ПРЕДИСЛОВИЕ
Ровно сорок лет тому назад — как сказано в одной старой книге, «на середине жизненной дороги» (мне тогда было как раз сорок лет, а сейчас, как вы легко сосчитаете, вдвое больше), — я встретился с Винни-Пухом.
Винни-Пух тогда ещё не назывался Винни-Пухом. Его звали «Уинни-тзе-Пу». И он не знал ни слова по-русски — ведь он и его друзья всю жизнь прожили в Зачарованном Лесу в Англии. Писатель А.А. Милн, который написал целых две книги об их жизни и приключениях, тоже знал только по-английски.
Я прочитал эти книги и сразу так полюбил Пуха и всех остальных, что мне ужасно захотелось познакомить с ними и вас, ребята.
Но так как все они (вы догадались?) умели говорить только по-английски, а это очень-очень трудный язык — особенно для тех, кто его не знает, — мне пришлось кое-что сделать.
Пришлось сперва выучить Винни-Пуха и его друзей объясняться по-русски, пришлось подарить им — Винни-Пуху и Всем-Всем-Всем — новые имена; пришлось помочь Пуху сочинять Шумелки, Пыхтелки, Кричалки и даже Вопилки и мало ли что ещё…
Уверяю вас, сделать всё это было не так-то легко, хотя и очень приятно! Но мне уж очень хотелось, чтобы вы, ребята, полюбили Пуха и Всех-Всех-Всех, как родных.
Ну что ж, теперь я могу сказать — без всякого преувеличения! — что мои надежды оправдались. С Винни-Пухом (и Всеми-Всеми-Всеми) за эти годы подружились в нашей стране миллионы и миллионы ребят (да и взрослых, особенно тех, которые поумней). А сам Винни-Пух стал совсем-совсем русским медвежонком, и некоторые даже считают, что он говорит по-русски лучше, чем по-английски. Не мне судить.
Хотите верьте, хотите нет — одно время он даже учил наших ребят по радио РУССКОМУ языку! Была такая передача. Может быть, ваши старшие о ней помнят.
А уж как мы с Пухом за эти годы сроднились — ни в сказке сказать, ни пером описать!
Дело ещё в том, что Пуха (и Всех-Всех-Всех, понятно!) у нас так полюбили, что им пришлось и сниматься в кино, и выступать на эстраде, и играть на сценах театров — и простых и кукольных — в разных пьесах и даже петь в опере — в Московском музыкальном театре для детей.
И нашему трудолюбивому медвежонку приходилось снова и снова сочинять Шумелки, потому что истории-то были новые, а значит, и песенки требовались новые.
Должен признаться, что тут (как вы, вероятно, и сами догадываетесь) не обошлось без моего участия. Мне пришлось писать для фильмов — сценарии, для театров — пьесы и даже либретто для оперы «Снова Винни-Пух». И уж конечно, все новые Шумелки, Пыхтелки и Вопилки Пух сочинял под моим руководством. Словом, мы с ним все эти годы не расставались, и, в конце концов, я стал считать медвежонка Пуха своим приёмным сыном, а он меня — своим вторым отцом…
Книги о Винни-Пухе за эти долгие годы издавали много-много раз. Их читали ваши бабушки и дедушки, папы и мамы, старшие братья и сестры. Но такого издания, какое вы держите в руках, ещё не было.
Во-первых, тут все двадцать подлинных историй (а не восемнадцать, как было раньше).
Во-вторых, Пух с друзьями разместились в целых двух книгах, а не в одной. Теперь им по-настоящему просторно — хватило места и для Многого Другого. Загляните в Приложения — и убедитесь, что здесь не только Все-Все-Все, но и Всё-Всё-Всё!
И наконец, уверен, что вас порадуют рисунки. Особенно тех, кто видел настоящие мультфильмы о Пухе — ведь Пуха и его друзей здесь нарисовал тот же замечательный художник — Э.В. Назаров.
(Почему я говорю о настоящих мультфильмах? К сожалению, в наше время развелось много подделок. Подделывают и Винни-Пуха. По телевидению часто показывают такого Пуха, которого иначе как подделкой не назовёшь. Слава Богу, его легко отличить от настоящего: он совсем непохож, а главное, не сочиняет и не поёт никаких Шумелок. Какой же это Винни-Пух?!)
Ну, пожалуй, на этом можно и закончить — я, кажется, сказал Всё-Всё-Всё, что собирался, а то и больше!
Оставляю вас с Винни-Пухом и его друзьями.
Ваш старый товарищ
Борис Заходер
ГЛАВА ПЕРВАЯ,
Ну вот, перед вами Винни-Пух.
Как видите, он спускается по лестнице вслед за своим другом Кристофером Робином, головой вниз, пересчитывая ступеньки собственным затылком: бум-бум-бум. Другого способа сходить с лестницы он пока не знает. Иногда ему, правда, кажется, что можно бы найти какой-то другой способ, если бы он только мог на минутку перестать бумкать и как следует сосредоточиться. Но увы — сосредоточиться-то ему и некогда.
Как бы то ни было, вот он уже спустился и готов с вами познакомиться.
— Винни-Пух. Очень приятно!
Вас, вероятно, удивляет, почему его так странно зовут, а если бы вы знали английский, то удивились бы ещё больше.
Это необыкновенное имя подарил ему Кристофер Робин. Надо вам сказать, что когда-то Кристофер Робин был знаком с одним лебедем на пруду, которого он звал Пухом. Для лебедя это было очень подходящее имя, потому что если ты зовёшь лебедя громко: «Пу-ух! Пу-ух!» — а он не откликается, то ты всегда можешь сделать вид, что ты просто понарошку стрелял; а если ты звал его тихо, то все подумают, что ты просто подул себе под нос. Лебедь потом куда-то делся, а имя осталось, и Кристофер Робин решил отдать его своему медвежонку, чтобы оно не пропадало зря.
А Винни — так звали самую лучшую, самую добрую медведицу в зоологическом саду, которую очень-очень любил Кристофер Робин. А она очень-очень любила его. Её ли назвали Винни в честь Пуха, или Пуха назвали в её честь — теперь уже никто не знает, даже папа Кристофера Робина. Когда-то он знал, а теперь забыл.
Словом, мишку теперь зовут Винни-Пух, и вы знаете почему.
Иногда Винни-Пух любит вечерком во что-нибудь поиграть, а иногда, особенно когда папа дома, он больше любит тихонько посидеть у огня и послушать какую-нибудь интересную сказку.
В этот вечер…
Потом он ещё подумал-подумал и сказал про себя: «А зачем на свете пчёлы? Для того, чтобы делать мёд! По-моему, так!» Тут он поднялся и сказал:
— А зачем на свете мёд? Для того, чтобы я его ел! По-моему, так, а не иначе!
И с этими словами он полез на дерево.
Он лез, и лез, и всё лез, и по дороге он пел про себя песенку, которую сам тут же сочинил. Вот какую:
Мишка очень любит мёд!
Почему? Кто поймёт?
В самом деле, почему
Мёд так нравится ему?
Вот он влез ещё немножко повыше… и ещё немножко… и ещё совсем-совсем немножко повыше… И тут ему пришла на ум другая песенка-пыхтелка:
Если б мишки были пчёлами,
То они бы нипочём
Никогда и не подумали
Так высоко строить дом;
И тогда (конечно, если бы
Пчёлы — это были мишки!)
Нам бы, мишкам, было незачем
Лазить на такие вышки!
По правде говоря, Пух уже порядком устал, поэтому Пыхтелка получилась такая жалобная. Но ему оставалось лезть уже совсем-совсем немножко. Вот стоит только влезть на эту веточку — и… ТРРАХ!
— Мама! — крикнул Пух, пролетев добрых три метра вниз и чуть не задев носом о толстую ветку.
— Эх, и зачем я только… — пробормотал он, пролетев ещё метров пять.
— Да ведь я не хотел сделать ничего пло… — попытался он объяснить, стукнувшись о следующую ветку и перевернувшись вверх тормашками.
— А всё из-за того, — признался он наконец, когда перекувырнулся ещё три раза, пожелал всего хорошего самым нижним веткам и плавно приземлился в колючий-преколючий терновый куст, — всё из-за того, что я слишком люблю мёд! Мама!…
Пух выкарабкался из тернового куста, вытащил из носа колючки и снова задумался. И самым первым делом он подумал о Кристофере Робине.
— Обо мне? — переспросил дрожащим от волнения голосом Кристофер Робин, не смея верить такому счастью.
— О тебе.
Кристофер Робин ничего не сказал, но глаза его становились всё больше и больше, а щёки всё розовели и розовели.
Итак, Винни-Пух отправился к своему другу Кристоферу Робину, который жил в том же лесу, в доме с зелёной дверью.
— Доброе утро, Кристофер Робин! — сказал Пух.
— Доброе утро, Винни-Пух! — сказал мальчик.
— Интересно, нет ли у тебя случайно воздушного шара?
— Воздушного шара?
— Да, я как раз шёл и думал: «Нет ли у Кристофера Робина случайно воздушного шара?» Мне было просто интересно.
— Зачем тебе понадобился воздушный шар? Винни-Пух оглянулся и, убедившись, что никто не подслушивает, прижал лапу к губам и сказал страшным шёпотом: