?Действительно странно, – ответил Орландо. – Мы чувствуем себя превосходно, если вообще не ощущаем своего тела.
Пока Захария залечивал раны, приобретенные в пути, Орландо, поддавшись любопытству, отправился после воскресной мессы на рынок, где поставил свою кибитку франконский хирург и исцелитель катаракт.
Знамя с глазом величиной в колесо повозки служило ему фирменным знаком. Целитель стоял на помосте. Его лысая бледная голова, обрамленная бобровым воротником, была как гусиное яйцо на мягко набитом сукне. Он высоко держал стеклянную бутылочку и кричал:
? Подходите ближе, братья и сестры! Здесь вы увидите глаз повешенного. Он плавает в околоплодной жидкости выкидыша, смешанной с кровью летучей мыши, корнями корицы, кашкой из мумии и Viola canis vulgaris. Три капли ежедневно перед первым криком петуха, и вы сможете видеть лучше, чем орел. Четыре с половиной геллера за бутылку, так долго хватает содержимого. А здесь, смотрите: при бессоннице намажьте веки ежовой мочой и слизью жабы. Чай из вьющихся растений от косоглазия! Тго?pocana Tagetes для гноящихся глаз. Иорданская вода исцеляет слепых, а красавка придает сладострастный блеск даже глазам стариков!
Орландо подошел ближе, чтобы рассмотреть представление. Человек сидел привязанный к стулу. Трое слуг держали его голову.
Оперирующий врач ввел в глаз инструмент похожий на вязальную спицу. Сверху можно было прочитать вычурную надпись: «Высокое искусство прокалывания катаракты, после чего некоторые слепые становятся вновь зрячими». С отвращением Орландо хотел было уже отвернуться, как мастер увидел его в толпе. Радостным светом озарилось его лицо. Он прервал свое представление и поспешил с распростертыми объятьями к Орландо.
? Что за радость, брат, снова встретить вас здесь! Как вам жилось у сарацин? У вас есть уже пристанище? Прошу вас, будьте моим гостем.
И обратясь к публике, добавил, указывая на Орландо:
? Этому храброму тамплиеру я обязан жизнью! Если бы не он, то я не мог бы сейчас исцелять вас.
Сбитый с толку явным удивлением Орландо, он воскликнул:
? Вы смотрите так недоуменно! Вы не узнали меня, брат Адриан?
Адриан? Он встречал Адриана. Что он знает о нем? Орландо очнулся.
? Кто же может вас забыть, – молвил он. – С удовольствием я буду вашим гостем.
? Когда пробьет шесть, встретимся в «Pied de Cochon», – засмеялся лекарь. – Надеюсь, вы не поститесь.
Таверна «Le Pied de Cochon» располагалась сразу за городской стеной в узкой, темной улочке.
Невозможно было заблудиться, если идти прямо, не сворачивая.
Сальный запах горячей свиной отбивной и пива, кислого соуса и жареной рыбы исходил от стен. Но куда больше там воняло мочой, потому что городские стены служили кутилам отхожим местом. Здесь Орландо встретил доктора, который был занят тем, что застегивал свои узкие штаны.
? Голодное тело верное средство природного здоровья. Plenus venter поп cenat libenter! Полный желудок трудно набить. В полную бочку войдет меньше, чем в пустой наперсток.
Он втолкнул Орландо в харчевню.
? Проходите, садитесь. Будьте моим гостем. Надеюсь, вы проголодались. Чашу хмельного напитка для моего спасителя! Вы любите отбивную баранину? Каша с подливкой и рагу – фирменные блюда этого дома. Берите потроха и паштеты. Или попробуйте студень из новорожденного поросенка, такой нежный, что его можно сжевать далее деснами. Но я смотрю, у вас пока все зубы на месте. Мы живем в такое время, когда человек чести скорее потеряет резцы, чем дева – свою невинность. Да, что я говорю! Вы лучше меня знаете. Если бы не вы тогда… Если бы вы не освободили бы меня из лап этих нехристей, я бы наверняка потерял гораздо больше, чем челюсть. Кто знает, жил бы я вообще, не будь вас. Они как дикие звери! Но право, хорошо вы задали этим бешеным псам! Один против троих…
? О, звучит заманчиво, – крикнул возчик из?за соседнего стола. – Один против трех. Расскажите!
