Против короля Гарольда поднялся и один из его братьев, вассал короля Норвегии, находившийся в это время во Фландрии. Он и норвежский король, объединив свои силы по наущению герцога Вильгельма, разбили английские войска под командованием двух доблестных военачальников и осадили Йорк. Гарольд, который со всей своей армией дожидался нормандцев на побережье у Гастингса, устремился к Стамфордскому мосту через реку Деруэнт, чтобы немедленно сразиться с пришельцами.
Еще издалека он увидел сверкающие шпоры всадников, образовавших широкий круг. Не приближаясь, Гарольд стал объезжать этот круг, чтобы получше к нему присмотреться. Его внимание привлек статный рыцарь в голубом плаще и блестящем шлеме. Конь под рыцарем вдруг оступился и сбросил седока.
— Кто это упал? — спросил Гарольд своих провожатых.
— Это король норвежский, — ответили ему.
— Он высок и статен, — сказал Гарольд. — Но конец его близок.
Затем он обратился к одному из своих военачальников:
— Вон там стоит мой брат. Поезжай к нему и скажи, что если он отведет свое войско, то станет герцогом Нортумберлеидским и получит богатство и власть в Англии.
Посланный исполнил поручение.
— А что он даст моему другу, королю Норвегии? — спросил брат Гарольда.
— Семь футов земли на могилу, — ответил посланник.
— Не маловато ли? — улыбнулся Гарольдов брат.
— Можно чуть-чуть прибавить на королевский рост, — ответил посланник.
— Отправляйся назад! — сказал Гарольдов брат. — И передай королю своему Гарольду, чтобы готовился к битве.
И Гарольд приготовился. Он задал такое сражение, что и брат его, и норвежский король, и все их военачальники остались лежать бездыханными на поле брани. Только сына короля норвежского Олафа Гарольд с миром отпустил домой. Победоносная армия вошла в Йорк. Когда король Гарольд в кругу своих соратников сидел за пиршественным столом, за дверью послышался шум. Весь покрытый пьлью от долгой, бешеной скачки по разбитым дорогам, в зал вбежал гонец с известием, что нормандцы высадились на побережье Англии.
Так оно и было. Сначала шквальный ветер отбросил назад нормандские корабли. Много их разбилось о собственный берег, сплошь покрывшийся мертвыми телами. Но нормандцы снова вышли в море. Впереди плыла галера самого герцога, подаренная ему женой. На носу этой великолепной галеры стоял золотой мальчик, указывающий рукой в сторону Англии. На высоко поднятом штандарте красовался герб Нормандии — три льва. Разноцветные паруса, золоченые штаги, реи и мачты играли и переливались на солнце, отражая свой блеск в воде. А ночью на мачте, подобно звезде, сиял огонь. Теперь же нормандцы расположились лагерем неподалеку от Гастингса, их предводитель занял древнюю римскую крепость Певензи, все англичане, жившие поблизости, разбежались, земля на несколько миль вокруг была опустошена, выжжена и разграблена пришельцами, которые чувствовали себя на ней хозяевами.
Гарольд вскочил из-за стола и немедля отправился в Лондон. Через неделю его армия была в совершенной готовности. Он разослал лазутчиков, чтобы узнать, как велика неприятельская сила. Вильгельм схватил их, велел провести по всему своему лагерю и отпустил невредимых. Лазутчики доложили Гарольду:
— У нормандцев нет усов. Они их срезают. Ну чисто попы!
— Эти попы поучат нас воевать, — засмеялся Гарольд.
Герцогу Вильгельму донесли из передового отряда, которому приказано было отступать при приближении армии Гарольда:
— Саксы мчатся сюда по своей разоренной земле, словно бешеные звери.
— Что ж, чем быстрее, тем лучше, — ответствовал Вильгельм.
Было сделано несколько попыток к примирению, но согласия не достигли. В середине октября 1066 года нормандцы и англичане сошлись лицом к лицу в местечке, которое прежде называлось Сенлак, а теперь (в память о том сражении) зовется Баттл (Battle — битва). Всю ночь армии стояли лагерем друг против друга. Едва забрезжило утро, они построились. В слабом свете занимающегося дня на холме были видны англичане. За ними маячил лес. Посреди их рядов развевалось королевское знамя с изображением сражающегося воина, сотканное из золотых нитей и все изукрашенное драгоценными каменьями. Под ним стоял король Гарольд с двумя верными ему братьями. Вокруг них в мертвом молчании застыла вся английская рать. Каждый воин был прикрыт щитом, каждый держал в руках страшную боевую секиру.
