Она тихо заговорила в селектор, и в дверях, в высокой арке возникла высокая черноволосая женщина с восточными чертами.
— Прошу за мной, мистер Луговой.
Все это произвело на Лугового впечатление. Как и многие русские, он был наивен в том, что касалось западных методов ведения дел, и ошибочно предположил, что все сотрудники задержались здесь так поздно из-за него. Вслед за женщиной он прошел по длинному коридору, увешанному изображениями грузовых судов, которые под флагом «Морских перевозок Бугенвиль инк.» бороздили бирюзу морей.
Проводница негромко постучала в дверь, отворила ее и вошла.
Луговой переступил порог и остановился в изумлении.
Помещение было огромным — мозаичный пол с сине-золотым растительным узором, массивный стол для совещаний, опиравшийся на резных драконов, словно уходил в бесконечность. Но больше всего поразили Лугового терракотовые изображения воинов в натуральную величину в полном вооружении и на волнующихся конях, мягко освещенные в нишах зала.
Он сразу узнал стражей могилы древнего китайского императора Цинь Шихуана. Впечатление они производили невероятное. Луговой задумался, как эти фигуры могли выскользнуть из рук правительства Китая и попасть к частному лицу.
— Пожалуйста, подойдите и сядьте, мистер Луговой.
Его так захватило великолепие этой комнаты, что он не заметил хрупкую восточную женщину в инвалидной коляске. Перед ней стояло кресло черного дерева с шелковыми, вышитыми золотом подушками и столик с чайником и чашками.
— Мадам Бугенвиль, — сказал он. — Наконец-то мы встретились.
Главе судовладельческой династии Бугенвилей восемьдесят девять лет, и весит она примерно столько же фунтов. Блестящие черные волосы забраны от висков в пучок.
На лице у нее ни морщинки, хотя тело выглядит древним и непрочным. Но Лугового поразили ее глаза, ярко синие и такие свирепые, что он почувствовал неуверенность.
— Быстро вы пришли, — просто сказала она. Голос у нее ясный и четкий, без следов пожилого возраста.
— Пришел, как только услышал телефонный звонок.
— Вы готовы к опыту по промыванию мозгов?
— Промывание мозгов — неприятный термин. Я предпочитаю «вмешательство в работу мозга».
— Терминология не имеет значения, — равнодушно сказала она.
— Я готовил свою группу много месяцев. При наличии необходимых условий мы сможем начать через два дня.
— Начнете завтра утром.
— Так скоро?
— Внук сообщил мне, что условия складываются благоприятно. Замена произойдет сегодня ночью.
Луговой невольно взглянул на часы.
— Вы даете мне не много времени.
— Возможностью следует пользоваться, когда она появляется, — твердо сказала женщина. — Я договорилась с вашим правительством и готова выполнить первую часть договора. Все зависит от скорости. Вам и вашему штату дается десять дней для завершения вашего участия в проекте…
— Десять дней! — ахнул он.
— Десять дней, — повторила она. — Это ваш крайний срок. Затем я вас отстраню.
По спине Лугового пробежала дрожь. Ему не требовались пояснения. Было ясно, что если что-нибудь пройдет неудачно, он и его люди бесследно исчезнут — вероятно, в океане.
В огромном конференц-зале наступила тишина. Потом мадам Бугенвиль подалась вперед в своем инвалидном кресле.
— Не угодно ли чаю?
Луговой терпеть не мог чай, но кивнул.
— Да, спасибо.
— Лучший сорт китайского. В розницу стоит более ста долларов за фунт.
Он взял протянутую чашку, вежливо сделал глоток и поставил чашку на стол.
— Полагаю, вам сообщили, что моя работа еще на стадии исследования. Эксперименты проходят удачно одиннадцать раз из пятнадцати. С такими ограничениями во времени я не могу гарантировать успешный результат.
— Какое время советники Белого дома смогут уходить от вопросов прессы, определяли самые проницательные умы.
Луговой вскинул брови.
— Я полагал, что объектом моего опыта станет кто-нибудь из не самых значительных конгрессменов, чье долгое отсутствие не бросится в глаза.
— Вас неверно информировали, — небрежно бросила она. — Ваш генеральный секретарь и президент посчитал, что до начала эксперимента вам лучше не знать, кто ваш истинный объект.
— Если бы мне дали время изучить его личность, я был бы лучше подготовлен.
— Не мне объяснять русскому требования безопасности, — сказала она, глядя ему в глаза. — Почему, по-вашему, мы до сих пор не встречались?
Не зная, что ответить, Луговой сделал большой глоток.
На его плебейский вкус, он пил воду, приправленную духами.
— Я должен знать, кто мой объект, — сказал он наконец, собравшись с духом и глядя ей в глаза.
Ответ прозвучал в просторном помещении, как взрыв бомбы, отразившись в мозгу у Лугового и совершенно ошеломив его. Он почувствовал, что его бросили в бездонную пропасть и надежды на спасение нет.
Глава 10
После многих лет плавания по морям барабаны с нейротоксином «агент С» разорвали цепи, которыми были закреплены внутри деревянных ящиков, и теперь были разбросаны по трюмной палубе. Одинаково выкрашенные стандартные судовые контейнеры, одобренные министерством транспорта, 81,5 дюйма длиной и 30,5 дюйма поперек. У них вогнутые торцы, и они серебристого цвета. На всех зеленой краской аккуратно написан армейский код «GS».
— Я насчитал двадцать барабанов, — сказал Питт.
— Совпадает с инвентарным перечнем пропавшего оборудования.
В голосе Мендозы послышалось облегчение.
Они стояли в глубине трюма, теперь ярко освещенного переносными прожекторами, соединенными кабелем с «Катобой». Палуба была залита водой почти на фут, и когда люди ходили между смертоносными контейнерами, от ржавых бортов трюма эхом отражался плеск.
Химик из агентства помахал рукой в перчатке.
— Вот барабан, из которого произошла утечка, — взволнованно сказал он. — У него разбит клапан.
— Довольны, Мендоза? — спросил у нее Питт.
— Как свинья в навозе! — радостно воскликнула она.
Питт подошел к ней, так что их лицевые маски едва не соприкасались.
— А вы подумали о моей награде?
— Какой награде?
— Наш договор, — сказал он, стараясь говорить серьезно. — Я нашел вашу отраву на тридцать шесть часов раньше срока.
— Вы ведь не собираетесь воспользоваться моим глупым предложением?
— Я был бы глуп, если бы им не воспользовался.
Она порадовалась, что под маской ему не видно, как она покраснела. Говорили они на открытой частоте, и все в помещении их слышали.
— Вы выбираете странные места, чтобы назначить свидание.
— Я думал, — продолжал Питт, — об ужине в Анкоридже: коктейли на ледниковом льде, копченый лосось, мясо лося, запеченное по-аляскински. А потом…
— Достаточно, — сказала она с растущим смущением.
— На тусовки ходите?
— Только по необходимости, — ответила она, справившись с собой. — А у нас вовсе не такой случай.
Он воздел руки, потом разочарованно опустил их.
— Печальный день для Питта, счастливый для НПМА.
— Причем тут НПМА?
— Заражение произошло на суше, в подводных работах нет необходимости. Моя команда может лететь домой.
Она еле заметно кивнула.
— Очень аккуратный ход. Оставляете все армии.
— А она знает? — серьезно спросил он.
— Военное командование Аляски уведомили спустя секунды после того, как вы доложили об обнаружении «Пайлоттауна». С материка для ликвидации «агента» к нам направляется отряд химической защиты.
— Мир аплодирует расторопности.
— Но для вас это неважно?
— Конечно, важно, — сказал Питт. — Однако моя работа закончена, и, если у вас нет другого места, где разлился яд, и еще мертвецов, я отправляюсь восвояси.
— Говори после этого об умных циниках.
— Скажите «да».
Она чувствовала, что попала в западню, и сердилась на себя за то, что это ей нравится. И ответила, не успев придумать, как отказать:
— Да.
Мужчины в трюме прекратили спасение половины человечества и глухо зааплодировали руками в перчатках; в микрофонах слышались шутки и свист. Она вдруг поняла, что ее репутация взлетела по шкале Доу-Джонса. Мужчины восхищаются женщинами, которые умеют руководить грязной, трудной работой и не становятся суками.
Позже Довер обнаружил Питта, когда тот задумчиво изучал небольшой открытый люк, освещая его фонариком. Луч внизу терялся в темноте, отражаясь в покрытой нефтяными разводами воде в трюме.
