Совершенно некстати на ум пришел Толик Сюсюка, которого Туся не видела целую неделю: куда это пропал ее верный паж, исправивший свою шепелявящую речь с помощью гипноза? Нужно будет непременно позвонить вечером капитану, а сейчас у нее нет ни одной свободной секунды.
Убедившись, что выглядит как звезда, Туся отправилась в Останкино.
– Ну что же ты, греза моя? Опаздываешь! – укорил помощник режиссера, открывая перед ней стеклянную дверь.
Туся засеменила за ним к стойке охранника, заставленной мониторами.
– Это что, дань моде? – бросил он через плечо.
– Нет, просто пробки кругом, – объяснила Туся.
– Как твое полное имя?
– Наталья Александровна Крылова, – ответила она, доставая свидетельство о рождении.
- А почему Туся.
– Сократили, – объяснила она и добавила: – Мне нравится.
– Мне тоже, греза моя, – улыбнулся помреж.
Он подписал пропуск, сказал охраннику: «Это со мной, на пятый этаж», – и заторопился к лифту.
Боже! Вот это темп! Пылесос «LG», которому не страшен никакой смерч! Туся не успела оглянуться, как оказалась в большом помещении, где таких «грез», как она, набралось аж девять штук.
Их заставили пройтись по очереди, потом дали прочитать текст. К моменту заполнения анкеты претенденток осталось три, Туся среди них. Затем режиссер решил побеседовать с каждой из них с глазу на глаз.
Первой пошла высокая брюнетка в вельветовых джинсах клеш. Она вышла минут через пять, поджав губы. Бросив насмешливо-негодующий взгляд на притихших девчонок, брюнетка громко хлопнула дверью.
Настала очередь Туси. Ей безумно хотелось сняться в рекламе. Причин было несколько: во-первых, реклама – это первый шаг в кино, во-вторых, рекламу эту будут крутить по всем каналам, и вся Москва; включая и знакомых, будет любоваться ею. В-третьих… в-третьих она не успела придумать, потому что услышала неожиданный вопрос:
– Наташа, ты любишь фрукты?
– Фрукты? – переспросила она в недоумении. - Ну да, люблю. Апельсины, киви, клубнику…
– А бананы?
– Тоже люблю, – ответила Туся, глядя на странную парочку округленными от изумления глазами.
– Нет, ты видишь! – воскликнул Казимир Иванович.
– Замечательно! Просто замечательно! – расцвел молодой энергичный режиссер, улыбаясь своему помощнику.
– А я что говорил, – поддакнул тот, незаметно подмигивая Тусе.
Туся решила не спорить: если они, профессионалы своего дела, считают, что любить бананы – это замечательно, почему бы не согласиться с ними. Вот только что может быть общего между ее любовью к бананам и рекламой? Вскоре она получила ответ на этот мучительный вопрос.
Ей предложили роль… банана в рекламе банановою сока фирмы «Рич». Выглядело это так: яблоко, апельсин, ананас, киви, манго и другие фрукты спорят между собой, кто из них полезнее и вкуснее. А Туся (то бишь банан) лежит себе в вазе и помалкивает, только ножкой отбивает такт какой-то песенки. На глазах у нее солнечные очки, в ушах наушники от плеера. Фрукты начинают возмущаться, спорить, потом обращаются к банану с требованием рассудить их. И вот тут наступает звездный час Туси. Какие могут быть вопросы и сомнения, когда на земле существуют бананы!
Вот для чего понадобился ее изумленно-недоуменый взгляд из-под зеркальных очков. Ну а дальше голос за кадром бодро и умело рекламирует натуральный сок без красителей и консервантов.
Как и обещала, Туся сразу же отправилась к Лизе, чтобы рассказать ей о своем первом киношном опыте.
Увидев Тусю, Рыжик просто сошел с ума от радости. Его хвост принялся ритмично выбивать дробь: «погладь меня, погладь меня, погладь меня». Туся нагнулась, чтобы потрепать избалованного перса. Кот тут же решил, что с ним заигрывают, и повалился на спину, задрав лапы. Лиза быстро привела его в чувства, подхватывая с пола.
– Все, все, иди гуляй! – приказала она, отправляя Рыжика к Антону в комнату. – Не даст спокойно поговорить.
