Пустой Трон (ЛП) - Бернард Корнуэлл 6 стр.


Змей, подумал я, почти показал зубы.

Пока Эльдхельм говорил, епископ Вульфхед сидел, но теперь снова встал.

- Ныне, лорды, - сказал он, - мы будем содержать армию Мерсии, которая освободит северную часть нашей земли от оставшихся язычников и распространит власть Христа на всё наше древнее королевство.

Кто-то в зале начал говорить, хотя я не смог разобрать слова, и епископ прервал его.

- Новые земли, что мы раздадим, оплатят воинов, в которых мы нуждаемся, - резко произнес он, и эти слова остановили любой возможный протест, который, несомненно, касался бы стоимости содержания постоянной армии.

Армию следует кормить, платить, вооружать, обеспечивать лошадьми, оружием, доспехами, щитами и тренировать, и витан почуял новые налоги, но епископ, казалось, предполагал, что содержание армии оплатят захваченные датские фермы. И так и будет, подумал я, идея была неплоха. Мы победили датчан, изгнали их с огромных кусков мерсийской земли, и имело смысл заставить её работать. Именно это и делала Этельфлед около Честера, только без поддержки денег или людей своего мужа.

- И армии нужен полководец, - заявил Вульфхед.

Змей показал раздвоенный язык.

В зале настала тишина.

- Мы долго думали об этом, - истово продолжил Вульфхед, - и молились! Мы явили проблему Всемогущиму Господу, и он, в своём всеведении, предложил ответ.

Змей выполз на свет, маленькие глазёнки сверкали.

- В этом зале есть дюжина человек, - продолжил епископ, - которые могли бы повести армию против язычников, но поднять одного выше остальных - значит спровоцировать ревность. Если бы лорд Утред был здоров, то не было бы лучшего выбора!

Вот же лживый ублюдок, подумал я.

- И мы все молимся за его выздоровление, - продолжал епископ, - но до сего счастливого дня нам нужен человек, доказавший свои способности, бесстрашный характер и благочестивую репутацию.

Эрдвульф. Все в зале обратили взоры на него, и я почувствовал бунт, зарождающийся среди олдерменов. Эрдвульф не был одним из них, он был выскочкой, получившим командование стражей Этельреда благодаря своей сестре Эдит, делившей постель с Этельредом. Я был почти уверен, что увижу её на витане, возможно, в роли сиделки Этельреда, но у неё или у кого-то еще хватило ума оставить её в тени.

И тогда епископ выкинул свой сюрприз, змей открыл пасть, показав длинные изогнутые клыки.

- Лорду Этельреду, - сказал он, - угодно, чтобы его дорогая дочь вышла замуж за Эрдвульфа.

По залу прокатился вздох, ропот, а затем снова воцарилось молчание. Я заметил, как люди нахмурились, больше в недоумении, чем в неодобрении. Эрдвульф, женившись на Эльфвинн, вступал в семью Этельреда. Может, он сам и не имел благородного происхождения, но никто не сможет отрицать королевское происхождение его жены. Эльфвинн - внучка короля Альфреда, племянница короля Эдуарда. Раздвинутые ноги сестры отдали под командование Эрдвульфа стражу Этельреда, а теперь Эльфвинн может раздвинуть ноги, чтобы поднять его еще выше.

Умно, подумал я. Несколько человек заговорили, их голоса тихим ропотом отдавались в большом зале, но потом произошел еще один сюрприз: Этельред заговорил сам.

- Мне угодно, - сказал Этельред и остановился, чтобы вдохнуть. Его голос был слаб, и все зашикали друг на друга, чтобы его расслышать. - Мне угодно, - повторил он, его речь стала прерывистой и невнятной, - чтобы моя дочь Эльфвинн вышла замуж за лорда Эрдвульфа.

"Лорд? - подумал я, - лорд Эрдвульф?" В изумлении я смотрел на Этельреда. Казалось, он улыбался. Я взглянул на Этельхельма. Что Уэссекс выиграет от этого брака? Может быть, думал я, лишь то, что ни один мерсийский олдермен не сможет жениться на Эльфвинн и унаследовать власть Этельреда, таким образом, оставив трон пустым для Эдуарда, но что помешает самому Эрдвульфу устремиться к трону? Тем не менее, Этельхельм улыбался и одобрительно кивал, затем пересек зал и раскинул руки, чтобы обнять Эрдвульфа. Не могло быть сигнала яснее, чем этот. Король Эдуард Уэссекский хотел, чтобы его племянница вышла замуж за Эрдвульфа. Но почему?

