Он втихомолку удрал за сосны, и оттуда донесся голос:
— А вот попробуй услышать, как я сяду на камень! Сяду и буду сидеть! Что!
И весь этот день он неподвижно просидел на своем камне, на прозрачном ветру, глотая слюни.
Старуха собирала хворост в чаще, чувствуя, как его взгляд зверьком юлит по ее спине. Ее так и подмывало крикнуть: «Вижу тебя, вижу! Это же я все придумала про невидимок! Вон ты сидишь!» По она подавляла свое раздражение, не давая ему прорваться.
На следующее утро мальчишка стал безобразничать. Он внезапно выскакивал из-за деревьев, он корчил рожи: лягушачьи, жабьи, паучьи, оттягивая свои губы вниз пальцами, выпучивая свои нахальные глаза, сплющивая свой нос так, что в ноздри можно было увидеть его лихорадочно думающий мозг.
Один раз она уронила вязанку хвороста. Пришлось сделать вид, будто испугалась сойки.
Он сделал руками движение, словно решил ее задушить.
Она вздрогнула.
Он притворился, будто хочет ударить ее ногой под колено и плюнуть ей в лицо.
Она даже не моргнула глазом, ее губы не дрогнули.
Он высунул язык, издавая странные, противные звуки. Оп шевелил своими большими ушами, так что нестерпимо хотелось смеяться, и в конце концов она не удержалась, но тут же объяснила:
— Надо же, на саламандру села, дура старая! И до чего колючая!
К полудню вся эта кутерьма достигла опасного предела.
Потому что именно тогда Чарли пустился бежать вниз по долине совершенно голый, в чем мать родила!
Старуха едва не шлепнулась навзничь от ужаса!
«Чарли!» — чуть не вскрикнула она.
Чарли взбежал голый вверх по склону, голый помчался вниз по другому, голый, как день, голый, как луна, нагой, как солнце, как вылупившийся цыпленок, и ноги его мелькали, словно крылья колибри, летящего над землей.
У Старухи отнялся язык. Что сказать ему? «Оденься, Чарли»? «Как тебе не
Старуха, согнутая тяжелой, тупой усталостью, подняла свою вязанку хвороста и побрела к лачуге, вздыхая, бормоча. И Чарли всю дорогу шел вместе с ней, теперь уже в
А. КРЫМОВ
СОЛНЕЧНЫЕ ПАРУСА
Эпоха парусного флота прошла. Каравеллы, бриги, корветы связаны в нашем представлении с первыми кругосветными путешествиями, с открытиями новых земель Колумбом, Магелланом, Крузенштерном…
Парусами оснащены сейчас специальные научно-исследовательские суда да немногочисленные шхуны, на которых проходят практику курсанты мореходных училищ.
И вдруг снова возникают разговоры о парусах: вот-вот, будто, начнется вторая жизнь парусного флота, но уже флота не морского, а космического…
Вспыхнет в ночном небе ярчайшая звезда — сверкнет в лучах невидимого за горизонтом солнца гигантский парус космического корабля и, увлекаемый давлением света, он сорвется с околоземной орбиты и умчится к Марсу, к Венере, к Юпитеру…
Не правда ли, фантастическая картина? Однако речь идет не о фантастике. В нескольких номерах «Инженерного журнала» в 1963–1964 годах было опубликовано большое исследование под названием «Механика космического полета с малой тягой», в котором впервые обобщалось все, что за последнее время стало известно о солнечных парусах.[3] Авторы исследования приводят многочисленные расчеты и доказывают, что космический корабль под солнечными парусами сможет доставить космонавтов даже к самым далеким планетам.
Как известно, проблемы ракетодинамики разрабатываются уже не одно десятилетие. Эта стремительно развивающаяся отрасль механики помогла создать мощные ракетные двигатели, которые вывели на орбиту искусственные спутники Земли, послали в космос человека, доставили вымпелы нашей Родины на Луну и Венеру, осуществили мягкую посадку советской автоматической станции на лунную поверхность.
Сейчас, когда уже решена проблема отрыва космических кораблей от Земли и реальными становятся сверхдальние космические полеты, ученых интересует и другая глава космической механики — механика полета кораблей с малой тягой, то есть полеты с ничтожными затратами горючего. Такими космическими устройствами и могут стать корабли с солнечными парусами.
Первая серьезная работа на эту тему, подчеркивают исследователи «малой тяги», была написана более сорока лет назад известным русским ученым Ф. А. Цандером.
В конце 1923 или в начале 1924 года в руки Цандера попало второе издание книги известного популяризатора Я. И. Перельмана «Межпланетные путешествия», в которой, по словам Циолковского, впервые пропагандировались его идеи о космических полетах с помощью мощных ракет. Цандера заинтересовало и то место в книге Перельмана, где коротко упоминалось о солнечных парусах. И хотя Перельман счел идею таких парусов совершенно вздорной, Цандера это обстоятельство не смутило.
Ученый легко обнаружил ошибку Перельмана. К сожалению, писал он, популяризатор не сумел различить две стороны проблемы: отрыв корабля от поверхности Земли и полет его в космическом пространстве. Первая задача действительно не может быть решена при помощи солнечных парусов, вторая выполнима и без помощи ракет.
Как известно, поток солнечных лучей оказывает на каждый квадратный метр поверхности Земли давление в 0,5 миллиграмма. Сверкающий солнечный парус из металлической фольги или тончайшей пластмассовой пленки, покрытой налетом серебра или алюминия, испытает давление в 1 килограмм на каждые 2 тысячи квадратных метров своей поверхности. Ничтожная величина! Стоящий на земле космический корабль даже не почувствует дуновения солнечного ветра. К тому же обычные воздушные потоки сомнут и разорвут почти прозрачные, нежнейшие крылья-паруса корабля прежде, чем их удастся полностью расправить. Иное дело в космосе. Здесь солнечные паруса могут быть сделаны сколь угодно большими. И если не считать возможных пробоин от ударов метеоритов, то им не угрожает ничто. «Наполненные светом» паруса неизбежно увлекут корабль, находящийся в состоянии невесомости.
Но что побудило Перельмана заговорить о солнечных парусах в книге, где главное внимание было уделено межпланетным ракетам?
Оказывается, «автор одного русского астрономического романа перенес своих героев на другие планеты именно в подобном снаряде. Его герои соорудили каюту из легчайшего материала, снабженную огромным, но легким зеркалом, которое можно было поворачивать наподобие паруса… В романе все выглядело правдоподобно и заманчиво». Но, увы, продолжает Перельман, его автор произвольно увеличил силу светового давления в тысячу раз и, кроме того, ошибся в своих арифметических подсчетах. Если же восстановить истину, окажется, что такой корабль совершенно неосуществим.
Перельман не назвал имени незадачливого, по его мнению, романиста. Сделаем это за него.
В 1913 году в Петербурге был напечатан роман Б. Красногорского «По волнам эфира». Герой романа однажды ворвался на заседание клуба «Наука и прогресс», произнес зажигательную речь о межпланетных странствиях, потряс почтенных членов петербургского клуба заявлением о том, что ему удалось найти силу, способную умчать космический корабль и, прочитав лекцию об электромагнитной теории света Максвелла и об опытах П. Н. Лебедева по измерению давления света, объяснил, что космический корабль полетит, увлекаемый солнечными парусами.
Заручившись поддержкой влиятельного клуба и преодолев тысячи препятствий, герой романа благополучно стартовал в каком-то местечке вблизи Петербурга 20 сентября 19… года,
Вначале корабль при помощи аэростатом подняли до высоты восемь с половиной километров. Здесь лучи Солнца снесли его со стартовой площадки и умчали в межпланетное пространство.
Первый полет не удался: космонавты попали в метеорный поток, и крупный камень оторвал зеркало-парус. К счастью, неуправляемый корабль был увлечен метеорным потоком к Земле и каким-то образом (это остается неясным) благополучно приводнился в Ладожском озере.
Книга заканчивается обещанием описать в дальнейшем новые удивительные приключения космонавтов во время странствий «по волнам эфира». Свое обещание Б. Красногорский выполнил, опубликовав в 1914 году в соавторстве с Д. Святским книгу «Острова эфирного океана».
На этот раз космонавты высадились на Венере, несмотря на то, что в пути подверглись нападению космических пиратов. Ими оказались граждане «соседней страны», выкравшие чертежи солнечного корабля и попытавшиеся первыми достичь Венеры. Интересно, что и при вторичном возвращении корабля на Землю посадка его снова была произведена на воду, хотя на сей раз уже в Каспийском море.
Таково краткое содержание двух первых фантастически» произведений, в которых описывался новый способ космических путешествий.
Со дня публикации романа Б. Красногорского прошло более пятидесяти лет. Солнечные паруса прочно укрепились в арсенале писателей-фантастов. (С одним таким рассказом англичанина А. Кларка о гонках космических парусных яхт читатель может ознакомиться в № 5 журнала «Вокруг света».) В настоящее время серьезно обсуждаются в научной литературе и проекты фотонных ракет. Идеи выдающегося русского физика П. Н. Лебедева, столетие со дня рождения которого недавно отметила наша общественность, воплощаются в реальность.
В заключение скажем немного о том, как представляют себе ученые наших дней полет на солнечных парусах.
Вес корабля вместе с парусом и кабиной был принят в одном из расчетов в 2,4 тонны, полезный груз составлял 1000 килограммов. Парус предполагается изготовить из тончайшей — в один микрон — пластмассовой пленки, покрытой блестящим налетом алюминия. К гигантскому круглому парусу с поперечником в полкилометра подвесят, как семечко к кленовой летучке, кабину космонавтов.
Конечно, ни развернуть, ни удержать в развернутом состоянии без сложной системы креплений такой парус у поверхности Земли невозможно. Но в безвоздушном пространстве и в условиях невесомости парус, «не имеющий толщины», развернется беспрепятственно и управлять им будет несложно.
Под напором светового ветра корабль начнет медленно набирать скорость — космонавты не почувствуют никаких перегрузок. Через несколько суток они уже покинут околоземную орбиту и начнут увлекательное плавание «по волнам эфира». Поворачивая парус под разными углами к солнцу, они смогут регулировать скорость движения и управлять полетом корабля.
Согласно расчетам, скорость может за сравнительно короткий срок достигнуть 200 километров в секунду. Это даст кораблю возможность долететь до Марса за четырнадцать месяцев, до Меркурия и Венеры примерно за полгода и до Юпитера за семь лет, не истратив, подчеркнем еще раз, почти совсем горючего.
Синклер ЛЬЮИС
ПОСМЕРТНОЕ УБИЙСТВО
Рассказ «Посмертное убийство» написан известным американским писателем Синклером Льюисом в 1921 году. На русском языке публикуется впервые.
Я приехал в Кеннуит, чтобы спокойно провести там летние каникулы, так как был очень утомлен после первого года работы в качестве адъюнкт-профессора.[4] К тому же я должен был окончить свою книгу «Жизнь Бена Джонсона». И уж меньше всего мне были нужны этот умирающий в душной комнате человек и груда записных книжек.
Я жил на полном пансионе у миссис Никерсон, в домике, крытом серебристо-серой дранкой, под серебристо-серыми тополями, слушал только трещание цикад да отдаленный гул прибоя, смотрел на двор, поросший ярко-зеленой травой, и делал заметки для книги о Бене Джонсоне.
Моя невеста Куинта Гейтс, сестра профессора Гейтса, достигшая в свои тридцать семь лет высот тончайшей культуры, настаивала на том, чтобы я встретился с ней и ее братом во Флит Хэрборе. Общество Куинты мне приятно. Правда, я не могу сказать, что нас очень увлекают такие проявления чувств, как поцелуи и нежные пожатия рук — я вообще не понимаю, почему, собственно, разумный человек должен испытывать удовольствие, держа влажную женскую руку в своей руке, — зато мы друг в друге находим вдохновение.
Но Флит Харбор был бы, конечно, переполнен летними бездельниками — ужасными молодыми людьми в белых фланелевых брюках, громко распевающими джазовые песенки… Нет! При одной только мысли о моей полной свободе на деревенском просторе в тени ветвей я просто ежился от наслаждения. Я чувствовал, что вступаю в период научных мечтаний, когда дни и ночи, незаметно сливаясь, становятся чем-то единым. Понятно поэтому, что я был очень раздосадован, когда из крохотной передней до меня донесся чей-то встревоженный голос:
— Да, да!.. Если он профессор, так его мне и нужно…
Раздался стук в дверь. Я сделал вид, что не слышу. Стук стал раздражающе повторяться, пока я не заорал:
— Ну?.. Ну?.. Ну? Что такое?
Как мне кажется, я вообще человек довольно деликатный, но тут мне хотелось показать свое недовольство.