— Ну ты даешь! — восхитился он. — А все решили, что ты подхватила грипп.
— А вот и нет! Чувствую себя прекрасно. Так ты придешь?
— Как договорились.
— В шесть?
— Ага!
— Я буду ждать… — это было последнее, что он услышал перед звонком на урок.
Итак, он позвонил первым! Оксана ликовала. И не только от переполнявших ее любовных чувств, но и от предвкушения грядущего торжества над Данкой. «У нее никаких шансов! После сегодняшнего вечера он будет мой, только мой!» — думала Оксана, доставая из гардероба розовое платье.
Она надела туфли на каблуках, подплыла к зеркалу, втянула живот, выпрямила спину. Только бы не забыть держаться так, когда он придет. Пусть ее сегодняшний облик будет полной противоположностью тому, что он видел в «Розовой пантере». Тогда она ему явно не понравилась, хоть он тактично промолчал. Зато теперь ошибки не будет.
Косметики совсем чуть-чуть, платье нарядное, но закрытое, волосы гладкие, распущенные по плечам..
С сегодняшнего вечера начнется долгая история их любви! В предвкушении Оксана закружилась перед зеркалом, юбка вспенилась, обвилась вокруг колен. Ах, хороша! Ну до чего же хороша ты, гордая красавица!
Она вспомнила о Дане. Бедная, бедная! Стало даже чуть-чуть жаль ее. Розовый фламинго сегодня поставит точку в
затянувшемся споре.
Изящная рука с розовыми ноготками взяла с подоконника бинокль, навела на окна Ереминых. Вот она, комната Данки и Лизы. Освещенное солнцем помещение отлично просматривалось. Господи, какой же там бардак. Ее бы убили за такое. Да и самой было бы стыдно. Надо будет показать это Максиму, ведь перед его приходом сестры всегда успевали прибраться.
Пусть увидит, какая она неряха, эта Дана. И сравнит с идеальным порядком в комнате Оксаны..
ДЕНЬ
Стрип-шоу на уроке математики
— К доске пойдет… — ручка математички застыла над журналом, выискивая очередную жертву. Эту учительницу Максим в первый же день прозвал Крокодилой и не ошибся — даже Лобачевский не получил бы у нее больше тройки. — К доске пойдет… Еремина Дана!
Максим оглянулся и увидел белое как мел лицо «леопарда» — математику Дана знала еще хуже литературы.
— В домашнем задании был очень интересный пример. Мне бы хотелось услышать ваш вариант решения! — сообщила учительница. — Вы помните условия? Я продиктую!
— Во влипла Данка! — пронеслось по классу. — Она же домашку не сделала! Думала, ее больше не спросят.
не сделала! Думала, ее больше не спросят.
Дана написала пример и, путаясь, начала решать.
— Что-то незаметно, чтобы это задание было вам знакомо. А ведь завтра на контрольной будет аналогичное! — Крокодила улыбнулась так хищно, словно готовилась откусить жертве голову.
Наверное, Дана подумала о том же, потому что пальцы непроизвольно метнулись к вороту блузки, нащупали и затеребили верхнюю пуговицу.
— А в квадрате минус четыре цэ… — бормотала она, то краснея, то бледнея. — А в квадрате минус четыре цэ…
— Это все, что вы можете сказать? — рявкнула математичка.
Дана испуганно вздрогнула, резко расстегнула ворот и схватилась за следующую пуговицу.
— Нет, я… я…
— Так решайте же! — громыхнула Крокодила. — Нечего мямлить!
Дана рванула блузку, и пуговица с треском отлетела. Пальцы автоматически схватились за следущую…
— Раскрываем скобки… — прошелестел неуверенный голос.
Затаив дыхание, класс следил за рукой, которая отчаянно теребила очередную пуговицу.
— Да уж, раскрываем скобки! — хихикнул Савкин.
Но тут и Крокодила, наконец, опомнилась. Взгляд ее
переместился с исписанной доски на перепачканную мелом ученицу. Покраснев до кончиков волос, учительница отчеканила:
— Садитесь, Еремина! Не представляю, что вы будете делать завтра на контрольной. Вам должно быть очень стыдно!
Облегченно вздохнув, Дана положила мел и, обнаружив непорядок в одежде, быстро застегнулась. Она все еще не верила, что учительница смилостивилась и оставила ее в покое.
«Двоечницы» и «отличницы»
В мальчишеской раздевалке было шумно, тесно и душно — небольшое помещение с трудом вмещало галдящую толпу. Часть парней переодевалась после физкультуры, другие готовились к уроку. Обсуждали происшествие на математике и девчонок вообще. Прикидывали состав футбольной команды.
Максима окликнул Саня Юбкин.
— Привет, зверолов! Вали сюда, я тут местечко расчистил!
Стараясь не наступать на чужие рюкзаки и одежду, Максим направился в угол, где Саня разгреб на скамейке пятачок.
— Садись, пока я добрый! Ну и столпотворение сегодня.
Саня снял куртку, забросил на вешалку. Из кармана выпал блокнот.
Максим поднял его и, случайно раскрыв, с удивлением обнаружил список девчачьих фамилий с проставленными
рядом оценками.
— Что это у тебя? — заинтересовался он.
— Так, ерунда, — отозвался Санек. — Девчачий рейтинг.
— ?
— У меня все девчонки расписаны. И каждая оценивается.
Максима разобрало любопытство: после своего приезда он еще не успел привыкнуть к выросшим и изменившимся девчонкам и помнил их большеглазыми, совершенно одинаковыми куколками, которых так приятно дразнить и дергать за хвостики.
— Я их как облупленных, знаю — все-таки восемь лет в одном классе, — обстоятельно объяснял Саня. — Оправдываю фамилию. И параллельный знаю, и девятые, и десятые, и одиннадцатые. Сейчас начинаю картотеку шестых и седьмых — надо же иметь представление о подрастающем поколении. Со мной все наши пацаны консультируются.
И даже из соседних школ. Наши девчонки очень популярны..
— Тебе бы бюро знакомств открыть, — усмехнулся Максим, с интересом листая исписанный мелким почерком блокнот. Каждая страница была разделена на несколько граф: «красота», «сексапильность», «интеллект», «чувство юмора», «характер», «манеры», «внешний вид», «коммуникабельность», «надежность». Слева, как в школьном журнале, в алфавитном порядке выстроились фамилии девчонок.
Справа в графах стояли оценки, а в конце был выведен суммарный балл..
— Вообще-то я думаю внести некоторые усовершенствования, — продолжал разглагольствовать Санек. — Например, «красоту» можно разделить на «лицо» и «фигура». Бывает, девчонка симпатичная, а фигурка так себе. Или наоборот, по фигуре годится в модели, а физиономия — крокодил крокодилом. Или даже еще более узко оценки ставить — например, за нос, глаза, уши и рот отдельно.
Вон у Вари Солдатенковой — за «красоту» в целом троечка, за «лицо» я бы вывел четыре, а за глаза поставил бы пять с плюсом. А у Ани Прудченко одна улыбка на шесть тянет. Правда, это не сделает ее ноги длиннее. Кстати, о ногах. Как ты думаешь, для них тоже надо отдельную графу?.
— Что? М-м-м… Не знаю. Это уж ты сам решай!
Под нескончаемую болтовню приятеля Максим быстро
просмотрел список, отметив, что Оксана и здесь оказалась круглой отличницей, а у Данки, как и в учебе, кое-где проскальзывали троечки, а за «чувство юмора» даже стояла жирная пара.
— И еще мне кажется, нужно новые пункты внести. Может, посоветуешь что? Чтобы информация была более полной.
— Ну, не знаю… Разве что сравнить их со зверями.
— Как это? — удивился Санек, и Максим рассказал ему о том, как сравнивает людей с животными.
— Здорово! Звериный аватар. И ты уже для всех девчонок придумал? — воскликнул Юбкин.
— И не только для девчонок. Еще и для парней и даже для учителей.
— Надо же! А кто я? — спросил Саня.
— Тушканчик, — сообщил Максим.
— Вот это да! Меня бабушка тоже так зовет! — поразился приятель.
Перелистывая блокнот, Максим обратил внимание, что у Воробьевой Люды, с которой встречался сам Саня, оценки были невысоки. За красоту стояло четыре, за интеллект — три, и только за коммуникабельность придирчивый казанова выставил «своей» отлично.
Уловив недоумение друга, «тушканчик» понимающе
улыбнулся:
— Думаешь, встречаться надо только с «отличницами»?
— Ну, да, — пожал плечами покрасневший Максим. Он действительно автоматически выбирал из списка самых лучших.
— Не согласен. «Отличницы» — это идеал, совершенство. Они как памятники или знаменитости из энциклопедии. Но разве можно нормально общаться с памятником. Или со статьей из энциклопедии. Все время будешь как на экзамене. Или под неусыпным оком родителей. Тебе оно надо. Нет, для жизни нужны девчонки попроще, «троечницы», с которыми и сам человеком себя почувствуешь..
Максим не стал спорить, но про себя подумал, что ему-то как раз нужна как на экзамене. Только с такой сам сможешь стать лучше!
— Народ, а чего Оксанка не пришла? — спросил Шумейко. — У нее сегодня вроде день рождения.
— А тебя что, не позвали? — насмешливо поинтересовался Савкин. — Ты, наверное, и подарок купил, толстый дурачок!
— Это кто толстый? Я? А ну иди сюда, мелочь паршивая! — грозно выкрикнул Шумейко. От шутливой потасовки задрожали стены, посыпалась штукатурка.
— Легче, парни, легче! — приструнил драчунов капитан
волейбольной команды Вовик Шустов. — Оксана сегодня не придет, у нее голова болит. И праздновать в этом году не будет, она мне сама вчера сказала.
Сообщение вызвало разочарованные возгласы: день рождения Оксанки привыкли отмечать шумно и весело.
— Ну вот! Такая классная вечеринка сорвалась, — Шумейко с досадой пнул чей-то рюкзак. — Теперь до Риткиного юбилея никаких развлечений. Разве это жизнь?
Максим не участвовал в общем разговоре: информация была настолько потрясающей, что его кинуло в жар. Кроме него, Оксана никого не пригласила! Получается, он будет ее единственным гостем?
Последний раунд
Максим вышел из школы и, подставив лицо неяркому октябрьскому солнышку, вприпрыжку сбежал со ступенек.
— Макс, постой! — ударил в спину голос Даны. — Да постой же!
Вопреки правилам вежливости, парень не остановился, а припустил быстрее — надо было оставить дома вещи и купить открытку и цветы для Оксаны.
Он уже вышел за калитку, когда услышал вскрик и шум падения. Обернувшись, увидел сидящую в луже Дану.
— Все из-за тебя! — сердито бросила девочка. Скривившись, она потирала коленку. — Каблук в трещине застрял. Ты что, не
слышал, как я тебе кричала?
— Зачем же бегать на таких каблучищах? — парень помог Дане подняться. — Идти можешь?
Дана попробовала и тут же, охнув, присела.
— Кажется, я ногу сломала, — всхлипнула она.
Чертыхнувшись, Максим нагнулся, обнял ее за талию.
— Хватайся крепче! Вот так.
Вцепившись в его куртку, Дана балансировала на высоченном каблуке.
— Идти сможешь? — он с сомнением посмотрел на мятый испачканный плащ и рваные колготки.
— Только прыгать, — она виновато шмыгнула носом. — Да и то на одной ноге.
— Тогда обхвати меня за шею и двинули!
Они медленно побрели к дому. Идти было тяжело, девочка всем весом висла на плече, да и сумка ее оказалась неожиданно тяжелой.
— У вас дома кто есть? — спросил Максим, отдуваясь.
— Никого. Родители на работе, Лизка на продленке. Да ты не переживай, мне главное до квартиры дойти, а уж там я как-нибудь справлюсь.
Максим украдкой бросил взгляд на часы, потом решительно подхватил Дану под мышки и поставил на ступеньку подъезда.
С его помощью девочка кое-как допрыгала до квартиры.
— Дальше я сама! — сказала она, открыв дверь. — Ты же торопишься?
— Да ладно уж, — буркнул он, сбрасывая рюкзак. — Пара минут найдется.
— Тогда помоги добраться до дивана.
Максим повесил ее плащ на крючок, отвел в комнату.
— Йод на кухне, — сказала Дана, подняв край юбки и озабоченно разглядывая ободранную коленку.
— Может, врача? — парень мялся, стараясь не глядеть на ее ноги.
— Ну и трус же ты! — с вызовом бросила девочка.
Злясь на самого себя, он сходил на кухню, принес йод, ватные палочки.
— Теперь намазывай. Только осторожно, а то я ужасно боли боюсь. Ш-ш-ш! Ой-ой-ой! — запричитала она, а потом замолчала. И когда Максим, от души полив ранку йодом, поднял взгляд, мертвенно-бледная Дана лежала с закрытыми глазами.
— Ты чего? — всполошился парень. Он испугался, что девочка умерла, но та слегка пошевелилась. «Обморок!» — догадался перепуганный «лекарь». Надо найти нашатырь или пошлепать ее по щекам.
Он поднял руку и вдруг увидел, какие красивые у нее губы — пухлые, крупные, как на картине. И тогда, поддавшись
пухлые, крупные, как на картине. И тогда, поддавшись невольному импульсу, наклонился и поцеловал их, словно головой ухнул в омут.
Дана вздрогнула и открыла глаза. Во взгляде не было ни страха, ни удивления, только страстное ожидание, и Максим с ликованием понял — можно еще!
— А ты, оказывается, не трус! — прошептала Дана, обнимая его.
ВЕЧЕР
Вечер разбитых надежд
Не находя себе места, Оксана тревожно поглядывала на часы. Минутная стрелка двигалась по кругу, тянула за собой часовую, а Максима все не было. Родителей именинница выгнала из дома уже в половине пятого, надеясь, что гость придет пораньше. Но прошло уже и пять, и полшестого, и шесть — и ничего. Телефон тоже молчал.
Настроение ухудшалось..
Вначале Оксана думала, что Максим просто забыл, что они договорились на шесть. Она решила позвонить и напомнить, хотя ужасно стыдилась. Но по мобильному «абонент временно недоступен», а к городскому подошла мама.
— А разве он не у тебя. — удивилась Алиса Павловна и сообщила, что после школы сын домой не возвращался. В ее голосе послышалось волнение, и Оксана тоже заволновалась — мало ли
что могло случиться. Она нашла в справочнике телефоны экстренных служб, принялась обзванивать больницы, но никакой информации о несчастном случае с человеком по имени Бехтерев Максим не поступало..
Тогда волнение сменилось подозрениями. А может, он не забыл? Может, он просто НЕ ЗАХОТЕЛ прийти? Сознательно, специально!
Оксана тут же одернула себя — нет, Максим не такой, он прямой и искренний, не стал бы увиливать, выложил бы все, как есть. Но почему же он не позвонил и не предупредил, что задержится? Снова вспыхнуло беспокойство — а вдруг все-таки что-то случилось?
В сильном волнении она подошла к окну, взяла бинокль, поднесла к глазам. Усиленный оптикой взгляд скользил по домам и двору, но мысли были с Максимом. А что, если он вообще не придет? От неизвестности затошнило.
Взгляд Оксаны переместился к окнам квартиры Ереминых. Шторы были распахнуты, в комнате горел свет. На диване полулежали двое — парень и девчонка. Они обнимались, и поначалу Оксана не узнала их. Она подстроила резкость…
В следующее мгновение у нее потемнело в глазах, ноги подкосились, она чуть не упала. Так вот почему его нет! Вот, оказывается, какой «несчастный случай» с ним произошел!
Бинокль выскользнул из рук, стукнулся об пол. Несколько минут Оксана оцепенело смотрела на злосчастное окно, но теперь глаза застилали слезы. Они струились по щекам, смывали тушь, капали на нарядное платье — но это было неважно. Кому нужен теперь макияж. Дурацкое платье. Накрытый для двоих стол. И… и эта колдунья, безобразная старуха, которая оказалась обманщицей!.
Шатаясь, Оксана пошла в ванную, с ненавистью уставилась на свое отражение. У, уродина. Так тебе и надо. Забыла, что девушка должна быть гордой. Ни в коем случае нельзя терять свое достоинство. Разве можно так откровенно вешаться парню на шею. Тоже мне, придумала. Ужин для двоих, приворотное зелье… И что?.
Она принялась намыливать и тереть лицо с такой злостью, словно собиралась содрать кожу. «Ты ведешь себя, как… как женщина легкого поведения! — ругалась она. — Как вертихвостка! Как… как Данка!»