— Но, сэр, я хотел бы знать, где…
— Где держат минхера Бонтвернера?
— Да.
— Это нужно узнать не у Квимбо.
— У кого же в таком случае? Может, вам известен кто-либо, к кому можно обратиться?
— Да.
— И кто же?
— Похитители женщин.
— Pshaw! Они ничего не скажут!
— Уверяю вас, что если подойти к этому с должным вниманием, то в течение одного допроса все станет известно. Единственно, о чем бы я хотел просить вас, предоставить это дело мне.
— С удовольствием, хотя, признаться честно, я в этом сомневаюсь.
— И почему же? Неужели вы полагаете, что страх смерти не способен развязать этим людям языки?
— Христианам — возможно. Но мы имеем дело с людьми, для которых вера, совесть, надежда и страх не имеют значения.
— Что ж, увидим.
Мы вошли к арестованным; Квимбо оставили в капитанской каюте. Но какие бы вопросы ни задавал Раффли пиратам, ответов не последовало. Раффли начал выходить из себя:
— О, варвары!
— Мне кажется, сэр Джон, нам надо действовать по-другому.
— Как же?
— Нужно узнать, куда приходят ответы на письма Бонтвернера.
— Как же вы это узнаете?
— Следите за глазами капитана, пока я буду с ним разговаривать.
Я подсел к капитану и начал говорить по-китайски:
— Ты не хотел бы сказать свое имя?
Он не ответил.
— А также я бы хотел узнать, где вы прячете минхера Бонтвернера.
Снова тишина.
— Твое молчание ничего не значит, — продолжал меж тем я. — Мы и так освободим его, когда приплывем в Ху-Няо.
Я умышленно выделил это китайское название. Капитан ничего не ответил, но в глазах его мелькнули искорки злорадного смеха.
— А, впрочем, я оговорился, я хотел сказать «Ху-Цяо».
Сознательно поменяв в названии одну букву, я добился того, что во взгляде капитана, все еще хранившего молчание, просквозил испуг.
Выйдя от арестованных, Раффли спросил меня:
— И чего вы добились этими вопросами?
— А смотрели ли вы на выражение лица капитана?
— Да. Вначале он улыбался, как бы сознавая свое превосходство над вами, но потом испугался.
— Абсолютно верно! Дело в том, что я сомневался, что слово, сказанное Квимбо и означающее буквально «птица-тигр», истинное название этого места. Так оно и вышло: Квимбо неправильно запомнил слово «Ху-Цяо», которое означает «Мост Тигра».
— Допустим. Но где в таком случае лежит этот полуостров?
— Где-то на побережье Суматры. Необходимо его найти.
— Каким же образом, смею вас спросить? Объехать всю Суматру и у жителей каждого полуострова спрашивать его название?
— Я полагаю, мы могли бы воспользоваться картами пиратов.
— Well, но я думаю, что этим можно заняться завтра.
Квимбо был переселен в отель, где ему, без сомнения, было гораздо приятнее, чем в трюме.
На следующее утро мы едва успели приступить к первому завтраку, как появился мудали, горя нетерпением узнать развязку всей этой истории. Раффли, поведав ему обстоятельства «дела о привидении», не удержался, чтобы не отпустить пару едких замечаний в адрес охраны и его, мудали, персоны. Последний, приняв крайне важное выражение лица, потребовал немедленно выдать ему Квимбо ввиду того, что он должен быть наказан дважды. Я просто рассмеялся, а Раффли посмотрел на чиновника весьма удивленно:
— Наказан дважды? Вот как?
— Он напугал солдат; кроме того, он обнаружен на пиратском судне и, следовательно, тоже является разбойником.
Сэр Джон перебил сингальца:
— Что с вами? Вы помните, кто я?
— Вы — родственник генерал-губернатора.
— Чудесно. А этот джентльмен, сидящий рядом?
— Ваш друг.
— Прекрасно. Ну а Квимбо?
— Он… Он… — Он запнулся.
Раффли договорил за него:
— Квимбо — слуга этого джентльмена. Что из этого следует? Можете вы это сказать?
— Нет, — признался сингалец, явно обескураженный начальственным тоном Раффли.
— Это же и ребенку ясно! Здесь сидят родственник генерал-губернатора, и его друг, и слуга его друга. А из этого следует, что Квимбо — слуга генерал-губернатора.
Мудали не отвечал, покачивая недоверчиво головою.
— Как? Вы не верите? Я полагаю, что вы считаете себя джентльменом, и именно как с джентльменом буду с вами разговаривать. Чарли, принесите мои пистолеты!
Тут сингалец вскричал:
— Подождите, я верю вам!
— И в то, что Квимбо не разбойник, а честный человек?
— Да!
— В таком случае я бы посоветовал вам сделать вид, будто на корабле не было обнаружено никакого кафра по имени Квимбо.
— Почему?
— Потому что вы же сами считали его привидением. Если, конечно же, вам угодно, я могу рассказать обо всем генерал-губернатору, когда он приедет, либо можете рассказать ему сами.
— Мы ничего ему не скажем. Кстати, губернатор прибудет сегодня. Он приедет, чтобы вершить суд.
Приехавши, губернатор выслушал рассказ Раффли о Бонтвернере и распорядился объявить пиратам, что тот, кто сообщит необходимые сведения о Мосте Тигра, избегнет смертного приговора. Ни один из них не выдал секрет, и вечером все они висели на рее.
Мы же, полагаясь теперь на самих себя, обратились к картам. Труды оказались напрасными, поскольку ни на одной карте мы не нашли названия Ху-Цяо.
Я пробовал экзаменовать Квимбо — может быть, он запомнил направление, но Квимбо сказал, что ничего не знает, поскольку все время сидел, запертый в трюме.
В то же время мы вспомнили, что видели в капитанской каюте еще какие-то карты, не принятые нами во внимание. Ими оказались штурманские карты Никобарских островов; тщательность, с которой эти карты были нарисованы, натолкнула меня на мысль о кроющемся в них тайном смысле.
На следующий день, упомянув в разговоре Никобарские острова, я услышал в ответ:
— Никобар? Квимбо знает Никобар!
Тут мне пришло в голову, что на Никобарских островах проживают малайцы, и я решил выяснить, знакомы ли Квимбо малайские названия:
— Не видел ли ты остров, который называют Пуло-Сембилан? [73]
На лице его отразились проблески воспоминания, и он ответил, радостно кивая:
— Билан… Билан… Квимбо уже видел; Билан — много островов в большой воде. Корабль стоял возле островов… Билан…
— А у какого из островов?
— Квимбо не знает.
Тут я принялся медленно, делая паузы, перечислять ему все острова. Он слушал меня с напряженным вниманием. Лишь, когда я дошел до названия Теланджанг [74], лицо его прояснилось:
— Тел… Тел… Ланджанг… Ланджанг… О, этот остров Квимбо видел!
— А можешь ты вспомнить, почему корабль стоял там? Та Ци там живет.
— А кто он?
— Та Ци разбойник, большой, сильный великан.
— Та Ци был в джонке, когда на вас с минхером Бонтвернером напали и пересадили на пиратский корабль?
— Да, Та Ци был там.
— А почему ты решил, что Та Ци живет на Теланджанге?
— Он там сошел.
— Он брал с собою какие-нибудь вещи?
— Взял с собой бочку… две бочки… много бочек.
— А с берега на корабль что-нибудь передавали?
— Дыни, кокосы, фрукты, все, что на корабле едят.
— А теперь я задам тебе вопрос, который для меня крайне важен. Этот Та Ци был на корабле, когда тебя приняли на Мосту Тигра. Значит, он знает, где находится остров с таким названием?
— Та Ци стоял там, он все знает.
— Хорошо, а какую роль он играл на корабле? У него есть звание?
— Когда капитан его звал, он говорил «теу».
— Теу? В таком случае, он — офицер. Можешь ты сказать, сопровождал ли он вас на Мост Тигра?
— Он сошел с корабля и шел на Мост Тигра.
— Он видел твоего господина Бонтвернера?
— Он видел его и даже говорил с ним.
— О чем?
— Квимбо не слышал, далеко стоял.
— Жаль! А теперь скажи-ка, является ли капитан командующим всем на полуострове?
— Нет, командующий — Линь Дао.
— Его имя означает «Повелевающий Меч», в то время как Та Ци переводится как «Великое Мужество». Поскольку все имена подобного толка обычно связываются с личными качествами их обладателей, не лишне было бы отнестись к нему с особой осторожностью.
Последние слова были обращены к лорду, который, хотя и сохранял молчание, принимал тем не менее в нашем разговоре самое деятельное участие. Сделав пренебрежительный жест, он заметил:
— Мне нечего опасаться. Может быть, вы, Чарли?
— Излишний вопрос!
Я попытался выяснить у Квимбо еще некоторые детали, но, к сожалению, запас знаний этого достойного представителя африканской братии был исчерпан. Потерпев фиаско, я обратился к Раффли:
— По крайней мере, мы теперь располагаем кое-какими сведениями, которые возможно принять в качестве отправной точки. Этот Линь Дао — несомненно, верховнокомандующий этой шайки и проживает он на Мосту Тигра. Та Ци, если можно так выразиться, является кастеляном на Теланджанге, куда в первую очередь нам и следует отправиться, чтобы выяснить, где же находится этот полуостров.
— Гм! Заключим пари?
— Нет.
— Сперва послушайте. Я готов поставить пятьдесят, даже сто фунтов на то, что он нам ничего не расскажет.
— Спорьте лучше с Квимбо, сэр!
— Вы что же, вправду считаете, что мне пристало спорить с кафром? Нет, вы действительно хотите ехать со мной и освободить минхера Бонтвернера?
— Да, и я верю в удачу!
— Прекрасно! Когда же мы выступаем?
— Завтра поутру, с отливом.
— Яхта готова уже сейчас.
— Подобное предприятие не терпит спешки, необходимо подготовиться.
— Ну, что ж… А ваш Квимбо едет тоже?
Квимбо ответил за меня:
— О, прекрасный, добрый, мужественный Квимбо едет с вами! Он освободит минхера Бонтвернер и убьет всех Китай, Малай и всех пиратов.
Глава вторая
ТА ЦИ
Группа Никобарских островов расположена приблизительно вдоль 93-го градуса восточной долготы, южнее Андаманских островов и к северо-западу от Суматры. Климат островов приближается к тропическому; однако сама атмосфера с полным правом может считаться нездоровой, поскольку, а при отливах это еще заметнее, заросли мангровых деревьев вкупе с обширными болотами, раскинувшимися вдоль побережья, рождают лихорадку, коя не щадит даже местных жителей.
По этой причине, после ряда неудачных попыток колонизовать эту местность, англичане в 1869 году решили устроить здесь колонию для преступников, которая находилась бы в ведении губернатора Андаманских островов. Основную массу высылаемых сюда преступников составляют сипаи [75].
Что касается природы Никобаров, ни один человек, не будучи мастером кисти или карандаша, не способен передать, хотя бы отдаленно, ту девственную нетронутость ее, то разнообразие животных и растений, которое поражает при первом же знакомстве с Никобарами.
Среди растительности выделяется пандан. Как и пальма, пандан относится к растениям с однодольными плодами. Временами мне кажется, что это — растение эпохи сотворения мира…
Такие леса — явление весьма обычное на побережье тропических морей; все берега покрыты зарослями, а море несет свои воды, изредка пошевеливая волнами, ожидая прилива.
Из-за труднопроходимости джунглей дома коренных жителей, стоят ли они обособленно или образовывают лежащие рядом деревни, располагаются в непосредственной близости от взморья.
Колония содержит около ста заключенных и находится на острове Каморта. В основном это люди, осужденные пожизненно, хотя изредка встречаются и приговоренные к очень длительному сроку.
Как и предполагалось, минхер Бонтвернер отправил в Чилачап на острове Ява письмо, и без особых сложностей мне удалось заполучить интересовавшие меня сведения относительного того, куда должен быть отправлен ответ.
Это место становилось точкой отсчета в наших поисках дороги на Мост Тигра. Помимо этого существовал еще Та Ци, который знал, где лежит Мост Тигра; но скажет ли он нам об этом?
Мы уже достигли прохода Десятого Градуса, отделяющего Никобарские острова от Андаманских, но к мысли, хоть сколько-нибудь здравой, никто из нас еще не пришел.
— Готов биться об заклад, — сказал Раффли, — что из этого парня не удастся вытянуть ни единого слова.
— Не остается ничего, как ждать случая. У меня пока мыслей нет.
— У меня тоже. К тому же, как подумаешь о сложности с языками…
— О каких сложностях идет речь? Та Ци — китаец.
— Вы хотите сказать, что будете разговаривать с ним на его родном языке? Хорошо, допустим, но перед этим необходимо попросту найти его.
— Так что же? Люди, которые там живут…
— Называются никобарцы, — закончил за меня Раффли. — Вы поймете их язык?
— Гм! Никобарцы — это смесь малайцев и бурмейцев, поэтому маловероятно, что меня с моим малайским и индийским могут понять.
— Я, признаться, владею языком так же… Быть может, лучше спросить нашего Махабу?
Махаба был приятелем нашего прежнего приятеля Калади, на чьей свадьбе, собственно, мы и познакомились. За долгое время плавания матросом он хорошо узнал индийские и китайские моря и обладал поистине энциклопедическими познаниями в малайском и индийском языках. На вопрос Раффли сингалец ответил, что остров Теланджанг ему знаком, а с тамошними людьми очень просто можно будет договориться.
Прошло какое-то время, и мы услышали возглас Махабы, выражающий крайнее удивление:
— Сагиб, лодка!
— Какая?
— Андаманская!
— Что ж, посмотрим… — Раффли извлек подзорную трубу и некоторое время смотрел вдаль, потом изрек:
— Это две узкие лодки, соединенные меж собою бортами. Они, похоже, собираются подплыть к нам.
— Не пускай их, сагиб, не пускай!
— Почему же?
— Это бедные черти, которые гребут на свою свободу.
— Я тебя не понимаю.
Я понял, наконец, о чем идет речь, и объяснил англичанину:
— Несомненно, это беглые каторжники.
— Беглые каторжники? Они бегут с Андаманских островов?
— Безусловно.
— Они хотят попасть на Никобарские?
— Я тоже так думаю.
— Тогда они не беглецы.
— Отчего же?
— На Никобарах их, безусловно, схватят. Тот, кто действительно бежит с Андаман, держит курс прямо на север, на материк.
— Сомневаюсь. Через столь людные места? Это слишком опасно. Лучше всего двигаться в сторону северной оконечности Суматры.
— Тогда они попадутся на Никобарах.
— Нет, если они умны и осторожны. Чиновник есть лишь на Каморте. Если беглецы минуют этот остров, они будут спасены.
— Гм! Вы так полагаете? Беглые каторжники? Но я — англичанин, и мой долг — схватить этих молодчиков.
По приказу лорда руль переложили влево, и яхта, продвинувшись на два корпуса, оказалась вблизи беглецов.
Теперь мы могли хорошо разглядеть их. Все их одеяние составляли длинные, до щиколоток, рубахи с неизвестным мне знаком на рукавах.
— О, отделение Острова Гадюк, куда ссылают самых опасных! — проговорил лорд. Затем, перегнувшись через мостик, он обратился по-английски к гребцам, со страхом взирающим на него: — Откуда вы, ребята?
— С малого Андамана, сэр! — отвечал один из них на том же языке.
— И куда же?
— На Каморту, к родственнику на похороны.
— Ну что ж, поднимайтесь на борт, и я вас подвезу.
— Мы не можем, сагиб!
— Почему?
— Мы — люди ничтожные…
— А я — англичанин, который всякому, кто не принимает его приглашений, посылает пулю в лоб!
— Мы не можем, сагиб! Нам это не позволяет наша каста!
— Ваша каста? Я вот дам сейчас команду, и вы вместе со своей лодкой окажетесь под моей яхтой.
— Сагиб, я оговорился, мы направляемся на Теланджанг.
— К кому же? У нас там есть знакомые! — вскричал я, не сдержавшись.
— К Та Ци, китайцу, самому значительному человеку на всем острове.
— И это он, ваш родственник, которого вы должны похоронить?