Это было очень разумно, что мы собрали с пня эти грибы, потому что как только мы вернулись, начался дождь. А то и эти грибы стали бы старыми и склизкими, и даже белка не захотела бы их есть.
Я положила за окно ещё один гриб и снова накрошила птичкам булки.
Мы сели за стол. Стол стоял возле окна, так что нам было видно, как птички прилетают и клюют. Тут прискакала Накси, попробовала новый гриб и унесла его.
Все выходные лил дождь, и дул сильный ветер, и ни у кого из нас не было настроения идти на рыбалку или за грибами и уж тем более купаться. Вместо этого мы ходили в баню, смотрели телевизор и кормили птичек и белок. Мы смотрели, как они снуют за окном туда-сюда и радуются еде. И папа сказал, что жить на даче всё-таки очень здорово, даже если и не поиграть в приставку.
Мы красим мою комнату
— Комнату Петры пора перекрасить, — сказала однажды мама.
Когда мама говорит, что мою комнату пора перекрашивать, это означает, что вскоре мама притащит домой банки с краской и кисточки, и валики, и ванночки для краски, и ещё банки с краской, потому что в первый раз она случайно купит или слишком светлую, или слишком тёмную краску.
Потом мама и папа вынесут из моей комнаты мебель, и мама снимет со стен картины и с окон занавески, и отдерёт плинтусы, и помоет стены, и расстелет на полу газеты. И когда она всё это сделает, то окунёт наконец-то кисточку в краску и начнёт красить. Мне и папе разрешается только смотреть с порога, как мама водит туда-сюда кисточкой и развлекается.
А если мне тоже захочется покрасить, то мама отвечает, что я вся только измажусь и что в комнате сильно пахнет краской, и что я лучше шла бы во двор поиграть.
Когда одна стена покрашена, мама рассматривает её целых полчаса, и потом выясняется, что купленная до этого краска была бы всё-таки лучше. Но теперь поздно жалеть, потому что первая краска уже смешана со второй. И ничего больше не остаётся, как купить новую краску, хотя старой краски ещё несколько банок, и начинать всю работу сначала.
От всего этого нервничает и мама, и папа, и я тоже. Мама нервничает потому, что у неё уходит на покраску куча денег и времени. Папа нервничает потому, что мебель из моей комнаты стоит посреди прихожей и в кухне, и папа постоянно бьётся об неё коленками, локтями и пальцами ног. Я нервничаю потому, что целую неделю мне приходится есть макаронную запеканку или гороховый суп. А ещё потому, что мне не разрешают красить.
И вот именно в тот момент, когда из моей комнаты в этот раз вынесли мебель, подготовили всё к покраске и мама забралась с валиком в руке на табуретку, она вдруг вскрикнула, и лицо у неё сделалось странное.
Папа помог маме спуститься, потому что маме что-то стрельнуло в спину или на неё напал какой-то ишиас или что-то такое, и она не может красить стену.
— Ёлки зелёные! — запричитала мама. — Совсем не в тему! У меня краски и кисточки — всё разложено и там и сям!
Но папа сказал, что пусть мама не беспокоится, мы всё уберем, а сам подмигнул мне. Потом он довёл маму до кровати и дал ей лекарство.
Мы сразу взялись за работу. Папа взял себе валик — такую мохнатую трубку с ручкой, а я получила кисточку. Мы стали по очереди окунать их в жёлтую краску и водить ими по стене: папа красил сверху, а я снизу. Никогда ещё мне не доводилось делать что-либо более интересное!
Вскоре стены стали жёлтыми, и потолок в некоторых местах тоже.
— Ой-ёй-ёй! — сказал папа. — Потолок тоже немного покрасился!
— Ничего, — сказала я. — Покрасим потолок тоже.
Папа ответил, что это хорошая мысль, и мы с ним покрасили потолок. Точнее, красил только папа, потому что мне так высоко не дотянуться.
Тут мы заметили, что жёлтая краска попала и на оконную раму. Папа решил, что раму тоже придётся перекрасить. Жёлтая краска кончилась, да так даже и лучше, потому что моя комната уже и так слишком пожелтела.
