Но он ошибся, и все это сразу поняли. Грот, куда попали туристы, был много больше Сталактитового. Все здесь словно покрылось льдом. Пол, стены, потолок отливали мягким матовым блеском. Сверху спускалось множество сталактитов, а с пола навстречу им поднимался настоящий частокол сталагмитов. Там и тут стояли колонны — тонкие и толстые, кривые, с наплывами в виде сосулек и гребешков. Стены украшали красивые оторочки, гирлянды язычков, а местами они были покрыты разной формы и величины натеками. Казалось, на великолепных пьедесталах восседают в торжественном безмолвии уродливые идолы и фантастические чудовища.
— Кап! Кап! Кап! — мерный звон падающих капель раздавался во всех углах грота.
— Вода! — радостно воскликнул Миша. — Николай Павлович, ее можно пить?
— Можно, это чистая вода.
Миша бросился к ближайшей каменной чаше и начал пить маленькими глотками прозрачную воду.
— Ух, какая холодная! Пейте, пейте все. Это настоящая вода!
Туристы разбрелись по гроту, отыскивая углубления, в которых собралась вода, и бережно сливая ее во фляги и термосы.
— Николай Павлович, а как образуются вот такие чудеса? — Светлана показала на частокол сталагмитов.
— Вода в пещеру просачивается сверху, растворяя известковые породы. Каждая капелька несет в себе крупинки извести. Так постепенно образовалась трубочка сталактита. Из нее, капля за каплей, годами, столетиями, вода падала на пол. Вода испарялась, а известь оставалась. И постепенно внизу навстречу сталактиту начинал вырастать сталагмит из того же известняка. Шли годы, сталактит и сталагмит встречались, срастались и вот — колонна. Примеси солей железа и других элементов окрашивают колонну в разные цвета.
— Кап! Кап! Кап! — звенело в гроте.
— Давайте придумаем название этому великолепному гроту, друзья, — сказал доктор, восторженно оглядывая зал.
— Назовем его ГПК, — предложил Миша.
— Не понимаю. Что за ГПК?
— А это сокращенно. Грот Падающих Капель.
— Ловко! — восхитился Володя. — Только лучше не сокращенно.
— Грот Падающих Капель, — повторил Иван Антонович, чуть склонив набок голову, словно вслушиваясь в звучание слов. — Недурно. Даже поэтично. Всем нравится?
— Всем, всем! — в один голос ответили Светлана и Володя.
— Тогда, Николай Павлович, запишите в своей книжке это название: Грот Падающих Капель.
— Уже записал, — отозвался краевед. — Удачное название.
За осмотром грота все позабыли о главном, что привело их сюда, и вспомнили только выйдя из Грота Падающих Капель. Снова принялись звать Аргуса, кричать, но лишь своды добросовестно повторяли крики. В ответ никто не отзывался. Прошло уже несколько часов, и пора было думать о привале. В одном из следующих залов, где собирались остановиться, доктор нагнулся и что-то поднял. Внимательно осмотрев находку, он сказал:
— Кость. Кость животного. И готов поклясться, она принадлежит летучей мыши. Причем довольно крупной.
— А что же тут удивительного? — Светлана непонимающе смотрела на Мухина. — Разве вы не слыхали, что летучие мыши иногда живут в пещерах? Я даже в книжках читала.
— Слыхал, конечно, но не в этом дело…
— Здесь целая куча таких костей, — крикнул Володя.
Мухин заторопился к нему. Там, где стоял Володя, весь пол был усеян костями. Они хрустели под ногами, как валежник в лесу. Подошел Санин.
— Можно сделать очень важный вывод, — сказал он. — Если здесь жили летучие мыши, то неподалеку…
— Есть выход из пещеры?
— Правильно, Светлана. Именно такой вывод и напрашивается. Летучие мыши не питаются воздухом, они ловят насекомых ночью на воле. Следовательно…
— Мы скоро выберемся отсюда, — закончил Володя.
— Это второй вывод, — улыбнулся краевед. — Какие вы догадливые. Все понимаете с полуслова.
— А третий вывод: скорее в путь! — вставил Иван Антонович.
— В путь! В путь! — подхватили ребята.
Но едва отряд прошел небольшой коридор и вступил в следующий зал, как со всех сторон послышался пронзительный писк. Словно от гигантского веера заколебался воздух, и будь в руках у путешественников не фонари, а свечи, они сразу погасли бы.