?Да, расскажите! – закричали скототорговцы с другого конца стола. Один из них наполнил Доктору стакан пивом. Тот сделал глубокий глоток, вытер рукавом пену с губ и начал рассказ.
* * *
Я высадился на берег в Александрии и поселился в таверне у «Бородатого патриарха». Поздно ночью меня разбудил араб. Он спросил, не являюсь ли я франконским эль?Хакимом, который накануне прибыл на корабле. Сказал, что явился по поручению своего господина, который нуждается в моей помощи. Мне пришлось уложить свои врачебные инструменты и последовать за ним. Он говорил короткими фразами, кашляя и задыхаясь, как тот, кто долго и быстро бежал. «Быстрее, быстрее!» – кричал он снова и снова и хлопал в ладони, которые были коричневыми, точно это жаркое, что лежит здесь передо мной на столе.
Мы торопливо бежали по улицам до конца города, где дома становились все беднее, а улицы – более пустынными. И как же я был удивлен, когда мы вдруг остановились странным зданием, похожим на дворец! Оно, казалось, совершенно не подходило для этой местности. С башнями и зубцами, возносящимися в небо, окруженное высокими стенами, оно лежало, точно корабль, выброшенный на береговую полосу города.
Сквозь узкие ворота мы прошли во внутренний двор, где меня ожидал отрок. По многочисленным лестницам он сопроводил меня в помещение, откуда открывался из окна просторный вид на пустыню. Узкая алая лента рассвета сообщала о приближении нового дня. Открылись двустворчатые двери. Вошел старый араб в белых, ниспадающих складками одеждах. Его борода была еще белее, чем его тюрбан. Только глаза черно блестели, словно сырой грифельный камень.
Мой спутник бросился перед ним на колени. Старик посмотрел на меня так, как оценивают товар, который хотят купить.
?Ты франконский врач?
? Я исцеляю глаза, – ответил я.
? Ты знаешь, почему я велел тебя позвать?
? Могу только догадываться. Для чего среди ночи зовут врача? Где тот несчастный больной, который нуждается в моей помощи?
Араб посмотрел на меня так, будто не совсем понял. Его брови недоуменно поднялись. Потом он начал бить себя в грудь, как будто его мучил приступ кашля.
Булькающие звуки вырвались из его бородатой гортани, похожие на козлиное блеянье. В конце он засмеялся так, что по его морщинистым щекам потекли слезы. Потом он воскликнул:
? Аллах, это чудесно! Это чудесно! Вы это слышали: «Где тот несчастный больной, который нуждается в моей помощи?»
Он вытер слезы из глаз и сказал:
? Несчастный больной – это отрок.
? Что у него болит?
? У него пока ничего не болит. Но ты должен это исправить.
? Я не понимаю вас.
? Объясни ему все, – сказал старик человеку, который вошел с ним в комнату.
Тот сказал:
? Вы удивительно хорошо говорите по?арабски. Наверняка вы не первый раз в Александрии.
? Ошибаетесь, в первый, – возразил я. – Арабский я учил в Андалузии.
? Андалузия, – повторил мужчина. – Звучит пренебрежительно, почти презрительно. Там все по?другому. Вам известно, что «хадим» означает безбородый?
? Евнух.
? Верно. Обрезанный. Теперь вам ясно, чего ожидают от вас?
? Вы имеет в виду… я должен… Почему именно я?
? Для этого есть три причины. Во?первых, вы – ловкий хирург. Кто осмелился проводить операцию на глазах, тот хорошо знает, как режут яйца. Во?вторых, вы неверный. Коран запрещает нашим врачам совершать оскопление. В Библии нет подобного запрета. Разве врачи вашего римского халифа не кастрируют маленьких мальчиков ради их чудесного голоса?