Лиза была на редкость терпеливой особой. Туся видела, как ей хочется расспросить ее, но она сдерживала себя, теребя пальцы и покусывая нижнюю губу от возбуждения. Туся помучила немного подругу, просто так, без всякой задней мысли, а потом ее речь полилась бурным потоком, который невозможно было остановить.
– Внешность обманчива, – заключила Туся свой рассказ, наблюдая, как подруга чуть не умирает от смеха. – Хотя нет, только такому Понтию и придет в голову засунуть меня в банановую кожуру!
– Откажешься? – сквозь слезы спросила Лиза.
- Ты что! – взвилась Туся. – Для настоящего актера не существует незначительных ролей. Между прочим, Элизабет Тейлор получила своего первого «Оскара» за фильм «Баттерфилд, восемь», который обозвала дерьмом!
– Убедила, убедила, – сказала Лиза. – А когда маме скажешь?
– А зачем? Пусть уж сразу увидит меня в банановом обличии на экране. А то начнет охать и ахать: «Туся! Опять! Когда же ты поумнеешь?!» – Туся очень похоже скопировала интонацию Инны Дмитриевны.
Подруги переглянулись, рассмеялись и хохоча повалились на диван.
– Мы себе жизнь продлили лет на тридцать, – сообщила Лиза, отдышавшись.
– Это точно. – Туся откинулась на спинку дивана и посмотрела на Лизу. – Представляешь, я уже примеряла на себя роль этакой знойной красавицы. Мне грезились презентации; цветы и море поклонников, которым я милостиво улыбаюсь с экрана, а тут:
Пейте соков натуральных
Укрепляет грудь и плеч.
– Ой, не могу! – Лиза прикрыла рот, чтобы сдержать новый приступ смеха. – Слушай, может мне написать об этом замечательном кастинге рассказ? Все еще улыбаясь, она потянулась за журналом, лежавшим в аккуратной стопке. – Вот, смотри. В молодежном журнале объявлен конкурс на лучший рассказ о первом чувстве. Участие в нем могут принять все желающие от шестнадцати до двадцати трех лет.
– Дай-ка сюда, – Туся выхватила У Лизы журнал и прочитала заметку. – Конкурс на лучший рассказ продлится до-конца июня. О! Премия в триста долларов, недурственно, – заметила она и взглянула на Лизу. – Так тут же черным по белому сказано: «О любви!» Где же здесь любовь? Уж не любовь ли компании к банановому соку ты собираешься воспевать?
– Глупая. Это просто толчок, идея, та, что лежит на поверхности, а события, начинка, могут быть различные, как у праздничного торта.
– Но здесь же написано с шестнадцати лет?
– Ну и что. Шестнадцатый год это почти что шестнадцать, – возразила Лиза.
– Правильно. Дашь почитать, когда напишешь? - загорелась Туся.
– Конечно. Ты будешь моим первым критиком, - пообещала Лиза, зардевшись.
Туся видела, что мысль написать рассказ не покидала Лизу с той минуты, как она упомянула об этом. Когда она собралась уходить домой, подруга не стала ее задерживать. Тусе пришлось дважды напомнить ей, что завтра в двенадцать они идут болеть за баскетбольную сборную.
Сегодня была пятница, и мама обещала освободиться пораньше. Туся открыла дверь ключом и сразу же поняла, что мама в кои-то веки выполнила свое обещание. В квартире пел Рикки Мартин – пуэрториканский соловей, под чьи колдовские трели сходили с ума девушки по всему миру, а женский хрипловатый голос подпевал ему из глубины кухни.
– Привет, – сказала Туся, опираясь о косяк двери.
– Привет, дочь, – отозвалась мама, переставая петь. – Хочешь перекусить?
– Нет, я у Лизы только что клубнику ела.
– Вот и чудненько.
Тусе в последнее время редко доводилось наблюдать маму в таком прекрасном настроении. Она летала по кухне, словно неутомимая пчелка. От ее мелькания у Туси даже голова закружилась.
– Мам, ты что так суетишься?
– Нас пригласили на дачу на эти выходные. – Она взглянула на часы и снова принялась набивать сумку деликатесами, выгружаемыми из холодильника.
Мамина близкая подруга купила прекрасный дом на берегу Клязьмы. Деликатесов было много: любимый сыр с плесенью (как же без него!), копченый сом, креветки, мидии в соусе, оливки, бекон, минералка и сок, море сока. Сок! Туся чуть не рассмеялась. Реклама – двигатель торговли!