— Летучие мыши! — в страхе закричала Светлана и прижалась к доктору.
— Не бойся! Это совершенно безобидные животные.
Из всех уголков зала вылетали обеспокоенные криками и светом летучие мыши. Они кружились над головами туристов, проносились совсем близко, едва не задевая крыльями, и, не переставая, пищали. Люди невольно сбились в кучку и размахивали палками, отгоняя крылатых хозяев подземелья.
— Перестаньте махать палками и погасите фонари, — сердито крикнул Санин. — Это раздражает мышей. Они не кусаются. Сейчас выйдем из зала.
В кромешной тьме люди направились к замеченной ранее щели, рискуя свалиться в какую-нибудь яму или сломать ноги среди камней. К счастью, все благополучно добрались до коридора. Но и там еще долго слышали они писк потревоженных животных.
Глава 11
ВСТРЕЧА С ОДИНЦОВЫМ
Туристы снова зажгли фонари и пошли быстрее, сворачивая в первые попавшие ответвления коридора, пока не оказались в тупике.
— Передохнем здесь, Николай Павлович, — взмолился доктор. — У меня ноги подгибаются от усталости.
Иван Антонович тяжело дышал, пот обильно струился по его лицу, фетровую зеленую шляпу он где-то потерял, и седые волосы торчали в разные стороны. Не лучше выглядели и остальные путешественники. Начальник отряда понял, что отдых нужен всем.
— Привал на двадцать минут.
— Ты испугалась? — тихонько, чтобы не слышали другие, спросил Володя Светлану.
— Скажешь тоже! — она попробовала засмеяться, но смеха не получилось.
— Если хочешь знать, так я и сам немножко испугался. Они налетели так неожиданно.
Миша услышал их.
— Конечно, Светка испугалась! Уж я-то знаю, как она боится мышей. Помнишь, когда к нам в комнату забежала мышь, ты взобралась на стол и подняла визг на всю квартиру?
Светлана смутилась, но запальчиво возразила:
— Ну и что же? Это было давно. Тогда я была маленькая. Вспомнил! А сегодня… сегодня я, ребята, уж если по-честному, тоже испугалась. Они так пищали и лезли в самое лицо.
Отдышавшись, доктор зажег свечу и учинил всему отряду осмотр. Последний переход не прошел бесследно: туристы до синяков побили ноги, исцарапали руки. Достав походную аптечку, Мухин смазал йодом ссадины и царапины пострадавшим.
При этом разговор, естественно, пошел о летучих мышах.
— Жизнь рукокрылых еще мало изучена, — говорил Иван Антонович. — Мы знаем, например, что эти интересные животные при полете ориентируются в пространстве с помощью эхолокационного «чувства». Мышь не налетит ни на тончайший провод, если он встретится ей на пути, ни на стекло, ни на другое препятствие. Она распознает любую преграду заранее и вовремя свернет. Подсчитано, что эффективность эхолокации у летучих мышей в 22 миллиарда раз выше, чем у приборов, созданных человеком. Почему? Пока неизвестно. Миша, подойди, твоя очередь… Так вот, с наступлением холодов летучие мыши исчезают. А куда? Оказывается, как и многие птицы, они улетают в теплые края: в Крым, на Кавказ, в Турцию, Болгарию. А весной возвращаются. Ты что, Света, качаешь головой?
— Мне непонятно. Птицы улетают потому, что зимой им у нас и холодно и нечего есть. А летучие мыши зимой спят, да? А разве не все равно, где им спать: на Урале или на юге?
— О, моя милая, большая разница. Летучие мыши гибнут, когда температура опускается ниже нуля.
— Не так давно, — вмешался Санин, — в пещерах Урала были найдены зимовки летучих мышей. Они не улетали на юг, Иван Антонович, и не гибли от морозов.
— Вы это точно знаете? Тогда объясните, Николай Павлович.
— А тут и объяснять нечего. В пещерах даже в двадцатиградусные морозы температура держится примерно на плюс пяти. Для мышей этого оказывается достаточно. Вблизи Свердловска есть Смолинская пещера. В 1956 году в ней зимовало около тысячи летучих мышей. Говорят, это была самая крупная из всех известных ученым зимовок в Европе. Теперь Смолинской зимовки уже нет, ее уничтожили «любители природы». А ведь летучие мыши — полезные животные.
— Еще бы! Рукокрылые уничтожают громадное количество вредных насекомых. Причем ночью, когда главные защитники наших садов и лесов — птицы — спят, — доктор спрятал аптечку. — Ну вот и все. Завтра покажете мне ваши царапины.
— Иван Антонович, — Миша застенчиво переминался с ноги на ногу.
— В чем дело? Говори.
— Когда… откроется ваш «гастроном»?
— Проголодался? Великолепно! Если человек после такого приключения хочет есть, значит, он крепок и телом и духом.
— И я хочу есть, — поспешил добавить Володя. — И Света. Мы тоже крепкие.
— Великолепно, друзья мои, великолепно! Рад сообщить: «гастроном» уже открылся.
С этими словами доктор вытащил из рюкзака хлеб и консервы. Каждый получил хорошую порцию и быстро с ней управился.
— Куда же мы теперь? — Мухин посмотрел на краеведа.
— Выберемся из тупика и пойдем в прежнем направлении.
— Только не надо возвращаться в ЗЛМ, — попросила Светлана.
— Это еще что такое? — удивился Николай Павлович.
— Зал Летучих Мышей, — объяснила Светлана. — А сокращенно — ЗЛМ.
— Все понятно. Только уговоримся на будущее: не надо придумывать больше сокращенных названий, они звучат не очень-то красиво, да и не сразу поймешь, что означает вот такое…
— ЗЛМ, — тихо подсказала Светлана.
— Возвращаться через Зал Летучих Мышей и у меня нет желания. Но если пойдем по этому вот коридору, то не заберемся ли еще дальше в подземный лабиринт? И не забывайте — Аргус-то остался там… по ту сторону зала с мышами.
— Мы не знаем расположения гротов и коридоров в пещере, — вмешался Мухин, — а потому нельзя сказать — удаляемся от входа или приближаемся к нему.
— Так вы, Иван Антонович, за то, чтобы пойти дальше, а не возвращаться?
Доктор утвердительно кивнул.
— Но вы опять забыли… — краевед не договорил.
Миша Глебов, прислонившись к стене, громко захрапел. Светлана и Володя тоже задремали.
— Умаялись ребята, — с внезапной теплотой в голосе тихо сказал Санин. — Жалко будить.
— И не надо. Пусть спят, сон укрепит силы. Они очень устают, недоедают, но держатся молодцами. Да и нам не мешает отдохнуть.
Николай Павлович тоже чувствовал непреодолимое желание лечь, закрыть глаза хоть на десять минут. «Старею, — невесело подумал он. — А, бывало, по трое суток в окопах не спал…» Он еще пытался бороться с одолевающей дремотой. Рядом засвистел носом доктор. И начальник отряда положил голову на рюкзак.
Первым проснулся Мухин. Чиркнул спичкой, зажег свечу и посмотрел на часы. Свет разбудил чутко спавшего краеведа.
— Который час, доктор?
— Девять. Только вот не пойму — утра или вечера.
— Как, разве вы не ведете учета суткам?
— Вел… но, понимаете, Николай Павлович, где-то сбился — и все перепуталось. По моим подсчетам выходит, что пошли третьи сутки, а очень возможно — и четвертые.
— Досадно. Все равно, ведите учет. Потом проверим.
Иван Антонович понимал, что «потом» — это когда они выберутся из пещеры. «Когда?» — тоскливо подумал доктор.
Разбудили ребят. Съели по сухарю, запили водой с сахаром и вышли из каменного мешка, в котором отдыхали.
— Друзья, ищите воду, — говорил Мухин, шагая последним. — Осталось всего несколько глотков и фляга неприкосновенного запаса. Вода в пещере есть, мы уже убедились. Могут встретиться лужи, ручей и даже река. Прислушивайтесь, не раздастся ли где журчание или шум падающих капель.
Отряд шел, сворачивая из одного коридора в другой. Порой протискивались в узкие щели, порой пригибались или ползли. Но чаще все-таки шли в полный рост, ненадолго останавливаясь в небольших гротах, представлявших собой лишь более расширенную часть того же коридора. Иногда попадали в коридоры, сплошь заваленные камнями или настолько узкие, что пролезть было невозможно, и поворачивали назад. Несколько раз путь преграждали широкие и, вероятно, глубокие трещины. Если был обход — шли дальше, если обхода не находили — возвращались, ругая подземных архитекторов. Трудный путь быстро утомлял. Все чаще делали привалы, и каждый такой привал был длиннее предыдущего.