— Что такое расколошматить?
— А-а… Это — разбить, разрушить, разбомбить…
— Хорошее слово — расколошматить, — улыбнулся король. — Я его постараюсь запомнить. Во время общения с вами я далеко продвинул свой русский язык.
Король замолчал и долго о чем-то думал. Потом негромко и с неуверенностью в голосе заговорил:
— Мне неудобно вас озадачивать, но случаются ситуации…
— Ваше величество! Я вынужден повторить, что затем к вам и перебрался на жительство, чтобы бороться. Бороться и побеждать. В России такой возможности мне не дадут, там среди кремлевских хозяев у меня слишком много врагов, они только и глядят, как бы заставить каждого способного держать оружие сражаться против своего народа. Они для этого идола выдумали: терроризмом его назвали. Солдат и офицеров превратили в охранников, генералам платят бешеные деньги, чтобы помогали разрушать армию, директоров тоже подкупают… Они за взятки останавливают заводы и разгоняют людей. Армагеддон какой-то! Вот только у вас я и могу работать для своего народа. Для своего и — вашего. Враг-то у нас один.
— Да, Митя, еще и еще раз я убеждаюсь, что в образе твоем к нам явился сын Аллаха. Аллах услышал нашу молитву и прислал к нам своего сына. Хотел бы я вечно служить вам и, если понадобится, жизнь свою не пожалею, защищая вашу жизнь.
— И я тоже!.. Я для того и прибыл к вам из далекой России, чтобы помочь друзьям. Арабы — наши братья. На вашу защиту поднимется весь славянский мир. А теперь скажите, что вас тревожит?..
Король подвинулся к нему и начал так:
— Они, видишь ли, американцы, хотят лишить нас средств защиты, чтобы нечем было ни обороняться, ни нападать. Ну, скажи, Митя, разве могут короли и президенты лишиться армии и оружия? Нет, конечно. Мы кое-что имеем. Но запрятали это кое-что глубоко — так, что американцы как ни стараются, а найти наши склады не могут. Теперь они решили, что страшное оружие мы прячем во дворцах. Их двадцать, принадлежащих моей семье. Вот они и собираются нанести удар по дворцам.
— Но они уже собирались однажды.
— Да, но теперь, испугавшись твоего оружия, замыслили хитрость: обкладывают нас со всех сторон подводными лодками. Этих лодок много, и все они атомные. А еще им должны помочь какие-то другие средства, которых мы пока не знаем.
— Ваше величество! Считайте, что с момента этого разговора мы начали свою операцию. Я человек не военный, но понимаю, что на всякий готовящийся удар надо организовать контрудар и затем перейти в наступление. Думаю, что так поступал в годы войны наш великий Жуков.
Король порывисто поднялся и заключил Дмитрия в объятия. Он был человеком сдержанным, суровым, но этот его порыв можно было понять.
Проводив короля, Дмитрий лег на диван и мгновенно заснул.
В дорожный чемодан Дмитрий сложил необходимую аппаратуру, позвонил королю, попросил вертолет для отбытия на крейсер. Перед отлетом король и шейх Мансур зашли к нему. Хасан сказал:
— Не рассредоточить ли нам компьютерные установки?
Дмитрий давно лелеял такую идею и сейчас был готов отправить Катюшу в любое место, лишь бы оно было надежным.
— У меня есть дети, много детей, но все они живут отдельно. Пусть ваша очаровательная сестренка будет мне дочерью. И я поселю ее за стеной своего кабинета.
Дмитрий пригласил Катерину.
— Катюш! Мы установим в королевском дворце компьютер, и ты будешь там работать. Так надо.
Екатерина повела плечом: дескать, если нужно…
Собрали компьютер и погрузили в машину. А Дмитрий, тоже с компьютером, поехал на аэродром. Провожать его вместе с эскортом машин отправился шейх Мансур. Он провел русского до вертолета и здесь выразил свое желание полететь с ним на крейсер. Дмитрий обрадовался:
— Я буду счастлив видеть вас на корабле.
