Надоело братьям орехи щелкать и молитвы слушать — спрыгнули они вниз.
Поднялось среди лам большое волнение.
— Услышана наша молитва — новыми ханами нас наградили.
Объявили они Артаа-Седи ханом, а Авыгаа-Седи — его помощником.
Все радовались-веселились, одна ханша хмурилась. Наказал Артаа-Седи брату следить за ханшей. Однажды рано утром, когда еще коров не доили, ханша крадучись вышла из юрты. Надел Авыгаа-Седи шапку-невидимку, бесшумные идыки и пошёл за ней следом.
Долго шла ханша. Наконец среди тальника показалась белая юрта. Вошла в неё ханша, а за ней и Авыгаа-Седи проскользнул В богато убранной юрте сидел одетый во всё черное злой волшебник.
— Знаю, привели к тебе в юрту ханов. Только не жить им долго, — зло усмехнулся черный волшебник.
— Знаю. Затем и пришла к тебе, — ответила ханша.
— Устрой завтра пир в честь нового хана. Только не бросай в огонь можжевельник — от него у меня глаза слепнут.
— Хорошо. Всё исполню, — охотно согласилась ханша и радостная пошла домой.
Приказала ханша подданным готовить мясо, варить хмельную водку.
Братья решили проучить волшебника и стали тайком собирать можжевельник.
На другой день вокруг большого костра начался пир. Больше всех веселилась ханша и всё на небо поглядывала. Вдруг небо потемнело. Над костром закружилась большая чёрная птица. Авыгаа-Седи тотчас бросил в костёр охапку можжевельника. К небу поднялось облако пахучего дыма.
Хочет хищник клюнуть Артаа-Седи в темя, да дым глаза застилает. Чуть не до земли опустилась птица — всё равно ничего не видит. Тут её братья и схватили за крылья. Кричит птица диким голосом, бьётся в руках, а братья её знай щиплют. Только тогда отпустили, когда на ней ни одного пера не осталось.
Почернела ханша от злости, заболела с горя. Только рано утром поднялась она и крадучись побежала в лес. А Авыгаа-Седи в шапке-невидимке и бесшумных идыках пошёл следом — глаз с неё не спускает.
Лежит в своей юрте злой волшебник и стонет:
— Чуть совсем не убили меня твои ханы, окаянные.
— Всё видела, — отвечает ему ханша, — да помочь не могла. Что теперь делать будем?
— Поставь завтра восьмистенную юрту из одного железа. Устрой в честь хана состязания в шахматы. Только огня в очаге не разводи, насыпь туда пороху, а сверху поставь свечу, чтобы от неё прикуривали трубки. Как закричу я в дымовой дыре — дверь колом подопри и беги прочь. Пусть потом твои подданные сто второго хана ищут.
Засмеялась, обрадовалась ханша и поспешила домой. Рассказал Авыгаа-Седи брату всё, что слышал, и решили они погубить чёрного волшебника.
На другой день по приказу ханши поставили восьмистенную юрту из одного железа. Ханша потихоньку насыпала в очаг пороху и поставила на него свечу. Восемь человек засели за шахматы. Шесть игроков быстро кончили игру и пошли пить зелёный чай. Только Артаа-Седи с Авыгаа-Седи сидят себе — не торопятся. От свечи уже только огарок остался, совсем догорает. Заволновалась ханша, всё наверх поглядывает.
Взглянул Артаа-Седи краешком глаза и видит: сидит в дымовом отверстии черная птица и на свечу поглядывает. А та уже совсем почти догорела, вот-вот пламя коснется пороха. Не выдержала ханша и выбежала из юрты. Только хотела дверь колом припереть, как следом за ней выскочили братья. Авыгаа-Седи захлопнул крышку дымового отверстия, а Артаа-Седи крепко дверь юрты колом подпёр. Закричала чёрная птица дурным голосом, раздался сильный взрыв, и от железной юрты ничего не осталось.
Долго горевала и злилась ханша, но ничего не поделаешь — от волшебника только чёрный пепел по небу летает.
Решили братья вернуться в аал Байбын-хана. Старший брат стал ханское добро собирать, а младший пошёл напоследок по аалу погулять в шапке-невидимке и в бесшумных идыках. За аалом заметил парня с зеркалом. Повернёт он одной стороной — в зеркале всю землю видно. Повернёт другой стороной — в осла обращается.
Подошёл к нему Авыгаа-Седи и громко сказал:
— Дай-ка мне посмотреть в твоё волшебное зеркало.
Оглянулся парень — никого нет. Испугался, уронил зеркало наземь и побежал прочь. Поднял Авыгаа-Седи зеркало и поспешил к брату. Решили они злую ханшу наказать.
Пошёл Авыгаа-Седи к ханше и говорит:
— Посмотрите, ханша, какое зеркало я нашел на дороге.
Повернула ханша зеркало одной стороной — всю землю видно, повернула другой — стала черной ослицей, навьючили братья на неё своё добро и поехали в аал Байбын-хана.
Артаа-Седи остался ханом в аале Байбын-хана, а Авыгаа-Седи стал ханом в аале своего старого отца.
Стали они мирно жить да добра наживать, а по миру пошла гулять сказка о силе братства.
Перевод М. Хадаханэ.
Ак-сагыш и Кара-сагыш
Давным-давно жили два брата: Ак-сагыш и Кара-сагыш. Не было у них ничего, кроме двух коней: белого у Ак-сагыша и чёрного у Кара-сагыша.
Ездили братья на своих конях по аалам и кормились тем, что давали им добрые люди.
Однажды застал их в степи большой туман. Долго блуждали братья, сильно проголодались.
— Давай съедим твоего коня, — сказал брату Кара-сагыш, — а на моём вместе будем ездить.
— Хорошо, — согласился Ак-сагыш.
Голодные братья быстро расседлали белого коня, зарезали его и наелись досыта. Потом они стреножили коня Кара-сагыша и пустили пастись. Сами легли спать, положив под голову сёдла.
Дождался Кара-сагыш, когда Ак-сагыш уснул и ускакал от него на своём коне.
Проснулся утром Ак-сагыш — нет брата. «Наверно, Кара-сагыш ушёл искать коня», — подумал он и стал ждать. Ждал, ждал — не дождался и сам отправился искать. Но ни коня, ни брата не нашёл.
Запечалился Ак-сагыш, да делать нечего — пошел один куда глаза глядят.
Шёл, шёл и поднялся к верховьям реки Кара-Суг.
Смотрит, стоит чум из конских голов и коры. Заглянул Ак-сагыш в чум — никого нет. Залез он под топчан и стал ожидать — кто же придет?
Вечером в чум ввалились медведь, волк, лисица и кабан.
— Хороший день выдался сегодня у меня, — заревел медведь. — Вдоволь я полакомился кедровыми орехами. А чем вы поживились, друзья?
— А я накопал своей серебряной палкой столько сараны, что и съесть не смог, — похвалился кабан.
— Ты смотри береги свою палку, а то не ровен час украдёт кто-нибудь, — предупредил кабана медведь.
— Не украдут, я спрятал её в надёжное место — под бревно около чума, — ответил кабан.
Потом лисица похвасталась:
— У меня тоже удачный был день. Много наловила я сусликов.
— Я тоже не отстал от вас, — сыто проурчал волк. — У Караты-хана попировал. Там люди и скот гибнут от жажды. Вода куда-то исчезла.
— А как же найти воду? — спрашивает лисица.
— Я знаю, — ответил кабан. — Чёрный валун, величиной с корову, завалил родник Караты-хана. Только моей серебряной палкой можно столкнуть его под гору.
— Не болтай лишнего, хоть и дверь закрыта, — остановил его медведь.
Поговорили звери и заснули. Выбрался потихоньку Ак-сагыш из чума, нашёл серебряную палку и отправился в аал Караты-хана.
Зашёл Ак-сагыш прямо в ханскую юрту. Дали служанки Ак-сагышу сыворотки и стали гнать его из юрты.
— Не гоните меня, я хочу помочь вашей беде, — говорит Ак-сагыш.
Услышал хан и сказал:
— Ну что ж, попробуй, простой смертный. Пустишь воду, спасешь скот — награжу тебя. Отдам за тебя свою дочь, выделю скот из своего скота, добро из своего добра. А не сможешь — прощайся с жизнью.
— Ладно, — согласился Ак-сагыш и пошёл к роднику.
Положил он под огромный валун серебряную палку и легонько скатил его под гору.
Звонко зажурчала вода родника и разлилась широко вокруг.
Скот жадно двинулся к воде, топча и толкая друг друга.
Сдержал своё слово Караты-хан: выдал за него свою дочь, выделил скот из своего скота, добро из своего добра.
Однажды после долгих скитаний пришёл в аал Ак-сагыша голодный и усталый Кара-сагыш. Очень удивился и испугался он, когда увидел своего брата. А тот обрадовался, стал его угощать.
— Как это ты сделался таким богатым? — завистливо спросил Кара-сагыш.
Рассказал ему всё Ак-сагыш. Разгорелись от жадности глаза у Кара-сагыша: «Чем я хуже Ак-сагыша? Тоже хочу быть богатым», — и побежал искать чум зверей. Разыскал его и спрятался под топчан.
Вечером в чум ввалились медведь, волк, лисица и кабан.
— Расскажите, друзья, кто чем поживился сегодня? — спрашивает медведь.
Кабан говорит:
— Мою серебряную палку кто-то украл. Попадись он мне — разорвал бы его. За весь день с трудом выкопал одну сарану. Пусто в брюхе у меня.
Потом лисица пожаловалась:
— Я тоже сегодня голодная. За весь день только одного маленького мышонка и съела.
— Я тоже ничего не нашёл сегодня, кроме одной обглоданной кости, — зло прорычал волк. — У Караты-хана теперь много воды и весь скот здоров. Кто-то подслушал нас и помог воду пустить. Попадись он мне — загрыз бы его.
Слушает всех медведь, сам помалкивает. Стали звери его расспрашивать.
— У меня сегодня тоже был плохой день, — нехотя начал медведь. — Попался мне всего один кедр с шишкой на макушке. Только я до вершины добрался, как налетел сильный ветер и сшиб меня с кедра. И шишку не достал, и бока помял. Всё болит! — заревел медведь и грохнулся на топчан, да так, что доски затрещали.
Испугался Кара-сагыш и выскочил из-под топчана. Голодные звери схватили его и хотели загрызть. В это время раздался выстрел. Это был Ак-сагыш, прибежавший искать пропавшего брата.
Все звери в страхе разбежались.
Кара-сагыш сидел на земле с разинутым ртом, чуть живой от смертельного ужаса.
— Никогда не завидуй и не жадничай, — сказал ему Ак-сагыш.
Перевод М. Хадаханэ.
Старик Ак-Сал
Жил-был жестокий Калчаа-Куш-хан. Был он толстый, как туго набитый мешок, и кровожадный, как голодный волк.
Любил хан своим подданным загадки загадывать. Кто не отгадает, того хан пытке подвергает.
Больше всех от его мук натерпелся старый Ак-Сал — всю жизнь его мучил свирепый Калчаа-Куш.
На склоне лет решил Ак-Сал отомстить хану за себя и за всех замученных.
Пришёл он в белую юрту, низко поклонился хану и старикам и говорит:
— Берусь, хан, отгадать твои загадки.
Обрадовался хан.
Показал сразу же на ближнюю сопку, покрытую снегом, и говорит старику:
— Там находится снежный всадник. Сходи к нему и узнай: когда и откуда он прискакал, когда и куда ускачет. Не узнаешь — прощайся со своей седой головой.
— Пусть будет по-вашему — попытаюсь. Но если узнаю — вам прощаться со своей головой, — насмешливо ответил Ак-Сал. — Пусть эти старики будут свидетелями.
Захохотал Калчаа-Куш:
— Пусть будет так. Не сомневайся, ханское слово нерушимо. Иди да поторапливайся.
Не торопясь пошёл Ак-Сал к снежной сопке, раскурил там свою длинную трубку и долго пускал дым к небу. Потом выбил пепел из трубки, набрал в полу халата снега и вернулся в ханскую юрту.
Хан его поджидал с нетерпением:
— Ты что так долго пропадал?
— Снежного всадника расспрашивал, — отвечает Ак-Сал.
— Вон как! — злорадно расхохотался хан. — И что же он тебе говорил?
— Он мне всё рассказал. Прискакал он сюда осенью с верхнего мира, а отсюда поскачет весной в подземный мир.
Испугался Калчаа-Куш. Заколыхалась в страхе его толстая туша, покраснела от злости заплывшая жиром шея, уставился он на старика и завопил так, что чашка с чаем расплескалась.
— Ты, видно, из ума выжил, глупая черепаха. Нет там никакого снежного всадника. Убирайся отсюда!
Бросил тогда ему Ак-Сал в лицо весь снег с полы халата:
— Вот тебе подарок от снежного всадника. Видно, ханское слово, как снег, быстро тает. Старики свидетели нас рассудят.
По велению седых стариков схватили простые люди Калчаа-Куша.
Как ни кричал хан — отрубили ему голову.
Перевод М. Хадаханэ.
Лисица и охотник
Жил в нашей стране жадный и злой хан. Люди знали, что все ханы злые и все жадные. Никто этому не удивлялся: чем у человека больше богатства, тем у него жадности больше и злости. Но такого хана ещё свет не видел.
Каждое утро хан отправлял своих прислужников по стойбищам — с бедных людей дань собирать.
Ханские прислужники у наших людей последнего коня забирали, последнюю корову угоняли, последнего барана себе на обед резали.
Когда настанет конец ханским поборам, никто не знал.
Табунам своим хан счёта не знал. Стада коров по долинам, как тучи по небу, тихо передвигались. Отары овец на белые облака походили — конца им не было.
От голода все люди к хану в пастухи ушли. Остался один охотник Калзан, да и тот был старым и дряхлым — на охоту редко ходил.
В лесу развелись хищные звери. Волки каждую ночь лошадей, коров и баранов резали. Медведи им помогали. Они съедали много скота.
Хан испугался. Если дальше всё так пойдёт, то у него не останется ни одного копыта.
И вот хан объявил всему народу:
— Кто принесёт мне пять шкур медведей, десять шкур волков и три шкуры лисицы, тому отдам лучший табун лошадей и большую отару баранов.
Услышал об этом охотник Калзан, взял ружьё и отправился в лес.
На маленькой поляне он увидел лисицу и вскинул ружьё.
Лисица испугалась и крикнула человеческим голосом:
— Ой, ой!.. Не стреляй меня, храбрый охотник! Я с тобой дружить буду, все, что хочешь, для тебя сделаю…
Калзан опустил ружьё.
— Что ты можешь сделать?
— Всех зверей для тебя обману…
— Зачем же всех? Мне надо десять волков и пять медведей. И ещё надо… — Калзан не мог выговорить, что ему надо еще три лисьих шкуры.
Лисица сказала:
— Это совсем не трудно… Завтра приходи сюда… — И убежала в лес.
Бежала она, бежала — столкнулась с волком.
Волк спросил её:
— Ты куда так торопишься? Запыхалась, язык у тебя болтается…
— Ой, беда пришла!.. — вскрикнула от горя лисица. — Разве ты не слышал, что по приказу хана все охотники отправились в лес? Бьют всех, кто мясо ест. Медведей бьют, вас, волков… И даже нас, лисиц, не щадят… Вот и я бегу от них на неприступную гору Спасения…
— А далеко гора Спасения? — спросил волк.
— Близко, но надо знать туда дорогу, — ответила лисица.
— Возьми меня с собой…
— Что же я тебя одного поведу? Ты собери десяток волков да полдесятка медведей, тогда я смогу на вас денёк потратить…
Волк побежал собирать зверей, а лисица легла под старую сосну и уснула.
Утром медведи и волки собрались на полянку, и лисица сказала, что сейчас поведёт их на гору Спасения, но дорогу туда никто не должен знать и потому всем нужно зажмурить глаза. Звери встали в ряд — шерсть к шерсти. Лисица скомандовала:
— Вперёд!
Все с закрытыми глазами двинулись вперёд. Лисица подала новую команду:
— Налево! Опять — вперёд!
Волки и медведи идут, ничего впереди себя не видят. А лисица успокаивает их:
— Подходим к горе Спасения…
Звери обрадовались и пошли быстрее. Лисица ещё раз повернула их налево и остановила:
— Сейчас по моей команде все прыгните на гору Спасения. Только старайтесь прыгать дальше, а то не допрыгнете до горы.
Она стала считать: «Ра-а-аз, два-а». По третьему счёту все звери прыгнули так далеко, как только могли. Прыгнули и… повалились в пропасть.
Высоко над обрывом стояла лисица и хохотала. Охотник обошёл гору и в пропасти увидел зверей мёртвыми. Он снял с них шкуры и отправился к хану. Лисица шла следом.
Хан взял шкуры, а охотника выгнал, даже пригрозил голову снять.
Лисица у ханской юрты стояла и всё слышала.
— Мы за всё отплатим ему, — сказала она охотнику. — Садись по правую сторону двери, а я притаюсь на левой стороне.