– Скоро за нами придет машина, – сообщила мама. – Собирайся.
– Нет, я не поеду, – уперлась она.
– Почему? Там водохранилище под боком, можно будет позагорать, покупаться, даже под парусом походить.
– Нет, мам, езжай без меня. Мы с Лизой завтра идем на матч. Наши играют в полуфинале.
– Как же я забыла, что баскетбол превыше всего. – Мама с трудом застегнула сумку-холодильник. – Я буду держать кулаки за твоего Толика.
– Ни какой он не мой! - возмутилась Туся в тысячный раз. – А что у тебя с головой?
Туся только сейчас заметила, что мамина голова замотана банным полотенцем, как будто она только, что вышла из ванной. И в этом не было бы ничего необычного, если бы Туся не знала; что мама всегда сушит волосы феном и сразу же укладывает их при помощи мусса и круглой расчески.
– Потерпи еще пятнадцать минут и узнаешь! - ответила мама на Тусин вопрос.
Чсрез пятнадцать минут и тридцать две секунды перед Тусей предстала обновленная мама.
– Блондинки вне конкуренции! Вуаля! – заявила она, улыбаясь.
– Тебе идет! Очень, – призналась Туся, разглядывая ультрамодную стрижку, отливающую платиной.
Она не ожидала от мамы таких радикальных перемен. До сих пор Инна Дмитриевна предпочитала исключительно натуральный цвет волос и удлиненное каре. Но с новым цветом и стрижкой мама помолодела лет на десять, и это притом, что она и так выглядела моложе своих лет.
«Неужели у нее кто-то появился? – подумала Туся. – И замечательно! Ей всего лишь тридцать девять. Она еще может быть счастливой».
– Не передумала насчет поездки? – спросила мама, когда внизу загудел автомобиль.
– Нет, я не передумаю. Я же группа поддержки.
– Ну ладно, я тебе оттуда буду звонить. Смотри, веди себя прилично, – напутствовала мама, чмокая дочь в щеку.
– И ты тоже… не сгори на солнышке, – не осталась та в долгу.
Когда мама уехала, Туся перекусила, приняла•расслабляющую ванну с пеной (разумеется, аромат сирени), а потом забралась под одеяло и набрала номер телефона Толика. Ей хотелось просто поболтать, может быть, чуть-чуть пококетничать. Сюсюка идеально подходил для этой цели:
– Позовите, пожалуйста, Толика, – попросила она, услышав голос его мамы.
– А его нет дома.
– Спасибо, извините, – сказала Туся и положила трубку.
Вот и пококетничала!
«Где же он бродит, если завтра игра?» – задумалась она, открывая книгу.
Через полчаса ее глаза стали слипаться, Стивен Кинг выскользнул из ее рук.
«Такой длинный, приятный, странный день», с этой мыслью Туся погрузилась в глубокий сон.
3
А в это самое время Толик Агапов, по прозвищу Сюсюка, провожал домой первую красавицу школы Вику Смирнову. Он до сих пор не мог понять, как это получилось.
Около десяти вечера он зашел в кафе на углу, чтобы купить сигареты; Стыдно было поддаваться такой слабости, как курение, тем более, если ты спортсмен, но он не мог справиться с собой. Никотин успокаивал, давал некую уверенность, а ее-то Толику и не хватало, когда речь заходила о Тусе Крыловой. Эта безответная изматывающая любовь, к своевольной взбалмошной девчонке захлестнула его в десятом классе. Туся тогда училась в седьмом. Они часто виделись на переменах, в школьном дворе, в спортзале, и просто на улице. Он всегда проходил мимо, застенчиво улыбаясь в ответ на ее дерзкую ухмылочку. Никаких мыслей о ней, и тем более чувств, у него тогда и в помине не было, и вдруг однажды их случайные взгляды встретились, его сердце пронзил ее насмешливый взгляд, и он подумал: «Парень, ты попал!» С тех пор мир для него изменился, а она по-прежнему видела в нем только хорошего знакомого, с которым можно просто поболтать или даже не заметить его, а иногда, в виде поощрения, куда-нибудь пригласить.
Толик с недоверием покосился на Вику, молча идущую рядом с ним. И зачем он только пошел в кафе за сигаретами? Мог бы купить их в любом другом месте.
Когда он вошел в зал, там, как обычно, гремела музыка и стоял низкий шум голосов. Многие курили, пили пиво, практически все места были заняты молодежью. Это кафе любили – здесь было дешево и сердито. Толик пошел к стойке бара и тут заметил, как Егор Тарасов машет ему рукой.
