русский авантюрный роман
ЮРИЙ СТУКАЛИН
Москва
«ВЕЧЕ» 2009
Пролог
Они дрались молча, и лишь звон клинков резал предутреннюю тишину. Индейцы-носильщики бросились врассыпную, едва отряд всадников внезапно атаковал двигавшийся к побережью караван. Там, в ожидании драгоценного груза, стояла на якоре каравелла.
Прежде индейцам не доводилось видеть, чтобы конкистадоры сражались друг с другом. Некоторые из носильщиков — те, кто посмелее, останавливались на холмах издали понаблюдать за происходящим. Им было все равно, кто победит. Они ненавидели и тех, и других. Белокожие смешались в яростной сече, и невозможно стало разобрать, кто и на чьей стороне бьется. Испанцы хрипели, рычали сквозь зубы, схватываясь врукопашную. Вот меч взметнулся вверх, вырывая брызги искр из метившего в голову наконечника копья, а затем легко скользнул вниз, перерубая незащищенную шею. Но тут же злорадствующий победитель валится с раздробленным черепом. Еще несколько бойцов падают наземь под ударами смертоносного оружия прежних соратников, и в панике бегут защитники каравана, подгоняемые торжествующими криками нападавших.
Но радость победителей оказалась недолгой. Губернатор колонии, будучи человеком расчетливым и не менее коварным, чем сами мятежники, предусмотрительно выслал вслед каравану еще один охранительный отряд. И состоял отряд тот из отпетых головорезов, все до одного из которых, однако, были преданы душой и телом ему — губернатору, и Испанской Короне. Словно псы кинулись они в погоню, отрезая грабителям пути к побережью, где тех поджидали суда флибустьеров.
Мятежники бежали далеко на север, в неведомый край, где правила безжалостная пустыня, надеясь скрыться там от людей губернатора. Но словно волчья стая, преследующая раненого оленя, те неотступно гнались за ними, не давая возможности даже немного передохнуть. Все дальше и дальше уходили они от океанских берегов, но слишком велика была ценность добычи, чтобы бросить ее. Один день сменялся другим, и наступил момент, когда потеряли они счет времени, и брели по безводным землям, где жестокое солнце нещадно палило от рассвета до заката, а потом наступала ночь, и холод пронизывал до костей. Люди оказались выносливее лошадей, и вскоре несли они золотые слитки и небольшой сундук с изумрудами на плечах своих, не желая оставлять их. Изредка натыкались они на крохотные источники воды, и жадно пили ее, и дрались меж собой за право пить первым. Ослабевшие падали на землю, и оставались лежать, будучи не в силах подняться, а остальные шли дальше, надеясь, что пустыня вот-вот закончится, и появится большая река, и будет много воды, которая принесет облегчение, а потом река выведет их к побережью. И вот уже нет признаков погони, но нет и реки, и пустыня не собирается выпускать их из границ своих…
Когда вдали появилась одинокая скала, чьи отвесные склоны взмывали вверх, едва не достигая небес, их оставалось всего семеро. Они бросили золото, но сундук с изумрудами волочили за собой, еле передвигая ноги. И там, у скалы, радость охватила их, ибо нашли они пещеру, дающую прохладу днем и тепло ночью, и была в ней вода, даровавшая спасение — небольшая лужица, образующаяся в углублении меж каменных плит. Но к вечеру вода в источнике иссякла. Лишь пригоршня просочилась из недр к полудню следующего дня, и обессиленные люди убивали друг друга за воду, позабыв о богатстве и единстве. И остался один…
В одиночестве сидел человек в пещере, размышляя, как поступить ему дальше. Тыльной стороной ладони стер он с лица кровавые брызги. Голова кружилась, глаза слипались от усталости, грудь тяжело вздымалась. Сквозь играющую пелену горячего воздуха человек видел узкий просвет выхода. Там, снаружи, на многие лиги[1] вокруг простиралась безжалостная пустыня, а пещера давала прохладу от палящего солнца, укрытие от разъедающего глаза песка и Воду! Теперь он мог пить сколько захочет. Но жесточайший голод… Много дней уже прошло с той поры, когда он ел в последний раз. Чтобы выжить, чтобы выбраться отсюда, ему потребуются силы. Стекленеющими, обезумевшими глазами оглядел он распростертые тела убитых в схватке товарищей… Нет, пища у него есть, только на жаре такой она быстро придет в негодность. Человек сжал пальцы вокруг рукояти клинка и поднялся с колен. Пошатываясь, побрел он к ближайшему из тел, споткнулся, упал…
Забившись в угол, с остервенением вгрызался он в еще теплую, сочную плоть, мокрыми от крови ладонями вцепившись в кусок человеческого мяса. Он шипел и улыбался потрескавшимися, ссохшимися губами, боязливо озираясь по сторонам, страшась, что кто-нибудь из мертвецов сейчас встанет и отнимет вкусную пищу. Он рвал мясо зубами и жадно глотал его, не разжевывая.
Живот вдруг взорвался раздирающей болью, и он упал лицом вниз, изгибаясь, давясь истошным криком. Он вопил и катался по песку, ударяясь о каменные стены, судорожно хватая перекошенным ртом горячий воздух. Призрачный силуэт возник в проходе, легко шурша белыми одеждами о скалистые края. Нимб сиял над головой его, а большие печальные глаза смотрели с негодованием. Превозмогая боль, в ужасе кинулся человек на колени, вознося окровавленные руки вверх, и зашептал хрипло срывающимся голосом:
— Господи! Отец наш Всемогущий! Прости меня, ибо сошел я с пути истинного, ибо зверем я стал от жадности своей и гордыни. Дай возможность мне выжить, дабы смог я искупить грехи свои. На богатство сие, — он нервно указал дрожащими руками на сундук, — я клянусь возвести храм во имя Твое! И служить буду Тебе верой и правдой. Только прости… Только прости…
Видение рассеялось, распадаясь осколками в горячем воздухе. Человек смолк. Он смотрел, затаив дыхание, туда, где еще секунду назад явственно различался божественный силуэт. Был ли то пустынный мираж, так часто сбивающий с толку истощенных путников, или Знак Свыше? У человека сомнений не было. Глаза могли ошибиться, но Сила, исходящая от явившегося Чуда, пронзала насквозь. Человек справился с оцепенением и вновь воздел руки в молитве.
Два дня потребовалось ему, чтобы наполнить водой бурдюк. Человек понимал, что не может унести сундук с собой, и, открыв его, взял оттуда две горсти поблескивавших в тусклом свете изумрудов, наполнив ими кожаный кошель, что висел на его поясе. Он пытался закопать сундук в пещере, но клинок ударялся в покрытый песком камень, лишь выбивая искры. И тогда он завалил низкий, узкий проход в пещеру камнями, в достатке валявшимися вокруг скалы. Засыпав щели песком, чтобы никто случайно не обнаружил тайник, человек отправился в путь.
Едва передвигая ноги, он шел ночью, когда опускалась прохлада, а днем рыл в песке ямку, растягивал над ней кусок истрепанной ткани, закрепляя его короткими колышками, и залегал под ним, отдыхая. Он потерял счет времени, бредя на юго-восток в надежде выйти к побережью, и стягивал ремень все туже, каждый день протыкая в нем новые отверстия. Иногда ему удавалось поймать юркую ящерку, и он съедал ее, а потом страшные боли ломали тело его. Вода закончилась, и иссушающая жажда терзала несчастного.
Но когда утратил он всякую надежу на спасение, мимо пробежал койот, и человек понял, что вода рядом, только надо найти ее. Но сил идти уже не было, и он упал, и солнце нещадно жгло кожу его через изодранные одежды. Он закрыл глаза, моля Господа Бога о помощи, а открыв их, увидел босые ноги… Много запыленных, покрытых потрескавшимися мозолями ног…
Дикарь склонился над ним, уцепился ему пальцами в волосы, и запрокинул голову его, заглядывая в лицо…
Глава 1
Индеец восседал на коне, скучающе разглядывая ее сверху, словно длинноногие красотки, ползающие на карачках посреди раскаленной пустыни, попадались ему каждый день. Сью с трудом приподняла голову, пытаясь сообразить — не мираж ли перед ней. Незнакомец скорее напоминал героя вестерна, сошедшего с экрана телевизора, чем представителя цивилизованного человечества начала XXI века. Если бы не джинсы и хлопчатобумажная рубаха с оторванными в плечах по шву рукавами, она решила бы, что перенеслась во времена Дикого Запада, когда индейцы еще были хозяевами этих земель. Длинные, иссиня-черные волосы густыми прядями спадали ему на грудь, а миндалевидные глаза смотрели на нее без малейшего интереса.
— Пить, — прошептала Сью, едва шевеля потрескавшимися губами. Она ожидала, что сейчас незнакомец бросится к ней, протянет флягу с холодной водой, но с ужасом увидела, как он дернул поводья, поворачивая коня, явно намереваясь уехать. — Нет, нет… — девушка потянула было к нему руку, но силы оставили ее, и она снова уткнулась лицом в песок.
— Ч?че-ерт, — сквозь зубы процедил краснокожий и, замешкавшись на мгновение, спрыгнул с коня. Присев рядом со Сью на корточки, он отцепил от пояса флягу, открутил крышку и приставил горлышко к ее губам. Вода оказалась теплой, почти горячей, с крошками песка, но вкуснее ее она не пила никогда. Вцепившись обеими руками во флягу, девушка припала к ней, захлебываясь и проливая драгоценную жидкость на песок.
— Хватит, женщина, — индеец резко отпихнул ее, грубо вырывая флягу, и уселся рядом, скрестив ноги.
— Пи-ить, — Сью снова попыталась дотянуться до фляги, но индеец перехватил ее руку и крепко сжал.
— Ближайший источник в тридцати милях отсюда, да и тот, скорее всего, давно пересох.
Сью смотрела на него умоляющими глазами, но незнакомец оставался непреклонен.
— Ты как здесь оказалась? — наконец спросил он. — Сюда даже змеи не заползают.
— Я путешествовала и заблудилась, — солгала она.
В ответ индеец лишь усмехнулся, с недоверием поглядев на нее, а затем встал и направился к лошади:
— Поднимайся, — бросил он, вставляя ногу в стремя. — Довезу тебя до дороги, а там сможешь продолжить свое… путешествие.
Сью с трудом приподнялась, но голова закружилась, ноги подломились, и она снова упала на песок, физически ощущая, как жар солнца придавливает ее к земле.
— Не могу, — едва слышно простонала девушка. — Не могу встать.
— Тогда оставайся, — индеец равнодушно отвернулся и тронул коня.
* * *
Ночной звонок всегда мерзок и отвратителен. Если человек звонит ночью, значит у него проблема. Если он звонит тебе, значит эта проблема касается и тебя. Резкий и нескончаемый, он выдернул меня из объятий сна. Я откинул одеяло, протянул руку, и поднял трубку.
— Глеб, они украли Мари, — Диего Родригеса было слышно так, словно он стоял рядом, а не находился на другом конце света, в Мексике. Голос его дрожал от волнения.
— Подожди, — сказал я по-русски, закрыл трубку рукой и поднялся с постели.
— Что случилось? — Камила приоткрыла глаза.
— Все в порядке, — отмахнулся я. — Никита напился в кабаке, ему грустно и он хочет, чтобы я выслушал его нытье.
— В четыре часа утра? — недоверчиво уточнила она.
— Да, — улыбка на моем лице вышла неубедительной. — Ты спи, я поговорю с ним на кухне.
Не дожидаясь ответа, я вышел из комнаты и плотно прикрыл дверь:
— Говори, — тихо сказал я по-испански в трубку, доставая из пачки сигарету.
— Извини, знаю, что у вас сейчас ночь, но… Они украли Мари.
— Кто?
Диего некоторое время молчал. Я слышал его дыхание. Тяжелое, будто после долгой пробежки.
— Гарсия сбежал вместе с братом, когда их везли к зданию суда, — наконец произнес он, с трудом выдавливая слова.
— Твою мать!
— Что ты сказал? — не понял Диего.
— Это русское ругательство. Продолжай.
— Вчера Мари не вернулась домой, а вечером позвонил Гарсия. Сам позвонил.
— Чего он хочет?
Ответа не последовало, и я вынужден был переспросить еще раз.
— Он хочет обменять ее на тебя с Ником. Прости, что я позвонил, но мы с отцом не знаем, что делать.
— Он что-нибудь говорил еще?
Диего снова смолк. Он попытался что-то сказать, но голос его сорвался.
— Если вас не будет через неделю, они… он пришлет нам ее голову… Ты знаешь — для него нет ничего святого.
Я сжал трубку так, что затрещал пластик.
— Передай ему, когда он позвонит в следующий раз, что мы прилетим через два-три дня.
— Вы сможете так быстро получить визу? — в голосе Диего послышалась надежда.
— Ваши власти предоставили нам постоянную визу, поэтому проблем не будет.
— Ты думаешь, Ник согласится?
— Не сомневаюсь.
— Спасибо, Глеб.
— Я позвоню, сообщу, когда мы прилетаем. Держитесь.
