– Еще бы, еще бы, я так и подумал. А вот, судя по тому, какой вы бесстрашный, сразу видно, что вам сам черт не брат! Мне однажды пришлось побывать в переделке с неопытным новичком, и что же вы думаете – болван выпрыгнул из лодки в ту самую минуту, как она клюнула носом, чтобы спуститься вниз. Представляете, чего парень натерпелся?
– И что же стало с беднягой? – осведомился Кэп. Он не знал, как понять Следопыта: при всей его кажущейся безобидности в тоне проводника слышался какойто задор, который давно заставил бы насторожиться всякого более чуткого собеседника, чем наш бывалый моряк.
– Он и правда бедняга, и к тому же плохой пограничник, а вот решил удивить нас, темных неучей. Что с ним случилось? Скатился по водопаду вверх тормашками, только и всего. В общем, оконфузился парень, как это иной раз бывает с нашими судейскими или генералами.
– Так ведь им же не приходится прыгать с пироги, – отозвался Джаспер, улыбаясь.
Видно было, что его тяготит разговор о водопаде и он охотно предал бы забвению весь этот эпизод.
– Ну, а вы не скажете, что вы думаете о нашем головоломном прыжке? – обратился Следопыт к Мэйбл, заглядывая ей в глаза, так как лодки шли борт о борт.
– Он был опасен и смел,– сказала Мэйбл.– Пока я глядела на вас, мне было тяжело и досадно, хотя теперь, когда все обошлось благополучно, я могу лишь восхищаться вашей выдержкой и отвагой.
– Только не думайте, что мы это сделали, чтобы покрасоваться перед хорошенькой девушкой. Молодые люди не прочь щегольнуть друг перед другом своей удалью и храбростью, но мы с Пресной Водой не из таких. Я по натуре человек прямой, и душа у меня простая, без всяких вывертов – спросите хоть Великого Змея; а уж тем более не к лицу мне такие замашки, когда я занят службой. Что до Джаспера, насколько я знаю, ему было бы приятней переправиться через водопад втихомолку, чтобы никто не видел, чем на глазах у сотни зрителей. Мы с ним старые друзья, и я никогда его не считал за бахвала и зазнайку.
Мэйбл наградила Следопыта улыбкой, и обе лодки по этому случаю еще долго шли рядом; юность и красота были столь редким явлением на отдаленной границе, что даже трезвые и привычные к узде чувства лесного жителя не устояли перед цветущей прелестью юной девицы.
– Мы думали о пользе дела, – продолжал Следопыт. – Так было лучше во всех отношениях. Если бы мы понесли пирогу на руках, это отняло бы уйму времени, а когда имеешь дело с мингами, главное – выиграть время.
– Но ведь сейчас нам нечего бояться: лодки идут быстро, и, по вашим же словам, мы через два часа будем в крепости.
– Хотел бы я видеть ирокеза, который осмелится хотя бы волосок тронуть на вашей головке, красавица! Все мы здесь и ради сержанта, а еще больше, сдается мне, ради вас самой, только и думаем, как бы уберечь вас от беды. Но послушай. Пресная Вода, кто это там ниже по реке стоит на скале у второй излучины, подальше от кустов?
– Это Великий Змей, Следопыт. Он делает нам знаки, но я их не понимаю.
– Ну конечно, это Змей. Он хочет, чтобы мы пристали к берегу. Чтото стряслось, иначе он при своей выдержке и сметке не стал бы нас тревожить. Ну, друзья, куражу не терять! Мы – мужчины и встретим подлые замыслы дикарей, как подобает нашему цвету кожи и разумению. Эх, всегда я презирал похвальбу, ни к чему хорошему она не приводит, – и видите, не успел похвалиться, что мы в безопасности, как приходится тут же бить отбой.
Глава IV
С природой спор ведет искусство:
В садах – зеленые беседки,
Кудрявый плющ увил их густо,
Шиповник протянул к ним ветки.
Спенсер. «Королева фей»
Осуиго ниже водопада более быстрая и своенравная река, чем в верхнем плесе. Местами она течет с величавым спокойствием, присущим глубоким водам, но коегде ее пересекают отмели и пороги, и в описываемые нами дни, когда природа еще пребывала в нетронутом состоянии, некоторые участки реки были небезопасны для плавания. От гребцов здесь не требовалось больших усилий, но там, где течение становилось бурным и на пути встречались отмели и скалы, для кормчего необходимы были не только осмотрительность и зоркость, но и большое хладнокровие, быстрая смекалка и крепкая, рука, чтобы избежать гибели. Могиканину это было известно, и он благоразумно выбрал тихое местечко, чтобы без риска для друзей остановить пироги и сообщить нечто важное тому, кому это знать надлежало.
Как только Следопыт увидел вдали характерный силуэт старого приятеля, он, поманив за собою Джаспера, сильным гребком повернул нос лодки к берегу. Спустя минуту обе пироги несло вниз под укрытием прибрежных кустов. Все теперь приумолкли – кто от испуга, а кто из привычной осторожности. Когда лодки поравнялись с Чингачгуком, он знаками подозвал их к берегу. И тут у Следопыта с его приятелем индейцем произошел короткий, но многозначительный разговор на языке делаваров.
– Вождь, конечно, не принял бы сухое дерево за врага, – для чего же он приказал нам остановиться?
– В лесу полно мингов.
– Мы уже два дня, как это подозреваем, но известно ли это вождю наверняка?
Могиканин без слов подал приятелю высеченную из камня головку трубки.
– Она лежала на свежей тропе, что вела к гарнизону.
Гарнизоном называли на границе любое военное укрепление, независимо от того, стояли там войска или нет.
– Это мог обронить и какойнибудь солдат; много наших балуется трубками краснокожих.
– Гляди, – сказал Великий Змей, поднося свою находку к глазам приятеля.
Вырезанная из мыльного камня, трубка была отделана тщательно и даже с некоторым изяществом. Посредине чашечки выделялся крестик, выточенный с усердием, не допускавшим никакого сомнения в назначении рисунка.
– Ну и дьявольщина! Ничего хорошего это не предвещает, – сказал Следопыт, разделявший вместе со многими колонистами суеверный страх перед религиозной эмблемой, воплощавшей для них козни иезуитов, – страх, столь сильный и столь распространенный в протестантской Америке тех времен, что он оставил свой отпечаток на ее моральных представлениях, сохранившихся у нас и поныне. – Только индейцу, развращенному хитрыми канадскими священниками, могло прийти в голову вырезать это на своей трубке. Ручаюсь, что негодяй молится на свой талисман всякий раз, как собирается обмануть невинную жертву или замышляет какуюнибудь чудовищную пакость. Похоже, что трубку только что обронили. Верно, Чингачгук?
– Когда я нашел ее, она еще дымилась.
– Удачная находка! А где же тропа?
Могиканин указал на след, вившийся в ста шагах.
Дело принимало серьезный оборот. Оба главных проводника, посовещавшись, поднялись по откосу и с величайшим вниманием принялись исследовать тропу. Это заняло у них минут пятнадцать, после чего Следопыт вернулся один, а его краснокожий приятель исчез за деревьями.
Простодушие, искренность и честность, которыми дышало лицо Следопыта, сочетались в нем с величайшей уверенностью в себе и в своих силах, невольно передававшейся и окружающим. Но сейчас его открытое лицо выражало озабоченность, которая всем бросилась в глаза.
– Ну, что слышно, мастер Следопыт?– спросил Кэп, снизив свой самодовольный зычный бас до осмотрительного шепота, более подходившего для тех опасностей, которые подстерегали его в этой глуши. – Неужто неприятель и в самом деле помешает нам войти в порт?
– Что такое?
– Неужто эти размалеванные клоуны бросили якорь у гавани, куда мы держим курс, в надежде нас от нее отрезать?
– Может быть, в ваших словах и есть резон, но я ни черта в них не пойму; в трудную минуту чем проще человек выражается, тем легче его понимают. Я знать не знаю ни портов, ни якорей, а знаю только, что шагах в ста отсюда вьется след, проложенный мингами, свежий, как непросоленная дичь. Там, где побывал один из этих гадов, могла побывать их и дюжина, а путь они держат к гарнизону, и, значит, ни одна душа не пройдет теперь по прогалине на подступах к крепости без риска угодить к ним на мушку.
– А разве нельзя дать из крепости бортовой залп по негодяям и расчистить окрестность на расстояние прицельного огня?
– Нет, здешние форты не то, что в наших поселениях. В Осуиго всегото дватри легких орудия, поставленных против устья реки; к тому же бортовой залп по дюжине мингов, залегших в лесу и за камнями, был бы дан впустую. Но есть у нас один выход, и неплохой. Мы здесь в относительной безопасности. Обе пироги укрыты под высоким откосом и кустами; ни одна душа не видела, как мы высадились, разве кто выследил нас с противоположного берега. А стало быть, здесь нам нечего бояться. Но как заставить этих кровожадных извергов отправиться обратно вверх по реке?.. А, знаю, знаю! Если это и не принесет большой пользы, то и вреда не причинит. Видишь каштан, Джаспер? Вон тот, с раскидистой кроной, у последней излучины реки. Смотри на наш берег.
– Около поваленной сосны?
– Вот именно. Захвати с собой кремень и трут, проберись туда по откосу и разложи костер. Тем временем мы осторожно отведем лодки ниже по реке и найдем себе другое убежище. Кустов здесь хватит. Мало ли эти места видели засад!
– Слушаюсь, Следопыт, – отозвался Джаспер, собираясь идти. – Минут через десять будет тебе костер.
– И на сей раз, Пресная Вода, не пожалей сырых веток, – напутствовал его Следопыт, заливаясь своим особенным смехом – Сырость помогает, когда нужен густой дым.
Зная, как опасна малейшая проволочка, юноша быстро направился к указанному месту, Мэйбл заикнулась было, что он подвергает себя слишком большому риску, но ее доводы не возымели действия; весь отряд начал готовиться к перемене стоянки, так как с того места, где Джаспер собирался разжечь костер, можно было увидеть лодки. Торопиться не было надобности, и готовились не спеша, с оглядкой. Обе пироги выбрались из кустов и уже через несколько минут стали спускаться по течению. Когда каштан, возле которого возился Джаспер, почти скрылся из виду, пироги остановились, и все глаза обратились назад.
– А вот и дым! – воскликнул Следопыт, заметив, что ветер отнес по реке облако дыма и легкой спиралью взвил его кверху. – Добрый кремень, кусочек стали и охапка листьев дают отличный костер. Надеюсь, Пресная Вода не позабыл о зеленых ветках, сейчас они не помешают.
– Слишком большой дым – слишком большой хитрость, – рассудительно заметил Разящая Стрела.
– Святая истина, тускарора, но мингам известно, что в окрестности стоят войска. У солдата на привале только и заботы, как бы пообедать, и он меньше всего думает об опасности и осторожности. Нет, нет, мой мальчик, побольше дров, побольше дыма; все будет отнесено за счет недотепы шотландца или ирландца, который больше заботится о своей картошке или овсянке, нежели о том, что индейцы могут его обойти или подстрелить.
– А у нас в городах считают, что солдатам на границе знакомы повадки индейцев, – заметила Мэйбл, – они будто бы и сами не уступают в хитрости краснокожим.
– Пустое! Далеко им до этого, опыт их ничему не научил. Они попрежнему заняты муштрой и шагистикой. Здесь, в лесной глуши, выкидывают артикул, будто у себя дома, на своих парадах, о которых они вечно рассказывают. У одного краснокожего больше хитрости в мизинце, чем у целого полка, прибывшего изза моря, – я называю это лесной сноровкой. Но дыма, как я вижу, даже больше, чем нужно, и нам не мешает укрыться. Парень, кажется, собирается поджечь всю реку, Как бы минги не решили, что здесь целый полк на биваке.
Говоря это, Следопыт вывел пирогу изза кустов, и спустя несколько минут дерево и дым от костра исчезли за поворотом. К счастью, неподалеку показалась небольшая заводь, и обе пироги, подгоняемые веслами, вошли в нее.
Трудно было бы найти лучшее место для стоянки, принимая во внимание цель, какую себе ставили наши путешественники. Густой кустарник навис над водой, образуя навес из листьев. Отлогий бережок, усыпанный мелким гравием, манил к отдыху. Увидеть беглецов можно было только с противоположного берега, но он зарос густой чащей кустарника, а позади тянулось непроходимое болото.
– Укрытие достаточно надежное, – сказал Следопыт, самым дотошным образом осмотрев расположение стоянки, – но не мешает сделать его еще лучше. Мастер Кэп, от вас ничего не требуется, кроме полной тишины. Приберегите на другое время свои морские познания и таланты, а мы с тускаророй коечто предпримем на случай возможных неприятностей.
Следопыт с индейцем вошли в заросли и, стараясь не шуметь, нарезали крупные ветви ольшаника и других кустарников; эти деревца, как их можно было вполне назвать, они втыкали в речной ил, заслоняя ими пироги, стоявшие на мелководье. За десять минут выросла целая изгородь, образовав непроницаемый заслон для тех, кто мог бы увидеть путников с единственно опасного наблюдательного пункта. Эта нехитрая маскировка потребовала от обоих «садовников» немалой сноровки и изобретательности. Надо сказать, что все благоприятствовало нашим друзьям, извилистые очертания берега, удобная заводь, мелкое дно и прибрежные кусты, окунавшие в воду свои верхушки. Следопыт предусмотрительно выбирал изогнутые лозы, росшие здесь в изобилии. Срезанные у самого корня и высаженные в речной ил, они вполне естественно клонили свои верхушки к воде и на первый взгляд казались кустами, растущими в земле. Короче говоря, заводь была так искусно замаскирована, что разве только настороженный взгляд задержался бы на ней в поисках засады.
– Никогда я не бывал а более надежном укрытии,– сказал Следопыт, тщательно осмотрев проделанную работу. – Листья новых насаждений смешиваются с ветвями кустарников, что свисают у нас над головой: даже художник, гостивший недавно в крепости, не мог бы сказать, которые из, них здесь по божьему велению, а которые по человечьему произволению, Но тише! Сюда спешит Пресная Вода и, как рассудительный малый, идет водой, предпочитая доверить свои следы реке; сейчас будет видно, чего стоит наше убежище Джаспер возвращался со своего задания и, не видя нигде пирог, решил, что они обогнули излучину реки, укрывшись от тех, чье внимание мог бы привлечь костер. Из привычной осторожности он шел по воде, чтобы след, оставленный путниками на берегу, не имел продолжения. Если бы канадские индейцы и наткнулись на тропу, проложенную Следопытом и Змеем, когда те поднимались на берег и спускались к реке, то след этот должен был затеряться в воде. Молодой человек, бредя по мелководью, дошел до излучины, а потом, держась кромки берега, спустился вниз по реке.
Беглецам, притаившимся за кустами, достаточно было приникнуть к густой листве, чтобы увидеть в просветы все, что делается на реке, тогда как тот, кто находился даже в двух шагах от зеленой чащи, был лишен этого преимущества. Если взгляд его и падал случайно на такой просвет, то зеленый откос и игра теней на листьях скрадывали очертания прятавшихся позади людей. Нашим странникам, наблюдавшим за Джаспером из своих лодок, видно было, что юноша растерялся и не может понять, куда скрылся Следопыт. Обойдя излучину и совершенно потеряв из виду зажженный им костер, молодой человек остановился и начал внимательно, пядь за пядью, оглядывать берег. Время от времени он делал десяток шагов и снова останавливался, чтобы возобновить свои поиски. Так как здесь было совсем мелко, он вошел поглубже в воду и, проходя мимо насаждений Следопыта, чуть не коснулся их рукой. И все же он ничего не обнаружил и уже почти миновал это место, когда Следопыт, слегка раздвинув ветки, негромко окликнул его.
– Что ж, отлично,– сказал Следопыт, заливаясь своим беззвучным смехом.– Мы можем себя поздравить– хотя глаза бледнолицых и краснокожих так же отличаются друг от друга, как подзорные трубы разной силы. Я готов побиться об заклад с сержантовой дочкой, – скажем, на роговую пороховницу против вамупма?, – что весь полк ее отца мог бы здесь пройти, не заметив обмана. Вот если бы по реке вместо Джаспера прошли минги, вряд ли бы их обманула наша плантация. Зато уж с того берега даже им ничего не разобрать, так что она еще сослужит нам службу.