– Смотри! – взревел водяной и бросился на рыцаря, широко распахивая пасть, полную острейших зубов.
Хурра и глазом не успел моргнуть, как водяной ударил копытами в рыцарскую грудь – только Эльтарт как-то ухитрился выхватить свой красный щит и от этого страшного удара прикрыться. А потом ещё и сумел съездить тяжёлым кулаком по длинному чёрному уху, которым водяной махал на манер кролика.
Кельпи возмущённо всхрапнул – как обыкновенная наземная лошадь. А Эльтарт отшвырнул щит и принялся угощать водяного увесистыми тумаками – да так, что голова у водоконя на длинной породистой изогнутой шее моталась из стороны в сторону. От каждого удара где-то в глубине чёрного тела раздавалось приглушённое бульканье. Водяной пребывал в ошеломлении – было видно, что подобного отпора он явно не ожидал.
– Ага! – восторженно завопил Хурра, вылезая на поверхность из норы, которую он уже успел выкопать под елью. – Так тебе и надо! Будешь знать, как чужих пап воровать, лошадяга!
Такого водяной не стерпел. Он взревел, схватил пастью рыцаря за плечо и потащил. И как Эльтарт ни сопротивлялся, как ни колотил водяного по ушам и наглой чёрной морде, кельпи упорно тянул строптивую добычу в озеро. Рыцарь ничего не мог сделать – ноги его скользили в прибрежной грязи, маленькие серебряные шпоры не могли зацепиться за ил, а рядом, как назло, не было ни одного деревца, чтобы ухватиться за его ветви.
Хурра понял, что дело плохо. Ещё немного – и рыцаря затянет в воду. И будут тогда у водяного двое слуг водоросли причёсывать.
А им с мамой что же – за двоих выкуп платить придётся?!
Мысль эта так ужаснула лесовичка, что он поднял над головой свою боевую корягу и с воинственным кличем кинулся на водяного коня.
Кельпи небрежно отмахнулся от него копытом и вместе с рыцарем упал в озеро.
И туман сомкнулся над ними.
* * *
Бульк. Бульк. Бульк.
Хурра сидел на берегу и печально бросал шишки в туман. Рассеянные лучи солнца, процеженные сквозь синие лапы елей, слегка золотили туман, но почему-то его совсем не рассеивали.
Постепенно лучи становились всё длиннее и всё больше краснели. Шишек на берегу почти не осталось. А противников всё ещё не было видно. Только пару раз из глубины озера поднялись большие воздушные пузыри и с едва слышным плеском растворились в воздухе.
В остальном же на озере стояла тишина, разбиваемая монотонным глухим грохотом водопада.
Хурра зашвырнул последнюю шишку в туманную даль и с тоской понял, что придётся идти домой.
Он представил, как вернётся несолоно хлебавши и мама строго спросит, где он потерял такого красивого серебряного рыцаря, совсем новенького, и так плохо стало лесовичку, что хоть кидайся в озеро следом за водяным конём. Папу не освободил, рыцаря утопил, водяному нагрубил…
В довершение всех бед Хурра не заметил, как во время битвы с водяным (ну, это всё-таки была битва, Хурра его почти ударил) с ноги слетел липовый башмак. Совсем новый. Мама его только позавчера вырезала!
Лесовик заметил пропажу, когда башмак уже, бойко покачивая боками, исчезал в тумане. По уверенному движению его острого носа было ясно, что башмак дрейфовал к водопаду.
«Теперь лучше сразу в воду. – Хурра всхлипнул. – Там хоть с папой повидаюсь».
Продолжая всхлипывать, он взобрался на толстую ветвь ели, далеко протянутую над самой водой, и осторожно подобрался к самому её краю – туда, где дрожали нежные иголки лазурного цвета.
Под его невеликой тяжестью ветка всё же согнулась и уже почти касалась чёрной воды, курящейся белым паром.
Хурра поглядел вниз. В ответ из воды на него взглянул маленький лесовик. Глаза у него были огромные, испуганные и обиженно мерцали зелёным огнём. Шапка из ивовой коры сбилась назад, дрожащие руки вцепились в ветку, губы кривились, глаза слезились… В целом было ясно, что дела у лесовика идут неважно.
Хурра набрал воздуха в грудь. Потом выдохнул – потому что подумал, что лишний воздух помешает ему сразу попасть на дно. Потом снова набрал, потому что стало страшно. Потом снова выдохнул, потому что запутался – что ему делать, вдыхать или выдыхать?
А потом он увидел быдру.
Выдра была обычного для них, быдр, цвета – такого, знаете, глазо-выпадательного цвета. Как говорят в Синем лесу, есть вещи, которые не знает никто. Сколько лет Старому Вязу, куда полетят в этом году семена ивобабов и какого цвета будет быдра, которую вы встретите на своём пути.
Хурра, например, увидел оранжевую быдру с фиолетовыми полосками на боках. Она прыгала на трёх лапах по берегу, то и дело посматривая в воду бойкими чёрными глазами. В четвёртой (передней) лапе быдра держала потерянный Хуррин башмак и с видимым удовольствием обгрызала его с краёв. На шее у быдры болтался тяжёлый булыжник в хитрой верёвочной оплётке.
Из её узкой пасти так и летела щепа и стружка, но за поеданием башмака быдра успевала ещё и что-то напевать себе под нос.
Мотивчик был настолько бодрый, что Хурра поневоле прислушался.
Я быдра, быдра, быдра,
А не бобёр, не выдра.
Гребу я бодро, бодро, бодро —
На зависть всем в лесу.
Танцую принародно,
Гуляю я вольготно,
Я быдра, я свободна,
С усами на носу!
– Ой! – подал голос Хурра, и быдра тут же прекратила пение. Замерла, принюхиваясь и поводя острой головой с пышными усами. – Тут я, – подсказал Хурра. – На ветке, уважаемая быдра.
– О! Лесовичок! О!
Хурра не понял, что это было, – вопрос или утверждение, и на всякий случай решил не возражать.
– О! А? Хм… А что ты здесь делаешь?
Хурра развернулся, ползком вернулся по ветке к стволу и спрыгнул на землю. Подошёл кбыдре, которая насторожённо посверкивала на него пытливыми глазками.
Выпрямился. Откашлялся. И торжественно начал:
– Дорогая быдра…
Быдра с хрустом перекусила башмак. Хурра сбился и замолчал.
– Извини, это я случайно. – Быдра стыдливо загребла лапой остатки башмака назад. – Ты говори, говори, не смущайся.
Хурра набрал воздуха в грудь, вспомнил все уроки хороших манер, которые ему преподавала мама, и начал заново:
– Дорогая, нет, уважаемая… то есть глубокоуважаемая быдра. Я хотел бы… не хотела бы ты… не желали бы вы… не нырнули бы внутрь… не пошли бы вы… Ой!
Глаза у быдры немного остекленели, и Хурра понял, что что-то не так. Или он невнимательно слушал маму, или она чего-то напутала с хорошими манерами.
Зверь нервно сглотнул липовую щепку, застрявшую в уголке рта, умылся лапой и спросил:
– Ну ладно. Забудем. Чего случилось, лесовичок?
Хурра поглядел в чёрную воду и пожаловался:
– Рыцарь у меня там.
– Уронил, что ли? – уточнила быдра.
– Ну да. – Хурра всхлипнул. – Они с водяным подрались. Тот его укусил, а он его по уху, а потом по морде кулаком, а тот его зубами схватил и в водуууу…
Последние слова лесовичок уже прорыдал.
– Погоди-погоди. – Быдра замотала головой в явном непонимании. – Твой рыцарь подрался с кельпи Чёрного водопада? Когда?
– Уууутрооом.
– И с тех пор никто из озера не вылезал?
– Нееет!
– Очень интересно! – Быдра от возбуждения даже заколотила по земле плоским хвостом. – Как интересно. А от меня ты чего хочешь, лесовичок?
Хурра перестал реветь и неожиданно чётко сказал:
– Ты же плаваешь лучше всех. Посмотри, чего они там так долго копаются?
– Ты хочешь, чтобы я нырнула в озеро духа Чёрного водопада? – изумилась быдра. – И выяснила, что случилось с твоим рыцарем?
Хурра кивнул.
– А что взамен?
Лесовичок вздохнул и стянул с ноги второй башмак.
– Гм. Этого, конечно, мало, – пробормотала быдра и облизнулась. – Ну, так и быть. Только из уважения к вашему славному народу лесовиков. А ну-ка отойди…
Быдра без лишних слов разбежалась и… бульк, и нет её.
Хурра снова остался на берегу – теперь уже без башмака, быдры и почти без надежды.
«Бедный я, бедный, – пригорюнился лесовичок. – Все меня оставили…»
Он огляделся.
Ни ветерка, ни птицы. Туман, ели, осока ноги колет да палки рогоза склонились к берегу.
Хурра всхлипнул, встал на цыпочки и притянул к себе бархатно-коричневый початок рогоза. Постучал по нему. Укусил для порядка – початок был влажный и скрипел на зубах. Лесовичок прижался к нему ухом и прислушался.
Там, на дне, куда уходил гибкий стебель рогоза, что-то булькало, стучало и лязгало.
Потом на мшистый берег выскочила быдра – с выпученными глазами и торчащими дыбом усами. И быстро-быстро побежала в подлесок.
На её место из воды гордо выскочил водяной.
То есть он бы гордо выпрыгнул, если бы за его хвост мёртвой хваткой не держался серебряный рыцарь.
А так он медленно выполз.
– А-а-а! – запрыгал Хурра. – Ур-р-ра-а-а-а! Наша взяла! Победа!
Кельпи вздрогнул от его крика и упал без сил – передней частью на берегу, задней в воде. Но большей и наиболее красивой своей частью – всё же на берегу.
Эльтарт, пошатываясь, рухнул рядом.
– Ну что… сдаёшься?
Кельпи дёрнул ухом.
– Эй… – Рыцарь вяло двинул водяного кулаком в бок.
Дух озера с трудом открыл глаза.
– Слушай, будь человеком, дай отдохнуть, – проникновенно попросил он.
– Легко, – согласился Эльтарт. – Как только ты сдашься.
– Я сдамся?! – Кельпи от возмущения даже приподнялся на передних ногах, глаза его вспыхнули багровым огнём.
– А то у меня ещё желуди остались.
По чёрной мокрой шкуре пробежала заметная дрожь.
– Не… не надо желудей, – после паузы прерывисто пробулькал водяной. – Я сдаюсь, рыцарь.
– И ты отпустишь Хурру-большого?
– Отпущу, – покорно согласился кельпи.
– И ты будешь служить мне до конца моей жизни?
На сей раз пауза была очень долгой. Наконец конь тяжело вздохнул:
– Клянусь служить тебе до конца твоих дней, рыцарь. Чтоб они были короче, чем жизнь мальков окуня в пасти щуки.
– Не надо злобствовать. Надо достойно принимать своё поражение, – назидательно заметил рыцарь-механик. – Так что давай выпускать Хурру-большого.
– Да-да-давай…
Несколько раз водяной попытался подняться, но ноги его не держали. Наконец он махнул на эту безнадёжную затею ушами, загребая копытами, развернулся на берегу и сполз в воду.
– Кхм… – Быдра деликатно похлопала Хурру по плечу. – Мне бы башмачок… – сказала она.
На радостях лесовичок даже не стал торговаться – снял с ноги липовый башмак да сунул быдре. Пускай грызёт и всем рассказывает про великую победу лесовиков над кельпи Чёрного водопада.
– Спасибо, хрум, – сказала быдра. – Заходи, хрум, если что, хрум.
И исчезла в подлеске – поминай как звали. А как её, быдру оранжевую, звали, Хурра так и не спросил…
Эльтарт смотрел на лесовичка, и за решёткой забрала весело поблескивали глаза. Хурра хотел кинуться к нему, рассказать, как он переживал, как места себе не находил и хотел даже прыгнуть в воду на помощь, но тут удачно приключилась рядом быдра, когда из воды возник кельпи. Он всплыл, раздвигая вязкие пласты тумана, и на спине его сидела такая знакомая фигура.
– Папа! – запищал Хурра, разом почувствовав себя Хуррой маленьким-премаленьким, и со всех ног кинулся к воде. – Папочка!
Юлия Иванова. Позвоните в Тридесятое
Однажды Аня сидела в комнате и скучала. За окном шёл дождь и всё не заканчивался и не заканчивался.
– Что там у них, трубы прорвало? – спросила Аня у своей собаки Бутявки.
Бутявка не ответила – она пряталась под кроватью. Дело в том, что она очень боялась воды. На то у неё были причины, и вылезать из своего убежища она не собиралась. Ну разве что съесть сосиску. Или две. И сразу назад.
Так что Ане было очень скучно.
И тут в комнату вошла мама и протянула Ане старый сотовый телефон:
– Дочка, я тут разбирала вещи и нашла этот телефон. И подумала, вдруг он тебе нужен. Как раз дождь идёт.
– Зачем мне этот телефон, мама? Он же давно не работает, я не смогу по нему никуда позвонить, – удивилась Аня.
– Ну, это как сказать, – хитро улыбнулась мама. – Он, конечно, старый, но когда идёт дождь, кое-куда дозвониться можно.
Аня взяла телефон.
– И куда же можно дозвониться по нему? – недоумевала девочка. – И при чём тут дождь?
И тут раздался звонок в дверь, мама сказала:
– Разберись с телефоном сама. Это ко мне подруга пришла на чай, – и побежала открывать дверь.
Аня повертела в руках видавший виды телефонный аппарат. В некоторых местах поверхность корпуса потёрлась, экран был поцарапан и не горел. Аня попробовала нажать одну кнопку, раздался щелчок, телефон вздрогнул, ожил, и по экрану побежали ярко-зелёные буквы: «Добро пожаловать!»
– Заработал! – воскликнула Аня.
Заинтересованная Бутявка высунула нос из-под кровати.
– Попробуй позвонить куда-нибудь! – сказала она. Да, да, это была особенная, говорящая собака.
Аня попробовала набрать номер папы. Но ничего не получилось. Кнопки только пищали недовольно, как будто она делала что-то не так. Тогда Аня попробовала понажимать все кнопки подряд, но, похоже, что не сломана была только кнопка с цифрой 9. Она, единственная из всех, не пищала, а издавала приятный звук, похожий на колокольчик. А на экране телефона появилась надпись: «Наберите код доступа».
– Какой ещё код доступа? – удивилась Аня.
Бутявка забыла про дождь и выбралась из-под кровати. Ясно было, что без её помощи Аня не обойдётся.
– Наверное, это какой-то пароль.
– Какой я могу набрать пароль, если работает только одна девятка, – пожала плечами Аня.
– Должна быть какая-то подсказка, – заявила собака и посоветовала: – Посмотри внимательно.
– Куда смотреть? – спросила Аня и повертела телефон в руках. – Подожди-ка, тут и правда что-то есть.
Сзади на корпусе телефона были нарисованы три цифры: 999.
– Если это и есть код доступа, то его ты точно сможешь набрать, – рассудительно заявила Бутявка.
Аня попробовала нажать три раза цифру 9, и на экране весело засветились слова: «Нажмите ввод». Девочка послушалась, нажала клавишу ввода, и телефон тут же проиграл поздравительную мелодию и звук аплодисментов.
– Получилось! – обрадовалась Бутявка.
Действительно, получилось. Телефон ожил, экран стал переливаться разноцветными огнями и заговорил металлическим голосом:
– Вас приветствует мобильное переговорное устройство. Спасибо, что воспользовались услугами связи «Тридевятая телефонная сеть». Пожалуйста, выберите контактное лицо из списка абонентов Тридевятого царства.
– Тридевятого царства? – изумлённо повторила Аня.
– Я всегда подозревала, что в твоей маме есть что-то волшебное, – уверенно заявила Бутявка. – Может быть, она настоящая добрая фея.
– Надо будет спросить её об этом, – рассеянно сказала Аня, листая список абонентов Тридевятого царства. – Смотри-ка, тут есть Алёнушка и Баба-яга, Василиса Премудрая, Елена Прекрасная, и Змей Горыныч, и Кощей Бессмертный… О, царь Берендей! Иван-царевич и Софья-царевна. Кому же позвонить?