Папа погремел немного банками в шкафу и нашёл банки с синей, зелёной и оранжевой краской. Папа стал красить раму в синий цвет.
Я решила проверить, хорошо ли будет смотреться зелёная краска на жёлтой стене.
— А ты что такое выдумала? — спросил папа. — Мы же только что покрасили стены в жёлтый!
Но когда он немного присмотрелся к следам зелёного валика на жёлтом фоне, то сказал, что выглядит это почти как художественное произведение.
И тогда мы покрасили все стены в зелёный так, что кое-где проглядывала жёлтая краска. Дверь и плинтусы мы покрасили в оранжевый цвет.
Вскоре проснулась мама и пришла посмотреть, чем мы тут занимаемся.
Она громко охнула, и лицо у неё опять стало каким-то странным, и я уже подумала, что у снова стрельнуло или на неё опять напал ишиас. Но это было ни то и ни другое. Она просто сильно удивилась.
Мама присела на табуретку и стала тихонько осматриваться.
— Ну, а что! — сказала мама, встала, прошлась до прихожей и сощурила глаза. — Это же прямо как у того самого известного художника по интерьеру — как его звали — из книги!
Прямо так мама и сказала.
Потом она воодушевленно сказала, что теперь мой стол и стул, и кровать, и книжные полки придётся также небрежно покрасить. И было бы лучше, если бы это сделали мы с папой, потому что мама умеет красить только красиво и аккуратно.
— Ну что ж, — вздохнул папа и потёр запястья.
— Только в другой раз, сейчас уже больше неохота.
— Да, — сказала я тоже, — знаешь, сегодня у нас эта краска уже вот где сидит.
Как мы кормили уток
Однажды в субботу мы с мамой и папой ездили в Вильянди. Там в театре шло представление «Кто спасёт чудовище?», и мама хотела непременно его посмотреть. Папа предложил, что мы можем поехать вместе с ней, тогда ей не придётся сидеть одной на детском представлении.
Я бы лучше сразу пошла кормить уток. В Вильянди очень много уток. Летом мы там несколько раз ходили кормить уток. Покупали в магазине длинную булку и крошили её, а утки мигом съедали маленькие кусочки.
— Давайте купим булку! — сказала я папе и маме, когда мы в ту субботу отъехали от дома. Но мама ответила, что сейчас мы спешим, купим булку лучше в Вильянди.
До Вильянди далеко ехать. Всю дорогу я думала об утках, как они обрадуются, когда увидят меня. Они, конечно же, помнят меня с прошлого лета, и неважно, что сейчас на мне много одежды.
Когда мы добрались до места, я спросила у папы, пойдём ли мы покупать булку.
— Сначала купим билеты, — сказал папа и побежал по ступенькам к театру.
Когда он вернулся, то я спросила, было ли там кафе.
— Было, — сказал папа.
— А ты купил булку уточек кормить?
— Не буду же я покупать уткам дорогую булку в кафе, — сказал папа.
— Тогда пойдём в магазин! — сказала я. — Утки очень голодные. И я тоже.
Папа посмотрел на часы и сказал, что если мы пошевелимся, то успеем ещё где-нибудь поесть.
Мы быстро пошли в центр города и по дороге увидели уток. Я хотела остановиться и поговорить с ними, но мама сказала, что мы спешим и посмотрим уток на обратном пути.
Я обещала уткам, что скоро вернусь и принесу им булки.
В кафе папа заказал на всю семью пиццу и мне на сладкое мороженое.
Я спросила у папы, едят ли утки пиццу, но папа сказал, что мы не станем тратить деньги на дорогую пиццу для уток.
— А мы успеем зайти в магазин до представления? — спросила я.
Папа посмотрел на часы и сказал, что хорошо, если вообще успеем доесть до конца, потому что нам уже пора бежать.
И я была совсем несчастная, хотя официантка и принесла мне шоколадное мороженое с ванильным соусом, посыпанное стружкой и украшенное зонтиком. Только зонтик был несъедобный, он был просто для украшения.