— Что-то замышляете? — спросил Довер.
— Подумал, не провести ли небольшое исследование, — ответил Питт.
— Тут далеко не пройти.
— А куда он ведет?
— В туннель стержня винта, но туннель залит водой почти доверху. Нужен акваланг.
Питт направил луч на переднюю переборку и осветил еще один маленький люк у верха трапа.
— А этот?
— Должен вести в четвертый трюм.
Питт кивнул и начал подниматься по ржавым ступенькам, Довер за ним. Питт раскрыл люк, прополз в туннель и оказался в следующем трюме. Довер не отставал. Быстрый осмотр показал, что люк пуст.
— Корабль как будто вез только балласт, — вслух рассуждал Питт.
— Похоже на то, — подтвердил Довер.
— Куда теперь?
— Вверх по лестнице в проход между баками с питьевой водой и кладовыми.
Они медленно пробирались в нутро «Пайлоттауна», чувствуя себя грабителями могил на кладбище в полночь. За каждым углом им мерещились скелеты экипажа.
Но костей не было. Каюты должны были бы выглядеть, как ежегодная распродажа в «Мэйсиз»:[7] личные вещи, все, что люди бросали, второпях покидая корабль. Но внутренности «Пайлоттауна» походили на туннели и залы пустынной пещеры.
Не хватало только летучих мышей.
Складские помещения для продуктов пусты. На полках в столовой экипажа ни тарелок, ни чашек. В туалетах нет даже бумаги. Огнетушители, дверные запоры, мебель — все, что можно отвинтить или унести, исчезло.
— Очень странно, — произнес Довер.
— Мне тоже так кажется, — согласился Питт. — Корабль систематически опустошали.
— За годы дрейфа на борт могли подняться грабители и все унести.
— Грабители оставляют после себя хаос, — возразил Питт. — Тот, кто это сделал, аккуратист.
Странное это было путешествие. Их тени скользили по темным стенам проходов и по молчаливым заброшенным механизмам. Питту хотелось снова увидеть чистое небо.
— Невероятно, — говорил Довер, все еще не опомнившись после того, что они нашли, вернее, не нашли. — Сняли даже клапаны и счетчики подчистую.
— Будь я азартен, — заметил Питт, — бился бы о заклад, что мы столкнулись со страховым мошенничеством.
— Не первое из судов, которые сегодня у Ллойда в Лондоне[8] числятся пропавшими, — сказал Довер.
— Вы рассказывали, что команда утверждала, будто покинула «Пайлоттаун» в бурю. Да, судно они покинули, но оставили только пустую оболочку.
— Легко проверить, — сказал Довер. — Есть два способа затопить корабль в море. Открыть кингстоны и впустить воду или подорвать днище взрывчаткой.
— Как бы поступили вы?
— На то, чтобы затопить корабль через кингстоны, нужны сутки или даже больше. Достаточное время, чтобы привлечь внимание проходящих судов. Я за взрывчатку. Быстро и грязно: пускает корабль на дно в несколько минут.
— Что-то помешало взрыву.
— Это только теория.
— Следующий вопрос, — не унимался Питт. — Где бы вы разместили взрывчатку?
— В грузовых трюмах, в машинном отделении — в любом месте у бортов, лишь бы ниже ватерлинии.
— В трюмах пока никаких следов взрывчатки, — сказал Питт. — Остаются машинное отделение и носовой трюм.
— Мы зашли уже далеко, — заметил Довер. — Можем пойти дальше и довести начатое до конца.
— Лучше разделиться. Я осмотрю машинное отделение. Вы знаете проходы на корабле лучше меня…
— Это в носовом трюме, — сказал Довер, опережая его.
Рослый моряк двинулся по трапу, насвистывая боевую песню университета Нотр-Дам.[9] Фонарик в руке позволял следить, как его медвежья фигура удаляется неуклюжей походкой и наконец исчезает.
Питт начал осматривать лабиринт труб, идущих от устарелых двигателей с возвратно-поступательным движением и бойлеров. Мостики над механизмами были почти разъедены ржавчиной, и Питт шел осторожно. В его воображении машинное отделение оживало: раздавались скрипы, стоны, шумели вентиляторы, слышался шепот.
Он нашел пару кингстонов. Колеса, их открывающие, застыли в положении «закрыто».
Вот и все с теорией кингстонов, подумал Питт.
Ледяной холод пополз по его спине и распространился по телу, и Питт понял, что батареи, поддерживающие температуру его костюма, почти разрядились. Он на время выключил фонарик. Полная темнота едва не задушила его. Он снова включил фонарик и повел лучом, словно ожидал увидеть призраки членов экипажа, протягивающие к нему руки. Но никаких призраков не было. Ничего, кроме темных металлических стен и изношенных механизмов.
Питт готов был поклясться, что слышит скрежет, как будто возвышавшиеся над ним двигатели сами включились.
Он потряс головой, чтобы отогнать видения, и начал методично обыскивать стены отделения, проползая между насосами и покрытыми асбестом трубами, которые вели в темноту и в ничто. И упал с трапа в грязную воду глубиной шесть футов.
Он выбрался из объятий мертвой, зловонной трюмной воды. Костюм был весь в мазуте. Задыхаясь, он постоял, заставляя себя расслабиться.
И тут заметил какой-то предмет, едва видный на пределе досягаемости луча. Проржавевшая алюминиевая канистра на пять галлонов бензина, проводами прикрепленная к балке, поддерживающей изнутри плиты корпуса. Питту приходилось иметь дело с подводными взрывными работами, и он сразу узнал детонатор, прикрепленный к дну канистры. Электрический провод уходил наверх, на палубу.
Обливаясь потом, он в то же время дрожал от холода. Оставив заряд там, где нашел, он поднялся по лестнице. И начал осматривать двигатели и бойлеры.
Никаких обозначений, ни указаний на производителя, ни штампов инспекторских осмотров. Все таблички, прикрепленные к металлу, убраны. Все надписи, штампованные в самом металле, сточены. Он просмотрел бесконечное количество углублений и уголков в механизмах, и тут ему повезло. Сквозь перчатку он ощутил выступы в металле. Под одним из бойлеров нашлась маленькая металлическая табличка, частично скрытая грязью и смазкой.
Питт стер грязь и осветил табличку. На ней значилось:
ДАВЛЕНИЕ 220 psi
ТЕМПЕРАТУРА 4500° F
НАГРЕВАЕМАЯ ПОВЕРХНОСТЬ 5,017 КВ ФУТОВ
ИЗГОТОВЛЕНО КОМПАНИЕЙ «АЛЬГАМБРА, ЖЕЛЕЗО И БОЙЛЕРЫ»,
ЧАРЛЬСТОН, ЮЖНАЯ КАРОЛИНА
СЕРИЙНЫЙ № 38874
Питт запомнил серийный номер и вернулся к тому месту, откуда начал. Тяжело поднялся на палубу и попытался отдохнуть, по-прежнему страдая от холода.
Спустя почти час вернулся Довер. Под мышкой он небрежно, как большую коробку с персиками, нес канистру с взрывчаткой, часто и скороговоркой бранясь, особенно когда поскальзывался на залитой нефтью палубе. Он тяжело сел рядом с Питтом.
— Еще четыре такие штуки между этим местом и форпиком, — устало сказал он.
— Я нашел еще одну в сорока футах к корме, — ответил Питт.
— Интересно, почему они не взорвались.
— Должно быть, таймер не сработал.
— Таймер?
— Ну ведь экипажу нужно было успеть покинуть судно до взрыва. Проследите, куда идут провода от канистр, и увидите, что они сходятся к таймеру где-то на верхней палубе. Когда экипаж понял, что дело неладно, поздно было возвращаться на судно.
— Или они побоялись взорваться.
— Это тоже, — согласился Питт.
— Так старый «Пайлоттаун» начал свой легендарный дрейф. Брошенный корабль в пустынном море.
— Как официально опознают корабль?
— А что?
— Да просто любопытно.
Довер принял это объяснение и посмотрел выше тени от двигателей.
— Ну, признаки почти везде. Спасательные жилеты, шлюпки, название на носу и корме часто выплавляют, буквы раскрашивают. Есть также таблички кораблестроителей, одна снаружи на надстройке, вторая в машинном отделении. Да, и еще название судна выжигают на бимсе, на внешней крышке люков.