- Да нормуль... А что, болят или что? – вот дотошный какой!
- Ой, ну и отлично. Спасибодосвиданья, – протараторил Дима, отворачиваясь и устремился к Андрею, прижимаясь к стенке, чтобы детвора не обдала его брызгами.
Андрей возвышался на краю бассейна, с полуулыбкой глядя сверху вниз на девчонку лет двенадцати, висевшую на бортике рядом с ним, доставая его вопросами или жалобами. Дима притормозил. Тренер выслушал её, что-то ответил. Девчушка кивнула, оттолкнулась от бортика и уплыла. Почему-то стараясь двигаться тише, будто охотясь, Дима подошел к Андрею сзади.
- Здрасте, Андрей Игоревич, – получилось как-то хрипло. Откашлялся.
Мужчина повернулся и кивнул.
- Ну, что у тебя, Кротов. Как глаза? – и он снова отвернулся к воде, оглядывая детей.
Идя на поводу у своего неуместного азарта, Дима приблизил к Андрею лицо, чувствуя, как адреналин ударил по венам. Тренер повернулся и едва заметно дёрнул головой назад, не ожидая увидеть Димино лицо так близко от своего. Но Дима, даром что был Овном, вытянул шею ещё вперед и открыл глаза пошире, глядя Андрею в самую его холодную душу. Еще пара сантиметров - и они столкнутся носами.
- Красные? – прошептал Дима.
Мы не ходим с линейкой в кармане, но всегда чётко ощущаем, когда кто-то нарушает границу нашего личного пространства. Излишняя близость чужака или умышленное отдаление близкого человека никогда не остаются незамеченными. Дима уверенно пересёк положенную границу, это можно и нужно было рассматривать как агрессию. Он пёр как танк, заявляя о чём-то, чего пока не понимал сам. Они оба моментально ощутили это животное напряжение. Андрей пару секунд переводил непроницаемый взгляд от одного Диминого глаза к другому и сказал без всякого выражения:
- Я не доктор, – и не двигается. Смотрит дальше. Игра в гляделки, значит.
Чего Дима добивался, он и сам не знал. Он просто почувствовал такой драйв, такой азарт охотника, что пошёл ва-банк. Нет, он бы не рискнул коснуться Андрея, он же не совсем идиот. Но выразительно опустив затуманенный взгляд на губы Андрея и приоткрыв свой рот, Дима сделал совершенно однозначное заявление. Не меняясь в лице, Андрей перевёл взгляд на что-то за плечом Димы и громко крикнул, заставляя того испуганно дёрнуться:
- Олеся… то есть… Оксана! Уйди с глубины, пожалуйста. Да, вон там плавай, где до дна достаёшь, – и почти без паузы уже Диме, отворачиваясь. – Иди домой, лечись.
Глядя на прямую спину Андрея, Дима начал осознавать происшедшее. Что за херню он сейчас отколол? Андрей и его отправил домой. Ну, молоде-ец, Димон...
Весь вечер и последующий день Дима пребывал в состоянии между «Жизнь прекрасна!» и «Какой-то тотальный пиздец». Он раз двести уже повспоминал, как Андрей взял его накануне за подбородок, как смотрел ему в глаза, близко-близко, как за волосы потрепал тогда, у Антоныча в кабинете, пока Дима сидел слепой как Эдип. Или Эзоп. Короче, какой-то древний грека. Про то, как Андрей вчера его послал «домой», старался не вспоминать, а если-таки вспоминал, всегда морщился и начинал сокрушаться и злиться на свою топорность и безоглядность. При этом он ни разу так сам себе и не озвучил, а собственно, какова цель его поползновений? Он что, сможет влюбиться в мужика? Нет. А секс он себе может представить? Боже, нет. Тогда зачем он досылается до бедного Андрея? Потому что узнал, что тот гей, и это пробудило в нём какой-то странный интерес? Ох, о странном интересе лучше вообще не думать. Но то, что теперь он весь такой возбуждённый рядом с Андреем – это факт. Его так и тянет выкинуть какой-нибудь фортель из разряда вчерашней попытки пристыковки, малоудачной, кстати. А ведь шутка шуткой, а за такие бирюзовые акции Андрей может его запросто перевести в группу к Сотникову, другому тренеру.