Официантка сказала, что мы можем взять себе салат в салатном баре, а она скоро принесёт нам пиццу.
Когда официантка ушла, мама сказала мне:
— В салатном баре обязательно должна быть булка.
И точно, была! Целая корзинка, полная ломтиков длинной булки! Мама взяла два куска, и папа взял два куска. Я взяла пять ломтиков и запихнула их в карман. Сидевшая за соседним столиком тётя всё это видела и покачала головой. Ну и ладно! Главное, что утки голодными не останутся, подумала я.
С обезьяньей быстротой мы доели нашу еду и понеслись в театр. Я даже не успела покормить уток, но папа обещал, что после представления у нас наконец-то будет время. Было видно, что утки немного обижены. Конечно, они же почуяли, как у меня из кармана и у мамы из сумочки пахнет булкой!
Спектакль был замечательный, но я думаю, что кормить уток ещё замечательнее. К счастью, представление длилось не очень долго.
— Теперь пойдём кормить уток! — сказала я, когда мы оделись. И уже держала в руке наготове ломтик булки.
На улице совсем стемнело, и шёл дождь.
— Мне уже как-то не хочется идти под дождём кормить уток, — сказала мама. — У нас даже зонтика с собой нет.
Папа посмотрел на меня, потом на лужи и снова на меня, и у него было прямо такое лицо, что, может, сходим как-нибудь в другой раз.
— Я ОБЕЩАЛА уткам, — сказала я папе, и голос у меня слегка задрожал. Иногда я делаю дрожащий голос и дёргаю подбородком, когда хочу показать, какая я несчастная. Но сейчас голос у меня задрожал сам по себе.
— Но у нас, к счастью, есть капюшоны, — вздохнул папа и взял меня за руку.
А мама, у которой не было капюшона, пошла сидеть в машину.
Утки безумно обрадовались, когда получили на ужин длинную ресторанную булку, хотя она и очень быстро закончилась. Они уже, наверное, думали, что мы вообще не придём, но мы всё-таки пришли.
— Следующий раз купим десять длинных булок, — сказала я, когда утки подобрали последние крошки. — И тогда посмотрим, смогут ли они столько съесть!
— В таком случае я возьму с собой тент и складной стул и книгу и термос с горячим кофе, — сказал папа и подул на свои покрасневшие от холода руки, — потому что у тебя уйдёт не меньше двух часов, чтобы их все раскрошить.
Бой тортами
Бой тортами — это классно! Это немного похоже на игру в снежки, только вместо снежков кидаются тортами.
Один раз по телевизору я видела, как взрослые устроили бой тортами, и все очень веселились. Они бросали друг другу в лицо торты со взбитыми сливками, так что залеплялись и глаза, и нос. Тот, кто получил тортом в лицо, сначала должен был протереть глаза от взбитых сливок, чтобы снова увидеть, в кого ему кидать.
Не знаю, что люди чувствуют, когда взбитые сливки попадают в глаза? Я никогда не пробовала, но думаю, что взбитые сливки в глазах это не так уж здорово, как взбитые сливки во рту.
Я спросила у мамы, сможет ли она испечь на мой день рождения очень много тортов со взбитыми сливками, чтобы мы с гостями устроили бой тортами. Но мама засмеялась и сказала, что это не самая лучшая идея. И кто потом будет убирать всю эту кашу.
Когда я вырасту большая и у меня будет много детей, я буду каждый раз устраивать им на дни рождения битвы тортами. Я буду печь по крайней мере двадцать маленьких тортиков со взбитыми сливками и когда дуну в свисток, дети могут начинать кидать друг в друга торты.
А когда бой тортами закончится и все дети будут совершенно голодными, то они станут есть эти торты прямо руками. А когда за детьми придут мамы и папы, то они тоже смогут попробовать торт со взбитыми сливками, потому что сливки и кусочки торта всё равно останутся у детей в волосах и на одежде. Я буду очень нравиться всем своим детям и их друзьям, потому что я пеку самые лучшие в мире торты для сражений!
