Крестьянин присел на корточки, обхватил руками голову и ничего не ответил.
— Что с тобой? —забеспокоилась жена.
И муж рассказал ей все, что произошло.
— Ага, значит, ты готов пожертвовать нашей коровой, которая дает столько молока, ради своих глупых быков? — запричитала она. — Да сколько бы ты ни пахал, мы никогда не получим хорошего урожая. Пусть тигр жрет твоих быков. Скоро наша телка тоже станет коровой, и у нас их будет тогда две. Мы станем продавать много молока и как?нибудь прокормимся.
Крестьянин снова схватился за голову и заплакал.
— Трус, несчастный трус! —вспылила жена. — Что ты плачешь? Давай лучше придумаем, как спасти быков.
— А что тут можно придумать? — безвольно отвечал крестьянин.
— Вот что, — предложила женщина. — Возвращайся к тигру и скажи ему, что жена сама сейчас приведет корову. Смотри не перепутай чего?нибудь, ступай.
Крестьянин был до смерти напуган мыслью о том, как он явится к тигру без коровы. Ведь в ярости тигр может съесть и его самого. Но он не стал возражать и, опустив голову, направился в поле.
Тигр увидел, что крестьянин идет без коровы, и заскрежетал зубами от ярости. А бедный пахарь, при виде разъяренного тигра, упал на колени и затрясся от страха.
Тем временем жена крестьянина, одев на себя мужскую одежду и тюрбан, села на лошадь и поехала в поле вслед за мужем.
— Ага! —закричала она громким голосом при виде тигра. — Слава богу, нашелся наконец настоящий тигр. Сейчас попробуем его, давно я уже не ел свежей тигрятины. В детстве я почти каждый день съедал по одному тигру.
Тигр от удивления даже замотал головой. Да разве это мыслимо, чтобы вот такое чудище могло съедать по одному тигру в день?
Жена крестьянина вытащила серп и, размахивая им, бросилась на тигра.
— Видишь этот серп? Я наточил его, как бритву. Приготовься, сейчас я смахну им твою голову.
Испугался тигр, подумал, что ему приходит конец, и дал стрекача. Смотрит — а навстречу бежит шакал.
— О господин мой! —говорит он тигру. — Куда это ты мчишься? Я так мечтал полакомиться косточками тех быков, которых ты сегодня намеревался съесть. Скажи мне, там что?нибудь осталось?
— Нет, нет, не ходи туда! Там, возле поля крестьянина, появилось на коне какое?то чудище, поедающее тигров.
— Да что ты?! —захихикал шакал. — Солнце, что ли, тебе глаза ослепило? Да это совсем не чудище, а жена крестьянина, переодевшаяся в мужскую одежду. Я ведь там был невдалеке и все видел.
— Хм!.. Ты в этом уверен? —растерянно спросил тигр.
— Абсолютно уверен! И если тебе солнце не ослепило бы глаз, ты мог бы видеть, что у нее из?под тюрбана торчит сзади что?то наподобие свиного хвоста, — заметил шакал.
— Не такой уж я глупец, чтобы не рассмотреть женщину в мужской одежде. Уверяю тебя, это настоящее чудище. Своим серпом оно чуть было не снесло мне голову, — стал оправдываться тигр.
— Ну и упрям же ты! Давай вернемся, и я докажу тебе, что это не кто иной, как женщина в мужской одежде, — предложил шакал.
— Не разыгрывай меня, шакал, — насупился тигр. — Я знаю, что вы, шакалы, коварны по своей натуре.
— Неправда! —вскричал шакал. — Нас прозвали коварными за то, что мы умны. А вот вам, тиграм, предназначено пить кровь, а не показывать хвосты, когда вы видите женщину с серпом в руках. Никогда не думал, что ты такой трус!
Тигр почувствовал себя оскорбленным.
— Я трус?! —взревел он. — Ладно, пойдем и посмотрим, кто это. Но обещай мне, что ты не побежишь, поджав хвост, если убедишься, что это действительно чудище.
— Не только обещаю, но готов связать свой хвост с твоим, чтобы ты поверил в мою правоту. В таком случае уж я никак не смогу убежать.
Тигр согласился, и они привязали хвост к хвосту.
Жена крестьянина привезла мужу немного еды в сумке, прикрепленной к седлу. И только стала ее развязывать, глядь — а к ним приближается тигр со своим прислужником шакалом, а хвосты у них связаны.
— Скорее, скорее садимся на коня и удерем отсюда! — испуганно вскричал крестьянин.
— И оставим им на съедение быков? —возразила жена. — Ты не только глуп, ты еще и труслив. Сиди на месте, я сама с ними разберусь… Браво, шакал! —закричала она, как только звери подошли поближе. — Спасибо, что ты привел мне тигра на обед. Сейчас я его съем, и ты подберешь косточки, как договорились.
Услыхав такие слова, тигр моментально смекнул, что шакал и чудище договорились его съесть, рванул что было сил, оборвал хвост и бросился бежать.
— О господин тигр! —истошно завопил шакал. — Не пугайся, эта женщина просто дурачит нас.
Крик шакала еще больше напугал тигра, и он побежал еще быстрее. Тем более что за ним вдогонку бросился и шакал.
Тут тигру уже совсем стало ясно, что его прислужник был в сговоре с чудищем. В несколько прыжков он пересек гору и пришел в себя только тогда, когда достиг логова.
Жена крестьянина засмеялась и, обернувшись к мужу, назидательно заметила:
— Все вы, мужчины, трусы!
Рыскал как?то в джунглях шакал, глядь — на поляне стоит павлин, да такой важный, хвост распустил, головой из стороны в сторону покачивает. Засмотрелся на него шакал и думает:
«До чего же ладные птицы, эти павлины, сколько в них красоты, сколько грации и самомнения! Вот бы мне стать таким, но как? Поговорю?ка я с этим павлином».
А павлин, ничего не подозревая, обошел, как обычно, несколько кругов, взобрался на кучу хвороста покормиться, потом пустился в танец, призывая дождь громкими криками.
Подождал шакал, покуда павлин закончит свою песню, подошел к нему и говорит:
— Послушай, павлин! Ты так красив и важен, а кричишь, будто от боли. Почему бы тебе не научиться куковать, как кукушка?
— А кто меня научит языку кукушки?
— Не волнуйся, это сделаю я, — гордо ответил шакал.
ДРУЖБА (Перевод А. Е. Порожнякова)
Так шакал стал другом павлина. Они вместе гуляли по вечерам, питались у одной и той же кучи хвороста, а когда павлин на что?нибудь засматривался, шакал старался изобразить его походку. Он даже подумывал, не задрать ли свой хвост кверху и не пуститься ли в танец, как это делает павлин. Но все же боялся, что его засмеют.
Раздобыл как?то павлин несколько слив и принялся их есть. Шакал тоже решил подкрепиться, побежал в свое логово и притащил оттуда ногу козленка. Она пролежала там уже несколько дней и издавала довольно неприятный запах. «Нет, не годится, может быть, попросить у павлина несколько слив? Да какой от них прок?» — раздумывал шакал.
Так павлин все и съел, а шакалу ничего не досталось. Обиделся шакал, хотел было уйти, но смотрит: павлин стал разрывать землю и укладывать туда рядами сливовые косточки.
— Что это ты делаешь? — заинтересовался шакал.
— Матушка учила меня делать добрые дела, — отвечал павлин, — никогда ничего не выбрасывать. Вот я и решил посадить эти косточки, из них потом вырастут деревья, на них появятся плоды, и я смогу тогда пригласить своих друзей ими полакомиться.
Шакал был потрясен мудростью павлина и решил последовать его примеру: вырыл в земле бороздку и стал сеять в нее козлиные кости.
С тех пор каждый вечер оба друга стали приходить на место и смотреть на свои посадки. Вскоре сливовые косточки дали нежные всходы, а из костей, посеянных шакалом, никаких козлят не появлялось.
— Наверное, кости животных дают всходы медленнее, чем косточки растений, — рассудил павлин. — Я думаю, что на это потребуется пять или даже десять лет. Послушай, дорогой друг, мне попадались кости, что пролежали в земле целый век, но так и не дали никаких всходов. Нужно набраться побольше терпения.
Шло время, сливовые деревья подрастали, а из козлиных костей никаких всходов не появлялось. И стал павлин все больше и больше подшучивать над своим другом:
— Я знаю, что ты обладаешь божественным даром и можешь творить чудеса. Вот и сделай так, чтобы из тех костей, что ты посеял, выросли козлята.
Шакал вел себя так, как будто не сомневался в словах павлина, однако злился все сильнее и сильнее и ничего поделать не мог.
Пришло время, когда сливы зацвели и дали урожай. Павлин пригласил всю свою павлинью родню и закатил пир на весь мир.
Бедняга шакал сидел возле своего логова и глотал слюнки, видя, как павлин пирует со своими друзьями.
— Не горюй, дружище, — подсмеивался над ним павлин. — Кости наверняка скоро прорастут, и вот тогда ты соберешь урожай в целое козлиное стадо.
И чем больше сердился шакал, тем сильнее высмеивал его павлин:
— Мой бедный друг, ты совсем отощал от голода. А сейчас наступила засуха, как бы ты вообще не остался без еды. Почему бы тебе не научиться есть сливы?
Терпение шакала лопнуло и, прыгнув на павлина, он зарычал:
— Я еще не научился есть сливы, но хорошо знаю, как есть тех, кто ест сливы. — И, разодрав павлина, проглотил его вместе с косточками и перьями.
Так закончилась дружба шакала с павлином.
ВЫГОДНАЯ СДЕЛКА
У медведя от этих слов сразу же потекли слюнки. Как и все медведи, он очень любил поесть.
— Скажи, а если я принесу ей вязанку дров, она даст мне кхичри?
— Хм… Если вязанка будет большой, то, может быть, и даст, — неуверенно ответил старик.
— А если я принесу ей вязанку сиров[2] на десять, тогда как? —спросил медведь.
— Нет, этого будет мало, — признался старик, думая, что жена ни за что не даст медведю кхичри. — Ты же знаешь, что это преотличная еда из риса, сливочного масла и отборной чечевицы. Жена наверняка потребует много дров.
— Ну а если двадцать сиров?
— Нет, этого тоже будет мало, сиров тридцать, может быть, ее устроят.
Медведь зачмокал губами, глаза его засверкали, и он прорычал:
— Ладно, договорились. Ступай домой и скажи жене, чтобы кхичри было теплое, я скоро к вам приду.
Дровосек поспешил домой, чтобы сообщить жене, какую выгодную сделку он заключил с медведем: большая вязанка дров за маленькую толику кхичри.
— Ну что ж, неплохо, — сказала старуха, — ты заключил хорошую сделку. — Но, как всякая сварливая жена, она не захотела показать, что уж очень довольна, и спросила: —А ты узнал у медведя, сколько он хочет кхичри? Ведь он может проглотить всю кашу раньше, чем мы успеем съесть хотя бы одну ложку.
«Да, — подумал дровосек, — тут я, пожалуй, оплошал. Жена права, надо было договориться с медведем о его доле».
— Знаешь что, — заторопился старик, — давай сначала мы сами поедим, а то придет медведь и все съест.
Поставили они перед собой горшок с кхичри, да так увлеклись едой, что только за ушами трещало.
— Не забыть бы нам о медведе, надо и ему немного оставить, — вспоминал время от времени старик.
— Да, да, — вторила ему жена с полным ртом, — не забыть бы нам и о его доле.
Не успели они оглянуться, как горшок опустел.
— Что же мы теперь будем делать? —испуганно спросил старик. — Ведь медведь должен вот–вот появиться.
— Не знаю, не знаю, это ты во всем виноват, не надо было есть так много, — стала укорять его жена.
— Да, ты, пожалуй, права, — лепетал старик. — Но и у тебя вон как аппетит разыгрался. Ты сама съела больше половины горшка.
— Ничего подобного! —возмутилась старуха. — Всем известно, что мужчины едят больше женщин.
— Ни одна женщина не ведет себя так грубо, как ты, — обозлился старик. — Чтоб ты ни говорила, а дело сделано. Теперь поздно спорить, кхичри все равно не осталось ни капельки. Вот медведь разъярится!
— Ну и ладно, — проворчала старуха. — А ведь как хорошо было бы, если он все же притащил бы дрова. — И, поразмыслив, добавила: —Теперь послушай, что я придумала. Давай запрем дом, оставим горшок из?под кхичри на очаге, а сами спрячемся на чердаке. Медведь придет, увидит горшок и подумает, что мы куда?то ушли. Дрова он сбросит, подойдет к горшку, увидит, что он пуст, и, конечно, заревет от ярости. Но он нас не увидит, поревет и отправится восвояси. А дрова?то он назад не заберет, правда?
Старик покачал головой, удивляясь хитрости своей жены, и согласился с ее планом. Закрыли они двери своей хижины, а сами спрятались на чердаке.
Предвкушая обещанное кхичри, медведь трудился на славу. Ведь наломать тридцать сиров дров было не так?то просто. Времени на это у него ушло уйма. «А может, старики скажут, что я мало принес дров», —засомневался медведь.
В конце концов он собрал большую вязанку дров и потащил ее к старикам. Смотрит, на очаге стоит горшок, а хозяев нет. Сбросил он дрова и заторопился к горшку, глядь — а он пустой. Ох как разозлился медведь! Даже ноздри у него задрожали от гнева. В горшке не было ни зернышка риса, ни одной чечевицы, ни следа масла. Остался только запах кхичри.
Глаза у медведя налились кровью. Заревев от ярости, он встал на дыбы, затем закувыркался как бешеный.
— Обманщики, — ревел он, — погодите, я вам покажу! Ни одной дровинки вы от меня не получите, все утащу назад.
Но как и предвидела хитрая старуха, медведь настолько устал, что уж не мог даже поднять свою вязанку.
— Сейчас я отыграюсь на этих хитрецах! —рявкнул он. — Раз не удалось попробовать кхичри, пусть тогда хоть запах его будет со мной. Возьму?ка я с собой этот горшок. и, прихватив горшок, медведь пошел со двора. Смотрит, а над забором висят чудесные золотистые груши. Пасть медведя моментально наполнилась слюной — ведь он был так голоден.
В один прыжок он очутился на заборе, стал на задние лапы и, схватив самую большую грушу, проглотил ее в одно мгновение. о, какие это были вкусные груши!
И тут его вдруг осенило: «А почему бы мне не прихватить с собой груш? Ведь ими можно будет угостить всю мою родню». И давай собирать спелые груши в горшок из?под кхичри. А что делать с зелеными грушами? Да не оставлять же их на дереве! Медведь стал и их поедать, хотя они были твердые и зеленые.