В первые же минуты после их взлета с авианосца «Форрестол» поднялись два истребителя и взяли курс навстречу вертолету. Их тут же засек сидевший у компьютера Евгений и развернул в сторону Израиля. На командном пункте «Форрестола» находились авиационный генерал Грегори Доул и новый командующий эскадрой Серж Крамер. Оба они получили удар из лептонной пушки. Их выволокли из командного пункта, они отдышались и направились в кают-компанию. Но тут Грегори, сорокалетний франт и щеголь, племянник президента Большого Билла, заметил со своей правой ногой странную метаморфозу: она приволакивалась и ступня ударялась, как при чечетке. Попробовал наладить ход, но ступня продолжала выделывать замысловатый вензель. И шея периодически тянулась. Прошло еще несколько минут, генерал и адмирал вошли в кают-компанию, и здесь в присутствии многих офицеров Доул пытался восстановить свою красивую эффектную походку, но не тут-то было: нога приплясывала, а шея тянулась. И тогда кто-то сказал:
— У них есть лептонная пушка. Очевидно, вам досталась порция заряда.
Адмирал, а вслед за ним и все офицеры похолодели от страха. Они понимали, что каждого из них может постигнуть участь Доула, а то еще и почище.
Воцарилась тишина, которую никто не хотел нарушать. Потом вошел мичман и сообщил:
— Истребители совершили вынужденную посадку на гражданском аэродроме Израиля.
Все знали, что Митяй пока никого не убивает. Он наказывает.
Оператор включил экран. И все повернули к нему головы. Там были слова:
«Адмирал, вы забыли мои уроки. В другой раз заставлю и вас плясать, как Доула. Митяй».
Прочли и опустили головы. Каждого офицера, сидящего в кают-компании, все глубже пронимал ужас. Дух возмездия витал над ними, зловеще нашептывал в уши, — они впервые задумались о своей миссии, тайных планах своего командования и о том, что есть на свете сила, которая является им в образе Митяя и карает их за злые помыслы. Одного они хотели бы в эту минуту: уйти подальше от этих проклятых мест и никогда больше здесь не появляться. Среди них были и безбожники, но сейчас они дрогнули и впервые в жизни подумали, что Бог есть и он все видит, за всем наблюдает, как говорили им бабушки, и все записывает в свою книжечку, чтобы грехи каждого не забылись на страшном суде.
Тянулись длинные минуты, а офицеры, генералы и адмиралы продолжали сидеть в смятенном состоянии духа и не нарушали так необходимой им тишины. Не смотрели они в сторону авиационного генерала, который получил самый чувствительный заряд лептонной пушки. Ведь именно он сегодня утром на совещании презрительно отозвался о парне с Кергелена, а лептонную пушку назвал бредом сивой кобылы. Он же настоял послать два истребителя и сбить королевский вертолет. Адмирал хотел было возразить, но не посмел перечить племяннику Большого Билла. Теперь же, — думал каждый офицер, кося глаз на порченую ногу Доула, — много надо думать, прежде чем подать какую-нибудь команду. Адмирал же полностью уверовал в могущество Митяя и считал, что еще одна его команда — и этот Митяй вышибет из него мозги. Недаром однажды Митяй сказал: «Моя цель — ваш гипоталамус». Раздались вопросы: «Что за зверь такой — гипоталамус?» — «А чёрт его знает! — вскипел адмирал. — Какой-то важный орган под крышкой нашего черепа!»
Вошел вахтенный офицер и возвестил:
— Королевский вертолет опускается на палубу русского крейсера.
Адмирал вскочил и крикнул:
— Не трогать!..
Но потом понял, что выглядит глупо. И уже тише добавил:
— Не вздумайте стрелять!
Экран засветился, и на нем — слова:
«Адмирал! Ты полагаешь, что твои пушки, пулеметы и ракеты способны еще стрелять? Напрасно. Они обречены молчать, как рыбы. Привет! Митяй».
Адмирал хотел выключить экран, но и этого сделать побоялся. Страх им овладел мистический, и он не мог с ним справиться даже на людях.
Подумал: пошлю сигнал на крейсер — собираюсь нанести визит вежливости.
Сигнал такой дали и получили ответ: «Будем рады встретить вас. Командир крейсера Дмитрий».
Шейх сказал:
— Если позволите, я буду с вами, но вы представьте меня профессором Мансуром.
Не прошло и десяти минут, как Ким ду Хо объявил:
— На палубу крейсера опускается вертолет.