Конечно, я буду устраивать и для себя, и для моего будущего мужа дни рождения и битвы с тортами. На такие дни рождения я буду приглашать только взрослых и буду печь только большие торты со взбитыми сливками. А нашим детям можно будет лишь через окно смотреть, как мы с гостями пуляемся тортами и веселимся.
Только бы мне не забыть, что торты надо печь всегда мягкие. А то что-то не хочется получить по носу твердой глыбиной из торта.
С папой за грибами
Осень — очень хорошее время потому, что можно прыгать по лужам. Летом тоже можно прыгать по лужам, но тогда их намного меньше.
Маме нравится осень только потому, что в лесу можно собирать грибы и ягоды.
На прошлых выходных мы собирались ехать всей семьей в лес за грибами, но как раз перед выходными мама заболела. Маме было очень жалко, что так получилось, потому что она очень любит соус с грибами. Папа тоже любит мамин соус с грибами. Поэтому он сказал мне:
— Я знаю, как поднять маме настроение! Поедем с тобой вдвоём за грибами и наберём маме много-премного моховиков и маслят!
По-моему, это была отличная мысль. И мама тоже так считала.
— Оденьте резиновые сапоги, — сказала она, хотя на улице светило солнце и не было ни одной лужи. — В лесу могут быть змеи. И возьмите средство от комаров, там могут быть кусачие лосиные клещи. И осторожнее с ножом! И не собирайте ядовитые грибы! Ой-ёй-ёй, может, мне всё-таки поехать с вами?
Мама сильно волновалась, но папа сказал, что ей совершенно не о чем беспокоиться, потому что мы справимся, что тут такого. Мама достала из шкафа в прихожей нам каждому по корзинке — папе большую, мне маленькую, но папа сказал, что этого не хватит, и взял ещё из ванны мою детскую ванночку и три ведра.
Мама считала, что папа немного переборщил, потому что столько грибов в наших краях вроде бы не водится. Но папа подмигнул мне и сказал, что никто не заставляет нас идти в ближайший лес. Мы поедем подальше, в такое место, где обязательно есть грибы.
Какое-то время мы ехали по асфальту, потом по песчаной дороге прямо по лесу. Когда мы, наконец, остановились и выбрались из машины, папа громко и радостно присвистнул. Вокруг было полно грибов! Я тоже попробовала свистнуть, но у меня ещё не очень получается.
Поэтому мой свист получился не таким долгим и весёлым, как у папы. Папа сказал, ну и ладно, ничего страшного.
Папа посоветовал мне собирать только моховики и маслята, потому что я их знаю. Сам он присел на корточки и стал собирать жёлтые и красные грибы и такие коричневые, из которых сочится похожий на молоко сок.
Я не увидела ни одного маслёнка или моховика, только разные другие грибы и бруснику. Я съела несколько брусничин.
— Ты не нашла ещё ни одного моховика? — вскоре спросил папа. У него корзина уже была почти заполнена грибами всяких расцветок, а моя корзинка была ещё совсем пустая.
Тогда папа сказал, что рядом тут озеро, и на берегу озера непременно растёт много моховиков и маслят, и что мы можем прогуляться дотуда.
— Возьмём с собой вёдра и ванночку? — спросила я, но папа ответил, что вряд ли моховиков будет так много, что нам понадобится ванна.
Папа оставил свою корзину в машине и взял одно ведро. Когда мы подошли к берегу озера, земля стала мягче. В одном месте было очень топко, и нога у папы провалилась так глубоко, что он сапогом зачерпнул воду. На какое-то время у папы испортилось настроение.
И вот как раз тогда я увидела под ёлкой большой коричневый гриб.
— Это моховик? — спросила я у папы, и папа воскликнул, что это действительно хороший гриб, да к тому же не моховик, а настоящий белый, и обрадовался ещё больше.
Уже один только белый гриб заполнил всю мою корзинку, а у папы ведро всё ещё было пустое. И это было так здорово, потому что я тут же нашла второй белый. Он тоже был коричневый, а по размеру ещё больше, чем первый. И папа вскоре нашел два белых, и я нашла ещё один, только с оранжевой шляпкой. Папа сказал, что это подосиновик.