Глава XI
Стараниями Флипа проблема существования на острове была отчасти разрешена. Неведомая земля могла удовлетворить все насущные нужды маленькой колонии. Оставалось лишь обеспечивать каждодневное благополучие семейства Клифтон, но Флип не сомневался, что это вполне достижимо.
За неделю моряк значительно пополнил запасы топлива. Огонь, необходимость его беспрерывно поддерживать — вот что было самой серьезной заботой. Тягостная обязанность неотрывно следить за очагом! Флип, миссис Клифтон и дети не могли все вместе удаляться от пещеры. Поэтому нельзя было предпринять большую экспедицию в глубь суши. Флип, человек не робкого десятка, всякий раз вздрагивал при одной лишь мысли, что огонь может потухнуть. Моряк не забыл того жуткого страха, когда пытался зажечь последнюю спичку! Флип пока не смог отыскать растений, подходящих для замены трута, еще не научился высекать огонь трением двух кусков дерева, следуя методу первобытных людей, стало быть, огонь в очаге требовал непрестанного присмотра. Моряк, соблюдая предосторожность, разжигал на ночь дополнительные огни — факелы, сделанные из смолистого дерева. Воткнутые в землю за несколько метров от подножия скалы, факелы могли гореть в течение многих часов.
Во время второй недели на суше несколько коротких экскурсий позволили колонистам неплохо изучить близлежащие окрестности. Флип, не желая на ночь оставлять миссис Клифтон одну, беззащитную перед возможным нападением диких зверей, вынужден был вечером возвращаться в лагерь. Поэтому до сих пор оставалось неизвестным, материк или остров та таинственная суша, которая послужила пристанищем несчастному семейству.
Домашняя утварь колонии под изобретательными руками моряка, которому помогали сноровистые Марк и Роберт, понемногу совершенствовалась. В сосудах разной вместимости из бамбука не ощущалось недостатка. Дерево, обнаруженное Марком на северных берегах озера, годилось для изготовления разнообразных бутылок. Это было калебасовое дерево, растение, весьма обычное для тропической зоны обоих полушарий, но весьма редкое для умеренного климата.[84]
— Раз здесь растет калебасовое дерево, — заметил Марк, — то, вероятно, наша земля лежит не в столь высоких широтах, как мы полагали.
— Действительно, — согласился Флип, — и присутствие кокосовых пальм подтверждает такой вывод.
— Но тогда, Флип, — продолжал юноша, — получается, что вы не знали точно местоположение «Ванкувера», когда эти ничтожества оставили нас в океане?
— Нет, мсье Марк. Этим занимается капитан, а не матросы. Мы, команда моряков, маневрируем, но не управляем кораблем. Хотя, приглядываясь к плодам этой земли, я думаю, что она расположена приблизительно в тех же широтах, что средиземноморские Балеарские острова или даже провинции Французского Алжира.[85]
— Однако, — добавил Марк, — для марта довольно холодно, даже если мы находимся несколько севернее.
— Ах, мой юный друг! — сказал Флип. — Не забывайте, что в некоторые годы ручейки замерзают даже в Африке. В феврале тысяча восемьсот пятьдесят третьего года я собственными глазами видел лед в Сен-Дени-дю-Сиг, в провинции Оран.[86] Вы прекрасно знаете, к примеру, что в Нью-Йорке, расположенном, как и Мадрид и Константинополь,[87] на сороковой параллели, зимы чрезвычайно суровые. Климат очень сильно зависит от рельефа местности. Поэтому вполне может быть, что зимы в этом краю холодные, а сама земля лежит в южных широтах.
— Жаль, что мы не можем с уверенностью определить наше местоположение, — сокрушался Марк.
— Действительно жаль, мсье Марк, — поддержал его моряк, — но у нас нет никаких измерительных приборов, приходится довольствоваться лишь догадками. Да и вне зависимости от того, имеют право калебасовые деревья расти на этой земле или нет, они тут растут, и мы можем их использовать.
Беседуя, Марк и Флип, держали путь к обрыву. Они несли с дюжину калебас, похожих на бутылочные тыквы,[88] которые с успехом могли бы заменить фляги. Флип сложил калебасы в углу пещеры, поскольку не было пока ни полок, ни шкафа и вообще никакой перегородки внутри помещения. Правда, благодаря благоустройству помещения и методичности миссис Клифтон, казалось, что на песке проведены воображаемые линии, которые отделяли здесь — столовую, там — спальню и кабинет, а тут — кухню; везде и всюду соблюдались чистота и порядок.
Деятельная миссис Клифтон, изгоняя из сердца неизбывную печаль, пыталась как можно лучше обустроить быт маленькой колонии. Мать конечно же старалась не для себя, а для детей. Для них она хотела быть сильной, от них прятала грусть, ни на миг не забывая событий недавнего прошлого. Наблюдательный Флип прекрасно понимал, сколько усилий тратила бедная женщина, чтобы не поддаваться отчаянию. Без сомнения, один лишь моряк догадывался, сколько выдержки и терпения проявляет героическая мать. Да еще Марк иногда, по детской отваге, ухватив руку миссис Клифтон, целовал ее и говорил очень тихо:
— Мужайся, мама, мужайся!
И миссис Клифтон, прижав к груди любимое дитя, на лице которого — в точности, как у отца! — столь проступали черты умной доброты, осыпала Марка поцелуями.
За вторую неделю Флипу, к неописуемой радости детей, удалось с грехом пополам смастерить кое-какие рыбные снасти. К большой удаче, моряк отыскал дерево, принадлежащее к обширному семейству бобовых — акацию, шипы которой годились на крючки для удочки. Он изгибал острые шипы над огнем, а затем привязывал их к концу нити, отделенной от поверхности кокосового ореха. Сделав таким способом несколько удочек, моряк запасся маленькими кусочками мяса и, сопровождаемый матерью и детьми, отправился на берег озера.
Флип весьма рассчитывал на свои нехитрые снасти и не обманулся в надеждах. Воды озера кишели рыбой. Клевало беспрерывно, но большинство рыб срывалось с крючка, и только некоторые, своевременно «вразумленные» резкой подсечкой, позволяли вытащить себя из воды. Марк, проявив изрядное терпение, поймал несколько рыбин, по виду напоминающих форель, с серебристыми боками, усеянными маленькими желтоватыми крапинками. Очищенные тушки были очень темного цвета, но, поджаренные на горячих углях, оказались превосходными на вкус. Рыбы этого вида отлично ловились и в последующие дни, так как, будучи чрезвычайно прожорливыми, жадно набрасывались на приманку. Рыбаки поймали и множество корюшек — угощение для самых привередливых гурманов.
Итак, мясо водосвинок, диких кроликов, рыба — корюшка и форель, яйца сизых голубей, устрицы, крабы и литодомы, древесные плоды — семена пинии — составляли рацион колонистов, обеспечивая сытное, полноценное питание. Не было лишь овощей, но больше всего недоставало хлеба. Каждый раз за едой маленькая Белл не забывала попросить свою ежедневную горбушку.
— Булочник сегодня не пришел, — неизменно отвечал славный Флип. — Он опаздывает, моя прелестная мадемуазель. Это просто злодей, а не булочник, и мы конечно же сменим его, если он будет так плохо нам служить!
— Что ж, — говорил Джек, — можно прекрасно обходиться без хлеба. Хотя, сказать по правде, ничего прекрасного в этом нет!
— Зато прекрасно будет, когда мы будем его есть! — не унимался Флип.
— И когда же, позвольте узнать?
— Когда он у нас появится!
При этих словах миссис Клифтон взглянула на Флипа. Бравый моряк ничуть не сомневался, что рано или поздно им удастся изготовить хлеб — не рано, так поздно, но что-нибудь да будет!
Так прошла неделя. Наступило 7 апреля, воскресенье. Этот день соблюдался свято. Перед ужином все прогулялись пешком до бывшей лагерной стоянки на речном берегу, идя по верху обрыва. С высоты прибрежного утеса открывался вид на бескрайние дали Тихого океана — пустынное пространство, которое миссис Клифтон буквально пожирала взглядом. Смелая женщина еще не потеряла надежду. Флип поддерживал ее, уверяя, что жизни мистера Клифтона ничто не угрожает — или бунтовщики высадят его на ближайшей земле, или инженеру удастся сбежать с корабля. И тогда первое, что сделает мистер Клифтон, — отыщет дикий берег, на который заброшены судьбой его жена и дети. Недостаток точных сведений не помешает ему на этом пути. Разве может случиться, что мистер Клифтон — умный и отважный, движимый чувствами мужа и отца, — не обнаружит суши, этого пристанища своей семьи. Он сделает это, даже если придется посвятить поискам целую жизнь, даже если придется объехать остров за островом, избороздив весь Тихий океан!
Миссис Клифтон молча выслушивала доводы Флипа и соглашалась с ним. Бедная женщина верила, что они победят любые трудности, что удача к ним еще придет и дни жизни на неведомом берегу, тягостные дни без мужа и отца, станут прошлым.
— Впрочем, — сомневалась миссис Клифтон, — если бунтовщики не хотели лишить жизни инженера, зачем тогда разлучили с женой и детьми? Почему не позволили уложить вещи и имущество в шлюпку, которая должна была доставить семейство на землю?
На этот вопрос моряк не нашелся что ответить. Он пытался вымолвить хоть что-нибудь утешительное, но не смог выдавить из себя ничего, кроме невнятного бормотания.
За неделю, начиная с понедельника, 8 апреля, запасы еды увеличились еще больше. Можно было надеяться, что голод никогда не посетит маленькую колонию. Флип трудился постоянно и попутно прививал детям практические навыки, стараясь сделать своих подопечных ловкими и изобретательными. Моряк собирался изготовить луки и стрелы, как только отыщется подходящее дерево, а покуда обучал мальчиков ловить птиц, устанавливая либо маленькие западни из трех тонких палочек, расположенных в виде цифры 4, либо силки из волокон кокосового ореха. Эти же силки отлично годились и для поимки диких кроликов. Грызуны довольно часто попадались в скользящие петли у входа в нору. По совету миссис Клифтон Флип собирался также приручить несколько диких кур и кроликов. Но прежде следовало обустроить птичий двор, а на это до сих пор не хватало времени.
Изготовляя силки и западни, Флип рассказывал мальчикам, как надо пользоваться манками, чтобы привлечь птиц, имитируя крик то самки, то самца: надо дуть в лист, свернутый рожком, и приманивать птиц, повторяя их пение или издавая звуки, похожие на шорох крыльев разных пернатых во время полета. Мальчики, и особенно Роберт, стали очень искусны в такого рода звукоподражаниях. Маленький Джек тоже делал успехи и, когда надувал щечки, походил на пухленького ангела. Птицы, привлеченные звуками манков, часто попадались в расставленные западни.
Между всеми хлопотами Флип никогда не забывал заботиться об огне, не защищенном от дождя и ветра. Моряк предпочел бы поместить очаг в пещеру, но тогда густой дым сделает обиталище непригодным для жилья. Смастерить трубу для дыма? Это было серьезное дело. Как без инструментов, без кирки или молотка, проделать отверстие в гранитной стене? Если бы встретилась хоть какая-нибудь подходящая трещина, расщелина, тогда Флип непременно ее бы использовал — но нет, гранитные скалы оказались плотными, непроницаемыми, простым ножом ничего сделать было нельзя. В таких условиях приходилось пока поддерживать огонь снаружи пещеры. Однако моряк не отказался от мысли рано или поздно осуществить свой проект, так же как и пару-тройку других идей, о которых частенько беседовал с юным Марком.
Однажды в начале третьей недели, 15 апреля, в понедельник, Флип, Марк и Роберт узнали кое-что новое и важное во время похода в лес. Они намеревались посетить правый берег реки и исследовать лесные заросли, которые прежде нельзя было рассмотреть за крутыми склонами. Но как без лодки или моста пересечь место впадения реки в озеро? Путешественники решили обойти озеро с запада, затем с юга — и таким образом попасть на правый берег реки. Это расстояние составляло примерно около трех лье, но для молодых ног Роберта и Марка пройти столько было нетрудно. Такой путь — всего лишь вопрос времени. Поэтому трое колонистов ранним утром тронулись в путь, прихватив запас еды на весь день. Вернуться они рассчитывали не раньше ночи. Миссис Клифтон, не без некоторых сомнений, дала свое согласие на столь длительную отлучку детей.
В шесть часов утра Флип и двое его молодых спутников достигли кромки леса на восточном берегу озера. Почва в этом месте была очень неровной. Спутанные ветви деревьев образовывали непроницаемый для солнечных лучей зеленый купол. Под листвой неизменно сохранялся влажный сумрак. Это были все те же хвойные деревья — можжевельник, лиственницы, пихты, приморские сосны.
Мальчики и их старший товарищ вошли в лес; идти по нехоженым, опутанным сетью лиан и колючих кустарников тропинкам было тяжело; то и дело приходилось останавливаться и перерубать мешающие растения-паразиты. Испуганные птицы прятались в укромных местах. Несколько встревоженных четвероногих выскочили из своих нор и скрылись в высокой траве. Их нельзя было не только поймать, но даже опознать — к большому разочарованию Роберта.
Спустя полчаса Марк, который шел впереди, внезапно остановился и вскрикнул от удивления.
— Что такое, мсье Марк? — подбежал Флип к юноше.
— Река, дружище Флип.
— Как, уже? — озадаченно воскликнул моряк.
— Взгляните вон туда! — показал Марк.
Действительно, взору Флипа открылась река, которая безмятежно несла куда-то свои воды, черные и глубокие. Она достигала в ширину более шестидесяти футов. Нависая справа и слева, могучие деревья служили ей гигантской колыбелью. Зажатая между крутыми неровными берегами река текла извилисто, по очень узкому руслу, иссеченному по сторонам оврагами. Место выглядело диким и весьма впечатляющим. Кое-где поваленные деревья образовывали прогалины, и солнце, проникая к воде сквозь листву, казалось, воспламеняло лес. Воздух был напоен чудесными, здоровыми ароматами смолистых хвойных деревьев. Повсюду росла буйная, почти тропическая растительность, лианы соединяли одно с другим деревья, задыхавшиеся от изобилия листвы, а густой траве, настоящему прибежищу пресмыкающихся, вряд ли стоило здесь доверять.
Флип и два мальчика смотрели на это великолепие с немым восхищением. Однако одно соображение озадачивало моряка. Откуда тут взялся берег реки, когда, по его расчетам, они не могли достичь речного берега ранее чем через час? Необъяснимо. Марк и Роберт понимали не больше своего старшего друга.
— Эта река, — предположил Марк, — не может быть той, что мы уже исследовали.
— Да, это очевидно! — согласился Флип. — Вода другого цвета — темная, другая скорость течения — мчится стремниной.
— Да, Флип, — кивнул Марк.
— Впрочем, — добавил моряк, — мы пойдем вниз по течению, хотя ясно видно, что так не выйти к морю.
— Хорошо бы, однако, чтобы река не уклонялась сильно в сторону, — вступил в разговор Роберт.
— Действительно, — поддержал младшего брата старший. — Но почему бы этой речке не быть притоком той реки, что мы уже осматривали?
— Идем дальше и все узнаем, — подытожил Флип.
Подростки последовали за моряком и, к своему крайнему удивлению, сделав сотню шагов, оказались на западном берегу озера.
— Вы правильно догадались, мсье Марк, — пояснил Флип, — эта река впадает в озеро, а не вытекает из него. И другая, таким образом, не является водосливом, как мы считали до сих пор. Две реки лишь пересекают озеро и впадают в море ниже места нашей первой стоянки.
— Это мне немного знакомо, — отвечал Марк, — в природе часто встречаются странные феномены — реки, течение которых следует через обширные пространства неподвижной воды.
— Да, — воскликнул Роберт, — и место, где эта река вытекает из озера, — немного правее, менее чем в двух милях отсюда, как раз там моя водосвинка исчезла под водой! Это место я вижу отчетливо, и, будь у нас плот, чтобы переправиться на правый берег, понадобилось бы менее часа для возвращения в наше жилище.
— Без сомнения, — отвечал Марк, — только ты забываешь кое-что, мой дорогой Роберт.
— Что же, Марк?
— Придется не только пересекать реку выше по течению, но и еще раз форсировать ее после истока из озера.
— Верно, очень справедливое замечание, — заметил Флип.
— Раз так, — сказал Роберт, — то придется возвращаться домой той же дорогой, и дорогой длинной! Но вначале давайте позавтракаем!
Предложение Роберта было принято. Флип, Марк и Роберт уселись на берегу, в тени великолепных густых акаций. Моряк вынул из мешка несколько кусков холодного мяса, сваренные вкрутую яйца и горсть орешков пинии. Озеро снабдило путников свежей чистой водой, и, подгоняемые аппетитом, они проворно покончили с обедом.