— Попробую.
— Девка попробовала — бабой стала. Не пробовать надо, а узнать. Заведение твое серьезное, тут факты нужны, а не предположения.
После обеда я улегся на постель — надо было все, что известно на данный момент, взвесить и сопоставить. Если Кашин окажется правшой, остается только за Морозовым последить — чтобы уж наверняка, чтобы не опозориться. Тогда чего, собственно, я лежу? Андрей занят Кашиным, у меня время есть — вот и займусь боярином Морозовым.
Я уже оделся и собрался было выйти, как вспомнил, что не знаю адреса. Тоже мне, сыщик! К дьяку пойти? Не хочется, а придется. И не хочется потому, что называть фамилию знатного человека придется. А вдруг он невиновен, и я иду по ложному следу? Плохо, что кроме Андрея у меня нет знакомых в Разбойном приказе.
… Я постучал в дверь комнаты Выродова и, получив ответ, вошел.
— А, Георгий! Рад видеть тебя в добром здравии. Садись. Как продвигается сыск?
— Продвигается помаленьку.
— Что-то я ни тебя, ни Андрея в последние дни в приказе не вижу.
— Волка ноги кормят, Кирилл.
— Это верно. Рассказывал мне о твоих методах Андрей. Признаюсь — удивлен. Коли убийцу найти сможешь, расскажешь потом, как действовал?
— Почему нет? Обязательно поделюсь.
— Ну, вот и договорились. Так ты с какой нуждою ко мне?
— Адрес нужен — боярина Морозова Дмитрия.
— Двое у нас Морозовых. Дмитрий… По-моему, он живет у Чистых Прудов. Но не уверен. А где Андрей?
— По моему заданию работает.
— Ты с ним построже. Парень толковый, но заносит иногда его по молодости — поправляй. Сейчас человека дам, проводит.
Дьяк вышел в коридор, я — за ним.
Выродов зашел в большой зал, где скрипели перьями писари.
— Кто знает, где боярин Морозов живет — Дмитрий?
Отозвалось несколько голосов, остальные продолжали писать.
— Ты! Иди сюда.
К нам подошел почти подросток с едва пробивающимся пушком на щеках, поклонился дьяку.
— Чего изволишь, боярин?
— Проводи боярина к Морозову.
— Будет исполнено.
Юноша быстро довел меня до места и также быстро исчез. Будь моя воля, я таких юнцов в Разбойный приказ не брал бы. Слишком много сосредоточено в этом месте жестокости и несправедливости. По моему глубочайшему убеждению, работать здесь должны мужи зрелые, могущие мыслить аналитически, с твердым характером, состоявшиеся как личности. А иные только дров наломают. И хотя есть поговорка «Лес рубят — щепки летят», за каждой щепкой — человеческая жизнь.
Я стоял на углу улиц, поглядывая на дом Морозова, и решал, что делать. Мерзнуть без толку можно долго, ни на йоту не приблизившись к истине. «Будь что будет», — решил я и зашагал к дому боярина.
Может быть, шаг и неправильный, только насторожит Морозова, если убийца — он, но и сидеть в Москве до Троицы мне тоже не хотелось.
На мой стук появился слуга, коему я объяснил, что я — боярин Михайлов, и хочу увидеть хозяина.
Закрыв перед моим носом калитку, слуга опрометью кинулся к дому. Несколько минут ничего не происходило, затем слуга выскочил из дома и бросился открывать передо мной калитку.
Не успел я войти во двор, как на крыльцо вышел хозяин с боярыней. Хозяйка держала в руках ковш, боярин же спустился на пару ступенек лестницы и замер.
Подойдя, я поклонился, принял из рук боярыни ковш, выпил теплого сбитня и перевернул ковш, показывая, что он пуст.
— Гость в дом — радость в дом, — пробасил Морозов.
Меня провели в сени, шустрый слуга в сенях принял мой тулуп. Пройдя в горницу, я перекрестился на образа.
Боярыня сразу ушла, мы же с хозяином присели.
Внешне Морозов производил благоприятное впечатление — дородный, но не толстый; волевое лицо с аккуратно подстриженной бородой, на голове — тафья. А вот на поясе, к моему разочарованию — ничего: ни сабли, ни ножа.
Начали разговор с погоды — де морозы держатся уже десять дней, не спадают, снегу выпало много, и похоже — урожай хороший намечается, если весной заморозков не будет.
— Так что за дело ко мне, боярин?
— Вологодский я, в первопрестольную перебраться хочу, вот люди добрые и подсказали — дом, мол, продать хочешь.
— Это кто же такое сказать мог? На этом месте, на этой земле дом деда и отца моего стоял. После пожара известного я каменный дом поставил. Дети мои здесь живут, и продавать отчее гнездо я не собираюсь. Надо же — придумать такое!
— Прости, боярин, напраслину люди сказали. Человек я здесь новый — три дня, как приехал, никого не знаю.
— Отобедаешь с нами?
— С превеликим удовольствием.
Мне надо было задержаться в доме — посмотреть и самому убедиться в том, что боярин — левша. Пока он этого никак не проявил.
Морозов кликнул слуг, и вскоре стол был заставлен горячими и холодными закусками.
Мы выпили по кубку вина, закусили. Нож боярин держал в правой руке, используя его для резки мяса и одновременно как вилку — накалывал им куски мяса и отправлял в рот.
За неспешным обедом хозяин дома расспрашивал меня о Вологде, пытаясь найти общих знакомых, и в какой-то момент я понял — боярин уводит разговор, пытаясь больше узнать именно обо мне. Потому как назвал фамилию дьяка Разбойного приказа в Вологде. Я пожал плечами:
— Не знаю такого. — Но перечислил ему знакомых бояр, ходивших со мной в боевые походы.
Отобедав, я надел тулуп и вышел на крыльцо. Боярин пошел проводить и на прощание закинул крючок:
— Общение твое мне в радость, заходи, как пожелаешь. Хоть и познакомились по ошибке нелепой, случайно. А кто хоть тебя обманул так?
— Боярыня Голутвина, — ляпнул я.
За секунду до вопроса я даже не подозревал, что могу назвать это имя. Однако эффект получился неожиданный. Боярин левой рукой схватился за правый бок на поясном ремне, где у левши должно было бы висеть оружие, и изменился в лице. Правда, длилось это одно мгновение, и боярин, справившись с эмоциями, придал лицу безразличное выражение — по-моему, даже слишком безразличное, явно переигрывая.
Любой другой, будучи местным, проявил бы сочувствие к вдове или осудил убийцу, а Морозов лишь процедил:
— Бабья дурь, хоть она и боярыня.
Хозяин протянул мне руку и пожал. Крепкая хватка, силушкой Бог хозяина не обидел. Отвесив легкий поклон, я вышел на улицу и пошел не спеша. А ведь нечисто с боярином — он это.
Чем больше я вспоминал жестов и мимики, тем сильнее чувствовал: убийца — Морозов. Но вот каков мотив? Зачем одному боярину убивать другого? Оба — не бедные, у обоих дома в Москве и вотчины есть, оба вхожи во дворец, а туда не всякого пускают — только по приглашению, будь ты боярином или даже князем. Вроде как равны. Может — личное что? Ведь для того, чтобы убить боярина, да во дворце, нужны веские причины и смелость, граничащая с безрассудством. Найдись хоть один свидетель, и охрана не выпустит из дворца. А дальше — скорый государев суд и плаха, либо — виселица. Убийство одного боярина другим — происшествие далеко не рядовое. Даже по прошествии десяти дней в трактирах не утихали разговоры об убитом Голутвине.
Что мне теперь делать? Надо дождаться Андрея — пусть доложит, что о Кашине узнал. Вдруг еще один фигурант появится. Если нет — надо идти сегодня же к Выродову. Расскажу про мои догадки, подозрения — а дальше пусть решает сам. В конце концов — он дьяк Разбойного приказа. А я тут — человек случайный. Мое место — в Вологде, да и домой хотелось, больно уж мне не нравилось житье в Разбойном приказе.
Я не успел дойти до Ивановской площади, переименованной впоследствии в Красную, как спиной почувствовал взгляд. Так, балбес! Надо было бы перепровериться хотя бы — ведь прямым ходом в Разбойный приказ иду. А Морозов, скорее всего, соглядатая ко мне приставил.
Поворачивая за угол, я мельком взглянул через плечо. Так и есть — вдали маячил уже знакомый мне слуга, что открывал калитку в доме боярина.
Не подавая виду, я пошел к трактиру, заказал вина, посидел часок. Если соглядатай не ушел, пусть померзнет.
