Сергей Волков
Часть первая. Великая Битва или как Мурр ходил завтракать
Желтый, искрящийся пылинками солнечный лучик прыгнул сквозь дыру в донышке ржавого ведра и осветил внутри маленького рыжего котенка. Котенок спал, свернувшись калачиком на старой меховой варежке. Лучик легонько погладил рыжую шерстку своей солнечной лапкой, оббежал котенка кругом, пощекотал в носу и исчез. Мурр чихнул и проснулся…
Он еще немного полежал, повалялся, как это любят котята, потом потянулся, поскреб когтями специальную чесательную деревяшку (у Мурра, как у настоящего взрослого кота, была своя чесательная деревяшечка!).
Наконец, окончательно проснувшись, Мурр протопал к выходу из своего железного жилища и выглянул наружу. А там было чудесное летнее утро! В ярко-голубом небе оранжевым лучистым цветочком одуванчика висело солнышко. Шелестела листьями большая Старая береза, порхали снежно-белые капустницы, деловито жужжали симпатичные мохнатые шмели, кружась над молодым клевером. Но чуткий нос котенка в свежем утреннем воздухе среди ароматов трав и цветов привычно уловил так знакомый с рождения запах горящих шуршалок. Запах словно бы напоминал Мурру, где он живет…
А жил котенок Мурр на свалке. Да, на самой обычной городской свалке, такой, какими человек так любит окружать все свои поселения. Каждый день из далекого и потому неведомого Мурру города прибегали Большие Железные Грохоталки, и приволакивали на спинах всякую всячину, выброшенную людьми за ненадобностью.
Груды, холмы, горы этих ненужностей давали приют и пищу, возвышаясь кое-где до верхушки Старой березы. Мурр и его друзья ни как не могли понять, зачем люди делают это, и даже одну Разговорную встречу проговорили только про странных двуногих, решив в конце, что люди просто привыкли часто менять свои вещи, а ненужные отправлять сюда.
Мурр был на своей свалке единственным котенком. Когда-то давно, еще до холодной зимы, на свалке жило целое племя полосатых котов, и тогда у Мурра была мама Мяфф, сестренки Мухх и Мяхх. Был папа Марр и старый дедушка Урр. Много других котов, кошек, котят жило тогда здесь, заселив всю свалку. Всем хватало места и еды…
Но однажды счастливая жизнь закончилась — в ветреный, сырой и серый мартовский вечер из города нагрянули полчища худых облезлых серых крыс, и было их без счета. В страшной битве у Железного камня полегло множество захватчиков, но и полосатым котам досталось, многие погибли, а остаткам племени пришлось бежать со свалки, покидая свои дома и норы.
Мурр, совсем маленький котенок, спасся от острых крысиных зубов случайно, — «друг семьи», рассудительный хомяк Хомус Ангорский, спрятал котенка в своей Большой кладовой, в самых глубинах Глиняного дворца, и крысы Мурра не нашли.
С тех пор на свалке поселилась Серая орда. Крысы заняли всю свалку от Вонючей дороги почти до Старой березы, оставив тем, кто выжил в Страшную ночь и остался, маленький клочок глинистой заброшенной земли между лесом и прудом, на самом краю свалки.
Этот клочок, где и жил Мурр со своими друзьями, они сами называли Светлой стороной, а землю, занятую крысами — Стороной темной…
Все эти нехорошие воспоминания пришли к Мурру, пока он обходил свое ведерко, под которым жил, чтобы пожевать с утра кошачьей травки, как учила мама Мяфф. Котятам эта травка заменяет зубную пасту.
Нажевавшись горьковатой травки, Мурр пару раз лизнул лапку, переходя к водным процедурам, как вдруг услышал гром. Он удивленно поглядел в синее небо, но там не было ни облачка. «Странно!» — подумал Мурр, а загадочный гром загрохотал еще громче. «Мурр!» — подумал Мурр: «Это же не гром на небе, это просто мой животик хочет есть, вот он и грохочет!». А раз хочет есть животик, значит хочет есть и весь котенок.
И голодный Мурр побежал искать себе завтрак…
«Что может предложить себе съесть на завтрак котенок, который живет на Светлой стороне?», — как всегда, Мурр рассуждал на ходу, а его чуткий нос, за который папа Марр прозвал котенка «Мурр Лисий Нюх», сам собой ловил все запахи, которые летали в воздухе.
«Можно сходить за Мертвый ручей и поглодать куриную ножку, вернее, косточку, что осталась от ножки, которую я глодал вчера. Это вкусно, но не сытно — в животике все равно будет гроза! Можно навестить Борю и узнать, не встречал ли он где-нибудь безногой вкуснятины, когда искал свои читальные шуршалки… А еще… еще… можно пробраться на Темную сторону… и стянуть что-нибудь у крыс!
Мурр от такой мысли остановился, как вкопанный и сел на хвост. Раньше ему никогда не приходило в голову сходить на Темную сторону за едой. Мурр огляделся, словно боясь, что кто-то подслушивает его страшные мысли. Но вокруг было пусто, ветерок пах гарью и шевелил старые желтые шуршалки между старых мусорных куч, поросших бурьяном.
И Мурр решился! Он подползет к границе, разведает, что там, и как, и найдет себе еду! Хватит жить впроголодь! А если крысы заметят его и захотят помешать — у Мурра есть о-очень острые когти! И зубы! Вот!
Воинственно встопорщив шерсть, Мурр — хвост трубой подпрыгнул вверх и издал клич полосатых котов, не звучавший на свалке с самой Страшной ночи: «У-у-а-а-я-м-я-а-у!!!»
Надо сказать, что клич Мурр помнил только в исполнении взрослых котов, сам он впервые отважился повторить его, но для первого раза получилось очень неплохо — пронзительный визг, переходящий в дикий мяв!
Вдруг куча старых шуршалок зашуршала и сама собой поползла прямо на котенка. Мурр отпрыгнул в сторону и быстро спрятался за разорванной картонной коробкой. Не то, чтобы он испугался, ну вы-то понимаете шуршалки сами собой ползать не должны!
Осторожно выглянув из-за коробки, Мурр увидел, как из-под шуршащей кучи выполз его друг — умный плоский Боря. Боря деловито поправил кучу, и уже собрался было опять вползти под нее, но тут перед ним возник Мурр и устрашающе зашипел. Боря сразу же втянул голову и лапы и превратился в камень. Котенку очень нравилось пугать Борю — из всех его друзей только он умел прикидываться булыжником.
Конечно, вы уже догадались, что Боря — это черепаха, вернее, черепах, купленный людьми в зоомагазине, а потом, когда зверушка надоела, хозяева выкинули живую игрушку на свалку за ненадобностью, как это часто бывает…
Мурр, весело хихикая про себя, подкрался к Боре и осторожно поскреб коготком его панцирь.
— Кто там? — замогильным голосом поинтересовался Боря из-под своего щита.
— Да это же просто я, Мурр! — рассмеялся котенок и отпрыгнул назад, чтобы его было лучше видно.
Боря осторожно высунул голову, но увидев котенка, приободрился, повеселел, серьезно насупил брови и заворчал себе под нос про глупых котят, которым лишь бы подурачиться, и которые отвлекают от дел ученого черепаха…
А ученым Боря был настоящим! Во-первых, он умел читать, и читал все подряд, таская к себе домой, под старое корыто, читальные шуршалки со всей свалки. Во-вторых, он всегда всем рассказывал о том, что прочитал, и хотя жители Светлой стороны мало что понимали, Борю очень уважали за ум и «хотение» сделать умными всех остальных.
А еще Боря умел писать, и на кусочках чистых шуршалок писал «Летопись нашей жизни», каждый день занося в нее все события, которые, как говорил сам черепах: «Имели место быть!»
От такой учености Борины глаза стали видеть плохо, но его наука не подвела — Боря вычитал в шуршалке, что надо делать, и отыскал себе очки, вернее «очко», и теперь читал и писал, глядя через этот «Кусочек льда, который не тает летом», — так длинно называется стекло на свалкинском языке.
Пока Боря ворчал, собирая свои шуршалки, Мурр, дурачась, прыгал через черепаха и махал хвостом. Напрыгавшись, он важно развалился перед Борей и как бы между прочим сказал:
— А я вот на Темную сторону собираюсь! За едой!
— Ох! — Боря перестал копошиться и повернулся к улыбающемуся котенку: Мурр! Это авантюра!
— Ава… кто?! — от неожиданности Мурр сел на хвост.
— Ну, я хотел сказать — глупость! — Боря снисходительно улыбнулся, а затем серьезно добавил: — Там же крысы! Их много, у них острые зубы… Я хожу на Темную сторону за книгами и газетами, но это подвиг во имя науки, а кроме того мой панцирь не прокусить ни одной крысе в мире! А ты, Мурр, такой шерстяной и мягкий, они разорвут тебя!
— Подумаешь! — Мурр вздыбил шерсть и оскалился: — Смотри, какие у меня клыки! А когти! Мурр!
В доказательство котенок поскреб лапами землю и грустно добавил:
— Боря, я есть хочу…
— К сожалению, котенок Мурр, рыбы, которую ты называешь безногой вкуснятиной, я сегодня во время рейда не встретил…
— Ну вот видишь! Что же мне, пропадать голодным? — Мурр убрал когти и ласково погладил панцирь черепаха: — Ты не волнуйся, Боренька, я быстро!
— Твой дед Урр гордился бы тобой, маленький Мурр! — торжественно сказал Боря: — Сегодня у Разговорного лопуха я всем расскажу про твой поступок, если… если… если ты вернешься, Мурр!
Голос черепаха задрожал, и он без слез, по-черепаховски, заплакал.
Плакать Боря любил и делал это часто, особенно когда читал и переживал за прочитанное. Мурр, как сумел, утешил и успокоил друга, и, попрощавшись, побежал к Старой березе, где граница с Темной стороной заросла пыреем, крапивой, чертополохом и всякими лопухами, и где можно было подкрасться близко незамеченным.
Скрытый зарослями, Мурр осторожно выглянул из-под листа громадного лопуха. Вот она, Темная сторона! И вправду — темная! Над мусорными холмами вились клубы дыма и пыли, каркая, летали вороны, где-то в стороне рычала Разгребательная грохоталка, под железные, широкие ноги которой чуть не попал однажды Боря.
Кое-где на кучах мусора сидели дозорные крысы, умело пряча серые жирные тела среди отходов. Их маленькие красные глазки внимательно оглядывали окрестности. Там, в центре Темной стороны, в самой большой и зловонной куче, продырявленной крысячьими ходами со всех сторон, находился дворец вождя Серой орды Хвостобоя, страшного двухголового урода с клинком на хвосте. О нем на Светлой стороне говорили только шепотом, да и то самые отважные, вроде Хомуса или Бори.
Пока Мурр оглядывался и размышлял, что ему делать дальше, на свалку въехала желтая пучеглазая Большая железная грохоталка с новой порцией мусора на спине и направилась в сторону котенка.
Не доехав до укрытия Мурра десять прыжков взрослого кота, грохоталка, фырча, остановилась и начала поднимать спину, чтобы скинуть всю свою ношу на землю.
«Странно!», — подумал Мурр: «Грохоталки раньше никогда не подъезжали так близко к Светлой стороне!». Тут мусор с шумом высыпался, и Мурр еще не успел ничего увидеть в клубах пыли, а его чуткий (к тому же голодный!) нос уже учуял…
«Безногая вкуснятина!» — и Мурр, забыв о страхе и осторожности, со всех лап бросился к куче, с одной стороны серебряно блестевшей от чешуи вываленной рыбы. Котенок не знал, что к новому холму мусора уже несется множество крыс со всей свалки, посланных помощниками Хвостобоя.
* * *
Мурр сразу съел две вкуснятины, и взяв три за хвостики — на завтра, про запас, собрался бежать обратно, домой, как вдруг на гребне кучи выросли, словно из-под мусора, две здоровенные крысы с горящими глазами.
— Наша рыба! — закричала одна.
— Рыжая кошка! — завопила другая.
Мурр выпустил вкуснятину, и провизжав клич полосатых котов, бросился к врагу, выпустив когти. Надо сказать, что крысы всегда трусливы, особенно если их мало, и хотя противники Мурра были ростом с котенка, боя они не приняли.
Истошно вопя, крысы скатились с кучи, и Мурр с гордым видом вылетел на вершину, едва успев затормозить. Вылетел — и замер, пораженный: со всех сторон к подножию кучи мчались крысы, и было их… Было их…
«У меня пальцев на передних и задних лапах меньше! Надо удирать! Эх, прощай, вкуснятина!» И Мурр — шерсть дыбом, хвост трубой, стремглав бросился, делая длинные прыжки, вдоль границы.
Он бежал и думал: «Я маленький, а — умный! Если бы я сразу побежал на Светлую сторону, крысы бросились бы за мной и разорили бы все у нас. А так я спрячусь в зарослях осоки у пруда, и крысы потеряют след. Б-р-р-р, вот только воду я не люблю…», — Мурр не успел додумать до конца, как из-за старого черного Резинового гнезда (так на свалке называли автомобильные колеса) ему на встречу выскочили три крупные крысы и перекрыли дорогу к пруду. Котенку было страшно, очень страшно, но сзади по его следам мчалось куда больше серых зубастых бестий, готовых растерзать нахального нарушителя спокойствия в крысином царстве. Надо было что-то делать, и Мурр решился!
Котенок взревел (издав на самом деле пронзительный визг!) и бросился в атаку! Ближнюю крысу он ударил лапой, вторую укусил за хвост, третья сама шарахнулась в сторону, и счастливый первой в жизни победой свободный Мурр под дикий ор: «Держи кошку! Кошку бей!!!» скрылся в спасительных зарослях.
* * *
Крысы еще долго бестолково носились у топкого берега пруда, вопя угрозы и проклиная «рыжих кошачьих воров», а Мурр, отряхивая мокрые лапки, уже выбирался на твердую землю далеко от того места, где голохвостые преследователи потеряли его след.
Добежав до впадения в пруд Мертвого ручья, котенок одним прыжком перемахнул неширокий, плохо пахнущий железом и всякой дрянью мутный поток и побежал вдоль ручья назад, на Светлую сторону. Где-то пели птички, вороний кар и шум Разгребательной Грохоталки слышались все глуше и глуше.
Мурр шел не спеша, страшно гордый своей первой победой над крысами. Пусть ему пришлось бежать, но ведь крыс-то было вон сколько! Да, а кроме того, с тремя Мурр справился! Эх, будет что рассказать сегодня под Разговорным Лопухом!
Вдруг в траве рядом что-то зашуршало, закачались стебельки и… Но никого не было видно! Мурр на всякий случай отпрыгнул в сторону и притаился за какой-то деревяшкой, пахнущей плесенью, отлично понимая, что его рыжую спину хорошо видно.
А прямо из травы напротив спрятавшегося Мурра неожиданно выросла черная плоская голова с черными же бусинками глаз и двумя яркими оранжевыми пятнами позади.
— Ш-ш-ш! — облегченно вздохнул Мурр, выпрыгивая из своего ненадежного укрытия: — Ты что, в прятки играешь?
— Ш-ш-ш! — отозвался уж, подползая ближе: — Здравствуй, маленький Мурр! Что ты делал на Темной стороне?
— Мурр! А откуда ты знаешь, что я там был?
Ш-ш-ш улыбнулся, показав тонкий красный раздвоенный язык:
— Не надо быть Великим Змеем, чтобы догадаться, о какой «рыжей воровской кошке» орут крысы вот уже два раза по переплыву через пруд! Скажи лучше, как тебе удалось уйти живым?
— Я ходил за едой, я дрался с крысами, я победил! — Мурр гордо вскинул голову.
— Ш-ш-ш! Ты переполошил всех крыс на свалке, теперь они усилят охрану. Но ты молодец, маленький Мурр! Сегодня ты сделал большое дело! Крысы должны помнить, кто над ними хозяин. Ш-ш-ш! — и уж, шурша травой, пополз вдоль ручья.
— Подожди, Ш-ш-ш! — Мурр перепрыгнул через кустики пастушьей сумки и загородил ужу дорогу: — А кто хозяин над крысой?
Уж безмолвно рассмеялся:
— Запомни, маленький Мурр, и запомни хорошенько: — Хозяин над крысой это кошка, то есть ты! Крысы должны сидеть в норах и выходить лишь по ночам. Не дело, если они разгуливают днем повсюду с барским видом, ибо из всего живого сущего только крысы ни в чем не знают меры и только крысы не помнят добра! Ш-ш-ш! И я думаю… — уж закрыл глаза и покачал головой: — Я думаю, приходит время указать крысам их место! Вернее, я думаю, время уже пришло! — Ш-ш-ш замер и посмотрел удивленному Мурру прямо в глаза.
— Но кто отважится на это?! — котенок вскочил и отступил на шаг: Ведь нас так мало на Светлой стороне! И нам никто не поможет!