Я попытался представить себе, как в далекие времена приходили сюда воины помолиться перед походами, а моряки — перед отплытием. Махабалипурам был известным торговым портом, о нем писал Птолемей. О нем упоминали греческие мореходы еще в I веке. Корабли дравидов часто плавали на Цейлон. Торговые суда многих стран бросали здесь якоря. Тысячи людей приходили сюда выпрашивать у богов счастье. Потому что все люди во все времена хотят быть счастливыми.
Потом распалась империя, жители ушли из Махабалипурама, и порт исчез, словно его и не было. Люди воздвигли новые храмы в новых городах и в сердцах своих. А танцовщицы в каменных нишах все так же кокетливо изгибаются. Богиня Дурга все так же стоит на лотосе, Шива облокотился на своего быка. Бродят туристы, щелкают затворы фотокамер, стрекочут киноаппараты.
Тысяча двести лет назад умели строить и умели лепить. Наверно, им было неинтересно, этим силачам, работать в тесных мастерских. Для них подходящей мастерской была сама природа. И если уж резали по камню, так крушили гигантские скалы! Чтобы оставалось на века!
Когда подворачивалась подходящая каменная гряда, они вырубали в ней глубокие пещеры и превращали их в храмы. Стены храмов украшали скульптурами, не единичными статуями, а скульптурными группами, из которых складывались как бы новеллы в камне.
Расставшись с ратхами, мы направились к этим пещерам. В них было темновато. Солнечный свет едва проникал внутрь и останавливался на пороге, высвечивая то колонну со львом у основания, то часть боковой стены. Глаза должны были привыкнуть, прежде чем увидеть удивительные картины, созданные древними Микеланджело, безвестными, никому не ведомыми мастерами.
Вот богиня Дурга, богиня битвы, богиня возмездия, мчится на разъяренном льве. У нее десять рук, и в каждой — оружие. Сейчас она вступит в смертельную схватку со злом. Сопровождает Дургу почетный эскорт — девушки-воины. А зло воплощается в образе чудовища с бычьей головой…
А вот сцена из жизни Кришны, самого популярного из богов индуистского пантеона (восьмое воплощение бога Вишну), с именем которого связано множество легенд. Образ его, образ прекрасного юноши, озорного, веселого, служил постоянным источником вдохновения для поэтов, художников, музыкантов. Здесь, в пещере, рассказывается трогательная история. Бог Индра разгневался на пастухов и наслал на них ураган и страшные дожди. Но тут появился Кришна, поднял над головой гору (ему это было нипочем!), сделал из нее зонтик и спрятал под ним пастухов с их семьями и скотом. Вот молодая пастушка доит корову, а корова облизывает теленка…
В другой пещере, самой темной, среди рельефов на божественные темы — две группы императоров Паллавов вместе с женами. Но мы не разглядели эти фигуры. Чтоб их рассмотреть, надо иметь карманный фонарик. У нас его не было.
После пещер мы поднялись в храм Шивы, который стоит на горе. Оттого его не раз использовали в качестве маяка. Сверху были видны прибрежная полоса, и красноватая земля, и глыбы скал, и квадраты рисовых полей, и пальмиры, торчащие, как метелки на длинной-предлинной палке.
Потом мы пошли на берег океана. Вода была очень соленая. Капли ее, попадая на лицо, вызывали легкое пощипывание кожи. Никто не купался. Может быть, поэтому, а может быть, потому, что здесь, говорят, много морских змей. Кстати, заклинатель с корзинкой сидел неподалеку и зазывал нас на отличном английском языке:
— Господа! Вы лишаетесь интересного зрелища всего за одну рупию! Одна рупия! Змеи подешевели в связи с небольшим спросом!
Змея добровольно высунулась из корзины и кокетливо покачала головой — тоже зазывала.
Тут же на берегу стоит храм, который так и называют «Прибрежный». Когда-то их было восемь, время уничтожило семь. Его охраняют десятки каменных бычков. Они улеглись под открытым небом; их обвевают ветры, многие из них частично разрушены, но, как и тысячу двести лет назад, они сторожат святыню. Год за годом соленые волны подкатывались к храму, били по камням и разъедали их. Налетали штормы. Ревели ураганы. Но он выстоял. Теперь соорудили волнорез, который немного защищает древние стены. Прибрежный храм был первым храмом в Южной Индии, построенным из гранита. Наверно, он особенно хорошо смотрелся со стороны океана. И когда моряки возвращались из плаванья в родной Махабалипурам, то, конечно, старались прежде всего отыскать глазами Прибрежный и, находя его, радовались. Всякий человек радуется при возвращении домой.
И все-таки самое интересное в Махабалипураме — не Прибрежный храм, и не каменные пещеры, и даже не маленькие ратхи.
Самое интересное — это гигантский рельеф «Нисхождение Ганги». Представьте себе выпуклую скалу 27 метров длиной и 9 метров высотой, сплошь заполненную барельефом, который кто-то удивительно точно назвал «фреской в камне».
Существует в Индии такая легенда: когда-то, очень давно, Ганга, дочь царя горного царства, протекала в раю. А люди мечтали о том, чтобы она сошла на землю, напоила ее водой и очистила от грехов. Один раджа тысячу лет простоял на левой ноге, согнув в колене правую ногу и скрестив руки над головой — в позе йогов. Наконец бог Брахма приказал Ганге спуститься на землю. Ей крайне не хотелось этого, и она решила, что при падении уничтожит землю. Но Ганга не учла мощь Шивы. Он подставил свою голову под падающую реку, та запуталась в его волосах и долго искала выход. Измучившись, она, покорная, семью потоками сошла на землю…
Гигантская скала разделена естественной расщелиной на две части. Наверно, когда-то по этой расщелине весело сбегала вниз вода.
Слева и справа от расщелины — две страницы каменной книги. На них изображены боги и богини, слоны, леопарды, обезьяны, кошки, мыши, птицы — 153 живые фигуры. Именно живые, иначе не скажешь. Если долго смотреть на скалу, не отрываясь, то кажется, что она приходит в движение. Танцовщицы буквально летают по воздуху. Парень набрал воды и тащит ее куда-то наверх, видимо, живет наверху. Слышится бух-бух — это весело, важно шагают к воде слоны. Впереди степенно, солидно выступает папа слон (длина его больше пяти метров), за ним слониха изящно согнула ногу. Балуются маленькие слонята. Антилопа, повернув назад голову, почесывает ее копытом. И старый раджа (за тысячу лет он устал стоять на одной ноге, он выполнил обет, данный ради людей) сейчас выпрямит правую ногу, встанет на нее и наконец отдохнет…
Древние мастера не боялись, что их обвинят в излишней приверженности к реализму. Они любили природу, умели ее наблюдать и оставались верными ей в своих творениях. Но они умели отбирать, умели подчеркивать самое главное, самое существенное. Поэтому 153 фигуры — это 153 характера. И ни один не повторяется. Здесь десятки танцовщиц — все разные! Охотники тоже все разные! Мудрецы, ученики мудрецов…
Махабалипурам. Два часа езды от Мадраса. К сожалению, далековато от Москвы.
Махабалипурам. Это — прекрасное место для проверки человека на духовную ценность. Привозить бы сюда скептиков, циников, душевно черствых и равнодушных, и если их не проберет, метить их специальной меткой, чтобы издалека было видно — вон идет человек, не воспринимающий вечную красоту!
Но, говорят, нет людей, которые побывали бы в Махабалипураме и сумели остаться спокойными.
Я зря брал с собой блокнот и шариковую ручку. Я ничего не записал, начисто забыл о них и не подумал, что потом, в Москве, буду жалеть, что нет никаких записей. Спохватился я, когда мы уже покидали Махабалипурам.
Мы заехали в рестхауз. По-нашему — это дом отдыха, только не надо никаких путевок и медицинских карточек. Заезжаешь на день, на два дня, на час или полчаса. Можно помыться, можно пойти искупаться — к океану ведет песчаная дорожка, окаймленная розами, — можно выпить ледяного сока. Можно просто посидеть в прохладной гостиной, отдохнуть и поразмышлять о том, как хорошо, что на нашей планете есть такие места, как Махабалипурам.
На обратном пути мне удалось купить путеводитель. Мальчишка взял с меня рупию и деловито объяснил, что брошюра стоит восемьдесят пайс, а двадцать пайс — это его, мальчишки, бизнес. Из путеводителя я узнал массу полезных вещей: неподалеку от Махабалипурама находится атомная электростанция; смотреть рельеф «Нисхождение Ганги» нужно при помощи трубы, свернутой из картона или толстой бумаги; в Махабалипураме есть нечто вроде художественной школы, где за четыре года готовят резчиков по камню. Я узнал, наконец, что надо брать с собой транзистор. Там так и напечатано: «Транзистор добавит удовольствие к этому визиту». Подразумевается визит в Махабалипурам. Хорошо, что я прочел путеводитель после визита и не смог воспользоваться цепным советом автора.
Мой совет путешественникам: избегайте, пожалуйста, и путеводителей и транзисторов!
Ода поезду!
Давайте подумаем о том, что значит «путешествовать». В толковом словаре Даля сказано просто и логично:
«Путешествие — странствованье, странничанье, ходьба или езда по чужим местам», и соответственно «путешественник» — это тот, «кто находится в пути, перепутье, в езде, в ходьбе…»
Конечно же, настоящий путешественник идет пешком по пыльной дороге, за плечами котомка — теперь ее называют рюкзак, — в руке палочка. Он идет и напевает популярную песенку из фильма Радж Капура: «Бродяга я… там-тарарам…» И, самое главное, глазеет по сторонам.
Некоторые путешественники не любят ходить пешком, предпочитают велосипед. Катят, не торопясь, не устанавливая рекордов, и тоже напевают «Бродяга я…». А если прокол, лопнула шина, то починить ее можно в любом городе Индии: висит на дереве реклама — драная велосипедная покрышка, — и сидит под деревом мастер в возрасте от девяти лет и старше. Это великолепный велосипедный сервис.
Некоторые путешественники едут на автомобиле, тоже смотрят по сторонам. В окна им хорошо видно, что находится слева и что обнаружилось справа. Правда, мешают мысли о том, что бензин на исходе, в переднем левом колесе постукивает, а заднее правое — греется. И петь, сидя за рулем, не рекомендуется: рискуешь отвлечься и кого-нибудь задавить. Но все-таки на автомобиле можно путешествовать. Где понравилось — остановишься. Где захочется — переночуешь.
В самолете уже ничего не видно, кроме куска неба, куска крыла, спинки кресла впереди и надписи на стене: «Пристегнуть ремни. Не курить!» Скорость неимоверная. И, когда наконец приземлишься, невольно испытываешь облегчение.
Что это за путешествие, коли ты рад, что оно закончилось, и по дороге ничего не видел!
Нет, самолет — только вид транспорта.
В отличие от поезда…
Заранее настраиваешься на неторопливый железнодорожный лад. Думаешь, на какой станции купить вареной картошки или связку бананов, в зависимости от того, по какой стране едешь. Знакомишься с соседями по купе и за сутки узнаешь про каждого из них значительно больше, нежели отдел кадров выясняет за год. Выходишь на станциях размять ноги и подышать местным воздухом. Забыв про наказ жены, покупаешь немытые фрукты и овощи. Но, главное, смотришь в окно. Картины сменяют одна другую, и не успеваешь их разглядеть. Вечером интересно всматриваться в темноту. Вдруг в ней возникают россыпи огоньков — это города. Незнакомые вечерние вокзалы кажутся таинственными… Можно книжку почитать, можно поухаживать за соседкой, можно перекинуться в картишки, сыграть в шахматы. Можно тихонечко затянуть «Бродяга я…», и соседи по купе станут подпевать. Потому что человечество любит петь хором.
А если сам не запоешь, то по радио песенку из кинофильма Радж Капура передадут обязательно…
Нет, поезд — это прекрасно! В последние годы мы как-то перестали любить поезда. Зря!
Из Мадраса на запад, в город Кочин, мы ехали поездом.
«Подвижной состав железнодорожного пути и сигнализация находятся в неудовлетворительном состоянии, что приводит к частому крушению поездов», — сообщала в статье об Индии Большая советская энциклопедия, том 18, страница 49. Но этой информации уже 15 лет, и, надо полагать, она устарела. Поезда в Индии ходят неплохо.
Мы путешествовали из Мадраса в Кочин поездом, и этому путешествию посвящается очередная глава.
Едем в Кочин, а приезжаем в Эрнакулам
В Мадрасе мы жили напротив одного из вокзалов, но уезжали, разумеется, с другого вокзала, совсем в другой части города. Из-за циклона наш отъезд несколько раз откладывался, мы неоднократно ездили туда, и наш любезный хозяин — Минакшисундарам улаживал билетные дела. Я в это время изучал привокзальную площадь. Движение на ней строилось по принципу каждый едет, куда ему вздумается. Правда, полисмен пытался регулировать поток машин, но делал это без всякого энтузиазма и соответственно без всякого успеха. Когда мы прибыли на вокзал в первый раз, то едва не сбили велорикшу. «Легче!» — сказал шоферу Минакшисундарам. Все, кроме меня, оставались при этом спокойными — и шофер, и Минакшисундарам, и велорикша, хотя нашу машину и повозку велорикши разделяли миллиметры. На вокзале и привокзальной площади царил беспорядок, возведенный в принцип. Все куда-то спешили и, казалось, толком не знали куда. Мелькали носильщики, неся на голове здоровенные сундуки, на которых покачивались пудовые амбарные замки. Прямо на платформу выгрузили автоматы солдаты индийской армии. Автоматы привлекли внимание молодых людей из гражданского сословия. Они поднимали оружие, вскидывали, прицеливались — солдаты не обращали на них никакого внимания. Либо автоматы не были заряжены, либо солдаты надеялись, что любопытные не умеют стрелять. Появилась элегантная юная красавица в сари с розовыми цветами. Шофер такси предупредительно открыл дверцу. Прежде чем войти в автомобиль, леди сняла обувь. Шофер прокрутил счетчик, который находился снаружи, и занял свое место. Точно такие большие черные счетчики были на таксомоторах времен моего детства.
Прошла деревенская компания. Впереди выступал мальчик лет шести, «одетый» в нитку серебряного цвета, на которой висел того же цвета кулон. Другой одежды на мальчике не было. Очевидно, неподалеку была стройка, и, как тысячу лет назад, женщины и дети, да, дети, нескончаемой вереницей несли на головах тяжелые тазы с цементом. Показалась семья — глава ее, жена и пятеро ребят и при них тринадцать чемоданов, шестнадцать пакетов, три медных кувшина, четыре маленькие сумки. На каждом из пяти ребят было надето по фотоаппарату — люди состоятельные.
Сбоку от вокзальной площади, где сбились в кучу такси и рикши, было нечто вроде базарчика. Прямо на тротуаре с лотка торговали мылом в зеленой обертке. Почему-то около лотка собралась толпа. Правда, никто мыла не покупал, но зато все внимательно слушали продавца, что-то громко рассказывавшего. Тут же алхимик демонстрировал искусственное золото, которое не разъедает даже серная кислота. Рядом с алхимиком работал фокусник. А возле него сидел на корточках гадальщик.
Шум. Суета. Но все это было чепухой сравнительно с посадкой на поезд.
Трудно представить, какая была толкотня и неразбериха. Толпа ломилась в вагоны и брала их с бою. Носильщики через головы подавали багаж. Кто-то проталкивал в окно чемодан, а кто-то сам пытался влезть в окно. Тут же предлагали товар разносчики фруктов, кока-колы и сладостей, выпрашивали подаяние нищие. Кричали женщины, плакали дети. Носильщики и проводники сохраняли невозмутимость. Они привыкли. Проводники умудрялись даже при входе в вагон спрашивать билеты. Иногда билеты предъявляли. Я заглянул внутрь бесплацкартных, так называемых общих, вагонов — там сидели на полках и на полу тоже сидели. Третьим классом пользуется большинство населения. Ежедневно поезда Индии перевозят более 4 миллионов пассажиров! Индийская железнодорожная сеть самая большая в Азии.
Нас, иностранных гостей, отправляли первым классом. Купе, маленький двухместный номер с двумя раздвигающимися дверьми на противоположных сторонах, как в нашем метро, было совершенно изолировано от остального вагона, на окнах были решетки, узкие полки походили на нары. Все это могло бы сойти за тюремную камеру, но арестованным вряд ли доставляют такое удовольствие, как прогулка по Индии с кормежкой чуть ли не на каждой станции. При купе имелось дополнительное помещение с душем, и надпись поясняла: «Туалет западного стиля».