придется вернуться в казарму.
— Речь идет не только о доме, — рассмеялась Кассандра. — Речь идет обо всем! О земле, богатстве… даже об илотах, которые живут на этой земле.
— Рабы мне не нужны, — ответил Лисандр, стукнув кулаком по колонне. — Я никогда не смогу обращаться с другими так, как когда-то обращались со мной.
Кассандра подошла и положила руку ему на плечо.
— Как ты не понимаешь? — удивилась она. — У тебя появилась возможность показать другим спартанцам, что они не должны проявлять жестокость к своим рабам.
Полгода назад Лисандр был рабом, трудился на полях и не имел никакой собственности. Теперь он был богаче, чем мог мечтать. Но он потерял все, что было ему дорого. А теперь еще Кассандра… Так он останется совсем один, точно муравей в колонии спартанцев, от которого ждут, что он сложит свою жизнь за порядок, не очень приходившийся ему по душе.
Лисандр чувствовал себя в ловушке, расставленной капризными богами.
— Но это твой дом, — отчаявшись, возразил он. — Я дарю его тебе.
— Ты не можешь этого сделать, — ответила девушка. — Сарпедон не пожелал бы такого.
— Сарпедон мертв! — прошептал Лисандр. — Он больше ничего не желает.
Лисандр отошел в сторону, в сердце кольнуло чувство вины. Кассандра тут совсем ни при чем.
Он взглянул на кузину. Только она могла понять, что он чувствует. Лицо девушки побледнело, и Лисандру на миг показалось, что она вот-вот расплачется. Но кузина вдруг протянула ему руку.
— Пойдем со мной, — сказала Кассандра. — Я хочу показать тебе кое-что.
Лисандр следовал за ней. Они вошли в комнату, где он сидел у постели умирающей матери. Теперь кровать прислонили к дальней стене, под открытыми ставнями окон стоял треножник. Посреди него в неглубокой чаше горело ароматное масло, распространяя запах жасмина. Вокруг треножника заботливой рукой были расставлены свечи и разные предметы.
— Это была любимая комната деда, — заметила Кассандра. — Я собрала здесь вещи, которые много значили для него.
Лисандр с интересом разглядывал окружавшие его предметы, обратив внимание на что-то мягкое и шерстяное. Эта вещь вполне могла служить плащом.
— Вот рубашка, которую носили наши отцы, когда были маленькими, — рассказывала Кассандра. — Она сделана из финикийских кружев. А это его любимая чаша для питья и несколько свитков пергамента.
Лисандр провел пальцами по гладко выделанной коже. С тех пор, как его учитель Ану перешел в другую казарму, Лисандр лишился возможности учиться читать и писать.
«Однажды я это тоже прочитаю», — пообещал он себе.
Кассандра присела возле него и подняла маленький сверток, перехваченный квадратным золотым кольцом.
Девушка заговорила тихим голосом:
— Открой его.
Лисандр снял кольцо с кожаного свертка.
— Что это?
— Протяни руку.
Лисандр послушался.
Кассандра взяла сверток и развернула его. Локон каштановых волос, светлее его собственных, упал ему в ладонь.
— Это волосы Торакиса, — сказала она. — Твоего отца. Думаю, Сарпедон пожелал бы, чтобы они хранились у тебя. У меня тоже есть локон моего отца Демократеса.
Лисандр потрогал волосы пальцами. Он не мог поверить, что они принадлежали его отцу, которого он так и не увидел. Волосы были довольно толстыми и при свете дня напоминали золотистые нити.