— Потому что ты умен, физически крепок и всегда готов попасть в переделку.
— Я думал, это плохо, — улыбнулся Джеймс.
— Нам нужны дети, которые жаждут приключений. Мы ищем ребят, наделенных качествами, которые в обычной жизни втянут их в беду.
— Круто, — восхитился Джеймс. — А это не опасно?
— Большая часть заданий сравнительно безопасна. «Херувим» действует уже больше пятидесяти лет. За это время погибли четверо детей, еще несколько получили серьезные ранения. Примерно столько же детей погибает в дорожных авариях в типичной городской школе, но всё-таки это на четыре человека больше, чем нам хотелось бы. Я возглавляю отряд уже десять лет. К счастью, за это время у нас был всего один случай малярии и одному мальчику прострелили ногу. Мы никогда не шлем ребят на задания, которые может выполнить взрослый. Все операции должны быть одобрены комитетом по этике. Тебе всё объяснят, и ты имеешь полное право отказаться.
— А если я решу не идти к вам, как вы помешаете мне рассказать о вас? — спросил Джеймс.
Мак откинулся на спинку кресла и неловко поерзал.
— Никакая тайна не хранится вечно, Джеймс, но что ты расскажешь?
— Как это — что?
— Представь себе, ты раздобыл телефон крупной газеты. Позвонил в отдел новостей. И что ты скажешь?
— Гм... Что существует место, где из детей делают шпионов, и я там побывал.
— И где это место?
— Не знаю... Вот почему меня усыпили, да? Чтобы я не знал, куда меня везут.
Мак кивнул.
— Именно так, Джеймс. Следующий вопрос ребят из отдела новостей: ты принес с собой что-нибудь в виде доказательства?
— Ну...
— Перед тем как ты уйдешь, Джеймс, мы тебя обыщем.
— Тогда, наверно, нет.
— Ты знаешь хоть одного человека, связанного с этой организацией.
— Нет.
— У тебя есть вообще хоть какие-то доказательства?
— Нет.
— Так как ты думаешь. Джеймс, газета напечатает твой рассказ?
— Нет.
— А если ты расскажешь самому лучшему другу о том, что произошло с тобой сегодня утром, он тебе поверит?
— Всё, я понял. Никто не поверит ни одному моему слову, так что лучше и не соваться.
Мак улыбнулся.
— Джеймс, даже я не смог бы выразить этого лучше. Еще вопросы есть?
— Я хотел бы знать, что означает слово «Херувим»?
— Интересный вопрос. Его придумал наш первый руководитель и сразу же напечатал целую кучу бланков и конвертов. К несчастью, у него не сложились отношения с женой. Она застрелила его, прежде чем он успел рассказать кому-нибудь, что означает это слово. Время было военное, тяжелое, и нельзя же было выбросить шесть тысяч листов бумаги с шапкой* «Херувима», вот название и осталось. Если узнаешь, что оно означает, скажи мне...
— Не очень-то я вам верю, — признался Джеймс
— Хочешь верь, хочешь — нет, — сказал Мак. — Но с чего бы я стал тебе врать?
— Может быть, если бы я знал, что означает это слово, я сумел бы догадаться, где находится это место, узнать чье-нибудь имя или еще что-то.
— И ты пытаешься убедить меня, что из тебя не выйдет хорошего шпиона?
Джеймс не смог удержаться от улыбки.
— Так что, Джеймс, ты, если хочешь, можешь сдать вступительный экзамен. Если сдашь успешно, на пару дней вернешься в «Небраску», чтобы принять окончательное решение. Экзамен делится на пять этапов и продлится до вечера. Ты готов?
— А что ж, — сказал Джеймс.
ГЛАВА 10. ЭКЗАМЕН.
Мак усадил Джеймса в электромобиль, сам сел за руль, и они покатили по лагерю «Херувим». Вскоре они остановились возле здания в традиционном японском стиле, сложенного из гигантских бревен секвойи, с крышей в один пролет. Площадка вокруг здания была аккуратно присыпана гравием, в пруду плавали золотые рыбки.
— Это здание построено совсем недавно, — объяснил Мак. — Одна из наших учениц разоблачила мошенничество, связанное с подделкой лекарственных препаратов. Она спасла жизнь сотням людей и сэкономила миллиарды иен* японской фармацевтической компании. В благодарность японцы построили нам новое додзё.
— Что такое додзё? — спросил Джеймс.
— Тренировочный зал для занятий боевыми искусствами. Это японское слово.
Джеймс и Мак вошли в зал. Там тренировались десятка три ребят в белых кимоно, подпоясанных черными или коричневыми поясами. Они дрались, скручивали друг друга в немыслимые позы, падали на землю и без всяких усилий вскакивали на ноги. Среди них прохаживалась суровая японка. Время от времени она останавливалась и сердито кричала на кого-нибудь из ребят на смеси японского и английского языков. Джеймс не понял ни слова.
Мак провел Джеймса в комнату поменьше. Ее пол был застлан упругими голубыми матами. Посреди комнаты разминался жилистый мальчишка в костюме для каратэ. Ростом он был дюйма на четыре ниже Джеймса.
— Сними ботинки и носки, Джеймс, — велел Мак. — Ты когда-нибудь занимался боевыми искусствами?
— Ходил на уроки пару раз, когда мне было восемь лет, — ответил Джеймс. — Скукота... Ничего похожего на то, что делается у вас. Полная чушь!
— Это Брюс, — представил Мак мальчишку в кимоно. — Он будет драться с тобой.
Брюс подошел, поклонился и пожал Джеймсу руку. Стискивая тонкие пальцы, Джеймс ощутил полную уверенность в исходе поединка. Может, Брюс и знает пару приемов, но преимущество в росте и весе поможет Джеймсу легко справиться с ним.
— Правила таковы, — сказал Мак. — Тот, кто пять раз признает свое поражение, считается проигравшим. Чтобы признаться в поражении, надо сказать об этом вслух или постучать рукой по мату. Каждый из противников может в любой момент отказаться от поединка. Допускаются любые приемы, запрещено только бить в пах и по глазам. Всё ясно?
Мальчики кивнули. Мак протянул Джеймсу резиновый назубник.
— Разойдитесь на два метра и приготовьтесь к первому раунду.
Мальчики вышли на середину мата.
— Я тебе нос расквашу, — сказал Брюс.
Джеймс ухмыльнулся.
— Попробуй, мелюзга.
—Бой! — воскликнул Мак.
Брюс сорвался с места так стремительно, что Джеймс даже не видел его руку, пока та не врезалась ему в нос Джеймс отшатнулся, во все стороны брызнула кровь. Брюс подсек Джеймса под колени, так что мальчик покатился на маты, перевернул на живот и больно заломил запястье.
— Сдаюсь! — завопил Джеймс.
Брюс тут же выпустил его. Джеймс не мог поверить, что Брюс за пять секунд чуть не убил его. Он вытер окровавленное лицо рукавом футболки.
— Готовы? — спросил Мак.
Нос Джеймса был забит кровью. Он жадно хватал водух ртом.
— Погоди, Мак, — сказал Брюс. — Какой рукой он пишет?
Джеймс был рад нескольким секундам передышки, но не понимал, почему Брюс задает такой странный вопрос.
— Какой рукой ты пишешь, Джеймс? — переспросил Мак.
— Левой, — прохрипел Джеймс, сплевывая кровь.
— Хорошо. Бой!
На этот раз Джеймс решил ударить первым и сделал резкий выпад. Но Брюса на месте уже не было. Джеймс почувствовал, что его обхватывают сзади. В следующее мгновение Брюс швырнул Джеймса навзничь, потом уселся верхом, бедрами стиснув ему грудь. Джеймс попытался вывернуться. Куда там — он не мог даже вздохнуть! Брюс схватил его за правую руку и крутанул большой палец так, что хрустнула кость.
Джеймс вскрикнул. Брюс выплюнул назубник:
— Если не сдашься, я сломаю тебе палец.
Его рука выглядела куда страшнее, чем несколько секунд назад, когда Джеймс пожимал ее.
— Сдаюсь, — простонал Джеймс.
Он с трудом поднялся на ноги. Из разбитого носа, оставляя гадкий привкус во рту, текла кровь. Мат был усеян красными пятнами.
— Хочешь продолжить? — спросил Мак.
Джеймс кивнул. Он понимал, что с кровью на лице и дикой болью в правой руке ему не выстоять. Но в нём бушевала такая ярость, что он намеревался нанести хотя бы один хороший удар, а там пусть его хоть убьют.
— Лучше сдавайся, — посоветовал Брюс. — Я не хочу сильно ранить тебя.
Вместо ответа, не дожидаясь сигнала к началу боя, Джеймс ринулся вперед. И снова промахнулся! Брюс пяткой ударил Джеймса в живот. Джеймс согнулся пополам. Перед глазами поплыли зеленые и желтые круги.
Всё еще стоя на ногах, Джеймс почувствовал, что ему выворачивают руку.
— На этот раз я сломаю тебе руку, — сказал Брюс. — Я этого не хочу.
Джеймс понял, что сломанной руки ему не вынести.
— Сдаюсь, — крикнул он. — Сдаюсь!
Брюс тут же выпустил его и отступил на шаг.
— Хорошо дерешься, Джеймс, — сказал он с улыбкой.
— Ты мне палец сломал, — простонал Джеймс.
— Просто вывихнул. Покажи.
Джеймс протянул руку.
— Будет больно, — предупредил Брюс.
И дернул за палец. Сустав с хрустом встал на место. От боли у Джеймса подкосились колени.
— Думаешь, это больно? — рассмеялся Брюс. — Однажды мне сломали ногу в девяти местах.
Джеймс без сил опустился на пол. Только гордость не позволяла ему заплакать.
— Ну, что? — спросил Мак. — Готов к следующему испытанию?
***
Только теперь Джеймс понял, почему Брюс спросил, какой рукой он пишет. Правая рука болела так сильно, что он не мог ею пошевелить. Джеймса проводили в зал, уставленный деревянными партами. Экзамен сдавал он один. Ноздри были заткнуты марлевыми тампонами, одежда перепачкана в крови.
— Простой тест на умственные способности, — объяснил Мак. — У тебя сорок пять минут, время пошло.
Вопросы становились всё труднее и труднее. В обычном состоянии Джеймс легко решил бы все задачи, но сейчас его тело болело по меньшей мере в пяти местах, из носа шла кровь, а стоило закрыть глаза, и ему казалось, что он уплывает куда-то далеко-далеко. Время истекло, а у него еще оставались нерешенными три страницы.
* * *
У Джеймса наконец-то перестала идти носом кровь, и он уже мог потихоньку шевелить правой рукой, но особой радости всё равно не испытывал. Вряд ли он успешно прошел два первых испытания.