Сколько-то времени оставался я в состоянии оцепенения. Потом, словно очнувшись, вспомнил, что нужно ведь ловить эту змею. Пинцет здесь, а где крючок? Крючка не было, он остался там, где я отдыхал. Снова осторожно ступая, я далеко обошел угол кутана, где лежала гюрза. Вот он крючок! Да, а как же быть с дядькой? Будить или нет? Решил разбудить.
-- Дядька, вставай! Гюрза!
-- Прекрати глупые шутки, осел! -- заворчал спросонья дядька. -- Так я тебе и поверил!
-- Честное слово, гюрзу нашел!
Теперь дядька вскочил, словно его стукнуло током.
-- Где?
-- Тихо, ты! Вон там в кутане! Иди за мной! Да крючок не забудь!
Дядька подхватил с земли крючок и, подражая моим осторожным шагам, двинулся следом за мной. Гюрза лежала на том же месте.
-- Видишь, -- указал я крючком, -- вот лежит. Спросонья дядька никак не мог разглядеть гюрзу, распластавшуюся на солнце. Он старательно вглядывался, отчаянно сопел, но змеи не видел. Я испугался, что он спугнет змею, и хотел было прыгнуть через стенку, чтобы подбежать и прижать ее, но дядька рукой словно клещами вцепился в мое плечо и зашипел:
-- Не пущу! Дай разглядеть, иначе не пущу!
Куда он смотрел, не знаю. Гюрза лежала перед ним, как на ладони.
- Дядька, пусти! --шепотом взмолился я. --Пусти! Уйдет ведь змея!
Но дядька не отпускал. Вырываться силой я не мог: наша возня спугнула бы змею. Мне оставалось с замиранием сердца ждать, пока дядька, наконец, рассмотрит гюрзу.
-- Знал бы, что ты будешь мешать, не стал бы будить тебя! -- бешено прошептал я и даже задохнулся от злости. -- Вот навязался на мою голову. Одну гюрзу нашел и ту упустим!
Мне казалось, что прошло больше часа, а дядька все еще не разглядел змеи. Потом она шевельнулась, и дядька узрел ее.
-- Подожди, я сам! -- прошептал он и, опираясь на мое плечо, тяжело взобрался на стенку кутана. Дядькина тень скользнула по земле и попала на змею, та молнией метнулась к щели. Но тут уже и я очутился рядом со змеей и прижал ее крючком у самого входа в щель. Змея зашипела и рванулась. Я бы скорее раздавил ее, чем выпустил. Подскочил дядька и тоже прижал змею своим крючком.
Ловить голову змеи пинцетом в тесном углу кутана было невозможно. Дядька крючком отбросил ее в сторону. Змея тяжело шлепнулась на землю и тут же пустилась наутек. Толкая друг друга, мы кинулись к ней и кое-как снова прижали к земле, но уже в центре кутана. В спешке дядька поскользнулся, упал на колено и оперся рукой о землю на таком расстоянии от змеи, что она вполне могла бы вцепиться ему в руку. Однако гюрза не сделала этого, и после долгой возни мы все же посадили ее в мешок.
Она была очень миролюбиво настроена или слишком напугана, эта наша первая гюрза, иначе она обязательно покусала бы нас, и не кого-нибудь одного, а обоих сразу!
Когда мешок был завязан, мы, мокрые от пота, дышали как загнанные лошади, а пальцы наши никак не могли взять папиросу. Разговаривать мы не могли. Наша первая гюрза тяжело ворочалась в мешке. Разговоры пришли позднее, когда мы уже отдохнули. В кишлак мы не шли, а летели, не чувствуя под собой ног. Раздражение и усталость как рукой сняло. Мне казалось, что эта гюрза -- самая крупная из всех когда-либо встреченных людьми, но, когда Костя ее измерил, оказалось, что ее длина всего около ста двадцати сантиметров.
ОХОТА НА ГЮРЗ
Однажды Костя принес трех гюрз. После этого мы стали находить их довольно часто. Они лежали на тех же местах, которые мы и раньше тщательно осматривали. Однако тогда наши неосторожные, резкие движения распугивали змей. Теперь же мы научились двигаться медленно и осторожно и змеи не уползали.
Еще несколько змей встретилось нам в ущелье на камнях возле родников. Справиться с ними было не очень трудно. Прыжок -- и крючок прижимает змею, ему помогает нога. Змея яростно вцепляется в сапог. Пинцет сжимает челюсти гюрзы, рука охватывает голову. Гюрза бешено бьется в руке, но быстро устает и обвисает тяжелой плетью. Подставлен мешок, туловище гюрзы хвостом вперед заправлено внутрь мешка. Голова с тусклыми, мерцающими бешеной злобой глазами и страшными зубами крепко сжата пальцами. Внимание, ловец! Наступает самый ответственный и опасный момент! Нужно быстро и точно швырнуть голову змеи в глубь мешка и моментально отдернуть руку. Гюрза может извернуться и в последний момент царапнуть зубом по пальцу!
Голова змеи летит в мешок. Завязка туго стягивает его горловину. Гюрза взята. У Кости эти действия были почти автоматическими и занимали несколько секунд. У нас с дядькой минимум четверть часа...
Подробностей всех встреч со змеями я не помню, но некоторые из них запомнились мне на всю жизнь.
Дни становились все жарче. Зеленые склоны гор выгорали и желтели на глазах. Гюрз мы стали встречать только рано утром и после захода солнца. Если мы и находили их днем, то только возле родников или в глубоких щелях.
В один из особенно жарких дней поднялся я на вершину невысокой горы. Пить хотелось неимоверно, но фляжка моя давно была пуста. На другом склоне горы, в неглубоком ложке, которым начиналось ущелье, виднелась удивительно яркая зеленая лужайка. Так могло быть только возле родника. Вода! Можно напиться досыта и набрать флягу! Из-под слоя почвы выступали слоистые каменные плиты, изрезанные щелями. Весело искрясь на солнце и ласково журча, из одной щели выбегала хрустальная струйка. От одного вида воды во рту стало еще суше. Пить! Кинулся было к роднику, но скользнул глазами по щелям и отпрянул. В одной из них над родником виднелся изгиб толстого тела и тупая жабья морда. Гюрза! Наклонись я к роднику, не осмотревшись, наверняка получил бы укус в затылок. Это верная смерть. Но в тот момент я думал не об этом, а лихорадочно соображал, как извлечь змею из щели. Выход один: зацепить ее крючком и вытащить наружу. Не тут-то было! Змея зашипела и скрылась в глубине щели. Как быть?
Хватаю большой валун и бью им по плитке, под которой находится щель со змеей. После нескольких ударов она треснула. Крючком отбрасываю обломки и вижу змею. Видеть-то вижу, но достать не могу. Змея соскальзывает с крючка, а рукой ее не схватишь! Толкаю змею крючком. Она шипит и мечется по щели, но наружу не выходит. Не даю змее покоя. Змея шипит и жмется к камню. Перед глазами переливается ее толстое, длинное тело. Вдруг на секунду из щели показался змеиный хвост. Тотчас же хватаю его рукой и, страхуя руку крючком, тяну змею из щели. Змея упирается, цепляется чешуйками за шероховатый камень. Потянешь посильнее -- разорвешь змею. Осторожно, но не ослабляя натяжения, вытягиваю сантиметр за сантиметром. Вот уже около метра змеиного тела снаружи. Какая же у нее длина? Нужно принять меры предосторожности. Наступаю ногой на хвост, а крючком прижимаю змею у самой щели. Вовремя!
Гюрза выбрасывает голову из щели и делает рывок к ноге. Ногу отдернуть я не успел. Зубы змеи ударили о сапог, но не пробили задубевшую кожу. Потом гюрза по крючку потянулась к руке... Я так растерялся, что не сообразил отбросить ее прочь, и только смотрел и ждал: дотянется или нет? Не дотянулась всего на несколько сантиметров. Длина змеи была почти полтора метра.
Передо мной большой стелющийся куст. Местное название его киуль, научное -- каперсы. Змея скрыта в кусте. Мне виден только небольшой отрезок ее тела. В обхвате змея толще моей руки!
Затаив дыхание, смотрю на гюрзу, не зная, что предпринять. Где голова змеи, где хвост? Судя по толщине, змея много длиннее метра. Такие встречаются нечасто. Длина крючка около метра. Если я прижму змею возле хвоста, она достанет мою руку зубами. Как быть?
Наконец опасение упустить редкую добычу пересилило осторожность. Стараясь не шуметь, подхожу к кусту. Завожу крючок за видимый кусок тела змеи и рывком пытаюсь выбросить ее из куста. Не получилось.
Из куста вылетела только задняя часть тела змеи. Голова осталась скрытой. Змея зашипела и словно пружина моментально втянула хвост в куст. Снова пробую выгнать змею из куста. Она шипит, но не выползает. Я не отступаю. Разъяренная гюрза выскальзывает из каперсов и мчится к обрыву, к выходам крысиных нор. Бросаюсь за ней и крючком откидываю ее прочь. Змея разворачивается и снова рвется к норам. Она бьет головой, пытаясь попасть мне в ноги. Я уворачиваюсь и крючком опять отбрасываю змею и от нор и от ног. Схватка длится целую вечность. Атака следует за атакой.