— Спасибо. До встречи, — Диего положил трубку.
— Ник изливал душу на испанском? — Камила стояла за моей спиной, внимательно глядя на меня. Отпираться было бесполезно.
— Мне надо лететь в Мексику.
— Что с Мари?
— Гарсия сбежал вместе со своим братом. Они похитили Мари.
— Я тебя не отпущу.
— Надо ехать.
— Нет. Это забота полиции, а не твоя.
— Ник оказался прав — надо было грохнуть этого козла еще там, в сельве.
Камила кивнула:
— Да, это так. Иногда жестокость оправдана. А теперь рассказывай. Не скрывай ничего, я все равно узнаю по своим каналам.
— Они хотят обменять Мари на меня с Ником. В противном случае через неделю обещают прислать Родригесам ее голову, — коротко объяснил я, набирая номер Никиты. Он поднял трубку после седьмого гудка. Не успел я открыть рот, как услышал поток брани и рекомендации позвонить ему утром.
— Ник, это Глеб, — постарался перекричать его я. — Только что звонил Диего. Гарсия сбежал.
— Что? — мои слова сразу остудили его праведный гнев.
Я объяснил ему, что произошло, заставив окончательно проснуться. Выслушав меня, Ник помолчал, размышляя, после чего сказал:
— Мне нужно полчаса на сборы, потом заскочу за тобой, и поедем в аэропорт за билетами. Камила в курсе?
— Да, она слышала весь разговор и собирается с нами. Ты знаешь, спорить с ней бесполезно.
— Н?да, — задумчиво протянул Ник. — Может, и к лучшему. По крайней мере, с ней поддержка полиции нам обеспечена. Все, до встречи.
Я повернулся к Камиле:
— Ник заедет за нами через час.
Не говоря ни слова, она кивнула и пошла собирать вещи.
Глава 2
Профессия историка на поверку оказалась чертовски опасной. Сью и подумать не могла, что, зарывшись в архивах можно нажить себе такие проблемы. Хотя, пожалуй, нет. Проблемы — это когда, вставая на весы, вдруг с удивлением отмечаешь, что за несколько последних дней набрала пару лишних килограммов, или вот уже третью неделю не приходят месячные, а ты никак не можешь взять в толк — к чему бы это? Вот — проблемы! Произошедшее с ней — это край, за которым маячит старуха с косой. Сперва выяснилось, что кто-то активно запускает ей по сети «троянов» и регулярно скачивает из компьютера информацию. Сью не придала этому значения, решив, что некий хакер практикуется в умении, выбрав ее целью своих атак. Потом странные люди стали появляться в ее доме. В довершение всего, проснувшись однажды ночью, она вдруг обнаружила своего нового друга ковыряющимся в ее бумагах. Объяснить, что он там искал, парень не смог — лишь заискивающе улыбался, смущенно пряча глаза. Сью захлопнула за ним дверь, сползла по стене на пол и заплакала.
Рано утром следующего дня ее разбудил телефонный звонок.
— Здравствуйте, Сью, — мужской баритон, приятный, но сухой и безликий. — Меня зовут Роберт Харрингтон. Я хочу встретиться с вами сегодня. У меня есть для вас весьма выгодное предложение.
— Могу я узнать, в чем оно заключается? — раздраженно осведомилась Сью.
— Оно связано с вашими научными изысканиями, — голос был вежлив, деловит, но не более. — Я готов оплачивать все ваши расходы.
— Вы — это кто? — Она не боялась показаться невежливой.
— Давайте встретимся, и все обсудим. Через три часа в ресторане «Эмброуз» подойдет?
— Хорошо, — согласилась Сью. — Как я вас узнаю?
— Назовите мое имя, и вас проводят.
Денег постоянно не хватало, она предпринимала попытки получить грант, но безуспешно. Если какой-то университет вдруг заинтересовался ее разработками, это можно расценивать не иначе как подарок судьбы. Поездки в Мексику отнимали не только массу времени, но и значительные средства. Сью была из тех ученых, которые, задавшись целью заглянуть в прошлое, перевернут все, что можно перевернуть об этом прошлом в настоящем. Она с готовностью сутками просиживала в архивах в надежде найти среди сотен полуистертых манускриптов интересующие ее сведения. Непростая судьба Мануэля Карденаса — основателя секты Рыцарей Второго Пришествия давно не давала ей покоя. Чем больше девушка узнавала о нем, тем более загадочным человеком он казался.