***
В пятницу Дима шёл на плавание, как игрушка с разряжающейся батарейкой. Он то спешно и уверенно вышагивал, как конь Будённого, то вдруг притормаживал и еле плёлся. Солнце распихало грязно-белые облака и светило, анонсируя, что журчат ручьи, слепят лучи и дальше что-то касаемо пня, который берёзкой снова стать мечтает. Жизненно, злободневно. Как раз его случай - про пень. Придя в бассейн, Дима переодевался, крутя головой как филин, отслеживая периметр раздевалки и прислушиваясь к голосам из зала - признаков Андрея обнаружено не было. После душа они с ребятами шумно посигали в воду, разбирая себе дорожки. Наконец, из предбанника вышел Андрей. Дима оглядел его, словно огладил взглядом, остался доволен. Красавчик. Ясно, почему тот мужик по нему убивался. Только просрал он своё счастье. Андрей его домой послал, ха-ха. Как и Диму, впрочем… Мда…
Андрей поговорил с некоторыми ребятами, зацепившимися руками за бортик рядом с ним. Заглянул в раздевалку, убедился, что все в воде, и громко сказал:
- Сегодня по 50 метров гоняем. Давайте по трое, кто с кем хочет. Надо скорость набирать. Дима, очки надень.
Дима выпрыгнул из воды как цирковой дельфин. В две секунды перемахнул через три дорожки, ободрав живот о разделители. Подплывая к бортику, где стоял Андрей, чуть ли не схватил его за ноги, подтянувшись на руках. Тот стоял не двигаясь, глядя на Диму сверху вниз.
- Андрей Игоревич, а вы мне не подадите очки? Вон они, – и он указал вытянутой рукой на стул рядом с предбанником, на котором их действительно оставил, когда снимал шлёпки.
Андрей шагнул к стулу, взял очки и, не глядя на забывчивого пловца, следя за ребятами на воде, протянул очки Диме. Ах, какие мы серьёзные тренеры, прямо бдим за пловцами, ни на секунду оторваться не можем.
- Наденете? А то у меня руки скользкие, – ехидная улыбка так и норовила растянуть Димины губы. Он не специально оставил очки, но сейчас порадовался такой ситуации. Всё-таки, Диме было в кайф лишний раз подёргать Андрея. Парадокс!
Прищурив свои стеклянные глаза, тренер оглядел наглого юнца, но смирившись, присел на корточки, вытягивая вперед руки. Дима подтянулся выше, подставляя голову. На лице юного спортсмена играла победная улыбка, а синие глаза так и искрились идиотской радостью. Растянув резинку очков, тренер водрузил их Диме на голову, но заметив его ликующий взор, резко отпустил резинку, и она шлёпнула пловца по голове и лицу.
- Ай! – лицо парня вытянулось от удивления и обиды, но уловив еле заметное злорадство на лице тренера, Дима опять улыбнулся, умилившись такому гнусному коварству. Андрей выпрямился, отошёл и больше не смотрел на Диму вплоть до конца занятия.
Впав в радость от этого маленького внимания с очками, Дима всю тренировку резвился как дурная выдра. Андрей будто не замечал безобразия и саботажа, отрабатывая с группой брасс и кроль. Под конец занятий Дима порядком утомился, а от равнодушия со стороны тренера даже прикис. Когда время тренировки подошло к концу, Андрей дождался, пока последний пловец вылезет из воды и ушёл в дальний коридор, видимо, в свой кабинет.
Резко испортившееся настроение настигло Диму под горячим душем. Он вяло вытерся, оделся и всё никак не мог выйти из раздевалки, то прибираясь в шкафчике, то перерывая сумку, прикидывая, всё ли он взял, и не забыл ли ключи. Раз пять проверил телефон. Раздевалка опустела, Андрея не было ни видно, ни слышно. Пора было уходить. Дима понуро поплёлся на выход.
Ну что, ситуация усугубляется. Нравится он ему. Андрей ему нравится. Дико, необъяснимо, но совершенно очевидно. Тянет его к Андрею. И дело не в уважении или хорошем отношении, как к человеку. Диму влекла физическая красота Андрея, его пластика, его запах, голос. Химия, гормоны, флюиды – как хочешь называй. Остальные люди будто немного расплывались рядом с ним, как на плохой фотографии. Внезапно мир, такой большой и интересный, как у любого необременённого особыми проблемами юноши, сузился до одного человека. Наверное, Диму подстёгивала необычность ситуации, её острота, запретность. Но Андрей действительно занял основное место в мыслях гетеросексуального, каковым он себя считал, Димы. Появилась дурная тенденция, присущая влюблённым людям - романтизировать объект своего интереса. Андрей вдруг стал казаться Диме совершенным, уникальным. Любой факт о его личности рассматривался только с положительной стороны. Например, он свято уверовал, что возраст наложил на красивое и нежное лицо Андрея немного достойной матёрости. Характер и опыт подсветили его кристальные глаза, соединив красоту внешнюю с красотой внутренней. Должно быть, в юности он был непростительно смазлив, и беспардонно бросался в глаза и мужчинам, и женщинам. Дима даже заволновался, как же Андрей от поклонников отбивался, не помяли его, бедного? У тренера, кстати, вечно трезвонит телефон – вот кто ему названивает? После той сцены с мужиком, Дима не сомневался, что за ним табуны бегают. Он даже остановился на секунду, вдруг осознав, что ведь он, должно быть, один из бесконечной череды запавших на Андрея неудачников. От этой мысли Диме стало ещё грустнее, даже безысходность какая-то накатила. В таких раздумьях он вышел на крыльцо, натягивая капюшон и уткнулся взглядом в Андрея, стоящего на лестнице спиной к Диме, приложив трубку к уху.
- Вить, выезжаю уже, буду через час. Позвоню, как буду подъезжать, – с этими словами он убрал телефон в карман куртки и собрался было спуститься с лестницы.
Какой, блядь, Витя?! Мгновенная ярость пополам с неясным страхом заставила Диму в два шага настигнуть тренера.
- Андрей Игоревич, подождите!
Он поднял руку, чтобы схватить мужчину за локоть, но тот дёрнулся от его крика и резко повернулся. Неизящно замахав руками, Дима похватал воздух, поизвивался, пытаясь поймать равновесие, но соскользнул-таки со ступеньки. Андрей выкинул вперёд руку, пытаясь поймать пловца в полёте, но не успел. Дима упал всем телом на левую руку, которая тут же онемела и скатился вниз до конца лестницы, комедийно упёршись головой в снег.
- Ой, – выдал Дима, как Вини-Пух из мультика.
- Блядь! – выкрикнул Андрей.
Тренер подскочил к лежавшему вверх ногами спортсмену и опустился рядом с ним на колени. Глаза широко открыты, между бровей глубокая морщина. Столько волнения он не выказывал даже перед заплывами на соревнованиях. Наверное, эффект неожиданности.
- Не двигайся, погоди! Где болит? Рука болит? Шея? Спина?
Диму бросило в жар, видимо, выплеснулся в кровь адреналин. Понял, что приложился он не слабо, правда, пока не мог оценить ущерб.
- Пока не понял, – пробормотал он, прислушиваясь к своим ощущениям. - Руку не чувствую.
Дима попытался повернуться на бок, чтобы встать. Ему было ужасно неловко лежать тут, как мешку с навозом, да ещё и под наклоном, вниз головой. Андрей обнял его за плечи, помогая принять вертикальное положение. Они оба были в снегу - Андрей наполовину, а Дима целиком.
- Погоди, сядь сначала. Вот, на ступеньку сядь.
Сев на заснеженную ступеньку, Дима покрутил шеей и начал задумчиво докладывать:
- Затылок ноет. Спина и ноги вроде в порядке. А рука начинает болеть, очень начинает! – и он сморщился и часто задышал.
Андрей смотрел на Диму с волнением, гладя его по спине, на автомате, как будто ребёнка. Видимо, составив в голове план дальнейших действий, тренер вскочил на ноги.
- Сиди, я машину подгоню. В травмпункт поедем, тут рядом.
Пострадавший кивнул. В глазах уже вспыхивали звёзды от боли в руке. Неужели перелом? Дима без особого расстройства подумал о том, что апрельские соревнования он пропустит, ну и чёрт с ними. Пусть Демидов в этот раз плывёт, у них скорость почти одинаковая. А как люди с одной рукой готовят еду или убираются? А моются? А… это… блин, хорошо, что не правая! А спать как, на одном боку? Андрей подъехал к лестнице и выскочил из машины. Лицо его было взволнованно и сосредоточенно.
- Давай, Дим. Встать можешь? – он обнял одной рукой Диму за талию, а второй взял его под правую руку и мягко потянул вверх. – Прижми ту руку к себе, обопрись на меня. Голова не кружится?
Спортсмен охал и ахал, кряхтел и вскрикивал, а Андрей взволнованно утешал страдальца. В таком дуэте они дошли до машины. Влажная от снега щека тренера касалась Диминой щеки. Они, словно в танго, прижимались друг к другу, и юноша чуть было не завалился на мужчину в неуместном в данной ситуации желании близости. Он даже успел понюхать туалетную воду тренера, хорошо, не лизнул! Андрей же был сосредоточен исключительно на транспортировке покалеченного тела до машины. Он усадил Диму на сиденье рядом с водителем, не переставая приговаривать:
- Сейчас, сейчас, потерпи. Доктор подлатает, будешь как новенький. Как же тебя угораздило-то, а?
Он завёл машину, и хотел тронуться, когда Дима вдруг изрёк похоронным голосом, прикрыв глаза:
- Я не пристёгнут.
Андрей отпустил руль, повернулся к Диме и замер, обдумывая, с какой стороны подлезть, чтобы вытянуть ремень из держателя. Решившись, он развернулся к Диме всем корпусом и потянулся рукой за ремнём, нависая над юношей. В момент, когда лицо Андрея оказалось напротив Диминого лица, юноша открыл глаза и, уставившись на тренера, как-то пошло задышал. Безумству храбрых поём мы песню... Андрей отвёл взгляд и натянул ремень, щёлкая застёжкой.
- Ну, поехали, – выдохнул мужчина, сел на место и сдал назад, выезжая за ворота.
Дима почувствовал себя счастливым идиотом, несмотря на то, что тренер никак не отыгрывал его подачи. Всё равно, Андрей возится с ним, смотрит на него, даже пообжиматься удалось пару раз. И казалось, что эта блядская рука уже не так болит. А ещё Андрей продинамил некоего Витю! Ведь за пять минут в травмпункте явно не управятся, там веселухи на полночи, ха-ха! Интересно, сколько он будет сводить на нет все озабоченные выпады в свой адрес? Диму эта безнаказанность пьянила и подстёгивала к новым подвигам.
Машина тренера довольно рискованно мчалась по маленьким улочкам. Дима страдальчески вздыхал и морщился при каждом повороте, а Андрей сосредоточенно рулил, сдвинув брови. До административного серо-унылого здания они добрались за несколько минут.
- Посиди в машине, я всё узнаю, – бросил Андрей, выходя из машины.
Экспресс-очарование Андрея, видимо, сработало и на доктора, и на очередь, ибо вытащив Диму из машины, он провёл того сразу в кабинет, минуя ожидающих в коридоре людей.
- Я его тренер, он мой пловец. Я с ним, можно? Запишу всё, что надо. Дети… - и он просительно-виновато улыбнулся доктору, похожему на белого медведя. Медведя - потому что здоровый, а белого – потому что в белом халате и такой же санитарной шапочке. Тот кивнул, велел Диме раздеваться и вышел в смежный кабинет.
Дима ещё не успел отойти от волнующего «я его, а он мой, я с ним», как тут началась неожиданная эротика. Андрей подошёл к Диме вплотную и начал медленно стягивать с него куртку, заглядывая ему в лицо. В процессе тренер спрашивал, почему-то шёпотом, не больно ли Диме, и может ли он повернуться, согнуть руку? После куртки пришёл черёд свитера. Дима уже позабыл про боль в руке и стоял, розовея щеками и блестя глазами, делая всё, что говорил ему тренер, восторженно таращась на него, как на спустившегося с небес ангела. Андрей медленно стянул с парня свитер и проскользил по его лицу каким-то смирившимся и, вместе с тем, обвиняющим взглядом. Дима не понял смысла этого взгляда, но температура в кабинете явно повышалась. Тренер отошёл в угол комнаты, держа в руках Димину одежду, а тот продолжал зачарованно смотреть на тренера, стоя посреди кабинета. Сев на стул рядом с дверью, тренер устало окинул взглядом больного, но в какой-то момент его лицо окаменело, и он резко отвел взгляд. Опустив глаза, Дима непонимающе смотрел на свою вздыбленную ширинку. Ну вот и всё. Картина «Приплыли». Теперь Андрей его точно отправит к другому тренеру, к бабке не ходи. Дима не знал, куда деть глаза, руки и вообще всего себя целиком. Это уже серьёзно.
- Разделись? Заходи, сделаем рентген, – послышался голос врача из соседней комнаты.
Неловко поправив джинсы одной рукой и смущенно отворачиваясь от тренера, Дима бочком прошёл в другой кабинет. Парень молился, чтобы врач подольше повозился. Он боялся выходить обратно и встречаться с тренером. Он так застыдился и испугался, что пока даже не задался вопросом, а как у него вообще встал на Андрея? Симпатия и интерес – это одно, а желание секса – это уже чёрт знает что такое! Врач колдовал вокруг аппарата, щёлкал кнопками и постоянно крутил Диму, видимо, для лучшего ракурса.
- Всё, иди пока, я посмотрю тут. Сейчас выйду. Можете одеваться.
Твайюжмать! Это сейчас им там ещё и одеваться в одиночестве, скорей всего, в зловещей тишине. И главное, ему даже не дадут от стыда помереть - вон, аппарат для реанимации в углу стоит. Может, сказать, что он головой ударился? Что с него взять, с инвалида, с мозгами отшибленными? Всё это Дима обдумывал, переминаясь на пороге, опасаясь выйти в комнату, где его ожидал Андрей.