Я спросил у хозяина — есть ли другой выход. Трактирщик сделал вид, что не понимает, но взгляд у него был плутоватый.
Я положил на стойку две полушки, хозяин понимающе кивнул, подозвал полового и показал на меня. Паренек вывел меня через заднюю дверь, за сарай. Потом провел какими-то задворками, и я очутился на незнакомой улице. Здорово!
Я обежал квартал и выглянул из-за угла. Соглядатай мой стоял недалеко от трактира, притоптывая ногами и охаживая себя руками по бокам в попытке согреться. Ну-ну, стой и мерзни.
Я ухмыльнулся и прямым ходом направился в Разбойный приказ. Здесь, в отведенной мне комнате уже ждал Андрей.
Я едва успел снять тулуп, как Андрей выпалил:
— Пустой номер с этим Кашиным. Он в вотчине своей уж давно проживается — почти седмицу, и никакой он не левша; щуплый, почтенного возраста. Не, на убийцу не похож.
— Смотри, Андрей, дело серьезное, я тебя перепроверять не могу.
— Боярин, я самолично все проверил, можешь не сумлеваться.
— Ну, тогда идем к Выродову.
Мы подошли к комнате начальства, постучали. Зайдя, поздоровались. Дьяк широким жестом указал на лавку.
— За помощью пришли?
— Нет, доложить о сыске. Думаю, убийцу можно вязать. Куда уж его дальше — решай сам. Я, вернее — мы, — я посмотрел на Андрея, — свое дело сделали.
— Ну-ка, послушаем.
Я рассказал все — как осматривали кафтан, какие мысли возникли в ходе расследования, куда ездили, — и закончил рассказ о соглядатае, которого послал за мной боярин Морозов.
— И как же ты от него ушел?
— Через задний ход на соседнюю улицу.
— Учись, Андрей. Мало того что боярин сыск быстрый учинил, так еще и тебе и всем нам урок преподал, как дело вести надо.
Выродов оглядел меня с головы до ног. И во взгляде том было и восхищение, и зависть, и сожаление одновременно.
— Не хочешь у меня послужить? Сразу столоначальником будешь, да и на месте сем не засидишься, я мыслю.
— Прости, боярин. Семья и вотчина моя на Вологодчине, туда мне и путь держать.
— Зря! Тут первопрестольная, будешь служить верно и усердно — заметят, сам государь заметить может.
— Я — боярин, вольный человек. Позовет государь — соберу свою дружину и пойду на ворога. Не будет сечи — холопы землю пахать станут, опять же государство кормить. Куда ни кинь — всюду польза. А убийц ловить — не мое, не любо.
— Бона ты какой! Похвально, что стержень в тебе есть, к чинам не рвешься. Только кто тебя на краю Руси заметит?
— А зачем мне? Где я — там и земля моя. Сын у меня растет, думаю человека из него воспитать.
— Коли ты упрямый такой, то уж доводи дело до конца. Бери стражу — думаю, пять человек верхами тебе хватит, и вяжи боярина Морозова. Пока он чего не учудил. Думаю, заподозрил он что-то, не зря ты за тобой «хвост» заметил. Вези его в приказ, а я здесь подожду. Допросим, если надо — то и с пристрастием, а уж завтра государю все доложу.
ГЛАВА II
Андрей побежал во двор за стражниками. Я же зашел в свою комнату, проверил пистолет и сунул его за пояс под тулуп, чтобы замок не замерз на морозе, не подвел в решающий момент. Помчался на задний двор, перепрыгивая через ступеньку. Конечно, такая спешка не к лицу боярину, но сейчас время поджимало.
Андрей уже держал в поводу две оседланные лошади, а за ним виднелись пять всадников в кафтанах служивых людей.
— Боярин Михайлов. Сейчас все подчиняетесь ему, — рявкнул Андрей.
Я оглядел свое воинство. У всех сабли на боку, У седел веревки приторочены. Вид грозный. Но каковы они в деле? Может — и способны только на то, чтобы безоружных вязать, испугав перед тем грозным кличем «Разбойный приказ! По велению государя!»
— Вперед, к дому Морозова!
Андрей скакал впереди, за ним — двое стражников, потом я, и замыкали нашу кавалькаду трое остальных. Гнали быстро, испуганные про- хожие жались к стенам. Уж форму Разбойного приказа в Москве знали.
