— Что он сказал?
— Сказал, что я могу идти.
Леонид тихо присвистнул.
— Ты знаешь дорогу?
Лисандр покачал головой.
— Ее легко найти. Иди по северной дороге через Аргос в направлении Коринфа. Затем сверни на Дельфы и двигайся вдоль северного берега Залива. [10]Это далеко, четыре или пять дней пешком.
— Я не тороплюсь, — ответил Лисандр. — Мне некоторое время надо побыть вдали от Спарты. Я будто… задыхаюсь здесь.
Леонид открыл сундук, стоявший рядом с его кроватью.
— Помни, Лисандр. В Дельфах боги не говорят напрямую. — Леонид бросил какой-то предмет, тот со звоном упал на кровать Лисандра.
Это был маленький мешочек, перевязанный кожаным шнурком.
— Что это? — шепотом спросил Лисандр, беря мешочек в руку. — Железо?
— Лучше, — ответил Леонид. — Деньги — драхмы.
Лисандр высыпал грубые кружки металла себе на ладони. Он никогда прежде не видел монет — какой с них толк в Спарте, где имели хождение железные бруски? Но он слышал, как ребята говорят об этих монетах.
При тусклом свете Лисандр принялся рассматривать одну из них. На одной ее стороне было высечено изображение совы. На другой — женщины в шлеме.
— Откуда они?
— Пусть тебя это не волнует, — ответил Леонид.
Лисандр снова высыпал монеты в мешочек и спрятал его под одеялом. Отец Леонида был царем, так что монеты, наверно, пришли из казны.
— Спасибо, — сказал он, но Леонид уже спал — он дышал неглубоко и размеренно.
* * *
Лисандр проснулся рано. В темноте, царившей в спальном помещении, завязал дорожный плащ коричневого цвета, взял мешок и засунул в него одеяло. На кровати рядом с его сложенной одеждой что-то сверкнуло. Золотое кольцо, скреплявшее локон волос отца. Лисандр взял его и тоже опустил в мешок. Ему понадобятся любые добрые знамения, какие попадутся.
Лисандр остановился в дверях казармы и оглянулся на спящих товарищей. Неужели кто-то из них терзается теми же сомнениями, что и он? Может, Оракул ответит на его вопросы.
Покинув казарму, Лисандр быстро зашагал по улице и остановился только для того, чтобы купить каравай хлеба. В центре Лимны ему изредка встречались илоты, шедшие выполнять поручения хозяев.
Лисандру очень хотелось оторвать кусок теплого хлеба, но он сдержался, ибо того должно было хватить надолго. Ему вдруг хотелось зайти к Кассандре домой.
Теперь он понимал, как глупо они поссорились. Горе и игры, затеянные Теллиосом, посеяли в их головах семена сомнений, настроили друг против друга. А что, если она все еще сердится на него? Наверное, в этот час Кассандра спит.
Он свернул налево и пошел в северном направлении вдоль берега Эвроты. Воды здесь были глубоки и стремительны. На дальнем берегу неподвижно, точно статуя, что-то охраняя, застыла цапля.
Холодный воздух освежал легкие Лисандра, он быстро обошел северный край Питаны, оставив позади низкий подъем акрополя. Вскоре над горами поднялось утреннее солнце и стало пригревать его правый бок. Он пожевал хлеб и отпил немного воды из фляги.
Дома оставались позади, и к северу от Спарты начались пахотные земли. Огромные поля тянулись по обе стороны реки, и только местами виднелась то лавка, торговавшая каменными орудиями труда, то редкая хижина пастуха. За полями поднимались горы, охватывая, точно чашей, широкую долину.
После испытания, пройденного вместе с Демаратосом, Лисандр знал, сколь дикими и негостеприимными могут быть эти земли. Неудивительно, что иностранным захватчикам уже много столетий не удавалось вторгнуться на их территорию. Горы охватывали Спарту с трех сторон. Четвертая сторона граничила с морем. Только дерзкое и умно задуманное нападение могло увенчаться успехом.
Это почти удалось Вомисе. Потребовались тысячи жизней, чтобы отбросить его назад. Погиб не только Сарпедон.
Наверно, время близилось к полудню, на пути Лисандра стали попадаться первые люди. Надсмотрщик вел группу илотов. Лисандр, гнувший спину на полях, знал, что зимние месяцы спокойны, но нелегки. Всю работу приходилось делать при тусклом дневном свете — подрезать ветви фруктовых деревьев, собирать зимние овощи, приводить в порядок орудия труда. Других занятий не было. Но это был изнурительный труд, все время приходилось нагибаться и разгибаться. Он не раз ложился спать с ломотой в теле. Дрова были роскошью. Юноша помнил, как в их ветхой лачуге мать не раз замерзала от холода.
Две колонны илотов с серыми лицами брели мимо. Лисандр поравнялся с надсмотрщиком, замыкавшим процессию. В отличие от прежнего надсмотрщика Лисандра, у этого на поясе не висела плеть, но длинный посох в руке уж точно прошелся по спинам и ногам его подопечных.
— Пусть боги-близнецы не покидают тебя, — ворчливым голосом произнес надсмотрщик в знак приветствия, не замедляя шага.
Лисандр не мог побороть мрачного настроения. Слова Теллиоса не оставляли сомнений, что илотам под его властью придется несладко. Плохое обращение, избиения, голод и холод станут обычным явлением. И он с этим ничего не мог поделать.
* * *
Лисандр продолжал идти до самой ночи, стараясь утомить себя, чтобы отогнать преследовавшие его видения. Бледное тело Тимеона под саваном, мать, которую опускали в могилу, искаженное лицо Сарпедона, когда тот вонзал меч себе в грудь.
«Призраки прошлого, — думал юноша, переставляя ноги. — Неужели я никогда не избавлюсь от них?»
Он провел ночь в сосновом лесу на мягкой подстилке из опавших иголок. В окружающей тишине казалось, что любой звук растворяется в пространстве между хвойными деревьями.
Ориентируясь по солнцу, на рассвете Лисандр продолжил путь к северу вдоль берега реки, пересекавшей долину, и миновал несколько небольших поселений, ни одно из которых по величине нельзя было сравнить с городами Спарты.
Местность начала возвышаться; он, наконец, покинул берег реки и теперь шел вдоль одного из ее притоков. На тропах стало встречаться больше людей, таких же странников, как он сам. Многие смотрели на Лисандра недоверчиво, видно, в столь отдаленных местах опасались воров.
Лисандр проходил мимо. Он обнаружил единственный способ избавления от назойливых мыслей, — по возможности больше измотать свое тело. Его ноги жалили волдыри. Лисандр снял сандалии и босиком брел по каменистой дороге, наслаждаясь ощущением боли. Когда стало темнеть и холодать, он продолжал идти, пока в сухожилиях не появилось ощущение жжения, и он свалился у дороги от полного изнеможения.
На третье утро Лисандр проснулся, ощутив на своем лице росу. Он попытался съесть немного хлеба, но тот зачерствел. Юноша запил хлеб прогорклой водой и продолжил путь. Вскоре после рассвета ему встретился торговец на телеге, запряженной одним мулом. У Лисандра не было намерения останавливаться и заводить разговор, но, пытаясь обойти телегу, он споткнулся, упал и поцарапал руки.
— Проклятье! — выругался он.
— Тпру! — произнес торговец и остановил мула, дернув за длинные вожжи.
Лисандр стряхнул пыль с туники.
— Ты ушибся? — спросил торговец.
— Ничего страшного, — ответил юноша и протянул руку за мешком.
— Куда это ты так спешишь?
— В Дельфы.
Торговец с недоумением смотрел на него.
— Мой мальчик, тогда ты выбрал не тот путь.
Лисандр нахмурился.
— Но мне сказали, что кратчайший путь лежит через Коринф.
— Только не сейчас. Немейцы [11]и афиняне снова воюют.
— Как же мне идти в таком случае? — спросил Лисандр.
— Я бы посоветовал тебе идти к северо-западу, — ответил торговец. — По горным тропам через Аркадию, через Киренские равнины в Ахайю, [12]затем в Эгион. [13]Там ты сможешь взять лодку и переправиться на другую сторону. Дорога займет столько же времени, но лодочнику придется платить.
— Спасибо, — ответил Лисандр.
— Почему бы тебе не забраться в мою телегу? Я еду только до поворота к Элиде, [14]но ты хотя бы отдохнешь, — уговаривал его торговец.
Лисандр взглянул на свою перепачканную грязью одежду и новые царапины на руках. Он не заслуживал помощи.
— Я предпочитаю своим ходом, — ответил он.
— По этим словам видно, что ты из Спарты. — Торговец тихо рассмеялся и взмахнул плетью. Телега уехала, и Лисандр снова остался один.
В нижнем конце ущелья он миновал пересечение дорог. На перекрестке стоял небольшой храм, посвященный Зевсу. Он представлял собой пирамиду из камней, на которых было выведено имя этого бога. Черепки горшков с начертанными на них обетами, лежали у его основания.
Лисандр взглянул на один из осколков. «Камелос, сын Коринфа, просит благословения Бога-громовержца перед соревнованиями в Олимпии [15]по метанию копья».
«Должно быть, эта дорога ведет в Элиду», — догадался юноша.
В этой местности каждые четыре года устраивались Олимпийские игры.
Он не знал, откликнулся ли Зевс на мольбы Камелоса.
Лисандр не доверял богам, вопреки мольбам матери. Что они сделали для нее и для него? Мать умерла молодой от чахотки, заболев, когда целыми днями работала на полях спартанцев.
Лисандр сглотнул от обиды, сдавившей ему горло. Видно, теперь придется им доверять. Больше ему не к кому было обратиться.
Юноша осторожно вернул черепок на место. Когда он выпрямился, раздался истошный вопль, от которого у него дыбом встали волосы.
Глава шестая
Лисандр бросился бежать, свернул с дороги и принялся взбираться по ущелью. Надо было подняться выше, откуда будет видно, что происходит.
Ему не пришлось забираться очень высоко. Внизу, на расстоянии каких-нибудь двухсот шагов, он заметил троих мужчин. Один сидел верхом на лошади, а двое других рылись в кожаной сумке.
Но взор Лисандра привлекла стоявшая между ними молодая рыжеволосая девушка лет шестнадцати или семнадцати. Лисандр никогда раньше не видел таких пылающих локонов. Похоже, лошадь была ее. Девушка снова закричала:
— Убирайтесь от меня, сыновья Диса! [16]
Присев, чтобы его не заметили, Лисандр осторожно пробирался вдоль верхней части кряжа. Один из мужчин, маленький и жилистый, с узким, как у ласки, лицом, приблизился к девушке и что-то сказал. Та ударила его по лицу. Звук оплеухи отразился эхом от скал, точно удар плети. Мужчина отшатнулся, но его длинноволосый приятель толкнул незнакомку. Та упала на землю.
— Трусы! — выпалила она, отбрасывая волосы с лица.
Мужчина, толкнувший девушку, вскочил в седло ее лошади и натянул поводья.
Лисандр достал пращу. Теперь он находился прямо над ними, не далее пятидесяти шагов. Слишком далеко, чтобы точно попасть в человека, к тому же мужчин было трое, и все они были вооружены кинжалами и, может быть, даже чем-то еще.
Наверно, не стоит сражаться со всеми тремя сразу.
* * *
Один из мужчин, пояс которого был перетянут толстым кожаным ремнем, спрыгнул с лошади и подошел к девушке.
Лисандр вставил в углубление пращи довольно большой камень и начал вращать им над головой.
Человек с лицом ласки схватил девушку за ноги, удерживая их вместе, а тот, кто сидел на ее лошади, завязал веревку петлей. Девушка отбивалась, но мужчины лишь смеялись — ее кулаки не причиняли им никакого вреда.
Лисандр отпустил пращу, и камень со свистом взмыл в воздух, угодив в крестец лошади. Та заржала от ужаса и встала на дыбы, ударив копытами человека с ремнем в шею. Мужчина, что сидел верхом, вскрикнул и тяжело приземлился среди камней. Человек с лицом ласки получил удар в челюсть и свалился набок.
Лошадь, потеряв всадника, заржала и унеслась по пыльной дороге.
Лисандр бросил свой мешок и начал спускаться вниз по склону. Схватив камень, он бросился вперед. Упавший наездник уже вскочил на ноги и обернулся, услышав приближающиеся шаги.
— Не подходи к ней! — крикнул Лисандр и бросил камень ему в голову. Человек свалился и упал.
Девушка, пытаясь высвободить ноги из веревки, с изумлением уставилась на Лисандра. Ее лошадь по-прежнему дико брыкалась и ржала.
Веревка поддалась, и девушка бросилась к лошади, пытаясь схватить ее за поводья. Мужчина с лицом ласки взглянул на валявшихся кругом сообщников, развернулся и бросился бежать.
— Подержи лошадь! — сказала девушка, отдавая Лисандру поводья и поднимая брошенный на землю кинжал.
— Куда ты? — спросил Лисандр.
Но она уже со всех ног догоняла грабителя.
«Клянусь богами, она быстра», — подумал юноша.
Казалось, будто девушка скользит над дорогой. Лисандр не думал, что ей удастся настичь мужчину. Но она догнала его, сделав не более семидесяти шагов, и воткнула кинжал ему между лопаток.
Мужчина рухнул на землю, а девушка прыгнула ему на спину.
Лисандр видел, что ее рука пару раз поднялась и опустилась, затем незнакомка вытерла лезвие кинжала и, точно ничего не произошло, направилась назад. Кровь испачкала ей шею.
— Ты бежала быстро, точно лиса, — сказал Лисандр.
— Ты никогда не видел девушку, способную бегать? — спросила незнакомка и погладила нос лошади. — Успокойся, успокойся, Гектор. Чего ты испугался?
— Боюсь, это моя вина, — признался Лисандр, поднимая пращу.
— У тебя привычка нападать на беззащитных животных? — спросила девушка, сверкнув взглядом. Вблизи ее волосы напоминали полированную бронзу.
— Я подумал…
— Не волнуйся. За один день мы достаточно натерпелись. Моя лошадь стара, но очень вынослива. Правда, Гектор? Меня зовут Чилонис. Спасибо за помощь, одной мне было от них не отбиться.
Лисандр заметил, что девушка пытается скрыть свой испуг.
Он взглянул на мужчину, которого лошадь копытом ударила в шею. Он не шевелился, его голова была откинута назад под неестественным углом.
— Я Лисандр, — представился юноша. — Думаю, ты отбилась бы и без моей помощи. Но слава богам, случайно проходил мимо.
— Нет. Спасибо тебе, Лисандр. Они хотели забрать мою лошадь. Куда ты идешь?
— В Дельфы.
— К Оракулу?
— Да. — Только, пожалуйста, не спрашивай, почему.
— Я тоже туда направляюсь, — сказала Чилонис. — Откуда ты?
— Из Спарты.
Глаза девушки сделались большими, затем она прищурилась, словно заподозрив что-то.
— Похоже, ты привык драться. Ты сломал нос?
Лисандр улыбнулся и кивнул.
— Произошел несчастный случай. Я споткнулся на улице.
У него не было желания обременять незнакомую девушку рассказами о Криптии.
— Судя по тому, как ты обращался с пращой, я не могу поверить, что ты так неуклюж, — заметила его новая знакомая.
Лисандр рассмеялся.
— А ты откуда?
— Из Аргоса, — ответила девушка. — Остаток пути нам следует держаться вместе. Я слышала, что близ Эгиона есть лодочная переправа.
Лисандр никогда раньше не встречал девушки, подобной Чилонис. Она говорила столь открыто, что с ней трудно было не соглашаться.
— Идем, — сказала рыжая. — Если поспешим, то успеем до наступления ночи.
* * *
Оставив тела разбойников там, где они лежали, Чилонис взяла свою лошадь за поводья и вместе с Лисандром направилась по дороге. Каменистое ущелье вывело их к широкой равнине, на которой расположились плодородные пахотные земли.
— Киренские равнины, — пояснила Чилонис. Немного помолчав, она взглянула на Лисандра. — Почему ты идешь один? — спросила она, переводя Гектора через мелкий брод. — Где твой отец?