– Топай сюда! – позвал он, улыбаясь своей голливудской улыбкой.
Толик изменил направление. Он не собирался присоединяться к компании, но хотел сказать несколько слов товарищам по команде. За столом, кроме Егора, сидели братья Орловы – Макс и Жека – и две девушки. В одной из них Толик узнал Вику Смирнову, В другой, когда та обернулась, ее подругу Люсю Савченко.
– Присаживайся, – предложил Егор.
Толик поискал глазами стул, увидев свободный, он подвинул его к себе и присел.
– Пиво пьем? – поинтересовался он как можно спокойнее.
– Его. И у нас не возникает вопрос, кому бежать за «Клинским». – Егор обвел взглядом стол, уставленный пустыми бутылками.
Девчонки хихикнули.
– Может, вы забыли, что у нас завтра полуфинал? – заметил Толик, переводя взгляд с Макса на Егора и обратно.
– Помним, – ответил Макс. – Но я, между прочим, в запасных. И не стоит тебе, капитан, давить на психику. Нам твоего Лапушки, – он провел ребром ладони по горлу, – во как хватает!
Толик нахмурился.
– Не дрейфь, Сюсюка, – хлопнул его по плечу Егор, – сделаем мы этих «полосатиков» завтра.
– Не сомневаюсь. Вот только ваше участие в этом вряд ли будет решающим.
– А разве вы завтра играете? – спросила внезапно Люся.
– Да. Во дворце спорта. Начало в двенадцать.
– А туда всех желающих пускают?
– Вход свободный. Думаю, завтра там половина нашей школы соберется.
– Неужели? – Люся стрельнула в Толика кокетливым взглядом.
– Ты с ним не очень-то заигрывай. Он у нас восходящая звезда, – заметил Макс, улыбаясь будущей десятикласснице.
– Как это? – оживилась Вика, до этою момента томно потягивающая пиво из высокого бокала и делающая вид, что ее ничто и никто не интересует.
– А так. Недавно тренер из молодежной сборной приезжал. Интересовался нашим Сюсюкой, сказал, что у него большие задатки, которые следует развивать. В общем, наш капитан скоро отправится в запасной состав молодежной сборной и будет там разыгрывающим, так сказать, мозгом команды. Девчонки восхищенно заохали. Щеки Толика слегка порозовели.
– Егор преувеличивает, - сказал он, справившись с волнением. – Пока ничего не ясно, возможно, я никуда не попаду.
– Попадешь, попадешь, – усмехнулся Макс, – за тебя и Лапушка похлопочет. Они же с Санаевым друзья, так что тебе дорога в большой спорт открыта.
– Выпьем же за это спортивное чудо, ниспосланное нам свыше! – предложил Жека, наливая пиво в опустевшие стаканы.
– Нет, я не стану пить, – сказал Толик, отодвигая свой стакан.
– Ну, как знаешь, Сюсюка. – На лице Егора появилось недовольное выражение.
Когда-то они с Егором были друзьями не разлей вода. Но прошлой осенью их дороги разошлись окончательно, и все из-за Туси. То, что Туся влюбилась в Егора, он еще мог бы пережить, потому что в Егора влюбляется если не каждая девушка, то через одну – это точно. Но вот то, что Егор безжалостно играл с чувствами Туси, совершенно ничего не испытывая к ней, этого Толик простить не мог. Он поднялся из-за стола, отгоняя от себя неприятные воспоминания, когда он стоял в коридоре больницы, мучаясь неизвестностью – поправится Туся или нет.
– Я, пожалуй, пойду.
– Мне тоже пора, – внезапно сказала Вика, поднимаясь вслед за ним.
Люся недоуменно взглянула на нее, но промолчала.
– Подожди! Я тебя провожу, – произнес Егор, торопливо глотая пиво.
– Не нужно, – остановила его Вика. – Меня Толик проводит. – Она обернулась к Толику, и ее голубые глаза призывно блеснули. – Ведь ты проводишь меня, правда?
– Провожу, – согласился Толик. – Вот только сигареты куплю.
Вика попрощалась со всеми и встала у выхода, будто боялась, что пропустит Толика в вечерней суматохе.
Он купил пачку «Винстона», но перед тем как покинуть кафе, вернулся к столу: