Из пещеры тянулась струйка голубого дыма.
– У них там печка? – спросил Пашка.
– Костер.
– Я же говорил, что читать можно.
Немолодая женщина с жестким, грубым лицом вышла из пещеры. Она куталась в тигриную шкуру, которая свисала до колен.
Женщина Пашке так не понравилась, что ему даже расхотелось отправляться в прошлое.
– Мы еще не знаем, как их зовут. Мы боимся их спугнуть и снимаем издали. Но известно, что это вождь племени, ее все уважают и слушаются.
Женщина кого-то звала – до Пашки доносились неразборчивые звуки.
– Такая как найдет меня в лесу, сразу прикончит, – сказал Пашка. – Конечно, я ее не боюсь, я никого не боюсь, но все же жалко, если я погибну совсем молодым.
Снизу по склону поднялись двое мальчишек. Они тащили вдвоем длинный сук, почти бревно. Женщина показала, куда положить бревно, и обернулась к пещере. Оттуда показался мужчина с обезображенным лицом – скорее всего, догадался Пашка, он встретился на охоте с каким-нибудь чудовищем. К тому же мужчина прихрамывал. Он нес в руке овальный, заостренный с одной стороны булыжник. Подойдя к бревну, мужчина стал его изучать, ходить вокруг, примериваться. Пашке даже стало смешно.
Потом мужчина присел на корточки перед бревном и приготовился по нему ударить. Тут появились еще двое.
Первым шел здоровенный костлявый человек, который нес на спине небольшую антилопу или козу, – у нее были длинные, загнутые назад рога. Следом за ним шла молодая женщина, не с таким грубым, как у вождихи, лицом, а даже приятным, веселым.
Охотник привлек к себе всеобщее внимание. Из пещеры появились и другие члены семьи. Конечно же Пашка их не разглядел и не запомнил, но успел заметить, что детей было довольно много, вели они себя смело, сразу бросились помогать охотнику снять с плеч добычу, но вождиха, судя по всему, приказала нести антилопу в пещеру, и вскоре все скрылись там. Стало тихо, слышно было только, как поют птицы.
– Ну, не раздумал? – спросил Ричард. – Шумная семейка и довольно бесцеремонная. Еще не поздно отказаться, и мы тебя направим на практику в цивилизованные времена. Например, к Колумбу.
– При чем тут Колумб?! – рассердился Пашка. – И что ты меня все время подзуживаешь, дразнишь и даже издеваешься? И не веришь ни одному моему слову! Я сказал, что хочу снимать фильм об охотниках на мамонтов, и я это сделаю!
– Вот, наконец-то я вижу не мальчика, но мужа, – сказал Ричард. – Кто так сказал?
– Наверное, какой-нибудь рыцарь.
– Не рыцарь, а Пушкин. В драме «Борис Годунов». Пора бы тебе ее прочесть.
– Сейчас не до драм, – отрезал Пашка. – Ты забыл, что я готовлюсь к важному заданию?
– Если готовишься, – сказал Ричард, – то я умолкаю. Давай с тобой осваивать камеру, которой ты будешь пользоваться.
В тот день они с Ричардом изучали кинокамеру, которую кудесникам из института удалось очень остроумно замаскировать под небольшую кость. Эта «кость» вместо пуговицы скрепляла на плече у Пашки одежду – что-то вроде куртки без рукавов, которая доставала почти до колен. Чтобы камера заработала, достаточно было провести над ней пальцем – камера угадывала Пашку по отпечатку указательного пальца. Камера была цифровой, она передавала зашифрованное изображение в электронную память, умещавшуюся в стальной горошинке.
Во всем остальном Пашка был первобытным мальчишкой, правда, повыше своих будущих братьев, хотя, возможно, не сильнее. Ему можно было дать на год-два больше, чем сверстникам-троглодитам.
Главное отличие не в этом!
Первобытные люди жили недолго, и не только из-за того, что на них охотились хищники, что на каждом шагу их подстерегала опасность. Внутри их скрывались многочисленные враги – болезни, с которыми никто не мог бороться. Если ты выздоравливал, значит, тебе повезло. А умер – не повезло. Первобытные люди не знали колдунов и шаманов. Они только-только выбрались из животного состояния, но еще не стали настоящими людьми.
В Институте времени от Пашки многого ждали. Ведь умный ребенок увидит то, что взрослому не удастся заметить.