Я устал, ноги дрожат, рубашка взмокла. Но все внимание на гюрзу. Снова и снова отбрасываю ее от обрыва. Змея тоже устала. Она движется все медленнее. Вот она свернулась клубком и замерла. Сейчас же крючком прижимаю ей голову...
-- Ну, друг, -- сказал мне Костя, -- считай, что экзамен на ловца змей ты сдал. Взять такую гюрзу -- это, брат, не шутка, ведь длина ее сто шестьдесят восемь сантиметров.
Котловину, которой оканчивалось крутое, заваленное камнями ущелье, окружали обрывистые скалы. Над одной из скал просочился крошечный родничок, вернее, слезничок. Вода Слезинками капала из мха, толстым слоем покрывшего отвесный камень скалы. У подножия скалы-слезника ровная площадка, покрытая густо переплетенными прошлогодними Стеблями мяты.
Возле слезника змей мы не нашли. Ходить по жаре не было смысла, и мы решили переждать там жару. На соседних склонах ущелья паслись овцы. Передвигаясь по склонам, они почему-то обошли котловину. Пасший отару чабан увидел нас и пришел поговорить. Узнав, что мы ищем змей, чабан сказал:
- Здссь змей много!
-- Где же они? -- насмешливо спросил дядька.
-- Вот тут, в сухой траве, -- показал чабан на заросли мяты.
-- Ва-алейкум ва-ассалам! -- послышалось в ответ, и путники, поднявшись с земли, протянули нам руки.
После традиционных взаимных осведомлении о здоровье и успехах нас пригласили к чаю. Мы не отказались. Пить хотелось давно, а ничто так хорошо не утоляет жажды, как горячий, крепкий кок-чай. Мы уселись рядом с путниками, и пиала пошла по кругу. Путники знали Курбан-Нияза и слышали о нас. Во время чаепития разговор шел и о змеях. В мешках дядьки и Кости лежали две солидные гюрзы, а у меня -- длинный и толстый разноцветный полоз с черной головой. Путники попросили показать им змей.
Костя развязал свой мешочек, где лежала гюрза покрупнее. Наши новые знакомые с опаской заглядывали внутрь, при виде толстой змеи испуганно вскрикивали, с уважением поглядывали на Костю и отходили в сторону. Однако самый большой успех неожиданно выпал на мою долю. Желая показать горцам неядовитую змею, я голой рукой полез в мешок и вытащил из него топорщившегося полоза. Едва полоз был извлечен из мешка, как послышался дружный испуганный крик, и все горцы отошли подальше.
-- Чего испугались? -- сказал Курбан-Нияз и взял у меня полоза. -- Это неядовитая змея, ее не нужно бояться!
Но горцы продолжали стоять поодаль и просили не отпускать "страшную" змею. Только после долгих уговоров они подошли ближе и с любопытством разглядывали полоза, обвившего руку проводника.
-- Это очень опасная змея! -- убеждал нас один из горцев. -- Если она укусит -- умрешь! Спасенья нет!
Вместо ответа Костя вытряхнул из мешочка гюрзу, прижал се, взял за голову рукой и пинцетом раскрыл ей пасть. На верхней челюсти змеиной пасти торчали два длинных кривых зуба.
-- Смотрите, -- показал он горцам, -- это ядовитая змея.
Вот ее оружие -- зубы. А вот, -- Костя чуть нажал на зуб плоской стороной пинцета, на блестящем металле появилась желтая капелька, -- а вот яд! Вот где опасность и смерть! Теперь ты, Леша, открой пасть полозу.
Я взял у проводника змею и, сжав пальцами пасть с боков, заставил ее разжать челюсти. Длинных зубов не было. Вместо них по краям пасти и небу были видны несколько рядов частых, маленьких зубов.
-- Где здесь ядовитые зубы? Раз нет ядовитых зубов, то змея не опасна. Понятно?
-- Э, что ты говоришь! -- продолжал упорствовать горец. -- Старые люди говорят, что эта змея опасна, значит, опасна!
В это время полоз, которому, очевидно, не понравилось столь фамильярное обращение, вырвал голову и, широко раскрыв пасть, захватил ею весь первый сустав моего указательного пальца. Полоз с такой силой сжал челюсти, что его маленькие, но очень острые зубки пробили кожу до крови. Сильной боли не было, но я бы не сказал, что это доставило мне удовольствие. Горцы возбужденно загомонили, а я попытался отцепить полоза. Не тут-то было. Разжать челюсти змеи мне не удавалось.
-- Отпусти его, -- посоветовал Костя, -- дай повиснуть, он сам отцепится.
Так я и сделал. Почувствовав свободу, змея разжала челюсти и шлепнулась на землю. Перепуганные горцы бросились врассыпную.
-- Не бегите, ничего страшного нет! -- кричал им Курбан-Нияз.
Куда там! Горцы не слушали проводника и остановились, лишь отбежав на безопасное расстояние. Только когда полоз был водворен обратно в мешок, а мешок крепко завязан, они подошли к нам и сочувственно смотрели, как Костя залил мне палец йодом и завязал бинтом.
-- Э, нет! -- сказал один из них. -- Хоть миллион рублей платили бы мне за каждую змею, я все равно не стал бы их ловить!
По просьбе горцев мы положили мешочки со змеями у дальней скалы, и чаепитие возобновилось.
-- Курбан-Нияз, -- спросил я проводника по-русски, -- что это за склад на плите и почему на дереве так много лент?
-- Овринг видишь? -- по-русски же ответил мне проводник и показал на карниз. -- По нему пройдешь -- страху наберешься. От него до подножия обрыва метров двести. Если сорвешься, то в лепешку разобьешься. Другой дороги нет. Только по нему ходят. По оврингу идти страшно, а муллы и старики говорят, что возле оврннга дэвы1 живут. Угодишь дзвам -- пропустят тебя без вреда, не угодишь -- столкнут или овринг под тобой обрушат.
Идет старый горец по дороге, подходит к оврингу и молит аллаха и дэвов, чтобы пропустили его через овринг живым и невредимым. Обещание дэвам дает, если пропустят через овринг, жертву принести. Перед тем как на овринг ступить, отрывает от пояса или чалмы ленточку и привязывает на ветку, будто задаток дает, а большую жертву положит потом, когда через овринг пройдет. Ну, а когда овринг позади, страх тоже позади, богатую жертву жалко оставлять. Вот и оставляют под деревом всякую дрянь. Дэвы все равно не разберутся!
Курбан-Нияз говорил по-русски, и горцы не поняли, о чем шла речь. Словно подтверждая его слова, они закончили чаепитие, молитвенно провели руками по лицу и бороде и принялись вьючить ослов.
Самый старший из них, полуседой горец, подошел к дереву, опустился на колени, что-то прошептал. Снова провел руками по лицу и бороде. Снял поясной платок и принялся отрывать от него тонкую полоску. Его спутники, сгрудившись у начала овринга, терпеливо ожидали окончания ритуала. Горец поднялся с колен, подошел к дереву и только хотел привязать к ветке свою ленточку, как вдруг испуганно отскочил назад и закричал: "Вай, илян2! "
Костя, дядька и я вскочили на ноги и стремглав бросились к нему.
-- Укусила? -- схватил его за руку Костя.
-- Нет, слава аллаху, нет! Там сидит!
На той самой ветке, куда горец хотел привязать свою ленточку, уютно улеглась небольшая гюрза. Она заметила нас, тут же соскользнула на землю, но уйти ей не удалось, Костя прижал змею, и через минуту она была уже в мешке. На верхних ветках дерева мы обнаружили еще двух змей. Эти были покрупнее. Одна из них попала в тот же мешок, где сидела и первая, испугавшая горца, а вторая успела удрать. Она воспользовалась тем, что дядька, взобравшись на дерево, был занят сбрасыванием вниз ее соседки. Едва первая гюрза полетела вниз, как я и Костя бросились к ней. В тот же момент вторая змея прыгнула с высоты более пяти метров, шлепнулась на камень в метре от меня и бросилась наутек. Я замешкался, и змея успела улизнуть в одну из многочисленных щелей в основании скалы. Вытащить ее оттуда мы не смогли.
-- Ну и черт с ней! -- махнул рукой Костя.
Горцы забыли о своем намерении продолжать путь и с любопытством наблюдали за нами. Они тронулись в путь только после того, как мы посадили змею в мешочек.
Пожилой горец снова подошел к дереву и привязал к веткам уже не одну, а три ленточки. Потом он порылся у себя в хурджуне3, что-то пробормотал и положил на плиту надколотую пиалу. Все горцы при этом хором сказали "0-омин! " и провели руками по лицам и бородам.
-- Смотри, какие темные люди, -- огорченно сказал Курбан-Нияз. -- Они благодарят аллаха и дэвов за то, что те спасли их от змей! Эй, друг, -крикнул он, -- не того благодаришь! Спасибо ты Косте должен сказать.