– Урка ты засиженный, Слава, и анекдоты у тебя про старых арестантов, которые прибандиченное бычье на лавэ разводят! Какие «установки на засранцев»? Кашпировского нашел!
– Это я к тому, Ильюха, – пояснил друган, – что «мерседесов» бояться не стоит. Всякое в жизни бывает. Видишь, как в анекдоте случилось: нашел дед дойную корову...
– Радуешься, что Лося с его отморозками забороли? Сдается мне, что радоваться рано.
– Плохие новости?
– Разные. Давай в помещении поговорим.
– Может, по пивку?
– Нет, – твердо отказался я. – Со спиртным покончено! Впервые я был у Ксении дома. Уютная однокомнатная квартирка, обставленная по принципу «бедность не порок». Сама хозяйка отсутствовала. Надо полагать, исцеляла страждущих в военном госпитале. Что может быть благороднее? Из спальни несло ананасами и нестиранным бельем. Кровать была разобрана, в ногах валялось скомканное одеяло. В кресле, подобно огромному коту, свернулось покрывало. На ковре поблескивали золотые цепочки. Надо же так радоваться хабору! Я снова позавидовал другу. Пока я дрых в холодной воде, парочка резвилась напропалую.
– Пошли на кухню, – Слава ощерился непротезированной пастью, – а то здесь бардак...
– Выкладывай, что у тебя. – Мы сели за стол прямо в куртках, только обувь в прихожей сняли. На своей территории Слава действовал просто и по-солдатски. – Кофе, чай?
– Кофе. Сейчас тебе выложу все. У меня есть три новости: хорошая, плохая и личная. С какой начать?
– Валяй по порядку, с которой начал.
– Новость хорошая: я реализовал часть добычи, а именно блюдо, чарку, портсигары и ложки с вилками.
– Ну вот, а я ложку золотую себе хотел! – хмыкнул Слава. – Когда успел?
– Да вот только что, – в тон ему отозвался я и выложил на стол деньги. – Тебе половина, и мне пополам.
– Еще что скажешь?
– Новость плохая: человек, которому я сдал хабор, связан с испанцами. Он сообщил, что с утра к нему заходил Эррара с боевиками и просил донести, если я появлюсь.
– А он что?
– А он мне сообщил. Пугает другое. Что, если испанцы сделали засаду возле моего дома?
– Тебе есть у кого отсидеться?
– У нас там все золото лежит, не забывай.
– Съездим вдвоем, заберем, – предложил «афганец». – Давай хоть сейчас.
– У меня из оружия – только кинжал ас-Сабаха, – напомнил я.
– А у меня – только пика, – заявил коре-фан. – Но это и к лучшему. Кабальеро – народ бздиловатый, не будут они нас стрелять в городе.
– Они нас в больнице чуть было не завалили!
– Это были понты дешевые. Нанять кого-то они могут, но сами не полезут. Могут наблюдать со стороны.
– Как ты думаешь, есть у них кто-нибудь вроде нас или Лося с бригадой?
– Нет у них никого. – Слава открыл буфет, достал банку растворимого кофе, снял с огня закипевший чайник. – Всех, кого могли, испанцы подтянули на трассу. Мы их видели. Лось, покойничек, с пацанами да мы с тобой. Они же не всемогущие, Ильюха. Это иностранцы, которые пытаются ссать против ветра в чужой стране.
– Есть еще хашишины, – напомнил я.
– А они откуда знают, что ты в этом деле замешан?
Слава поставил передо мной чашку древних, дореволюционных годов. Простая, белая, неказистой формы. Я перевернул, глянул на клеймо на донышке. Так и есть, производства «товарищества М. С. Кузнецова», с двуглавым орлом. Тетка, от которой Ксения унаследовала квартиру, происходила из старинной петербургской семьи.
– Ты прав, – я поднял глаза на Славу, – не знают. Те из хашишинов, кто нас видел на трассе, никому не смогут об этом рассказать.
– Ну и не парься на их счет. – «Афганец» был непрошибаем, как кирпичная стена. – Будь проще, Ильюха. Вот, сахар бери.
Чайные ложечки у Ксении оказались под стать чашке – из серебра дрянной пробы, потемневшие, старинные. Действительно, следовало выделить им ложек из добычи, а не продавать все Маркову. Воистину, эта пара в своей простоте умела наслаждаться жизнью, чего мне, по всей видимости, не было дано.