Самого Пашку проверили и перепроверили на компьютере, отыскивая болезни, а когда не нашли, то ввели ему столько противоядий и защитных вакцин, что у него даже голова закружилась. Пришлось сесть и минут двадцать приходить в себя.
Но Ричард был доволен:
– По крайней мере, ты можешь пить сырую воду, есть немытые фрукты, глотать сырых лягушек и горстями кидать в рот муравьев, не говоря уж о дождевых червяках...
– Ричард! – воскликнул Пашка. – Я их терпеть не могу!
– А придется. Ведь твое племя ест то, что удается отыскать или убить. Сегодня убили антилопу – несколько дней все сыты. А что, если антилопа не встретится? Придется переходить на корешки, муравьев и гусениц.
– Лучше уж поголодаю, – сказал Пашка.
– Но помни: ты как разведчик в стане врага. Никто не должен тебя заподозрить. Ты найденыш, но все равно один из них. Так что постарайся не выделяться.
– Постараюсь, – буркнул Пашка.
– Последняя штука, которая тебе может пригодиться, – это кнопка тревоги. К сожалению, мы не можем наблюдать за тобой круглые сутки. Но если с тобой что-то случится – у нас зазвенит сигнал тревоги. И к тебе на помощь тут же пойдет наш сотрудник. Если необходимо, мы тебя сразу вытащим обратно. Так что не бойся...
– Я уже пять раз сказал, что ничего не боюсь!
– Ах да, конечно, а я забыл. Стареть начинаю!
Когда Пашку уже подготовили к перелету – облачили в шкуру, смазали специальным жиром волосы, чтобы от них не пахло мылом или шампунем (дикари могут заподозрить неладное), – когда все было готово, его снова отвели в медицинский кабинет. Там молчаливый старый доктор потянул Пашку за мочку уха и прижал к ямке за ухом тонкую трубочку. Трубочка вонзилась в кожу – на секунду стало больно, но Пашка выдержал это испытание.
– Все в порядке, – сказал доктор, – можете забирать вашего дикаря.
– Тронь кончиком пальца за ухом, – велел Ричард.
Пашка попробовал. Под кожей катался маленький, как зернышко черного перца, шарик.
– Теперь нажми на него. Сильнее. Вот так!
По институту прокатился тревожный звон.
– Это ты звонишь. Так что попрошу тебя, отважный воин, зря не нажимать, не пугать людей.
– Не буду, – пообещал Пашка.
– Иди посмотрись в зеркало и запомни, что теперь ты не скоро себя снова увидишь – только если будешь глядеться в пруд. Две недели ты проведешь на свежем воздухе.
Пашка подошел к зеркалу.
Он не был готов увидеть такого отвратительного, грязного, лохматого дикареныша, и ему потребовалось, наверное, с полминуты, прежде чем он узнал самого себя.
– Да, изобразили вы меня... – пробормотал он недовольно.
– Я тебя понимаю, – согласился с ним Ричард. – Каждому хочется выглядеть героем или хотя бы молодцом. Но не всякому это дано. Так что придется потерпеть. Но как только станет совсем тяжко и захочется домой, к бабушке, сразу жми на кнопочку – появится добрый дядя и отведет тебя обратно.
Ричард опять дразнил, опять старался вывести Пашку из себя, опять испытывал, крепкие ли у него нервы.
Пашка все понял, мысленно усмехнулся и отвернулся от Ричарда.
Зажегся яркий свет, защелкали камеры.
– Потерпи еще пять минут, – сказал Ричард. – Сейчас проверят все системы и запечатлеют тебя перед отправкой в далекое путешествие.
– Я жду, – кивнул Пашка.
Через пять минут свет погас, стало полутемно.
Ричард протянул Пашке руку и сказал:
– Ну что ж, желаю тебе счастливого пути. Временная кабина в соседней комнате. Сейчас мы туда с тобой пойдем.
Пашка первым вошел в круглый зал, где на возвышении стояла небольшая, прозрачная, круглая кабина размером со старинную телефонную будку. Внутри, на столбике, размещался пульт с кнопками.
– Машина работает на автоматике, – сообщил Ричард. – Смело нажимай зеленую кнопку.
Пашка нажал на кнопку, под которой было написано: «Пуск».
Раздалось жужжание, все заволокло туманом, и вскоре зал исчез.
