— Моя мама тоже хотела сменить фамилию, — сообщил Иван Евгеньевич.
— Но не сменила, — возразил Семенов. — Она делала все, чтоб вы живыми остались.
— Точно, — проворчал Иван Евгеньевич, — даже с сотрудником НКВД спала. И погибла вместе с ним, они на машине перевернулись. А я в детдоме оказался… Ладно, главное сейчас — я все об отце знаю. А то сколько времени маялся неизвестностью. Ведь говорили, что отец предателем был. И погиб, будучи японским диверсантом. Но теперь мы знаем все. И я понимаю Юрьева, тем более что он из ФСБ. Это может нам помочь после выступлений этого генерала, черт бы его подрал.
— Ну ладно, мне пора. — Семенов посмотрел на часы. — Я сейчас на службу, а потом в Домодедово Юрьева встречать.
— Что я могу вам сказать? — Невысокий мужчина в очках пожал плечами. — Я о подобном даже не слышал. Так что извините, ничем помочь не смогу. Если бы вы назвали фамилию, тогда что-то можно было бы сделать, а так…
— Мы думали, вы что-то слышали, Леонид Петрович, — проговорил смуглый молодой мужчина.
— Извините, не слышал.
— Послушайте, Куруч, — усмехнулся загорелый блондин, — а что вы скажете на это? — Невысокий увидел пачки евро. — Тут десять тысяч, и они могли бы стать вашими. К тому же вы, не дослушав, сразу отказываетесь. А дело-то простое. Нам нужна фамилия человека, который мог помочь американцу Генри Аллену. Я не стану говорить, зачем нам это надо, да вам без разницы. Но нам нужен тот человек, который помогал Аллену. Так что вы скажете?
— А скажу вот что… — Куруч вздохнул. — Я ничего не могу вам сообщить. И попробовать найти этого человека тоже не могу. Могу сказать одно: Аллен был в Москве в прошлом году и предоставил правосудию России и Израиля сестру и брата Шалонов. Они убили отца и его товарища, жившего в Москве. Кроме того, были убиты и дети московского приятеля старшего Шалона. И еще были убийства, но я не знаю, связано ли это с вашим генералом. Больше я ничего не знаю. Да если откровенно, и не желаю знать. И вот что еще, господа, передайте Чанг Ли, что я больше не работаю на него, потому что сейчас все цивилизованные страны объединяются против международного терроризма, а Чанг Ли связан с Аль-Каидой. Я недавно прочитал в Интернете о… — Коротко ойкнув, Куруч начал падать. Блондин поймал его за плечи и осторожно уложил на диван. Смуглый по-арабски пробормотал проклятие и приложил палец к сонной артерии Куруча.
— Да, удар у меня поставлен, — усмехнулся блондин. — Ну что же, — он подошел к окну, — придется дождаться вечера и уходить, Хасами. А еще надо ему голову пробить и сделать вид, что здесь что-то искали. И протереть все, за что мы брались.
— А ты профессиональный бандит, Клод.
— Я профессиональный солдат. Правда, эта командировка мне сразу не понравилась. Но цена привлекла. И работы, как я думал, кот наплакал, и платят очень хорошо. Знание русского обязательно. Но когда приехали к Куручу, я понял, что его придется убирать. Он нас даже слушать не хотел. Знаешь, Хасами, он правду говорил: не мог он ничего узнать. Поэтому нам его в любом случае убирать пришлось бы. Хорошо, что дача его отдельно стоит, никто нас не видел.
— Значит, надо уходить сейчас же, пока труп не остыл, пробить голову и ножом пару раз ударить. Ну и беспорядок устроить. Работаем?..
— А что полковнику сообщать будем? — спросил Клод.
— Правду, — ответил Хасами.
— Извините, уважаемая Индира, — лысый индиец сложил ладони перед грудью, — мы ничем не сможем помочь вам. Мы находимся в России с официальной миссией.
— Значит, когда нужны деньги, вы делаете все, о чем вас просят, — усмехнулась молодая темноглазая женщина. — А господин…
— Я не стану повторять, — перебил ее лысый. — Деньги мы берем, когда нам их предлагают как помощь в нашей миссии добра и взаимопонимания. Мы не просим, но и не отказываемся от помощи. Я не хочу вас обидеть, но было бы очень хорошо, если бы вы больше не переступали порог нашей обители. Проводите госпожу Индиру, братья, — попросил он двух рослых смуглых мужчин в белом.
— Разговор не закончен! — Индира быстро пошла к открытым воротам небольшого индуистского храма. За ней следовали двое в белых одеяниях.
— Зря вы так, брат Рамх, — вздохнул плотный индиец. — Нам не помешала бы помощь господина…
— Надеюсь, вы, брат Зашир, помните наше условие? — не дал договорить ему Рамх. — И это не обсуждается.
— Он меня даже слушать не стал, — недовольно сообщила по телефону Индира. — Миссия мира и понимания, — язвительно буркнула она. — Я не понимаю, о чем можно говорить с этими затуманенными верой людьми…
— Это плохо, — ответил ей Фунджак, — но поправимо. В Москве веди себя как туристка.
— Хорошо. Мне это даже нравится.
— Я в Москве, — сообщил по телефону Билл. — Остановился…
— Звонил Мирославским? — перебил его генерал.
— Еще нет. Хочу удостовериться, что за ними не ведется наблюдение. Займет это пару суток, а потом я выйду на них.
— Желательно встретиться со старым графом и объяснить то, о чем я тебе говорил. А то, что решил убедиться, нет ли наблюдения за ними, похвально. Но я уверен, что наши соперники уже пытаются установить, кого из русских я имел в виду. И скорее всего на них может выйти Макосса. Он влез в это дело, и остановить его можно только пулей или взрывчаткой. Впрочем, сейчас говорить об этом рано. Очень хотелось бы, чтобы Мирославский правильно меня понял.
— Если я выясню, что Мирославские кого-то интересуют, что делать?
— Желательно выяснить, кого именно. Например, мной заинтересовался Макосса. Его люди даже пытались завербовать Амуата, моего водителя. Он начал им подыгрывать. Я хочу выяснить, чем располагает Макосса, а уж потом решу, что с ним делать. Будь осторожен в Москве, Билли, Россия непредсказуемая страна. И вот что еще: во время трансляции футбольных матчей постарайся не выходить в город. Русские болельщики — гремучая смесь. Итак, Билли, когда ты приступишь к делу?
— Мои парни уже у дома Мирославских и проводили до работы сына Ивана Евгеньевича. Ничего подозрительного не отмечено. Они со мной на постоянной связи, и если что-то произойдет, я сразу же буду знать.
— Надеюсь, ничего опасного для них нет и они поймут меня. Хотя, если говорить откровенно, надежды на это мало. Правда, если бы удалось пообщаться с графиней, то вполне можно было бы рассчитывать и на помощь, она авантюристка, — улыбнулся генерал. — Но втягивать ее в эту игру опасно. Если бы она жила в Штатах, я бы мог… — Он замолчал.
— В чем дело, сэр? — спросил Билли.
— Работай, — ответил генерал, и телефон отключился.
— Да, — застенчиво проговорил крепкий молодой мужчина, — стыдно было. Особенно в школе — у всех деды воевали, а про своего я ничего не знал. Точнее, знал, что он был политруком, попал в плен и потом, кажется, изменил Родине. Точно никто ничего не говорил. Вроде был убит во время ликвидации группы японских диверсантов. А оказывается, он застрелился, чтобы его свои не взяли. Сейчас я меняю фамилию с Юрьева на Морозов. И сын мой Морозовым будет. А сын будет обязательно, — засмеялся он. — Жаль, родители не дожили. Мама умерла, когда мне двенадцать было, отец погиб в Чечне — их вертолет сбили, когда он туда с инспекцией летал. Я тоже там был.
— Давайте не будем о грустном! — Семенов поднял рюмку. — Главное — ты узнал правду и…
— Подождите, — улыбаясь, остановил его Морозов. — Я хотел бы Екатерину Александровну увидеть. Но раз ее нет, вам скажу. Помните, она говорила про какого-то ниндзю, который спас геологов, а потом…
— Знаем мы про него, — перебил его Иван Евгеньевич.
— Вы дальше не знаете, — улыбнулся Морозов. — Его взяли недалеко от лагеря геологов. Но он молодец, сопротивления не оказал, наоборот, стал благодарить за помощь. Сказал, мол, виноват, приехал в Россию и хотел посмотреть Колыму, но заблудился в сопках. В общем, покрутились мы, доказать ничего невозможно, и отправили его в Японию. Понимали, что это тот ниндзя, который киллера с помощниками сделал. А он перед посадкой в самолет подмигнул мне и говорит чисто по-русски: я выполнил свой обет воина и наполовину искупил вину своего отца перед русским графом, которого и свой народ не принял… Я ничего не понял. А вы?