Мы вывернули из-за поворота. На утоптанном снегу моя лошадь оскользнулась и едва не упала. А посмотрев вперед, я чуть не взвыл от досады. Ворота дома Морозова были открыты нараспашку. Ушел, гад! Вся моя работа псу под хвост!
Мы с Андреем соскочили с лошадей. Во дворе заметили слугу. Тот, завидев нас, юркнул за угол дома. Ну нет, не уйдешь от нас! Мы побежали за ним и быстро настигли.
— Где хозяин?
— Уехал.
— Куда?
— Не сказывал.
— Давно?
— Нет, перед вами.
— Один?
— С ним двое ратников его.
— В какую сторону?
Слуга махнул рукой.
— Взять его — и в приказ! — приказал я одному из стражей. Затем повернулся к слуге: — Ежели соврал — сам на дыбу тебя подвешу!
Слуга завыл было, но страж перетянул его по спине плеткой, и слуга замолк.
— Вдогонку! Надо взять! — заорал я.
Мы повернули по улице налево. В этом направлении указывал слуга. Мною овладело бешенство. Это же надо, на несколько минут опоздали! Выдал себя боярин, выдержки не хватило.
Мы гнали по улицам. Заметив проходящего сбитенщика, я остановился.
— Трое верховых давно проезжали?
— Перед вами.
— Куда?
Сбитенщик указал рукой. Один из стражей сказал:
— Не иначе — к Коломенским воротам.
Мы снова пустились вскачь. Вот и городские ворота. Мы пролетели их не задерживаясь.
На дороге было полно встречных и попутных саней.
— Дорогу! — орал во весь голос Андрей. — Поберегись!
Мы скакали, едва не задевая оглобли и сани. И все-таки мы неслись по санному следу быстрее, чем Морозов со своими людьми.
Вот вдали показалась группа всадников, нахлестывающих своих коней. Медленно, но неуклонно мы приближались.
Один из преследуемых обернулся, заметил нас, и вскоре вся группа повернула на боковую дорогу.
Там было пустынно, и встречались лишь редкие сани, везущие товар из Москвы. Я понял замысел Морозова: оторваться насколько возможно, а не удастся — дать нам бой без свидетелей.
Я догнал Андрея, прокричал ему:
— Без боя они не сдадутся! У тебя оружие есть?
Андрей вытащил на скаку пистолет из-за пазухи. Молодец, и когда успел только? В кабинете у Выродова оружия у него не было.
Версты через две лошади стали выдыхаться, причем не только у нас. Близилась развязка. Морозов это тоже понял и дал знак своим ратникам. Они остановили коней и развернулись к нам. Все трое вытащили сабли. Воины тертые, бывалые. По тому, как они держат сабли, как сидят в седлах, по уверенным взглядам я понял, что если мы их и возьмем, то с большими потерями и сомнительно, что живыми.
Мы с Андреем приблизились первыми. Встали метрах в десяти. Четверо оставшихся стражников остановились за нами. Я обернулся:
— Вы двое — обходите слева, вы — справа.
Стражники съехали с дороги на снежную целину, стали заходить с обеих сторон и окружать группу Морозова. Но те и не думали отступать, хотя дорога сзади была свободной.
Андрей прокричал:
— Разбойный приказ! По велению государя вы задержаны. Сдайте оружие!
Один из морозовских ратников бросил с дерзким хладнокровием:
— Подойди и забери, коли сможешь.
Подал голос и сам Морозов:
— А ведь ты, боярин, мне сразу не понравился! Лжу возводил — де дом покупать приехал. Да в Москве уже все знают, что из Вологды боярин приехал сыск проводить. Интересно только, как ты из трактира незамеченным ушел.
— Ты подойди, я тебе на ушко шепну. Бросай оружие!
— Накось, выкуси!
Боярин показал мне дулю, и все засмеялись. Понятное дело — дразнит, чтобы во гневе я ошибок натворил.
— Андрей, вытаскивай пистолет, целься в ратников, по моей команде — пли.
Мы вскинули пистолеты. Морозов и воины такого явно не ожидали.
— Андрей, готов? Пли!
Я нажал на спуск, рядом громыхнул пистолет Андрея. Воин, в которого целился я, упал. И, к моему удивлению, повалился на шею лошади и боярин Морозов. Сабля из его руки — левой руки! — выпала на землю.
— Андрей, ты в кого стрелял? — опешил я.