«Сейчас скажет, что я слишком много думаю», – мелькнула мысль.
– Ты слишком много думаешь, Ильюха, – наставительно произнес Слава, присаживаясь рядом. Он взял початую бутылку пива и отхлебнул. – Гоняешь всякую муть...
– Новость личная: приснился мне сегодня Леша Есиков и – что бы ты думал? – по дороге к тебе встречаю его на улице!
– Прикольно! – Слава был в курсе наших дел, по зоне я неоднократно делился планами мести в отношении подлого стукача. – Морду ему набил?
– Нет, я чуть в «мерседес» не впилился. Вот, хочу теперь к нему съездить. Получается, сон-то был в руку!
– Прикольно, – повторил Слава. – Хочешь, чтобы мы вместе поехали?
Он твердо и открыто глядел мне в глаза. Ход мысли его был прямолинеен и прост. – Поехали, – сказал я.
* * *
Адрес я помнил хорошо. Все-таки не раз у него бывал. В гостях. Почему люди становятся такими суками? Леша, испанцы... Что за жизнь! Я припарковался во дворе и привычным взглядом окинул окна. Мне показалось, что на потолке синеет отблеск работающего телевизора. Не работает Леша, что ли? Сидит дома на бобах? – Похоже, нам везет, – сообщил я Славе. Ссучившийся подельничек и в самом деле сидел дома. Через хлипкую дверь доносилась музыка. Я позвонил, зажав глазок большим пальцем. Музыка прекратилась. – Кто там?
– Электрик. У вас счетчик на лестнице искрит, – брякнул я первое, что пришло на ум. Готовься, гад, сейчас я тебе в розетку вставлю!
Удивительно, но обман сработал. Послышался Щелчок замка, и дверь отворилась. Какое удивление нарисовалось на лице Леши Есикова! Не страх, нет, – удивление.
– Илья?
Мой кулак, заранее отведенный к плечу, со всей дури влетел в морду стукача. Есиков упал на спину. Я пнул отскочившую от стены дверь и шагнул в прихожую. Следом за мной зашел Слава, наглухо перекрыв пути отступления.
– Вставай, гаденыш! – Я собирался метелить Лешу, пока хватит сил.
Есиков завизжал, когда мой ботинок несколько раз проехался по его ребрам. – Это только начало!
Стукачок быстро перевернулся и на четвереньках побежал в комнату.
В прыжке я догнал его и пнул каблуком под зад. Есиков проскользил носом по ковру, но тут же опять вскочил на карачки.
– Ты что, Илья, ты что? – причитал он.
Я остановился. Избивать знакомого, пусть даже такую гниду, расхотелось.
– Что я? Я в гости к приятелю заглянул. Освободился вот, из мест заключения, думаю, дай зайду, проведаю, как там мой подельник ссучившийся поживает.
Леша на четвереньках отбежал в противоположный угол и несмело поднялся, прижимаясь к стене.
– Ты освободился? Поздравляю, – проблеял он. Морда у него стремительно опухала. Леша про вел рукой по губам, размазал кровь.
– Ну, спасибо! Только благодаря твоим стараниям я смог узнать вкус первого глотка свободы. Рожа Есикова отекала прямо на глазах.
– Ты мне зуб выбил.
– Ты это заслужил!
Леша торопливо показал на ладони крупный белый осколок. Не меньше половины отломал!
– Тебя вообще убить надо было за твои подвиги, стукачина сучий!
Леша судорожно глотнул и вдруг ожил.
– Я понимаю, понимаю все, – зачастил он, заслоняясь выставленными ладонями. – Да, виноват. Я вправду нехорошо поступил, меня заставили, ты ведь знаешь, как опера умеют раскручивать, ты же все понимаешь...
– Я знаю, как они умеют. Ничего страшного. Это же не убойная статья была, голимая мелочовка, тебе на допросе никто кишки на локоть не наматывал. Меня вот не заставили себя оклеветать, а ты, гад, ссучился. Явку с повинной написал, душу захотел облегчить. Облегчился прямо в мою душу, так ведь, гондон ты штопаный? За что мне такой подарок? Я тебе что-нибудь плохое сделал?
– Не, не сделал, – выдавил Леша.
– Ну, теперь буду снимать с тебя должок. Хочу получить моральную компенсацию.
– Какую?! – ошалел Есиков. Должно быть, на смотрелся по телевизору фильмов о жутких тюремных извращениях и вообразил невесть что.
– Равноценную. Одевайся, пошли.
– Я не пойду!
– А в зубы? – Я занес кулак.
– Не надо меня бить!
– Не боись. Я же сказал, что это было только начало. Пошли, дружок!
– Никуда я с тобой не пойду, – несмело отказался Леша. – Куда это идти?
– Со мной, козлятина, – ласково улыбнулся я, – в мир иной!
– Илья, одумайся, – слабым голосом попросил Леша.
Я посторонился. Слава все правильно понял и выступил вперед. Схватил Есикова за плечо и вытолкал из комнаты.
– Обувайся, – сказал я. Леша замотал головой.
Слава легонько врезал ему по печени. Лешу подбросило. Он скрючился и засипел.
– Не филонь. – У меня пропала жалость к стукачу. – Будешь шланговать, замочу прямо здесь.
Не разгибаясь, Есиков сунул ноги в ботинки и стал поспешно завязывать шнурки.
Боли стукач опасался сильнее казни. Ну не дурак ли?
– Я дверь закрою? – проскулил Леша, когда его выставили на лестничную площадку. Слава вопросительно посмотрел на меня. – Да запирай, – разрешил я. – Какая разница?
Мы спустились во двор. Леша мелко трясся. Рыло у него раздулось и посинело, как у насосавшегося вурдалака. Слава затолкал стукача на заднее сиденье и устроился рядом.
– Куда вы меня? – обреченно спросил Леша.
– В лес.
На Колтушском шоссе я загнал машину в лес и вынул из багажника складную лопатку. Слава выволок безвольно обмякшего стукача.
– Вот, – выбрав небольшую полянку, я воткнул в землю лопату. – Копай здесь.
– Что ты собрался делать? – Леша заторможенно пялился под ноги.
– Вернуть кое-какие долги. Раньше я брал у земли то, что не клал, а теперь положу то, что не брал.
Взбодренный поощрительный ударом по почкам, Леша принялся за работу. Он замерил длину под свой рост, аккуратно снял дерн и принялся выкидывать землю, время от времени останавливаясь, чтобы перерубить корень. Мы со Славой молча наблюдали. Корефан проникся значением момента и замер, почти не мигая. Он умел ждать. Леша работал. Отвал на краю могилы рос. Когда Есиков углубился по пояс, я скомандовал отбой. – Вылезай наверх и раздевайся.
– Зачем раздеваться? – промямлил Леша.
– Чтобы труп не опознали. Одежду я в другом месте сожгу или выкину в реку.
– Илья...
– Вразуми его, – попросил я Славу.
Вразумленный Леша безропотно начал расстегивать пуговицы. Он изо всех сил старался тянуть время. Наконец сбросил с себя одежду и остался в одних плавках.
– Трусы тоже снимать?
– А как же! Плавки полетели в общую кучу.
– Теперь ложись в могилу и устраивайся поудобнее. Тебе в ней доолго лежать, до Страшного суда.
– Илья-а... – жалобно заблеял предатель.
– Ложись, тварь!
Леша поспешно вытянулся на дне. Славиной оплеухи он боялся больше, чем смерти. Мне тоже не хотелось, чтобы корефан перестарался, неправильно расценив мои намерения. Я подошел к краю ямы.
– Хорошо в могиле?
Стукач ничего не ответил. Его колотило от страха. Я плюнул и попал ему на живот.
– Спи спокойно, дорогой товарищ, – с максимально возможной желчью, на которую только был способен, произнес я и стал ногой спихивать на него землю.
Конечно, можно было взять лопату, закидать его с холмиком и утрамбовать как следует, чтоб не выбрался, но мне эта затея уже опротивела. Не мог я за здорово живешь умертвить старого приятеля.
Пусть даже продавшего меня с потрохами. И так наказал его предостаточно.
Я покидал шмотки в багажник. Слава все правильно понял и сел в машину.
– Поглумились, и будет.
Я завел мотор, и могила со стукачом осталась у нас за спиною.
– Затейник ты, Ильюха. – Корефан щелкнул золотым портсигаром и пустил дым.
Отъехав подальше, я выкинул одежду в кювет. Пусть Есиков добирается до дома, как хочет. Интересно, кто на трассе остановится подобрать голого мужчину? Лично я не остановился бы, другие, полагаю, тоже. Надеюсь, Лешин путь будет долгим. А ведь ему еще в запертую квартиру ломиться, ключ-то мы вместе с одеждой выкинули. Совершив эксгибиционистский вояж, Есиков наверняка получит ценный опыт. Может быть, ему даже понравится, и он со временем привыкнет.
– Это только начало, – пробормотал я. Слава поглядел на меня, но ничего не сказал.
– Зайдешь? – предложил он, когда я привез его к дому.
– Мне к Маринке надо заехать. – Пьянствовать, когда впереди было много дел, не хотелось. – Надо ее тоже порадовать.
– Барыгу ты сегодня порадовал, меня порадовал, стукача своего порадовал, теперь Маринкина очередь, – хмыкнул корефан. – Умеешь ты дарить людям радость.
– А то ж! – признал я и свалил.
Затея с казнью предателя меня не тронула. После вчерашней мясни я вообще мало о чем беспокоился. Наверное, бессонная ночь сказывалась, но на меня навалилось вдруг мрачное чувство непрошибаемой самоуверенности. С таким можно горы свернуть! Или это выработалась привычка к победе? Мы проваландались с Есиковым до половины седьмого. Поздновато было еще куда-то ездить, и я решил остаться у Маринки. Сотрудники фирмы «Аламос» могут караулить меня возле дома до полного истощения. Завтра вернемся со Славой, тогда и посмотрим, у кого нервы крепче. Навряд ли испанцы станут что-то предпринимать своими руками. Для грязной работы по устранению препятствий на пути к великой цели благородным рыцарям нужны наемники, а их еще надо отыскать во враждебном криминальном мире.
Размышляя о нелегком бремени белого человека, я добрался до Маринкиного жилья. Интересно, вернулись с дачи ее родители? Звонить и выяснять я не стал, куда интереснее показалось появиться без предупреждения. Что я там застану? Упремся – разберемся!
К моему приятному удивлению, Маринка оказалась дома и одна. Хотя запах духов в прихожей, определенно, был не ее. Примерно такой же, как в прошлый раз, когда я застал в гостях Леру.
– Привет, милый, куда ты пропал?
– Отъезжал на заработки. Что, Лера опять заходила?
– Да, была вчера, – удивилась Маринка. – А ты как узнал, следил?
– Экстрасенсорика! – Я не стал посвящать Маринку в свои секреты, например, сколько я сегодня заполучил денег. – Как, ты думаешь, я клады отыскиваю?
– Как? – В том, что я периодически нахожу всякие древности, она убедилась давно, но в тонко сти до сих пор не вдавалась.
– Интуитивным методом.
– Ты вчера нашел что-нибудь? Вот это я понимаю, нюх на деньги!
– Кое-что. Сегодня мотался весь день, продавал.
– Правда, что ли?
– Честное слово, нашел! Пятьсот долларов срубил как с куста. Глаза у Маринки засверкали.
– Это много. Что ты такое нашел?
– Складень, пять червонцев царских и так, по мелочи... – привычно соврал я и предъявил доказательство.
– Видишь, перстень и браслет? Все из одной могилы.
– А мне ничего не привез поносить? – Она была настоящей женой копателя.
– Извини, украшения были только мужские, – мне в голову не пришло приволочь в подарок часть хабора, а ведь мог бы. Хотя что? Современные цацки под эту легенду не годились. Ладно, в следующий раз выдумаю клад «новых русских», найденный на чердаке. – Вот откопаю бандитское золото... Есть у меня на примете один тайничок. Надо будет проверить. Ну, решай сейчас, куда мы применим капиталы? Маринка раздумывала недолго.
– Мы должны устроить праздник!
– Тогда одевайся в вечернее платье. Поедем в ресторан.
– Лучше я сниму что есть, – ответила Маринка, задорно блеснув глазами. В живости характера ей отказать было нельзя. Я и не отказывал. Вечер удался.
– А как мы будем жить дальше? – спросила Маринка.
Мы лежали на разворошенной постели. Чувство зависти к корефану наконец-то отпустило.
– Разумеется, счастливо, – пробормотал я первое, что пришло в голову. Хотелось спать, мозги еле ворочались.
– А как мы будем жить счастливо?
– Ты будешь ждать меня дома, а я пойду искать клад.
– А что мы сделаем, когда найдем клад?
– Когда мы найдем клад, мы разбогатеем.
– А что мы будем делать, когда разбогатеем? – Маринке не терпелось заручиться моим щедрым посулом.