— Давай за возвращение истинной фамилии! — Семенов поднял рюмку.
— Значит, говоришь, что-то празднуют? — усмехнулся Билл. — Кого-то привезли с рюкзаком, чемоданом и сумками? Наверное, родственник приехал. Вот что, мне нужны фотографии всех, кто был у Мирославских. И еще постарайтесь выяснить, где сейчас находится Екатерина Александровна Мирославская.
Хабаровский край, поселок Гуга
— Екатерина Александровна, — к сидящей на пне молодой симпатичной женщине подошел мужик в болотных сапогах, — все, как вы велели, сделали. Пробы со всех участков взяли.
— Значит, отдыхайте, — сказала она. — Ночевать будем здесь, а послезавтра на базу поедем, обещали вездеход прислать.
— Я, мужики, не въеду что-то, — покачал головой длинноволосый небритый верзила. — Такая дамочка, а кормит комаров в сопках. Неужто не может мужичка себе фартового отхватить? На такую и банкир любой западет. Несправедливо все же жизнь устроена, такая баба и в тайге. Ей бы…
— А ты, Шатун, предложи ей любовь да ласку, — усмехнулся коренастый бородач. — Может, она тебе…
— Слышь, Митюха, — буркнул небритый, — я вообще-то не злой мужик, но если ты еще раз свой поганый рот откроешь, зубы без заморозки по одному выдерну, въехал?
— Да я просто так, Шатун, шутейно.
— И запомни, чертило, у меня имя имеется, а погоняло в зоне оставил.
— Понял, Роман, — кивнул Дмитрий.
— А чего ты, Ромка, за начальницу мазу держишь? — усмехнулся открывавший охотничьим ножом банку свиной тушенки пожилой мужчина. — Али глянулась она тебе? Так ежели Томка прознает, она ж ей враз глаза выдерет! — хохотнул он.
— А ты, Пахомыч, рот не разевай, а то комар залетит, — спокойно ответил Роман. — Баба она хорошая и человек нормальный. Так что интерес у меня простой — чтоб такие, как он, — Роман кивнул на Дмитрия, — бочку на нее не катили.
— Это правильно, — кивнул Пахомыч. — И бабки хорошие получим, и работяг она бережет. Дождь пошел, всех загнала в палатки. В прошлом сезоне, помнишь, у Заики мужик, сука, парадом командовал. Так ему, псу комолому, все по хрену были, план надо выполнять. А какой план может быть у поисковиков? — пожал он плечами. — Ты садись да перекуси трохи.
— А у нее есть что похавать? — неожиданно проявил заботу Дмитрий.
— Есть, — кивнул детина, поставив на огонь кружку с чифиром.
— Что-то страшновато, — тихо проговорила полная женщина в спортивном костюме, — они же все бандиты, в татуировках и…
— Успокойтесь, Нина Ивановна, — улыбнулась Екатерина. — Завтра вернемся на базу, и все, домой.
— Катя, — мешая поварешкой в кастрюле, спросила пожилая женщина в белом платке, — а почему вы до сих пор не замужем? Видная женщина, красивая и умная. Посмотришь порой на какую-нибудь, и плакать хочется, а вы…
— Жду капитана на шхуне с алыми парусами, — засмеялась Екатерина. — А замуж, конечно, пора. Я очень хочу ребенка. Наверное, последний раз в тайге, перехожу на работу в Москве. Давно предлагают, а меня все в поле тянет.
— Без вас я тоже больше никуда не поеду, — сказала пожилая.
— Екатерина Александровна, — позвал мужской голос из соседней палатки, — Москва на проводе.
Санкт-Петербург
— Да найти проблем нет, — вздохнул пожилой мужчина с седыми усами. — Слышал я об этом деле. Тогда там, на Колыме, и американца шлепнули, и мужиков положили, которыми Биатлонист заправлял. И еще что-то там было. Слышал я про это. И выяснить, кто баба эта, нетрудно. Но туда надо лететь, потом по сопкам лазать. В общем, канители больше, чем делов. А найти можно.
— Тогда в чем дело? — с кавказским акцентом спросил черноволосый крепкий мужчина. — Давай договоримся, Водяной.
— Договориться можно, но договор — это базар, а бабки — это…
— Слушай сюда, — не дал продолжить ему кавказец, — бабки будешь иметь хорошие. Нам надо знать, кто там был. Получишь, как за заказ.
— Ну, заказы тоже разные бывают, — сказал Водяной. — Можно…
— Короче, — вмешался рослый загорелый мужчина, — пятнадцать в европейской валюте. Плюс дорожные расходы. Годится?
— Умеешь ты, Руслан, уговаривать! — Водяной засмеялся. — Годится. Короче, разжуй, что именно и про кого надо узнавать. Чтоб без накладок.
— Но ты сам говорил, что слышал что-то, — сказал Руслан.
— Ну, базар был, что ниндзя какой-то загуливал, и местнота там была, и менты. Ах да, еще баба какая-то, геологиня. Она вроде все там и замутила, и охотились на нее.
— Так чего ты нам уши сушишь? — зло спросил черноволосый. — Сам…
— Хватит, Тимур, — остановил его Руслан. — Значит, ты берешься? Кое-кто уже пытался это сделать. Биатлонист воевал за нас в девяносто шестом и в двухтысячном, потом выполнял кое-какие поручения. Но в этот раз фортуна от него отвернулась. В общем, надо выяснить, кто нашел на Колыме части от глобуса. Ну а если точнее, что-то оставленное в сорок пятом неким…
— Значит, вы говорите про Графа, — пробормотал Водяной.
— Ты что-то знаешь? — уставился на него Тимур.
— Слышал. Я ведь в тех местах почти двадцатку в зоне провел. Слышал про Графа. Он в наручниках двоих энкэвэдэшников угрохал. И базарок шел, что он оставил какую-то хренотень, по которой можно выйти на побрякушки. Об этом базарили, но потом вроде утихли. Так что вы не ломайте уши, мужики, лажа все эти базары. Граф тогда из плена через Штаты сваливал, а его салютом из автоматов встретили, правда, шмаляли не вверх, а по нему. И был с ним еще кто-то, но тот себя шмальнул. В общем…
— Вот что, Водяной, — недовольно перебил его Тимур, — мы платим, ты работаешь. Пятнашку ты имеешь и плюс все остальные дела — ну, там, билеты, питание и…
— Короче, еще пять, и все, — усмехнулся Водяной. — Если ничего не вызнаю, с вашей стороны претензий нет. А если все узнаю, еще добавляете треху. Годится?
— Да, — кивнул Руслан.
— А не дорого? — проворчал Тимур.
— Тогда сам хлопочи, — ответил старик, — вообще затрат никаких.
— Все, — кивнул Руслан, — базар закончен. Сколько тебе надо времени?
— Я так мыслю, что вам это в темпе надо узнать, — спокойно проговорил Водяной. — Но если заказ срочный, положим, пара дней, но тогда придется накинуть, потому что если быстро, то…
— Если через двое суток мы будем знать все, еще пять! — отрезал Руслан.
— Умеешь ты быть убедительным, — усмехнулся Водяной.
Япония, Токио
Ниндзя, в стремительном прыжке преодолев расстояние в три метра, успел запрыгнуть под опускающиеся ворота. Перекатившись вправо, замер.
— …чим неплохие деньги, — послышался голос уходившего от машины человека. — Можно было поторговаться, но дело в том, что эту партию оружия Золотой Коготь хочет отправить в Чад. Там начались какие-то волнения, повстанцы имеют богатого спонсора, и цена довольно высока. Я сегодня разговаривал с представителями Фронта освобождения и решил провернуть эту сделку. Все данные у меня имеются.
Ниндзя осторожно выглянул из-за машины и увидел стоящего у дверей невысокого полного японца с чемоданчиком в руке и двух телохранителей. Он вытащил из-за пояса звездочки.
— Хорошо, — довольно улыбаясь, проговорил седой японец и внезапно умолк, глядя на упавшего телохранителя. Неожиданно второй рухнул лицом вниз. Японец с чемоданчиком испуганно вскрикнул. Рука в перчатке легко коснулась его шеи, и он обмяк. Ниндзя подхватил его и аккуратно положил на бетонный пол. Двери лифта раздвинулись. Стоявший в кабине плотный мужчина упал от резкого удара в грудь. Ниндзя рывком поддернул его к себе. Тело упавшего не позволяло закрыться дверям кабины. Ниндзя поднес к носу седого тампон. Тот, вздохнув, открыл глаза.
— Имя представителя повстанцев Чада? — спросил ниндзя.