Третья и лучшая причина – это деньги, которые мы вам заплатим.
И с этими словами он бросил мне кожаный мешок со звенящими монетами. И когда я заколебался, старик сказал:
? Бери. Это честно заработанные деньги. Ни один христианский медик до сих пор не отказывался.
? Но я еще никогда не кастрировал.
? Ты ловко прокалываешь катаракту, ты умеешь владеть ножом и знаешь, как врачевать раны.
Меня провели в соседнюю комнату. На низком столе лежала книга в кожаном переплете с рисунками во весь лист, на которых были показаны различные техники проведения оскопления.
? Почему различные? – спросил скототорговец. – Быка или барана можно кастрировать только одним способом.
? Верно, но для человека ээто обстоит совсем по?другому.
? Тогда ты должен все этсэ нам объяснить, – потребовали возчики. Они наполнили лекарю пивную кружку. – Давай, рассказывай.
? В основном на Востоке существует пять различных классических способов кастрации. Они названы благозвучными арабскими именами. При «скашивании поля с зерном» несчастному обрезают пенис и семенные яички. При «рубке дерева» – только пенис. Оперируемый теоретически остается способным производить потомство, но при сем лишен важного анатомического условиядля удовлетворения своего желания. «Рубка дерев» применяется только в качестве наказания, подобно отрубанию руки. Другой способ операции называется «Разорение гнезда». Проволочной петлей из мошонки вылущивают яички. При «щелканье орехов» яички раздавливаются щипцами, а еще чаще – зубами. Эти способы используют, прежде всего, для маленьких детей.
? Ох, прекрати! Я больше не могу слушать. При таком рассказе у каждого пропадет аппетит, – застонал хозяин трактира.
? И ты делал подобное? – спросил один из извозчиков. Ужас отразился на его лице. – Как можно человека?…
? Человека? – перебил его лекарь. – Человека? Кастрированный был некрещеным мавром, не имеющим бессмертной души, чернокожей обезьяной из африканских зарослей. Где это написано, что нельзя отрезать обезьяне хвост? Покажи мне такой запрет!
? Дальше, рассказывай дальше! – настаивали скототорговцы.
? Они привязали отрока к кровати и засунули ему в рот кляп. Его глазные яблоки так яростно вращались и дергались, как будто хотели выпрыгнуть и убежать. Они крепко перевязали его бедра хлопчатобумажной повязкой и положили холодный компресс на живот, чтобы уменьшить потерю крови. Они вымыли его черное лоно наперченной водой. Потом я одним?единственным движением отделил ему пенис и яички. Искусство заключается в том, чтобы сделать разрез вдоль нижней части живота молниеносно и достаточно глубоко, чтобы рана была небольшой. Ее прижгли кипящим маслом. Потом ввели в открытый семенной канал пениса пробку из олова и оставили открытым мочевой.
После того, как на рану наложили повязку, юноша должен был пройти по комнате туда и обратно с помощью двух мужчин. И лишь потом ему дозволили прилечь.
Я сказал:
? Самое ужасное у него позади.
Но это оказалось не так, как я узнал. Ему запрещалось пить и мыться три дня. Ему предстояли адские муки. Но он переживет их.
Доктор выдержал долгую паузу.
? Ну, что дальше?
? Он выпрыгнул из окна головой вниз. Его нельзя было спасти. Он умер сразу, как лиса в капкане, которой разбили череп, чтобы не повредить мех.
Доктор отпил из кружки пиво.
? Справедливости ради, это не была моя вина. Операция прошла успешно. А эти сукины дети потребовали обратно мое вознаграждение. Конечно, я отказался. Началась жаркая словесная перебранка на улице, под окном, из которого выбросился бесхвостый дикарь. Они накинулись на меня. Я защищался, как мог. Уже сверкнули первые кинжалы, как появился посланный Богом этот тамплиер. Спасение в последнюю минуту. Как Бог вызволил Даниила из ямы со львом, так брат Адриан избавил меня из лап этих убийц. Одному мавру – о, Боже, он был таким огромным, что не прошел бы через ту дверь! – он единым ударом сломал руку. Другого поднял высоко, точно знамя. Он бросил его через окно, за которым бесновалась свора диких собак. Не хотел бы я оказаться в его шкуре! Третьего же он схватил двумя пальцами за ноздри и рывком оторвал ему нос от верхней губы. Клянусь честью, никогда прежде я не видел ничего подобного! С того дня я знаю, почему рыцари Храма считаются непобедимыми. Пойдемте, друзья, выпьем со мной за моего спасителя!
Они опустошили кружки. Потом один из скототорговцев поинтересовался:
? Хотел бы я знать, какие дела нашлись у тамплиера в таком неблагонадежном месте и в столь неподходящий час?
? Я тоже спрашивал его об этом, – засмеялся лекарь. – И знаете, что он мне ответил?
? Да, что он там делал? – крикнул Орландо. Доктор взглянул на него с усмешкой.
? Да вы хитрец! Я не могу освежить вашу память, потому что вы ничего мне не сказали. Когда я спросил вас, вы ответили: «Pisces imitar».
? Что это значит? – не понял скототорговец.
? «Поступим как рыбы», которые, как известно, немы. Так же нем и тамплиер, находящийся при выполнении тайных поручений ордена. Возможно, это была частная миссия. Или пассия. Женщины Александрии чертовски очаровательны. Простите мою дерзость. Пойдемте, выпьем со мной! Мне кажется, что все это случилось как будто вчера. И одновременно с тем – во времена Петра и Павла. На другой день я посадил вас на корабль, который должен был доставить вас из Александрии на Крит. Знаете, брат Адриан, что вы тогда при прощании…
Орландо судорожно пытался осмыслить услышанное.
Итак, в начале июля Адриан отправился из Александрии на Запад. Он находился на дороге домой. Десять недель спустя был убит Людовик Кельгеймский. Десять недель – срок достаточный, чтобы перевалить через Альпы. Но что это доказывает? Вряд ли из этого неопровержимо следует, что Адриан был убийцей. Что же должно все это означать?
Доктор говорил без умолку. Его жирные от еды губы складывались в «А» и «О». Когда они соединялись в звуке «М», то напоминали свернувшуюся улитку. Как пузыри в бурлящей каше лопались «П» и «Б». Орландо узнал все, не задавая вопросов. Позже, на обратном пути, он мог перебирать в памяти все сказанное за этим ужином.
Ночью ему снился сон:
Он стоял на горе и смотрел на пустыню. Вдали он различил крохотную точку, которая как насекомое двигалась к нему. Когда она приблизилась, он различил рыцаря в развевающемся плаще. Копыта его коня подымали к небу клубы песка, точно брызги фонтана. Этот рыцарь был Адриан. Орландо позвал его по имени. Но как громко он ни кричал, тот не услышал его. На расстоянии вытянутой руки брат пролетел мимо, быстрый как стрела и в тоже время медленный как призрак, будто поток времени превратился в густую пену.
Ни кровинки не было на его лице, он был бледен, словно мертвец.
? Подожди! – крикнул Орландо. – Постой! Куда ты держишь путь?
Но уже издали Орландо услышал голос Адриана. Он произнес только одно слово, похожее на «Аламут».
Орландо проснулся. Он не мог больше заснуть. Слово не выходило у него из головы:
? Что нужно делать, чтобы остаться здоровым? – Жить воздержанно.
? Сытый хвалит голод, – сказал Орландо, и Захария добавил:
? Вы, однако, не следуете этому хорошему правилу.
Лекарь рассмеялся:
? И толстяки выполняют свою богоугодную миссию в этом мире. Бог благословляет их, чтобы доставить радость бедным червякам на кладбище.
Около полудня они подъехали к бедной деревушке, которая лежала у дороги, будто ее выбросила вышедшая из берегов река. Ямы на улице были очень глубокие. Утки купались в них. Девочка гнала перед собой осла. Заметив рыцарей, она бросилась бежать – пугливое босоногое дитя в слишком большом платке, который на бегу слетел у нее с головы.