Пашка на секунду потерял сознание, но тут же пришел в себя и огляделся.
Теперь темнота была другой. Другим был и воздух. Пашка вспомнил: кабина спрятана в пещере, из которой трудно выбраться. Но ему объяснили, как найти нужный ход.
Пашка закрыл машину времени и пошел по туннелю.
Глава пятая
ВЕЗУНЧИК
Здесь, в первобытной древности, было раннее утро, и птицы пели точно так же, как и в двадцать первом веке, хотя Пашка никогда специально птицами не интересовался.
Он выбрался из пещеры и остановился. Ричард предупредил его, что лесная тишина обманчива. В лесу водятся не только птички, но и любители полакомиться человеческими детенышами. И хотя Пашка тогда отмахнулся, потому что чувство страха ему неведомо, он не мог не признать, что осторожность – обязательное качество любого охотника.
Надо было сделать ровно двести шагов, чтобы выйти на тропинку.
Пашка прошел шагов пятьдесят и вдруг почувствовал, что в лесу стало совсем тихо. Слишком тихо. Даже птицы замолчали.
Пашка остановился. Разумеется, он не испугался. Он только подумал, не возвратиться ли в пещеру к машине времени, а то придется сражаться с каким-нибудь чудовищем, вот и эксперимент сорвется. Ричард будет недоволен: тебя послали снимать кино, а ты победил какого-то там дракона!
Пашке не дали никакого настоящего оружия – сказали, что мальчишке нечего делать в древности с пистолетом или даже саблей, которых еще не придумали, а миниатюрного оружия, допустим бомбомета или лазерного генератора, который умещается под ногтем, в Институте времени не нашлось.
– Мы никому не даем оружия, – сказал Ричард, – чтобы не было соблазна. Если на стене висит ружье, оно обязательно когда-нибудь выстрелит. А одного выстрела достаточно, чтобы погубить множество людей и свести на нет все наши усилия.
Так что безоружный Пашка стоял посреди леса и прислушивался к шорохам, как заяц, который поднялся столбиком и шевелит ушами.
Пошли дальше, уговаривал себя Пашка. Осталось сто пятьдесят шагов. Там будет тропинка, она ведет прямо к пещере. По этой тропинке все время ходят люди из племени. Ты ляжешь и сделаешь вид, что спишь.
Спящих никто не боится. Тебя найдут и разбудят. Единственная трудность – придется потерпеть комаров, которых в лесу немало.
И вот теперь комары, увидев, что посреди леса стоит незнакомый мальчик и вертит головой, поняли, что к ним пришел завтрак. Да еще такой вкусненький, свеженький, нежненький! И они кинулись на Пашку, как свирепые гиены.
Конечно, они оказались куда злее, чем наши родные, цивилизованные насекомые.
Пашка стал отмахиваться от них и тут услышал, как что-то тяжело упало на землю. Потом ветви большого куста, который рос шагах в двадцати от Пашки, зашевелились и медленно-медленно начали раздвигаться.
Пашка понял, что это не случайно.
Он затаил дыхание. Он даже перестал чувствовать, как в него вонзаются комариные жала.
А в темной дыре, открывшейся в кустах, что-то сверкнуло!
Пашка понял, что оттуда на него глядят сверкающие глаза тигра, который уже изготовился к прыжку.
Тут уж некогда размышлять, боишься ты кого-нибудь или никого не боишься. Остается только одно – мчаться куда-нибудь со всех ног.
И Пашка помчался.
Он не мог вернуться в пещеру, где стояла машина времени, потому что путь назад был отрезан хищным чудовищем. И поэтому бежал вперед.
Он не обращал внимания на сучья и камни под ногами, на ветви, хлеставшие по лицу. Ему хотелось закричать: «Мама!» – но голос его не слушался. Ему уже казалось, что сзади трещат сучья – это преследователь настигает его...
Пашка не заметил, что уже давно бежит по тропинке.
Тропинка становилась все шире и вдруг, когда у Пашки уже не осталось никаких сил, когда легкие готовы были разорваться, он выскочил на открытую площадку над рекой и увидел вход в пещеру – ту самую, которую наблюдал на экране в Институте времени.
Перед входом в пещеру сидели дети и очищали какие-то корешки и клубни. Услышав треск кустов, они вскочили на ноги и тут обнаружили Пашку. Наверное, вид у Пашки был ужасен, потому что дети завопили в четыре голоса и кинулись в пещеру.