Дмитрий, Ким ду Хо и Мансур вышли наверх и здесь встретили адмирала Крамера и сопровождавших его двух офицеров. Крамер, пожимая руку Дмитрия, сказал не то с восхищением, не то с чувством изумления:
— Впервые вижу такого молодого адмирала.
— Я не адмирал. И даже не офицер.
— А-а… Разве в русском флоте бывает такое, чтобы крейсером командовал…
— Наш царь Петр Первый по случаю победы над шведами заметил: «Небываемое бывает». Мы русские, и понять нас не всегда легко.
Адмирал осмотрел стоянку самолетов и вертолетов, спросил:
— У вас тут много места для авиации, но на стоянке я не вижу двух самолетов.
— Самолеты тут были, но Митяй во время шторма открыл крепежные замки и они улетели в море.
— Такая ужасная случайность!
— Митяй не знает случайностей. Он сбросил самолеты в наказание за непокорность командования крейсера.
Они вошли в кают-компанию, и здесь адмирал продолжал свои вопросы:
— Крейсер принадлежит русским?
— Да, его построили русские, но американские агенты влияния из штабов Тихоокеанского флота продали крейсер малоазиатской стране за гроши. И деньги положили себе в карман. Таковы они, ваши агенты. Ну… Митяй их наказал, а крейсер вернул хозяевам.
— Но команда?..
— Они просили их не списывать. Боятся своих властей.
Адмирал был любопытен, как сорока. Задавал все новые и новые вопросы. Искренность Дмитрия, его почти детское простодушие подогревали интерес адмирала — он хотел знать все.
Скользнул глазами вокруг, не удостоил внимания ни профессора Мансура, ни Ким ду Хо — и на матросов, накрывавших на стол, даже не взглянул, — подвинулся ближе к Дмитрию:
— Скажите, мой русский друг, а что это за… фрукт, ваш Митяй с Кергелена?
Слова «фрукт» испугался, но сердечность взгляда Дмитрия, его дружеский, почти ласковый тон успокаивали; адмирал был уверен, что Митяй и есть сидящий возле него Дмитрий, иначе зачем бы он был здесь и почему король Хасан возил его на своем вертолете и для поездки в Москву наряжал свой дорогостоящий лайнер…
— А-а, не окажете ли вы мне любезность, не раскроете ли эту тайну?..
— Тайна?.. Тут нет никакой тайны: Митяй на Кергелене, Вася на острове Норфолк, а есть еще Петя, Кирилл, Вадим, Игорь и еще шесть разных вась и петь. Все они у чёрта на куличках. Высоко в горах или глубоко в пещерах, а двое на дне океана… Это новая русская армия, вооруженная всего лишь одним оружием — лептонным.
— О-о! Поразительно, чёрт побери! Все так просто и гениально. Но кто же командует этой армией? Она подчиняется вашему президенту или мистеру Чернохарину, которого мы очень уважаем?
— Вот-вот, уважаете. Вы сами говорите. А как же мы можем доверить это оружие людям, которых вы «очень уважаете»? Нет, адмирал, командующий у этой армии другой. К сожалению, я его не знаю, и не знает его никто. Конспирация тут почище той, которая веками вырабатывалась у ваших друзей масонов. Впрочем, ходят слухи, что командует русской армией сам Бог.
— Но вы… мистер Митя, очевидно, имеете связь со своим Верховным?
— Постоянной связи не имею, но иногда слышу его тихий отцовский голос.
— Да, да, слышите. И как раз в тот момент, когда вам нужно действовать. Стоило нашим самолетам подняться в воздух и пощекотать вас— он тотчас же посылает их чёрт знает куда. Они там при посадке чуть не разбились.
— Это ваши проблемы.
— Но связь! Пушки вашей армии у чёрта на куличках: одна в горах, другая на дне океана… Нас поражает мгновенность связи. Что же это за средства такие?..
— А никаких средств. Лептоны — это слабые биотоки мозга. Пушка связана со сверхмощным и сверхчувствительным компьютером: вы подумали — экран засветил. И если ваши мысли черные, направлены на причинение нам зла — получаете удар. Митяй в это время спит или нежится на солнышке вместе с пингвинами. Пушка работает в автоматическом режиме. У нас список на десять тысяч противников России: все под контролем, о каждом знаем, кто и о чем думает. Так что… из уважения к вам, нашему гостю, сообщаем, что и вы, и еще тридцать два офицера вашей эскадры — на мушке.
— Но мы с Россией не воюем!
— С Россией — да, но с русским народом находитесь в состоянии войны. На днях Большой Билл на секретном совещании сказал: «С русским народом покончено, он больше не поднимется. Мы скупим недра и будем качать из России энергию». Да, так сказал ваш Билл. Мы ему простили, даже не нанесли легкого удара. Кстати, адмирал, что вы намереваетесь делать с отрядом подводных лодок? Вы натащили их сюда целую дюжину и решили, что они помогут вам выполнить главную задачу — разбить столицу Арабии. Мы вынуждены были их обезвредить.
— Когда вы это сделали? — спросил Крамер, чувствуя, как спина его покрывается холодным потом.
Дмитрий взглянул на часы:
— Только что.
— Не может того быть!
Дмитрий включил экран, и на нем высветлились слова:
«Адмирал! Рад приветствовать вас на русском корабле.
Передайте Большому Биллу мое сожаление по поводу его последних высказываний о русском народе. Хотел бы наказать его, но без особой команды не имею права этого делать. Что же касается вашего отряда атомных подводных лодок, то я их выстраиваю в кильватерную колонну и направляю домой, в Штаты. Вам же даю неделю на сборы, а потом — марш, марш домой. И забудьте дорогу в Арабию. Пусть Большой Билл снимет запрет на торговлю нефтью. Не суйте нос в чужой огород. Пусть Билл лечит свое левое ухо и радуется, что я ему не залепил по правому. Он вчера подавился бубликом, потерял сознание и упал на журнальный столик. Я привёл его в чувство. В другой раз не приду на помощь. Всё.
Спасибо за внимание. Митяй с Кергелена».
Шейх Мансур и Ким ду Хо не могли сдержать торжествующей улыбки. Интересно, что и малазийцы, и арабы одинаково люто ненавидели американцев. Об этом Дмитрий мог судить по их реакции на все его разговоры с Крамером, и особенно на письмецо, присланное Митяем.
— Это наш вам ультиматум. Не вздумайте ослушаться. Я бы не хотел, чтобы вы, как и Доул, явились в Штаты с танцующей походкой.
— Но мы получаем приказы. У нас есть президент, конгресс…
— Немецкий фельдмаршал Паулюс, воевавший под Сталинградом, тоже получал приказы из Берлина, но выполнить пришлось тот, который продиктовал ему маршал Жуков. Но, господа! Стол накрыт. Прошу поднять бокалы.
— Простите, я бы хотел связаться с командиром отряда подводных лодок.
— Пожалуйста.
Под крышкой ручных часов Дмитрия был вмонтирован сотовый телефон. Во время беседы с Крамером он был включен и Евгений немедленно реагировал на все команды и пожелания своего начальника. И тут, заслышав желание Крамера, Евгений вывел на экран адмирала Фьюги, командира подводного отряда. И тот сказал:
— Адмирал! Двигатели всех моих кораблей поставлены на форсаж, и корабли мчатся как угорелые из залива. Ничего не могу поделать. Вся электроника в руках русского дьявола с Кергелена.
Шейх Мансур и Ким ду Хо вытянули шеи от изумления. В глазах светилось торжество победителей.
А Дмитрий спокойно заметил:
— Напрасно ваш адмирал назвал Митяя дьяволом. Митяй — добрый малый и большой весельчак. А если кого и шлепнет лептонной пушкой, так только за дело.
Адмирал Фьюги сидел в кресле, вытирал пот со лба, и было слышно, как он ворчал: «Будь я трижды проклят, чтобы когда-нибудь еще раз сунулся в эту арабскую лужу. Выйду на пенсию и разведу у себя на ферме земляные орехи».
Адмирал Крамер, потрясенный увиденным, поднялся и нетвердой походкой направился к выходу. Он в эту страшную для него минуту еще не знал, какие распоряжения отдаст эскадре, но уже отчетливо сознавал трагизм своего положения.
С.-Петербург, 1998—2003