На холме напротив расположилось в три рада нормандское войско — лучники, пехота и конница. Вдруг воздух потряс боевой клич нормандцев:
— Бог наш оплот!
— Крест Господень! Крест святой! — раздался в ответ боевой клич англичан.
И нормандцы устремились к противнику.
Впереди скакал огромный рыцарь на горячем коне. Конь гарцевал, а рыцарь играючи подбрасывал и ловил свой тяжелый меч, распевая песнь о храбрости своих соотечественников. Ему навстречу выехал английский рыцарь, но великан-нормандец уложил его одним махом. Второго английского рыцаря ожидала та же участь. Но третьему удалось одолеть богатыря. Так началось сражение, вскоре закипевшее во всю силу.
Англичане, стеснившись плечом к плечу, стояли как стена, и дождь нормандских стрел причины им не больше вреда, чем дождь небесный. Когда в наступление пошла нормандская конница, они своими секирами стали рубить коней и всадников напополам. Нормандцы смешались. Англичане начали их теснить. Вдруг разнесся слух, что герцог Вильгельм убит, и герцог должен был снять свой шлем и явиться перед армией с обнаженной головой. Увидев его лицо, нормандцы воспряли духом. Повернув коней, они обрушились на своих преследователей и в яростной схватке перебили их всех до единого, отрезав от основного войска. Но главная сила стояла твердо, неуязвимая для нормандских стрел, и неприступная для конников, которые падали под ударами секир, как срубленные деревья. Тогда герцог Вильгельм притворился, будто отступает. Англичане, разгоряченные боем, бросились его преследовать. И тут нормандцы опять сомкнулись вокруг них, и началось великое побоище.
— Смотрите! — вскричал герцог Вильгельм. — Англичане еще стоят крепкою стеной вокруг своего короля. Нормандские лучники! Направляйте свои стрелы в небо, чтобы они сыпались им на головы!
Солнце взошло высоко и уже склонилось к западу, а брань все еще кипела. Весь этот страшный октябрьский день воздух гудел от звона стали и свиста стрел. В багровых отблесках заката и в бледных лучах месяца груды мертвых тел громоздились на груды, и кровь стыла в жилах от этого зрелища! Король Гарольд был ранен стрелой в глаз и почти ослеп. Оба его брата были убиты. Двадцать нормандских рыцарей в чудесных доспехах, которые на солнце горели золотом, а в лунном свете отливали серебром, бросились вперед, чтобы вырвать королевское знамя из рук английских рыцарей и воинов, все еще заслонявших своей грудью слепого короля. Король упал, пораженный насмерть. Англичане побежали. Битва была проиграна. Нормандцы торжествовали победу.
Король упал, сраженный насмерть. Англичане побежали. Битва была проиграна
О, что видели тогда месяц и звезды! Огни горели в шатре победителя Вильгельма, раскинутом возле того самого места, где пал Гарольд. Там герцог весело пировал со своими рыцарями. Между горами трупов ходили люди с зажженными факелами, разыскивая тело Гарольда. Воин, сотканный из золотых нитей и украшенный драгоценными каменьями, валялся в грязи, изодранный и пропитанный кровью, а поле брани стерегли три нормандских льва!
Глава VIII. Англия под владычеством Вильгельма Первого, Нормандского Завоевателя (1066 г. — 1087 г.)
На том самом месте, где пал доблестный Гарольд, Вильгельм Нормандский впоследствии основал аббатство — Баттл Эбби (Battle Аbbеу), которое оставалось оплотом богатства и благоденствия в течение многих-многих бурных лет, хотя теперь там лишь унылая руина, поросшая плющом. Но прежде Вильгельм должен был окончательно смирить англичан, а это, как вам уже известно, — дело нелегкое!