Навстречу им выскочила вождиха, совершенно голая – может, она еще спала, и ее разбудили вопли. За ней выбежали остальные взрослые. Они держали в руках палки и камни, готовясь защищать свой каменный дом от неведомого чудовища.
Увидев троглодитов, Пашка понял, что спасен.
Он кинулся к вождихе, которая сейчас вовсе не казалась ему такой уж страшной и жестокой, обхватил ее за талию и, задыхаясь, принялся объяснять, что там, вон там вон, оттуда вот мчится буйный пещерный тигр, поэтому он, Пашка, просит племя дать ему, Пашке, убежище и как можно скорее вернуть к маме.
Вождиха оказалась куда разумнее детей и самого Пашки. Она дала ему подзатыльник и толкнула в пещеру, объяснив при этом на своем первобытном языке, что детям на охоте делать нечего. А Пашка, хоть и не слышал в жизни первобытного языка, сразу все понял.
Он подчинился, но в глубь пещеры забегать не стал. Оставшись у входа вместе с ребятами, он принялся наблюдать, как мужчины племени во главе с вождихой, один за другим, осторожно пошли вперед по тропинке, чтобы встретить врага.
Пашке понравилось, что они такие смелые.
Когда стало тихо, а толпа у входа сильно поредела, первобытные дети хотели выйти на площадку, но старуха и девушка, которая пришла с охоты, не выпустили их.
Дети окружили Пашку. Они щупали его, касались рук и лица, удивляясь, должно быть, что он такой светлокожий и светловолосый по сравнению с ними. Наверное, они спрашивали его, откуда он появился, на что Пашка сказал парню его возраста:
– Моих родителей сожрал саблезубый тигр. Он хотел и со мной расправиться, но не удалось. Я оказался ему не по зубам.
Дети кивали, соглашаясь, хотя ничего, конечно, не понимали.
Тут послышался шум и голоса. Потом кто-то засмеялся.
«Ну и отлично, – решил Пашка, – они убили или прогнали зверя. А я выполнил первое задание Ричарда – проник в пещеру и, как настоящий шпион, внедрился в чужое племя».
Пашка настолько пришел в себя, что нажал на «косточку» – свою кинокамеру, чтобы заснять возвращение охотников, убивших саблезубого тигра. И подумал: как хорошо, что он прекрасно владел собой и почти не испугался при виде саблезубого тигра, а то нажал бы на точку за ухом, вызвал бы помощь и опозорился. Подумав так, Пашка вздохнул и сказал сам себе: «Ну зачем врать, Павел! Ведь ты просто от страха забыл про кнопку, а то бы наверняка вызвал подмогу». Только не от страха, поправил сам себя Пашка, а от неожиданности.
Кусты, затрещав, раздвинулись.
Первой шагала вождиха, которая, кстати, убегая на охоту, так и не оделась. Следом за ней двое мужчин волокли большое, размером с теленка, животное, покрытое зеленоватой длинной шерстью. Голова у этого непонятного животного была маленькая, а толстые короткие мохнатые лапы заканчивались длиннющими загнутыми когтями – по три когтя на каждой. Так это же гигантский ленивец!
Убитого зверя охотники кинули перед входом в пещеру, и тут же все племя высыпало наружу, чтобы пощупать добычу. Гвалт стоял невероятный. Видно, троглодиты вообще были народом разговорчивым. Но Пашка заметил, что говорили они как-то отрывисто, словно выпаливали слова по отдельности, без всякой связи. При этом они помогали себе объясняться жестами и ужимками.
Пашка тоже подобрался поближе к добыче, и ему стало так стыдно, что он готов был сбежать обратно в лес навсегда и больше не встречаться с людьми. Значит, он удирал от ленивца, который просто свалился с дерева! Хорошо еще, если Ричард не видел этого позорного бегства. Хотя, впрочем, посмотрели бы мы на Ричарда в лесу, одинокого, безоружного, когда из кустов на него полезет такое вот чудовище.
Гвалт прекратился. Пашка поднял глаза и увидел, что вождиха, которая успела сходить в пещеру и накинуть на себя тигриную шкуру, подняла довольно грязную толстую мускулистую руку, сжатую в кулак. Потом она разжала кулак и показала пальцем на Пашку. И начала свою речь: