— Прелестное дитя, — улыбнулся он женщине.
— Джон, как и его отец, — возвратила она улыбку. — Вы женаты, сэр? — Он кивнул. — Но детей нет?
— Но детей нет. Скажите мне, Большой Джон связан с этой контрабандой?
Она кинула взгляд на мужа.
— Молчи, женщина, — произнес тот. — Мы и так уже по уши в неприятностях.
— Какого рода неприятностях? — продолжал настаивать Дринкуотер.
— Должно было появиться это чертово судно, но, как вы и сказали, оно запоздало. Сейчас стоит на якоре мористее бара…
— Так же, как и «Монтроз», да?
— Да, да, точно так же, как и проклятый «Монтроз». И точно так же он будет разбит, и мы потеряем весь груз, и этому маленькому бастарду — Джон кивнул в сторону ребенка — придется выходить в море, так же, как его отцу и деду...
— Не говори так… - прервала его жена, но Дринкуотер уже уходил, оставляя их своим семейным невзгодам. По крайней мере, он был рад, удостоверившись, что молодой рыбак был жив и относительно здоров. Возвратившись в «Якорь и Надежду», Дринкуотер объявил своим морякам:
— Можете отдыхать здесь, а я пройдусь до мыса Пен-Карроу. Думаю, к ночи на наши руки свалится еще одно кораблекрушение.
— На наши чортовы руки, — запротестовал Фостер. — Что общего у нас с этими проклятыми обломками?
— Они вцепились в нас почище того бульдога, — заметил Росс с ноткой восторга в голосе.
6. Спасательная операция
Вид, открывавшийся от Пен-Карроу, представлял собой замечательное зрелище. Местные рыбаки рассеялись по склону этого выступающего мыса, сбивались в маленькие беспомощные группки. Дринкуотер подумал, что они сами похожи на плавающий по поверхности мусор, носимый волнами туда-сюда, от причала до этого пустынного, продуваемого всеми ветрами места, по воле обстоятельств, от которых зависит само их благополучие. Ему было жаль их, стоявших и наблюдавших за тем, как небольшой бриг «танцевал» на своем якорном канате. Каким бы ни был на нем груз, попытка избежать уплаты таможенных пошлин была продуманной и хорошо спланированной операцией, выполнить которую помешала только погода. Дринкуотер не мог понять, почему бриг встал так близко к берегу, но, поразмыслив, пришел к заключению, что решение о проходе бара на приливе было принято до значительного ухудшения погоды. Одно было ясно – бриг не мог длительное время находиться у побережья. Каждый день задержки увеличивал шансы на то, что слухи о нем достигнут Бодмина или Лонстона, и тогда таможенники не замедлят прибыть для проверки. Теперь все стояли, наблюдая, как возможность выгрузить ценный для них груз исчезала прямо на глазах.
— Вы могли бы ввести его внутрь, — Дринкуотер повернулся и увидел, что это Росс, подошедши, сказал. — Мы можем высадиться на него, а вы провести его в эстуарий…
— Что за чертовщину ты предлагаешь, Росс? — Дринкуотер нахмурился на матроса. — Ты что, не слышал то, что сказал Фостер — вход слишком узок….
— Фостер сказал, что очень узко… Росс помолчал, чтобы его поняли.
— Посмотрите, сэр, никто из этих рыбаков не сможет управлять бригом такого тоннажа. Они нормальные рыбаки, хорошие в своем деле, но бестолковые в более крупных судах. С другой стороны, экипаж этого брига наверняка не знает местных тонкостей. Он ведь не из этого местечка, наверняка. И я не думаю, что местные могут управлять чем то большим, чем люггер… но мы, вы и все остальные наши моряки могут справиться. Не теряйте присутствия духа, сэр!
— Почему ты думаешь, что я его потерял?
— Нет, сэр, я уверен в вас.
— Тебе не хочется предоставить бриг своей судьбе, да, Росс?
— Почему-то думаю, что это будет неправильно, сэр.
— Да, где то ты прав… — Эта сумасшедшая идея захватила деятельный ум Дринкуотера. — Что ж, нам придется еще раз попросить у этих плутов какую-нибудь лодку.
С этими словами Дринкуотер, найдя глазами того рыбака, чьи сапоги он запомнил после утренней встречи, зашагал вниз по склону холма.
— У него на борту есть лоцман, — сказал подозрительного вида мужчина, который представился именем Джейкоб. — Он такой же рыбак, как и мы, но во время Американской войны попал в плен к французам, потому и знаком с их языком.
— А, так это французское судно?
Джейкоб развернулся и внимательно посмотрел на Дринкуотера:
— Угу. Вы все равно поймете это, как только подниметесь на борт.
Они сидели на корме люггера, в то время как восемь человек выгребали против ветра и зыби, которая теперь, в высшей точке прилива, гуляла между входными мысами.
— Ваш лоцман выходил сегодня утром на этом же люггере, — сказал Дринкуотер.
— Да, на этом, — Джейкоб похлопал рукой по релингу. — Они вернулись, когда вы были в таверне.
Они продолжили сидеть в молчании, так как становилось все труднее и труднее разговаривать при завывающем ветре. Когда люггер зарывался в волну, брызги воды и пены долетали до самой кормы, жалили лица, после чего воздействие ветра становилось еще болезненней. Через несколько минут Джейкоб повернулся к Дринкуотеру:
— Почему вы занялись этим, мистер? Чтобы сдать нас таможенным офицерам?
Дринкуотер ухмыльнулся:
— Нет, Джейкоб. Мне ничего не известно помимо того, что поблизости от Пен-Карроу терпит бедствие какое-то судно. И, если это в человеческих силах, наша обязанность — помочь ему. Но давай сначала заведем его внутрь и поставим на якорь в укрытом месте. Считать цыплят до наступления осени — плохая примета.
В этот раз волнение на баре было поумеренней, так как прилив достиг своей высшей точки, но на открытом пространстве состояние моря было ужасным. Ветер был настолько сильным, что гребни волн не обрушивались вниз, а отрывались ветром и неслись в подветренную сторону подобно картечному залпу. Следуя прямо против ветра, они продвигались буквально дюйм за дюймом, с утомительной и выматывающей медлительностью. Гребцы впали в какой-то оцепенелый ритм, и Дринкуотер восхищался их поразительной стойкостью, глядя на то, как те безупречно, в унисон сгибались и разгибались при гребле. Прямо по курсу люггера Дринкуотер уже различал бриг, видел, как при набегающей волне его нос высоко поднимался, туго надраивая единственный якорный канат, почти отвесно спускавшийся в воду. Их собственное продвижение было едва заметным, но примерно через полчаса бриг оказался заметно ближе.
— Наступил отлив, — чтобы Джейкоб услышал, Дринкуотеру приходилось кричать, — нам стало помогать отливное течение.
Хотя это и помогало им быстрее добраться до брига, но в то же время увеличивало опасность при проходе судна через бар. То, что сила отливного течения будет работать против них — это было не так уж важно, так как сильный попутный ветер легко преодолеет это противодействие. Но когда ветер и течение действуют в противоположном направлении, то волны при входе в эстуарий, и особенно на баре, становятся более крутыми и высокими. В то время как пройти бар в хорошую погоду возможно и при малой воде, в штормовых условиях существует риск удариться о грунт при нахождении в подошве волны. В таком случае возможно разрушение и гибель судна. Дринкуотер старательно отодвигал от себя подобные мысли. Им надо было спешить — время работало против них.
Вскоре корпус судна частично прикрыл их от ветра, и продвижение люггера ускорилось. Полдюжины пар глаз наблюдало за ними из-за фальшборта брига.
— Держитесь, ребята, осталось немного. — Дринкуотер обернулся к Джейкобу. — Мне на бриге понадобятся все мои люди. Вам, возможно, придется сделать несколько заходов, но работайте с полной отдачей.
— Есть, сэр.
Что-то в манере ответа Джейкоба понудило Дринкуотера спросить:
— Вам приходилось служить на флоте?
Джейкоб кивнул и сплюнул под ветер.
— Мне тоже, Джейкоб.
— Вам, мистер?
— Да, Джейкоб. Исполняющим обязанности лейтенанта.
— Исполняющим обязанности? Значит, вы были мичманенком.
Дринкуотер кивнул, и, несмотря на всю серьезность ситуации, ухмыльнулся:
— Все мы подвержены несчастьям и неудачам, Джейкоб, но особенно это относится к тем, кто является мичманенком флота его величества.
— Был мичманенком, мистер, — проворчал Джейкоб. — Теперь вы тот еще пидор.
Через мгновенье бриг, раскачиваясь и рыская на канате, навис над люггером, который прыгал на волне вдоль его серовато-коричневого правого борта. С борта свисал короткий лоцманский штормтрап, и Дринкуотер, улучив момент, когда люггер был на гребне волны, прыгнул на него. В тот же момент, когда его ноги коснулись балясины, он немедленно стал карабкаться наверх, опасаясь, что люггер поднимется снова и раздавит лодыжки о борт брига. Перебравшись через фальшборт, он спрыгнул на палубу и осмотрелся.
