Николай Васильевич Павлов
Подарок
Этой зимой Жене Рузиной исполнится восемь лет. Она ходит в первый класс. Не за порами время, когда Женя станет пионеркой. Она уже давно не носит на светловолосой голове бантов, как у пятилетней сестренки Верочки. А Верочке банты только подавай: каждое утро, отправляясь в детский сад, она просит повязать новый.
Любит Женя посадить за стол Верочку да еще маленькую соседскую девочку Галю Чудненко, задать им урок, как учительница в школе. Непоседливой Верочке приходится делать строгие замечания, снижать оценку за поведение. Тихую, молчаливую Галю можно немного и похвалить. Она старательная. Посмотрит своим задумчивым взглядом, улыбнется широко и начинает рисовать цветы — то ли георгины, то ли астры.
Кроме девочек, есть в квартире еще Вадик Чудненко. Женя старше его на целый год. Раньше Вадик охотно садился с Верочкой и Галей за ученический стол, а в последнее время решительно отбился от рук. Он взял в привычку на каждое слово Жени отвечать двумя и всегда наперекор.
Сперва надоест вопросами, потом перевернет все по-своему.
Вот и сегодня.
Он спросил Женю:
— Правда, что тетя Аня умеет рисовать моторы?
Тетя Аня — это мать Жени и Верочки.
— Умеет. Не рисовать, а чертить.
— Настоящие?
— Самые настоящие.
— Для легковушек? — допытывался Вадик. — А для автобусов-то она не умеет!
Женя сердито посмотрела на Вадика, хотела возразить, но промолчала. «Пусть будет по-твоему. Думай, как знаешь, твое дело».
У Вадика темная вихрастая голова. Будто кто-то взял его за жесткие волосы, крепко завернул их на палец, потом отпустил, а они так и остались кольцами.
Он терпеть не может, когда его учат. Папу и маму он слушается. Папа все умеет. Он самый лучший слесарь в цехе, недавно назначен мастером. А Женька научилась читать и думает, что ее тоже должны слушаться. Как же. Пусть не задается!
— Для автобусов все равно не умеет. Если бы умела, ее записали бы на большую доску у ворот нашего завода. Как моего папу! — крикнул Вадик.
Женя не знала, умеет ли мама чертить моторы для автобусов. Было очень обидно. Чтобы не разреветься, как маленькой девчонке, она убежала в свою комнату и села за уроки.
Приятно разложить чистые тетрадки, поставить чернильницу-непроливашку, взять ручку с новеньким пером.
Женя сидела прямо, как учили в школе, только голову склоняла чуть набок. От этого ее мягкие, словно льняные, волосы немного сбивались, сползали с уха на щеку. Девочка отбрасывала их, а они опять падали. От усердия Женя прикусила губу.
Вадик с шумом распахнул дверь. Рука Жени дрогнула, и на странице появилась жирная чернильная клякса.
— Уходи-и! — закричала Женя.
Тот стоял на пороге, заложив руки в косые карманы вельветовой курточки.
— Мой папа лучше всех, — сказал он, не обращая внимания на окрик Жени. — Умеет делать железные части моторов.
— А моя мама… конструктор. Уходи, говорят!
Вадик уходить не собирался.
— Не уйдешь?! — Женя вскочила со стула, забыв про тетрадку и кляксу.
Вадик сообразил, что дело, пожалуй, может обернуться плохо, и заговорил торопливо, чтобы успеть все высказать.
— Моя мама станком управляет, вот! А папа всем показывает, как надо работать. К зиме он санки мне сделает. Я тоже знаю все буквы. Я…
— Хвастун!
— У нас две комнаты, а у вас только одна. Папа мне музыку… пианино купит.
— И мне купят.
— Ничего тебе не купят! У тебя и папы-то совсем нет.
Женя налетела вихрем. Вадик струсил и удрал в коридор.
Анна Александровна пришла с Верой. Она каждый вечер заходила за ней после работы в детский сад. Женя бросилась навстречу, обняла маму. Верочка капризно сжимала губы, ожидая, когда Женя ее разденет.
— Какие вы мокрые! Холодные! — говорила Женя, раздевая сестру. Я вас ждала, ждала. Одной дома скучно. Ой, как, мама, скучно!
Вера сразу потянулась за куклами, а Женя взялась помогать маме. Крутила мясорубку, чистила картошку, мыла посуду. С мамой все весело.
Анна Александровна, высокая, сильная, умела работать споро, хотя никогда не торопилась. Женя любовалась проворством матери. Мать ловко купала тарелки в широкой алюминиевой миске. Ее руки готовили красивые овальные котлетки. На сковородке котлеты подпрыгивали и переворачивались от одного прикосновения ножа. Как будто вещи понимали маму с одного взгляда и послушно исполняли ее желания.
После ужина. Женя решила спросить о моторах. Ей очень хотелось узнать, умеет ли мама чертить моторы для автобусов. Но вдруг она заинтересуется: почему спрашиваешь? Тогда придется рассказать о ссоре с Вадиком.
— Мама, мы купим для куклы кроватку?
— Купим, доченька.
— Кроватка будет моя! — заявила Вера…
— Мамочка, ты какие моторы чертишь на заводе? — несмело спросила Женя.
— Моторы для грузовиков.
«Для автобусов не умеет, — горько подумала Женя и притихла. — Неужели Вадимка прав?»
И все-таки хорошо сидеть рядом с мамой, чувствовать на своей спине ее теплую ладонь! Хочется молчать и поплотнее прижиматься к маминому боку.
— Мама, покажи, какие бывают моторы.
— Чертежи? Их здесь нет. Они на заводе.
— А это?
Девочка подбежала к полке, влезла на стул и взяла тугой бумажный сверток.
— Это совсем другое. Показать? Ну, хорошо.
Чертежи оказались неинтересными и непонятными: палочки вдоль да поперек.
— Лучше посмотри рисунок, — сказала мать, доставая другой лист.
— Кровать! — воскликнула Женя. — Детская. Ты хочешь сделать такую? А моторы?
— Дались тебе моторы. Когда делаются моторы, остаются железные трубки, отходы всякие. Прежде их выбрасывали, теперь они пойдут в дело.
— На кровать?
— Угадала.
Анна Александровна сняла со стола скатерть, расстелила лист.
— Поработаем, девочки.
С чертежными инструментами она управлялась не менее ловко, чем с посудой на кухне. Женя, глядя на ее руки, угадывала, что маме надо, и подавала ей то угольник, то линейку. Кроме того, приходилось зорко следить за Верочкой, чтобы она не стащила блестящий никелированный циркуль или резинку.
Давно спустился вечер. В широкие окна настойчиво дул холодный осенний ветер. Налетал дождь. Он звучно хлестал каплями в стекла, будто грозился разбить их, потом смолкал, а через минуту — две повторял нападение.
Пора спать!
Было жаль оставлять маму работать одну, но Женя не спорила. Вера поупрямилась и тоже легла.
Женя уже совсем засыпала, когда раздался стук в дверь. Вошла тетя Дуся — мама Вадика. Женя не открывала глаз.
— Насилу Вадимку уложила. Капризничает, не слушается, — говорила тетя Дуся.
«И меня не слушается», — подумала Женя.
— Пришлось принимать меры, — добавила тетя Дуся.
«Тяжелый ребенок, озорнее вашей Верочки. Мне тоже придется принимать меры», — хотела сказать Женя, но язык не повернулся. Голос тети Дуси куда-то исчез. Стало совсем тихо. Рабочий день Жени Рузиной кончился.
Вадик всегда немножко скучал: до обеда, пока Женя была в школе. Теперь ничего хорошего не ожидалось и во второй половине дня. На улицу бабушка не пускала — дождь. Что же придумать?
Галя потихоньку возилась с куклами и тряпками. Разве с ней по-настоящему поиграешь? Посадит своих кукол в ряд и любуется ими. А то начнет разговаривать, как будто это ее дочки…
От скуки Вадик подходил к ней, мешал, доводил сестренку до слез и, конечно, получал нагоняй от бабушки.
Надумал из книжки вырезать картинки — бабушка забранила: «Книжку портишь». Попробовал рисовать на стене — опять нехорошо. На каждом шагу: нельзя, нельзя, нельзя!
Вадик притащил в коридор стулья, добавил к ним табуретку из кухни и все связал бельевой веревкой. Получился поезд. В ванне взял старый негодный кран, привязал его к табуретке. Получился тендер. А паровозом стал сам.
Бабушка ворчала. Вадим помалкивал. Он знал: если бабушка не запрещает, значит можно.
Поваленные набок стулья, когда он быстро их волочил, тарахтели и громыхали. Звук был похож на перестук вагонных колес. Пыхтенью и шипенью паровоза Вадик очень похоже подражал сам. Побольше бы места, он сумел бы развернуться!
Женя вошла, когда он на всех парах, с гудением тащил поезд к двери. Потное лицо блестело. Вид был воинственный, и Женя невольно помедлила, прежде чем проскочить к своей комнате.
Вадик не имел злого намерения толкать ее, хотя ему и показалось обидным, что на шапочке Жени блестели капли дождя, а в руке, как у большой, был портфель с металлической застежкой. Он просто не будет с ней разговаривать — и все. Но Вадику хотелось проехать с поездом мимо Жени вплотную, чтобы она струсила. А уж если задеть, то самую чуточку.
Он свернул к Жене и пролетел мимо, задев ее плечом. Неожиданный удар оказался таким сильным, что Женя отскочила, как мячик, и ударилась спиной о стену. Вадик сам еле удержался на ногах. Один из стульев стукнул Женю по колену. Она без слова скрылась в своей комнате.
Вадик удивился происшедшему, но не раскаялся.
«Это ей за вчера, — подумал он. — Пусть не важничает». Катать поезд, однако, почему-то сразу стало неинтересно. «Сейчас пойдет бабушке жаловаться, — решил он. — Хорошо, что не запищала. Девчонки всегда пищат».
В первую минуту Женя, действительно, хотела побежать к бабушке, но потом передумала. Боль в коленке почти прошла. Пустяки, даже синяка нет. Женя взяла книгу с картинками. Картинки были знакомые и потому не очень интересные.
Вот у мамы рисунки — это да-а!
Она достала мамины листы и обрадовалась.
Ого! Прибавилось два новых рисунка. Женя догадалась, что это мама с тетей Дусей потрудились. Последняя кроватка была лучше других. Боковые стенки составлены из тонких, красиво согнутых прутиков. В передней части, в изголовье, — полукруглая дужка.
А что, если шариков на задней стенке добавить? Чудесно будет. Да не только на задней, а кругом поверху над каждым прутиком… Подрисовать? Нет, без разрешения нельзя. Лучше на отдельном листе.
Женя взяла свой альбом, вырвала лист и принялась рисовать. Досадно — кроватка получилась кособокой и хромой.
По коридору громко стучал каблуками Вадик. Пусть себе старается! Ей недосуг заниматься драчливыми мальчишками.
Второй листок был тоже испорчен, а на третьем получилась, можно сказать, приличная детская кровать. Увидел бы Вадик — лопнул от зависти. Конечно, у мамы линии попрямее, дужка покруглее, но зато находка: шарики! Они, как крупные вишенки, нанизались по верху прутиков.
Женя поставила рисунок на подоконник, отошла, полюбовалась. Теперь раскрасить! Дужку надо сделать красной, прутики — голубыми, а ножки — синими. Как же покрасить шарики? Желтыми, что ли? Шарики должны быть светлыми, чтобы в них солнышко играло.
Когда шарики были раскрашены, Женя снова посмотрела на рисунок издали и подрисовала ножки кровати коричневым карандашом, так что они сделались полосатыми. Готово!
Придя домой, мама похвалила Женю.
— Я с твоего, мама, рисунка, — скромно проговорила Женя; — Только шарики добавила.
— Гм-м, шарики… Не много ли их, Женя? Если половину убрать, а?
— Половину?
— Ты их для чего так… щедро насадила?
— Для красоты, — убежденно ответила Женя.
Мама немного подумала и спросила:
— А если бы тебе навязать пять или десять бантов? Красиво было бы?
— Нет!
— Ну вот. Давай-ка и шарики с кровати уберем.
Женя печально глядела на рисунок.
— Мама, раскраску тоже надо убрать. В глазах рябит…
Так окончилась попытка Жени помочь маме. Зато девочкам было позволено лишний часок поиграть перед сном, Женя прислушивалась к разговору мамы с тетей Дусей, которую мама приглашала к себе почти каждый вечер.
Сперва взрослые говорили о непонятных заводских делах. Мама с тетей Дусей даже заспорили. Жене хотелось вступиться за мамочку. Раз мама говорит, что станок может крутиться еще быстрее, значит, так оно и есть.
— Садись, считай, — сказала мама, и тетя Дуся села.
Она долго вычисляла на листках, то и дело обращаясь с вопросами к Анне Александровне. И тут Женя поняла, что мама для тети Дуси — как учительница в классе для ребят. Она помогает, советует. Учит хорошо работать.
Потом зашел разговор о кроватках. Женя услышала, что на днях будет сделано несколько таких кроватей.
— Одно нехорошо, — творила мама, — крупные отходы используем, а мелочь так и будет пропадать.
— Надо что-то придумать.
— Но что?..
Женя с большой охотой помогла бы им придумать.
Она сидела в сторонке, склонившись над лоскутным одеяльцем для куклы. Недавно мама шила платья, обрезки отдала дочерям: кроите из них одеяло.
Верочка тянула лоскутки к себе; Женя на нее прикрикивала, но та не унималась.
— Вера, оставь, — велела Анна Александровна.
— Да-а… Она не даст мне одеялом играть…
— Даст! Вместе будете кукол укладывать.
Анна Александровна вдруг взяла лоскутки и долго на них смотрела, что-то соображая.
— А нельзя ли нам из мелких отходов делать кукольные кроватки? — сказала она, обращаясь к тете Дусе.
— Мамочка! — воскликнула Женя. — Вот бы хорошо. В магазинах они почему-то не продаются.
— Это ты меня своим одеяльцем надоумила.
— Умница, Женя, — сказала тетя Дуся. — Моя Галинка покоя отцу не дает: сделай игрушечную кроватку.
…С этого вечера Женя несколько дней занималась рисунками кроватей для кукол. Опять у нее получалось хуже, чем у взрослых, то она не унывала, трудилась усердно.
Вадика разбирало любопытство — хотя бы одним глазком взглянуть, над чем сидит Женька. Однажды он подошел к комнате Рузиных и стал потихоньку открывать дверь. Она поддавалась плавно. Щель расширялась. Неожиданно скрипнули петли. Женя увидела Вадика.
— Чего тебе?
— Ничего.
— Задираться пришел?
Ей бы следовало сразу захлопнуть дверь, но попробуй удержаться, не высказаться, если слова сами просятся с языка!
— Моя мама учит твою маму, как надо работать! Моя мама чертит кровати для ребятишек и для кукол. Это я им помогла — для кукол!
Вадик моргал глазами. Он не успел возразить. Дверь закрылась у него перед носом.
Разозлившись, Вадик распахнул дверь и крикнул:
— Ты все врешь. Врешь!
— Я? Вру?!
Теперь уже Вадик захлопнул дверь и убежал.
…Вечером взрослые пришли с завода вместе и принесли игрушечную кроватку голубого цвета с никелированными спинками, с сеткой из струнной проволоки. Когда Женя глянула, у нее слегка закружилась голова. Она хотела ахнуть, но голос сорвался.
Папа Чудненко поворошил черные густые волосы, разгладил усы и сказал, как он любил, немножко на украинский манер:
— Добре, добре. Чистая работа.
Женя ухватилась за зеркальную, полированную спинку. Вера решительно потянула кроватку к себе, Галя смотрела на игрушку большими, широко открытыми глазами, затем тоже вцепилась в нее. Шесть рук держали кроватку, и каждая пара старалась перетянуть в свою сторону.
— Евгения! Женя! — строго сказала Анна Александровна.
Услышав голос матери, Женя вспомнила, что ведь она уже школьница, уже большая, и отпустила игрушку. А Вадик, надутый, важный, стоял возле и усмехался. Подумаешь, обрадовались! Им бы только куклы, потому что ничего не смыслят в автобусах, самолетах и пароходах. Одно удивительно: папа похвалил…
Игрушку получила самая маленькая из девочек — Галя Чудненко. Верочка ревела на всю квартиру. Пришлось пообещать ей точно такую же кроватку.