Альбатрос Петер Обгони-Ветер попрощался с доктором и его друзьями и собирался уже подняться в воздух. Но тут подошел к нему Тудасюдайчик.
— Уважаемый Петер Обгони-Ветер, — смущенно сказал он, — у меня к вам просьба. Моя мама антилошадь Туда-Сюда давно не получала от меня ни весточки. Не будете ли вы так любезны передать ей письмо. Вам ведь ничего не стоит слетать туда-сюда на ваших сильных и быстрых крыльях.
— Давай письмо, — коротко бросил альбатрос, взмахивая крыльями, словно громадными опахалами.
— Сейчас, сейчас, — засуетился Тудасюдайчик. — Мы его быстро напишем.
Он бросился к сове Ух-Ух. Та молча достала перо, пузырек с соком чернильного дерева и приготовилась писать. Попугаиха Полли была занята беседой со своими родственниками попугаями ара, лори и какаду. Зато обезьянка Чу-Чу оказалась рядом и тут же принялась диктовать письмо. Тудасюдайчик только успевал вставить слово-другое. Наконец, письмо было готово. Вот оно:
«Милая мама, привет!
Я повидал белый свет.
Но очень скучаю и сильно грущу.
Может быть, скоро тебя навещу.
Мы ропугаев везем по домам,
Утешить спешим попугаевых мам.
В Австралию сходим и в Африку тоже
Тогда и обняться мы сможем, быть может.
Киваю двумя головами
Своей двухголовой маме.
Твой любящий мальчик
Тудасюдайчик».
Альбатрос Петер Обгони-Ветер подхватил письмо и в мгновение ока скрылся из виду. «ГОЛУБОЙ КИТ» на всех парусах помчался следом, в сторону Африки. Но, конечно же, угнаться за быстрой птицей ему было не под силу. И все же все были довольны своим быстроходным суденышком.
Веселый ветер надувал паруса. Поскрипывали, поигрывали мачты. «ГОЛУБОЙ КИТ» скользил по гладкому морю, словно утюжок по просторной простынке. А солнце жарило так, будто хотело высушить море.
— Если все так пойдет и дальше, мы через два дня будем в Африке, — сказал доктор Дулитл.
— Ура! — закричали звери.
— И скоро я увижу мою милую ма… — начал Тудасюдайчик, но договорить не успел и кувырком покатился по палубе.
Раздался ужасающий скрип, шип и треск. Корабль остановился внезапно и застыл, будто приклеенный. Испуганные попугаи цветным облаком взлетели над накренившимся «ГОЛУБЫМ КИТОМ». Доктор. Дулитл едва успел удержать обеими руками на голове свой черный цилиндр. Из трюма выскочил поросенок Хрю-Хрю, который спасался там в холодке от тропической жары. Как угорелый, он носился по палубе с криками:
— Караул! Катастрофа! Кораблекрушение!
Крокодил Кро-Кро, который мирно лежал на палубе и даже не шелохнулся, когда корабль тряхнуло, вдруг разинул свою зубастую пасть и схватил поросенка за хвостик. Тот рванулся было, но тут же затих. Тогда крокодил снова разинул пасть и спокойно сказал:
— Ну-ка, Хрю-Хрю, рассказывай, что там за кораблекрушение тебе померещилось?
Поросенок Хрю-Хрю, все еще взволнованный, залепетал:
— Я лежал себе в трюме, в холодке. Вдруг все кругом затрещало, и сквозь дно корабля просунулись острые, как пила, зубцы. Дно распорото ими, будто буханка хлебным ножом. Вода хлещет сквозь все отверстия. Скорее спасайтесь!
— Мы наскочили на риф, — догадался доктор Дулитл. — Но откуда взялись посреди моря торчащие из воды скалы?
Вдруг палуба под ними снова качнулась, и корабль медленно пополз, да-да, именно пополз! — по волнам. Казалось, что острые камни, на которые, словно на вилку, был насажен «ГОЛУБОЙ КИТ», сдвинулись с места и отправились путешествовать по морю. Но этого было мало. Из воды высунулась длинная-длинная змея, поднялась выше мачты, а потом склонила громадную голову над палубой и, часто моргая, уставилась на доктора Дулитла и его команду.