Дринкуотер признал в стоявших рядом с ним рыбака, исполнявшего обязанности лоцмана, и встревоженного выглядевшего шкипера. Он поклонился:
—
[6*]
Вдвоем они навалились на румпель, и, невзирая на сопротивление инерции заднего хода, повернули румпель на другой борт. В этот момент марсель полностью забрал ветер и бриг начал набирать передний ход, продолжая свой поворот вправо. Спустя несколько мгновений судно, быстро поворачиваясь, уже нацелилось бушпритом на северный входной мыс. Дринкуотер и французский шкипер выровняли курс, направляя судно на середину канала, где беспорядочные валы бурунов перекатывались через бар. Развернувшись, они набирали скорость, так, что казалось, будто они летят стрелой прямо на это пугающее зрелище у входа в Карроу. Шкоты были обтянуты, реи фок-мачты обрасоплены на фордевинд. Они уже ничего не могли изменить, кроме следования через узкий проход, который соединял устье реки с морем. Дринкуотер почувствовал слабость в коленках от приступа внезапной, ужасающей паники. Это же явное сумасбродство! Как мог он так возомнить о себе, поддавшись на лесть Росса! Он был уверен, что через несколько минут, проходя через это страшное столпотворение зеленых, серых и белых валов, ощутит фатальный удар киля о твердый грунт, увидит, как мачты треснут, услышит звук лопающихся вант, похожий на звук рвущихся скрипичных струн.
— Mon Dieu! — выругался стоявший рядом француз, когда бушприт вознесся вверх, чуть ли не протыкая небо над скалой Пен-Карроу. Дринкуотер ощутил, как корма проваливается в подошву попутной волны, услышал шипение пены, когда гребень следующей волны навис над кормой брига — и затем корма стала подниматься, подниматься с такой стремительностью, что он чувствовал это ускорение своими ногами и позвоночником. Бушприт резко пошел вниз, и даже марсель заполоскал, заслоненный от ветра этой гигантской волной.
Сейчас, сейчас бриг ударится форштевнем о песчаный бар, мачты полетят за борт, судно завертится и превратится в беспомощную развалину…
Но удара не последовало; нос судна стал подниматься с удивительной, даже элегантной величавостью. Выпрямившись, бриг триумфально оседлал гребень волны и был протащен вперед, затем волна рассыпалась брызгами пены позади его кормы. Затем судно еще раз зарылось носом, но уже не так устрашающе — скорее ободряюще по сравнению с первым разом. И вслед за этим они оказались внутри, между двумя скалистыми входными мысами. На мгновение показалось, что нижние реи коснутся утесов, но они промчались мимо, пересекая спокойные воды эстуария. Люггер, несший на мачте парус размером немногим больше носового платка, следовал им в кильватер.
Пятнадцатью минутами позже бриг, «Розель» из Кимпера, отдал свой второй, уцелевший якорь на внутреннем рейде Портскарроу. Дринкуотер обменялся рукопожатием с французским шкипером, который вдобавок расцеловал его в обе щеки.
Когда Дринкуотер собрал свою команду и принадлежности на причале, он заметил, что в начале улицы Чёрч-стрит собирается толпа.
— Похоже, снова неприятности, мистер Дринкуотер, — произнес Фостер.
Когда лоцмейстерские служители приблизились, рыбаки сомкнулись и перегородили выход от брекватера в город. Джейкоб с агрессивным видом стоял перед толпой, и Дринкуотер пошел прямо к нему.
— Ну же, Джейкоб, расступитесь. Хлопот и так было больше чем достаточно.
— Почему вы помогали нам, мистер? — вопрос сопровождался согласным урчанием толпы. — Да, почему…? Почему…? Скажите нам.
— Почему? — Дринкуотер положил свой узел на землю и осмотрел внимательно Джейкоба. — Потому что я должен объяснить потерю прекрасной гички, черт тебя побери, Джейкоб. Ты и твои превосходные друзья, собравшиеся здесь, вы все прекрасно знаете, что я потерял её, оказывая помощь бригу «Розель». — Он повернулся к стоявшим полукругом позади него своим людям и подмигнул им: — Не так ли, парни?
Росс сообразил быстрее остальных:
— Так точно, сэр, она потеряна во время оказания помощи бригу «Розель».
До рыбаков ухищрение Дринкуотера доходило значительно дольше. Наконец эту тонкость понял кто-то из толпы, и он шепнул пару слов на ухо Джейкобу, который не спускал тяжелого подозрительного взгляда с Дринкуотера:
— А как будет обстоять дело с бригом «Розель», мистер?
— Я доложу о его прибытии сюда, когда доберусь до таможни в Фалмуте, Джейкоб.