Отец Пенда промчался мимо, направляясь к двери. Он посмотрел на меня, и Осферт напрягся, ожидая очередных нападок от молодого священника, но Пенда продолжал идти.

- Следуй за этим священником, - приказал я своему сыну.

- Отец?

- Он пошел отлить. Отлей рядышком. Ступай!

- Но я не хочу...

- Иди и отлей!

Утред ушел, а я наблюдал. Этельхельм провел Эрдвульфа на помост. Молодой человек выглядел красивым, уверенным в себе и сильным. Он опустился на колени перед Этельредом, который протянул руку. Эрдвульф её поцеловал, а Этельред что-то произнес, но слишком тихо, чтобы кто-нибудь из нас услышал. Епископ Вульфхед наклонился, чтобы послушать, выпрямился и повернулся к залу.

- Нашему дорогому лорду Этельреду, - заявил он, - угодно, чтобы его дочь вышла замуж в праздник Святого Этельволда.

Некоторые священники затопали ногами, и остальные в зале последовали их примеру.

- Когда этот день Святого Этельволда? - спросил я Осферта.

- Есть два Этельволда, - педантично ответил тот, - и ты должен знать это, господин, поскольку они оба происходят из местности около Беббанбурга.

- Когда? - прорычал я.

- Ближайший через три дня, господин, но праздник святого епископа Этельволда был в прошлом месяце.

Три дня? Слишком скоро, чтобы Этельфлед вмешалась. Её дочь Эльфвинн выйдет замуж за врага, прежде чем она даже об этом узнает. Этот враг еще стоял на коленях перед Этельредом, а витан приветствовал его. Всего несколько мгновений назад они презрительно насмехались над ним из-за низкого происхождения, но теперь поняли, куда подул ветер, а он сильно задул с юга, из Уэссекса. Эрдвульф был, по крайней мере, мерсийцем, и таким образом Мерсия будет избавлена от унижения умолять западного сакса взойти на трон.

Затем в церковь вернулся мой сын, нагнулся к моему уху и зашептал.

И я наконец понял, зачем Этельхельм одобрил этот брак и почему меня пригласили на витан.

Мне следовало понять или догадаться. Это собрание витана касалось не только будущего Мерсии, но и судьбы королей.

Я сказал Утреду, что он должен делать, и встал. Я вставал с трудом и медленно, позволив боли исказить лицо.

- Лорды, - вскричал я, и это отдалось болью. - Лорды! - крикнул я снова, позволив боли исполосовать меня изнутри.

Они обернулись в мою сторону. Каждый знал, что должно произойти, несомненно, Этельхельм и епископ боялись, что это случится, и именно поэтому надеялись заткнуть мне рот лестью. Теперь они знали, что лесть не удалась, потому что я собирался протестовать. Я собирался возразить, что Этельфлед должна иметь право голоса в судьбе дочери. Я собирался оспаривать решение Этельреда и Этельхельма, и теперь они молча ждали этого вызова. Этельред уставился на меня, как и Этельхельм. У епископа отвисла челюсть.

Но к их облегчению, я ничего не сказал.

А просто упал на пол.

Поднялась суматоха. Я трясся и стонал. Олдермены подбежали и встали на колени рядом со мной, а Финан рявкнул им, чтобы очистили пространство. Он также крикнул сыну, чтобы тот подошел ко мне, но Утред убежал выполнять моё распоряжение. Отец Пенда пробился сквозь толпу и, увидев меня упавшим, громко объявил это праведным судом Божьим, так что даже епископ Вульфхед нахмурился:

- Замолчи!

- Язычник поражен, - сказал отец Пенда, очень стараясь заработать свое золото.

- Господин? Господин! - Финан растирал мне правую руку.

- Меч, - потребовал я слабым голосом, а потом громче, - меч!

- Только не в зале, - настаивал какой-то глупец.

- Никаких мечей в зале, - твердо сказал Эрдвульф.

Поэтому Финан и еще четверо других вынесли меня на улицу и положили на траву. Падал мелкий дождь, когда Ситрик принес Вздох Змея и сомкнул мою правую руку на его рукояти.

- Язычество! - прошипел отец Пенда.

- Он жив? - спросил епископ, наклонившись, чтобы взглянуть на меня.

- Ненадолго, - ответил Финан.

- Отнесите его под крышу, - попросил епископ

- Домой, - прошептал я, - заберите меня домой. Финан, забери меня домой.

- Я отвезу тебя домой, господин.

Протиснулся Этельхельм, раздвинув толпу, как бык расталкивает овец.

- Лорд Утред! - воскликнул он, опустившись на колени подле меня. - Что случилось?

- Он не слышит тебя, господин, - Осферт перекрестился.

- Слышу. Отвезите меня домой.

- Домой? - переспросил Этельхельм встревоженно.

- Домой, в холмы. Я хочу умереть среди холмов.

- Неподалеку есть женский монастырь, - Этельхельм держал мою правую руку, сжимая мою ладонь на Вздохе Змея. - Там они совершат по тебе богослужение, лорд Утред.

- Холмы, еле слышно произнес я, - просто отвезите меня в холмы.

- Языческая чепуха, - насмешливо произнес отец Пенда.

- Если лорд Утред хочет отправится в холмы, - твердо сказал Этельхельм, - то он должен отправиться туда! Люди перешептывались, глядя на меня. Моя смерть лишала Этельфлед самого сильного сторонника, и, несомненно, им было интересно, что станет с ее и моими землям, когда Эрдвульф окажется хозяином Мерсии. Дождь усилился, и я застонал. Это было вовсе не притворство.

- Вы простудитесь, господин епископ, - произнес отец Пенда.

- И у нас еще есть, что обсудить, - сказал Вульфхед, выпрямляясь. - Пришли нам весточку, - велел он Финану.

- Это Божье провидение, - настаивал Пенда, когда они уходили.

- Так и есть, несомненно, - мрачно отозвался Вульфхед. - И пусть это послужит уроком всем язычникам. Он перекрестился и пошел следом за Пендой в зал.

- Ты дашь нам знать, что произойдет? - попросил Этельхельм Финана.

- Конечно, господин. Помолитесь за него.

- Со всем пылом.

Я подождал, чтобы удостовериться, что все участники витана попрятались от дождя, и посмотрел на Финана.

- Утред пригонит телегу, - сказал я. - Погрузи меня в неё. Тогда мы отправимся на восток, все мы. Ситрик?

- Господин?

- Найди наших людей. Посмотри в тавернах, пусть будут готовы выступать. Иди!

- Господин? - спросил Финан, пораженный моей внезапной энергичностью.

- Я умираю, - пояснил я и подмигнул ему.

- В самом деле?

- Надеюсь, что нет, но скажи людям, что умираю.

Потребовалось какое-то время, но в конце концов мой сын пригнал телегу, запряженную двумя лошадьми, и меня положили на влажную подстилку из соломы. Я взял с собой в Глевекестр большую часть своих воинов, и теперь они ехали спереди, сзади и рядом с телегой, пока мы кружили по улицам. Народ снимал шапки, когда мы проезжали мимо. Каким-то образом весть о моей скорой кончине распространилась по городу, и люди высыпали из лавок и домов, чтобы посмотреть, как я проезжаю. Священники осеняли себя крестом, когда телега катилась мимо.

Я боялся, что было уже слишком поздно. Мой сын, присоединившийся к Пенде, чтобы отлить у церковной стены, услышал от священника настоящие новости. Этельхельм послал людей в Сирренсестр.

Мне следовало догадаться.

Так вот почему я был приглашен на витан - не потому, что Этельред с Этельхельмом хотели убедить Мерсию, что кто-то высказался в поддержку Этельфлед, а чтобы вытащить меня из Сирренсестра, или, скорее, моих воинов, потому что в Сирренсестре было нечто, что Этельхельм отчаянно хотел заполучить.

Ему нужен был Этельстан.

Этельстан был всего лишь мальчишкой, десяти лет от роду, насколько я помню, а его мать - простой девушкой из Кента, что умерла во время родов. Но его отец был жив, очень даже жив, его отец Эдуард, сын короля Альфреда, теперь сам являлся королем Уэссекса. Эдуард с тех пор женился на дочери Этельхельма и стал отцом другого сына, что превращало Этельстана в помеху. Был ли Этельстан старшим сыном? Или, как настаивал Этельхельм, бастардом? Если он бастард, то не имеет никаких прав, но бродил упорный слух, что Эдуард женился на той девчонке из Кента. И я знал, что это правда, потому что отец Кутберт провел церемонию бракосочетания. Народ Уэссекса делал вид, что верит, будто Этельстан незаконнорожденный, но Этельхельм боялся этих упорных слухов.

Он боялся, что Этельстан может стать соперником его внуку на трон Уэссекса, и Этельхельм явно решил что-то с этим поделать. По сведениям Пенды, он послал двадцать или больше воинов в Сирренсестр, где Этельстан жил в доме Этельфлед, но мое отсутствие означало, что мальчишку защищали лишь шестеро воинов. Осмелится ли Этельхельм убить его? Я сомневался в этом, но он, несомненно, осмелится захватить его и увезти далеко-далеко, чтобы он не мог угрожать амбициям олдермена. И, если Пенда был прав, то люди, посланные захватить Этельстана, имели день форы. Но Этельхельм явно испугался, что я собираюсь в Сирренсестр или, возможно, в Фагранфорду, а это предполагало, что его люди всё еще могут быть там, и именно поэтому я пробормотал чушь о смерти в холмах. Когда я умру, хочу, чтобы это случилось в теплой девичьей постельке, а не на каком-то вымоченном дождем мерсийском холме.

Я не смел спешить. Люди смотрели на нас со стен Глевекестра, так что мы ехали мучительно медленно, будто сопровождающие не хотели трясти телегу с умирающим. Мы не могли отказаться от этого притворства, пока не достигли букового леса на крутом склоне, что поднимался в холмы, где овцы всё лето под корень выедали бледную траву. И как только эти деревья надежно скрыли нас от любопытных глаз, я вскочил с телеги и запрыгнул на лошадь. Я оставил Годрика Гриндансона, слугу моего сына, вести телегу, а остальные пришпорили лошадей.

- Осферт! - позвал я.

- Господин?

- Не останавливайся в Сирренсестре, - велел я ему. - Скачи с двумя воинами дальше и убедись, что отец Кутберт в безопасности. Вытащи слепого ублюдка из постели и привези их обоих в Сирренсестр.

- Их? Из постели? - иногда Осферт соображал ужасно медленно.

- А где еще они могут быть? - спросил я, и Финан рассмеялся.

Отец Кутберт являлся моим священником. Мне не нужен был священник, но его послал мне король Эдуард, и Кутберт мне понравился. Кнут ослепил его. Он был, как меня постоянно заверяли, хорошим священником, это означало, что он делает свою работу достаточно хорошо. "Какую работу?" - спросил я однажды Осферта, и тот меня уверил, что Кутберт посещает больных, молится и бормочет свои проповеди, но каждый раз, когда я посещал его небольшой дом рядом с церковью в Фагранфорде, мне приходилось ждать, пока он оденется. Затем появлялся он, улыбающийся, взъерошенный и возбужденный, а мгновением позже выходила Мехраса - темнокожая рабыня, на которой он женился. Она была красавицей.

И Кутберт находился в опасности. Я не был уверен, что Этельхельм знал, что именно отец Кутберт обвенчал Эдуарда с его возлюбленной из Кента. Если знал, то заставит Кутберта замолчать, хотя, возможно, Эдуард никогда не раскрывал имя священника. Эдуард любил своего сына и любил Кутберта, но как далеко простиралась эта привязанность? Эдуард не был слабым королем, но был ленив и счастлив свалить большинство дел королевства на Этельхельма и свору добросовестных священников, которые, по правде говоря, правили Уэссексом справедливо и твердо, что оставляло Эдварду возможность охотиться и распутничать.

А пока король охотился на оленей, кабанов и женщин, Этельхельм прибирал к рукам власть. Он разумно её использовал: в Уэссексе был справедливый суд, бурги ремонтировались, а фирд тренировался с оружием, и датчане, наконец, поняли, что вторжение в Уэссекс ведет только к поражению. Этельхейм сам по себе был довольно порядочным человеком за исключением того, что увидел шанс стать дедом короля, и короля великого. Он будет направлять своего внука, как сейчас направлял Эдуарда, и я не сомневаюсь, что амбиции Этельхельма были той же мечтой, что преследовала Альфреда. Мечтой объединить саксов, сделать из четырех королевств одно. И это была хорошая мечта, но Этельхейм хотел удостовериться, что именно его семья претворит эту мечту в быль.

А я остановлю его.

Назад Дальше