«Странно, — успела подумать попугаиха Полли, — змеи не моргают». И верно, голова эта вовсе не была похожа на змеиную. Огромные добрые глаза, опушённые ресницами. Улыбчивый круглый ротик, в который и кролик не пролезет. И забавный, словно петушиный, гребешок на макушке.
— Хр-р! Фр-р! Тр-р! — сказала голова.
— Чего-чего? — не поняла обезьянка Чу-Чу.
— Др-р! Вр-р! Мр-р! — проворковала голова и добавила: — Кр-р Нес-си.
Доктор Дулитл беспомощно развел руками. Он не понимал ни слова. Разве что «Несси» было хоть как-то похоже на звериный язык.
— Мы тонем, а она издевается какими-то дыр, мыр, тыр! — возмутилась сова Ух-Ух.
В ответ голова улыбнулась и виновато сказала:
— Кр-р Нес-си. Нес-си кр-р!
Крокодил Кро-Кро спокойно разинул пасть и рявкнул:
— Чего ту непонятного? Ее зовут Несси. Она извиняется, что чуть поцарапала нашу посудину.
— Поцарапала! — взорвалась попугаиха Полли. — Да она нас погубила! И вообще кто она такая?
Крокодил Кро-Кро вдруг, словно подражая непонятной Несси, затрещал:
— Гр-р? Хр-р? Кр-р?
— Зр-р, зр-р, зр-р, — обрадованно затараторила голова и плавно изогнула свою длинную шею.
Все, разинув рты, слушали непонятный разговор крокодила и Несси. А Кро-Кро объяснил:
— Это доисторический звериный язык. Меня ему научила моя прабабушка, а та слышала его от своей прабабушки, которую научила ее прабабушка, а та слышала его от своей прабабушки, а…
— Стой! — перебила крокодила обезьянка Чу-Чу. — Если ты станешь перечислять всех своих прапрапрабабушек, мы наверняка сумеем утонуть.
— Ладно, — недовольно проворчал крокодил Кро-Кро, — потом расскажу о прабабушках. Но дело в том, что мы, крокодилы, очень древний род. И эта Несси, можно сказать, мой предок. Она из породы травозавров, которые, как думают все, вымерли сто миллионов лет назад.
— Вот оно что! — воскликнул доктор Дулитл. — Теперь я замечаю в этой голове признаки доисторического вида!
— Ур-р! — сказала Несси.
— Что? Что она говорит? — заволновались все.
— Приглашает нас на свой остров, — пояснил крокодил.
— Ар-р! Эр-р! Ир-р! — продолжала Несси.
— Она говорит, что на этот остров никогда не ступала нога сегодняшнего жителя Земли.
— Мы принимаем это приглашение, — торжественно заявил доктор Дулитл, снял цилиндр и поклонился улыбающейся Несси.
И тут же вода под килем «ГОЛУБОГО КИТА» забурлила, и он, покачиваясь на спине травозавра Несси, заскользил по волнам.
Глава 7. Доисторический остров Аврика
Остров вырос из воды неожиданно. Он был похож на громадный букет, погруженный в чашу моря. Букет разрастался и увеличивался прямо на глазах. В нем вырисовывались разлапистые пальмы, пушистые перья мимоз, царственные бутоны магнолий, опахала великанских папоротников. И, словно разноцветные пчелы, кружили и порхали над цветами и деревьями яркоперые птицы.
Несси подплыла к удобной бухте, обрамленной двумя песчаными косами, будто охваченной огромными звериными лапами. Доктор Дулитл с изумлением видел, как постепенно из воды показывается чудовищное тело травозавра Несси. На ее утыканной костяными зубцами горбатой спине, будто ореховая скорлупка, прилепился кораблик «ГОЛУБОЙ КИТ». Короткие ноги ее похожи были на обрубки баобабов, а хвост был, наверное, не короче поезда, бегающего между Болотвилем и соседним Коровтауном. Несси повернула голову к путешественникам и произнесла:
— Юр-р! Яр-р!
— Скорее покидаем корабль, — перевел ее слова крокодил Кро-Кро.
И только успели доктор Дулитл и звери высадиться на берег, как Несси по-собачьи встряхнулась всем телом, и кораблик, как сухой лист, слетел со спины травозавра.
— Ер-р! Зр-р! Травозаврика, — сказала Несси.
— Добро пожаловать на остров Травозаврика, — тут же объяснил крокодил.
— Хр-р Аврика! — улыбнулась Несси.
— Они его зовут попросту — Аврика, — сказал крокодид Кро-Кро.
— Надо же! Почти как наша родная Африка! — обрадовалась обезьянка Чу-Чу.
А Несси тем временем направилась в самую гущу зарослей, скрылась среди пальм, и лишь ее маленькая головка на длинной шее возвышалась над кронами деревьев. Вскоре она снова появилась на песчаной косе и сложила к ногам своих гостей целую гору свежайших фруктов. Бананы, финики, кокосы, киви, агава, папайя, апельсины были так ароматны, что все почувствовали необыкновенный голод. Они набросились на еду, и чуть ли не целый час слышалось лишь чавканье, сопенье, хрюканье, хрупанье. В конце концов от вкусной горы остались корки, шкурки, косточки и хвостики. Насытившиеся путешественники дружно вздохнули и подняли головы. Тут-то они и заметили, что окружены кольцом удивительных, невиданных чудовищ.
У одних были короткие, как у кенгуру, передние лапы и гигантские ноги с кривыми пальцами. У других на носу росло по три рога. У тех все тело было усеяно шипами. У этих спина закована в толстый панцирь. Если бы не добрые, мигающие глаза и не приветливые улыбки на их рогатых и шишковатых физиономиях, от внешнего вида этих чудовищ можно было прийти в ужас. Под широкой лапой самого большого из них вполне мог спрятаться целиком даже крокодил Кро-Кро.
— Лр-р! Мр-р! Нр-р! — сказала Несси.
И крокодил тут же передел:
— Здесь собрались все жители острова Аврика. Вон тот, с хоботом, листодонт. Он ест листья с деревьев. А тот, у которого пасть полна зубов, хоть и называется страходонт, на самом деле совсем не страшный. Зубами он разгрызает стволы сахарного тростника. И его чаще всего зовут сахародонт. Сластена. Рядом с ним, видите, облизывается все время, тоже лакомка. Ягодами лакомится. Его так и зовут — ягодинозавр.
— Ор-р! Пр-р! Тр-р! — продолжала Несси.
— А те, что в черепаховых панцирях, — пояснил крокодил, — тинозавры. В тине любят сидеть по шейку, нежиться. Вон те двое, похожие как близнецы, арбузаер и дынядонт. Рты у них такие большие, что арбуз или дыню целиком глотают.
Тут арбузавр и дынядонт вытянули шеи и с любопытством уставились на двухголового Тудасюдайчика.
— Ур-р? — спросил арбузавр.
— Ур-р! — ответила дынядонт и удивленно захлопала длинными ресницами.
Они медленно обошли Тудасюдайчика, обнюхали сначала его лошадиную гривастую голову, потом' — рогатую антилопью. Тудасюдайчик вежливо и приветливо раскланивался то одной, то другой головой.
— Какие милые существа окружают нас, — сказал доктор Дулитл. — Но мне кажется, что у сахародонта болят зубы. Смотрите, как он морщится, сластена. А листодонт оцарапад хобот. Вероятно, ободрал его о колючки. Да-а, у меня найдется тут работка. На их острове, наверное, никогда еще не было звериного доктора.
— Значит, поживем здесь? — обрадовалась обезьянка Чу-Чу, которую просто восхитили щедро увешанные бананами и кокосами пальмы.
— Решено! — сказал доктор Дулитл, снял свой черный цилиндр и вытер платком пот: жара стояла необыкновенная.
На острове Аврика не оказалось ни дома, ни хижины, ни даже шалаша. Доктора Дулитла и его зверей отвели в просторную пещеру, настелили пальмовых листьев и вкатили громадный плоский камень вместо стола. В пещере было тепло, сухо и уютно. Устав от всех приключений, путешественники заснули крепким сном. А попугаи расселись на деревьях и еще долго гомонили, дивясь своему неожиданному спасению.
Глава 8. Чудовища превращаются в страшилищ
Прошло несколько дней. И в каждый из этих дней у пещеры доктора Дулитла толпились чудовища острова Аврика. Он лечил им зубы, смазывал царапины целебной мазью, перевязывал пораненные о камни пальцы ног, склеивал треснувшие пластинки панциря. Все эти травозавры и листодонты очень быстро привыкли к доктору и полюбили его. А он, в свою очередь, выучил их доисторический язык. Теперь он мог с ними болтать в свободные часы и слушать необыкновенные истории, которые случались миллион лет назад. Так они засиживались до позднего вечера, когда низкие крупные звезды можно было принять за диковинные цветы, распустившиеся в густых кронах деревьев, а налитые соком до прозрачности груши и сливы, наоборот, казались желтыми и лиловыми звездочками, застывшими над головой.
Ни разу вблизи острова не проплыл ни один корабль. До самого горизонта море было чисто, будто и не существует в мире мореплавателей, парусов, рыбачьих лодок или громадных военных фрегатов. Доктор Дулитл только удивлялся, что на этот остров никто еще не наткнулся, ни один из моряков, вот уже тысячу лет бороздивших морские просторы, не разглядел вдали этот цветущий клочок суши. Жизнь здесь текла так же, как и многие миллионы лет назад.
Но однажды доктор пробудился от страшного рева, грохота, костяного стука панцирей, скрежета костей. Он в смятении выскочил из пещеры и ужаснулся. Было раннее утро. Клочья тумана пушистыми зверьками затаились между ветвями деревьев. А над высокими верхушками деревьев вздымались оскаленные головы травозавров. Шеи их извивались, словно змеи. Хлопали костяные пластинки панцирей, трещали кожаные крылья. Из рычащих пастей вырывались клубы дыма. Добрые животные превратились в злобных драконов. Вой и грохот так напугали доктора Дулитла, что он сжался и втиснулся под нависшую скалу. Звери тоже услышали страшные хрипы и завывания. Они притихли, притаились в пещере.
«Что делать? Что делать? — думал доктор. — На мирных чудовищ напала какая-то ужасная болезнь, и они стали бешеными, превратились в кровожадных страшилищ. Мы погибли!»
А к нему уже приближалась Несси. Эта прежде веселая и приветливая гигантша раскачивалась на своих ногах-тумбах и без конца изрыгала из пасти и ноздрей шипящие струи дыма. Казалось, вот-вот вслед за дымом вырвутся языки пламени и спалят все вокруг.
— Гр-рр! Зр-рр! Шр-рр! Хр-рр! — рычала Несси.
Хвост ее ударял и сотрясал землю, задевал деревья и ломал их, будто слабые тростинки. И вдруг доктор Дулитл с изумлением заметил, что Несси лукаво подмигнула ему. Что такое? Или это просто показалось?
— Не пугайтесь, — шепнула Несси, — мы не вас пугаем, звериный доктор. Посмотрите вон туда, в сторону бухты.
И тут доктор Дулитл увидел толпу чернокожих людей, со всех ног бегущих к лодкам. Их преследовали арбузавр и дынядонт. Безобидные чудовища издавали такие ужасные звуки, так угрожающе вытягивали шеи и громоздко приплясывали на своих коротких лапах, что можно было умереть со страху. Незваные пришельцы горохом посыпались в лодки и в мгновение ока исчезли за нависающим скалистым берегом. Через некоторое время их суденышки вынырнули из тени уже далеко от острова. Гребцы налегали на весла, боясь даже оглянуться на пугающий остров, населенный невиданными кровожадными страшилищами.
Вот когда началось настоящее веселье! Неуклюжие травозавры и листодонты толкались боками и подпрыгивали. Арбузавр и дынядонт сплелись шеями и улыбались друг другу. Сахародонт всех угощал кусочками сахарного тростника. И все они хором пели:
Травозавр, листодонт
Топают и пляшут.
Головами, ди-ли-донт,
И хвостами, ди-ли-донт,
Кивают вам и машут.
Арбузавр, дынядонт
Не стоят в сторонке.
Друг за другом, ди-ли-донт,
Круг за кругом, ди-ли-донт,
Бегут наперегонки.
Эта задорная песенка так заразила всех своей веселостью, что следом за добродушными чудовищами пустились в пляс все остальные. Даже доктор Дулитл, размахивая цилиндром и мелко притопывая, вошел в дружный круг. А над ними, будто праздничный салют, вспархивали разноцветные попугаи. Наконец, усталые и запыхавшиеся, они повалились на траву.
— А теперь, друзья, объясните, что же произошло? — отдышавшись, спросил доктор Дулитл.