Он разорил несколько графств, спалил и разграбил множество городов, превратил в пустыню неоглядные пространства цветущей земли и перебил людей без числа. В конце концов архиепископ Кентерберийский Стиганд с представителями духовенства и мирян явился к Вильгельму в лагерь и покорился ему. Остальная же часть народа провозгласила своим королем Эдгара, бездарного сына Эдмунда Железнобокого, однако толку из этого не вышло. Он очень скоро сбежал в Шотландию, к своей юной прекрасной сестре, ставшей женой шотландского короля. Сам Эдгар был настолько ничтожен, что его судьба никого не волновала.
В день Рождества Христова Вильгельм короновался в Вестминстерском аббатстве как Вильгельм Первый, но в историю он вошел под именем Вильгельма Завоевателя. Коронация его была своеобразной. Один из епископов, совершавших обряд, спросил нормандцев по-французски: хотят ли они иметь герцога Вильгельма своим королем? Те ответили «да!». После чего другой епископ задал тот же вопрос саксам, уже по-английски. Они тоже ответили «да!» во всю силу своих глоток. Услыхав этот крик, сторожившие на улице конники-нормандцы вообразили, будто англичане взбунтовались, и бросились поджигать соседние дома. Начался переполох, в разгар которого Вильгельм, оставшийся в храме один с кучкой священников (как и он сам, не на шутку перепуганных), был спешно коронован. Когда на его чело возложили венец, он поклялся править англичанами так, как лучшие из их собственных монархов. Думаю, мы с вами согласимся, что, не будь Альфреда Великого, ему ничего бы не стоило сдержать свое слово.
Легионы благородных англичан полегли в том последнем гибельном сражении. Их поместья и поместья всех восставших против него дворян король Вильгельм присвоил и раздарил нормандским рыцарям и вельможам. Многие наши нынешние знатные семейства приобрели свои английские владения таким путем и очень этим кичатся.
Но добытое силой, должно силою же и удерживаться. Нормандским завоевателям пришлось застроить неприступными замками всю Англию, чтобы защитить свою новую собственность, и что ни делал король, он так и не сумел усмирить и подчинить себе народ, как бы ему того желалось. Он начал мало-помалу вводить в обиход нормандский язык и нормандские обычаи, однако очень долго огромная масса англичан угрюмо противилась и копила ненависть. Когда Вильгельм отбыл в Нормандию навестить своих тамошних подданных, тиранство его единокровного брата Одо, которому он препоручил свое английское королевство, переполнило чашу людского терпения. Жители Кента дошли до того, что предложили стать правителем Дувра своему старому врагу графу Эсташу Булонскому, зачинщику памятной расправы, когда дуврский гражданин был убит у собственного очага. Жители Херефорда при помощи валлийцев и под водительством Эдрика Свирепого выдворили нормандцев со своей земли. Многие из тех, кого изгнали из их родовых гнезд, собрались на севере Англии, другие в Шотландии, третьи в лесах и на болотах и, повсюду подстерегая нормандцев и послушных им англичан, нападали, грабили и убивали, как заправские разбойники. По всей стране заговорщики строили планы перерезать нормандцев, как некогда перерезаны были датчане. Одним словом, англичане жаждали кровавого возмездия!
Король Вильгельм, боясь потерять захваченную корону, вернулся и попытался утихомирить лондонцев ласковой речью, а затем во главе войска отправился карать железной рукой остальных. Среди городов, которые он брал приступом и где убивал и увечил людей без всякого разбора, не щадя ни старого, ни малого, ни вооруженного, ни безоружного, были Оксфорд, Уорик, Лестер, Ноттингем, Дерби, Линкольн, Йорк. И там, и во многих других местах огонь и меч свирепствовали так, что земля обратилась в кромешный ад. Ручьи и реки багровели от крови, небо было черным от дыма, поля лежали под саваном пепла, по обочинам дорог громоздились груды мертвых тел. Вот каковы ужасные последствия захватничества и честолюбия! Хотя Вильгельм был жестоким и грубым человеком, я не думаю, что при вторжении своем в Англию он замышлял учинить здесь такой чудовищный разгром. Но приобретенное насилием он мог удержать только с помощью насилия и в результате превратил Англию в одну большую могилу.
Гарольдовы сыновья, Эдмунд и Годвин, прибыли из Ирландии с несколькими кораблями, чтобы сразиться с нормандцами, но потерпели поражение. Тотчас после этого скрывавшиеся в лесах изгнанники стали так донимать Йорк, что правитель города вынужден был обратиться за помощью к королю. Вильгельм послал одного из полководцев с значительным отрядом, велев им занять город Дарем. Даремский епископ встретил полководца у ворот и посоветовал ему не входить внутрь, ибо там его подстерегает опасность. Полководец не послушался и вступил в город вместе со своим войском. В ту ночь на всех холмах окрест Дарема, сколько хватало глаз, мерцали сигнальные огни. Едва забрезжил рассвет, англичане, коих собралась великая тьма, взломали ворота, ворвались в город и перебили нормандцев всех до единого. Потом англичане позвали на подмогу датчан. Те приплыли на двухстах сорока кораблях. Вместе с дворянами-изгнанниками они захватили Йорк и выставили оттуда нормандцев. Тогда Вильгельм спровадил датчан, откупившись от них деньгами, а с англичанами расправился так жестоко, что все прежние ужасы огня и меча, дыма и пепла, смерти и разрушенья померкли перед новыми. Еще сто лет спустя, коротая у очага долгие зимние вечера, народ пел заунывные песни и рассказывал горестные повести о тех страшных днях нормандского владычества, когда не было от реки Хамбер до реки Тайн ни одной обитаемой деревушки, ни одного засеянного поля — только лишь мрачная пустыня, усыпанная трупами людей и животных.
В то время изгнанники имели в кембриджширских болотах свой стан, который называли Прибежищем. Окруженные топью, через которую трудно было перебраться, они прятались среди кочек и камышей, и их укрывали туманы, стелившиеся над пропитанной влагой землей. Так вот, в то же самое время за морем во Фландрии жил англичанин по имени Геревард. Его отец умер в отсутствие сына, и фамильной собственностью завладел нормандец. Услыхав об этой несправедливости (от опальных англичан, волей судьбы занесенных в эту страну), он возжаждал мести и, добравшись до Прибежища, стал предводителем изгнанников. Геревард был таким прекрасным воином, что нормандцы даже подозревали его в чародейстстве. Сам Вильгельм, углубившись на три в кембриджширские болота с намереньем напасть на мнимого чародея, счел нужным позвать некую старушку, выдававшую себя за колдунью, чтобы она немножко поворожила в пользу короля. Старушку везли впереди войска в деревянной башне, но Геревард очень скоро покончил с несчастной, спалив ее вместе с башней и прочими колдовскими принадлежностями. Однако монахи находившегося по соседству Илийского монастыря, любившие сытно поесть и недовольные тем, что местность обложена войсками и все дороги, по которым к ним подвозились еда и питье, перекрыты, подсказали королю, как взять лагерь врасплох. И Геревард был сокрушен. Умер ли он впоследствии своей смертью или был убит, положив в рукопашном бою шестнадцать вражеских воинов (как поется в старых балладах), я не знаю. Его поражение положило конец существованию Прибежища, и очень скоро король, восторжествовав и над Шотландией и над Англией, раздавил последних английских мятежников. Тогда он окружил себя нормандскими лордами, обогатившимися за счет английских дворян; повелел произвести опись всех английских земель, закрепляющую их за новыми владельцами и окрещенную «Книгой Страшного суда»; приказал всем гасить огонь и свечи в один и тот же час вечера по звону колокола, прозванному Огнегоном; ввел нормандские платья и нормандские обычаи; нормандцев повсюду сделал господами, а англичан слугами; прогнал английски епископов и посадил на их место нормандских, — короче говоря, показал себя настоящим Завоевателем.
Но даже со своими нормандцами Вильгельм не имел покоя. Они не переставали алкать и жаждать английских богатств, и чем больше он им давал, тем больше они просили. Его священники были так же ненасытны, как и его воины. Нам известен лишь один нормандец, который открыто заявил своему государю, что последовал за ним в Англию, исполняя долг верноподданного, и что награбленное добро его не прельщает. Этого человека звали Гилберт. Мы не должны забывать его имя, ибо необходимо помнить и чтить порядочных людей.