Liz Kessler
The Tail of Emily Windsnap
Лиз КЕССЛЕР
Милые дети, давайте уйдем,
Вернемся вниз, в глубину.
Уж братья с залива зовут меня в дом;
Уж ветер крепчает и гонит волну;
Соленым теченьем уносит ко дну;
Вот кони седые встают на дыбы,
Топочут и рвутся и ржут из воды.
Милые дети, давайте уйдем
Этим, этим путем.
«Прощание Морского короля»
Мэтью Арнолд [1]
Ты умеешь хранить секреты?
Понятно, что секреты есть у всех. Но мой секрет — особенный. Он немножко странный. Иногда мне снится ужасный сон: будто мой секрет раскрыли, а меня схватили и посадили в зоопарк или заперли в научной лаборатории.
Это случилось, когда я перешла в новую школу, в седьмой класс. У нас должны были начаться уроки плавания в бассейне — по средам, во второй половине дня. А я и раньше, уже давно, мечтала научиться плавать. Но мама ненавидит плавание, и стоило мне только об этом заикнуться, как она сразу же переводила разговор на что-нибудь другое.
— Но ведь мы же живем на яхте! — говорила я. — Мы окружены водой со всех сторон!
— Даже и не проси, — отвечала мама. — Ты только посмотри, какая эта вода грязная, особенно к вечеру, после всех катеров. Ну всё, хватит спорить, лучше помоги мне резать овощи…
Так что в младших классах я в бассейн не ходила — мама уверяла, что это вредно для моего здоровья.
— Всем вместе бултыхаться в одной воде! — говорила она, брезгливо кривя губы. — Нет уж, спасибо, мы как-нибудь без этого обойдемся.
Уговорить ее мне удалось только в конце прошлого года.
— Ну хорошо, хорошо, — сказала она с тяжелым вздохом. — Сдаюсь. Только меня с собой в воду не тащи.
Я никогда не плавала в море, — да и в ванной тоже. Только не подумайте, что я какая-нибудь грязнуля, просто у нас на яхте для ванны нет места, и мы моемся под душем. Но я никогда не погружалась в воду целиком!
До седьмого класса, до той самой среды.
Мама купила мне новую сумку специально для купальника и полотенца. На сумке была нарисована женщина, плывущая кролем. Я посмотрела на картинку и сразу представила, как побеждаю на Олимпийских соревнованиях, и на мне такой же красивый купальник и очки для подводного плавания, как на этой женщине.
Но на самом деле всё вышло совсем по-другому.
Около бассейна нас встретил мужчина со свистком, одетый в белые шорты и красную футболку. Поздоровался, а потом отправил девочек и мальчиков по раздевалкам.
Я торопливо переоделась в уголке — не люблю, когда видят, какая я тощая. Ноги у меня как щепки, да к тому же все в синяках и ссадинах оттого, что мне постоянно приходится то подниматься, то сходить с «Морского короля» — так называется наша яхта. Название у нее громкое, но на самом деле это просто небольшое суденышко с обтрепанными канатами, облупившимися бортами и койками шириной с линейку. Мы с мамой зовем ее просто «Король».
— Классный у тебя купальник, — с улыбкой сказала мне Джули Кроссенс, убирая свои вещи в шкафчик.
Купальник у меня черный, с широкой белой полосой на поясе.
— А у тебя шапочка, — улыбнулась я в ответ.
Джули уже натянула на голову тугую розовую шапочку. Я тоже надела свою и запихнула под нее собранные в пучок волосы. Обычно они у меня распущены, но сегодня мама велела сделать хвостик. Волосы у меня самые обычные — русые, а раньше были к тому же и короткие, я только недавно начала их отращивать. Сейчас они чуть ниже плеч.
Мы с Джули иногда сидим вместе на уроках, но мы не подруги. Раньше моей лучшей подругой была Шарон Маттерсон, но она перешла в другую школу. А я теперь учусь в Брайтпортской средней школе, и Джули — единственный человек, с которым я, наверное, могла бы подружиться. Но она, по-моему, хочет дружить с Мэнди Раштон. Они вечно ходят вместе на переменах.
Да мне, в общем-то, без разницы. Просто я тут еще не всё знаю и не всегда могу отыскать столовую или нужный класс. Вдвоем было бы веселее. Брайтпортская школа раз в десять больше моей прежней! Это прям какой-то гигантский муравейник, в котором снуют МИЛЛИОНЫ мальчиков и девочек, — и все, кроме меня, точно знают, куда им нужно и как туда попасть.
— Джули, ты идешь?
Между нами влезла Мэнди Раштон. Она нарочно встала ко мне спиной и, быстро оглянувшись, зашептала что-то Джули на ухо, а потом засмеялась. Рука об руку они вышли из раздевалки, и Джули даже ни разу не обернулась.
Мэнди живет на пристани, как и я. У ее родителей небольшой парк аттракционов, и квартира там же, рядом. Мы с Мэнди даже немножко дружили раньше, но в прошлом году я случайно проболталась маме, что Мэнди показала мне, как выиграть в «однорукого бандита». Я и не думала, что у Мэнди выйдут из-за этого такие неприятности. Ну, одним словом, на аттракционы я больше не хожу, а Мэнди с тех пор со мной не разговаривает.
А теперь мы оказались в одном классе. Лучше не придумаешь. Как будто мне мало новой школы размером с целый город!
Вещи в шкафчик я засовывала уже в одиночестве.
— Так, седьмой «в», послушайте меня внимательно, — сказал мужчина со свистком, назвавшийся инструктором Бобом. — Все умеют плавать?
— Конечно, все, — фыркнула себе под нос Мэнди. — Что мы, дети малые?
— Хорошо. — Боб повернулся к Мэнди. — Тогда, может, начнем с тебя? Покажи, что ты умеешь.
Мэнди подошла к краю бассейна.
— Поглядите на меня! — Она сунула палец в рот. — Я маленькая девочка, я не умею плавать!
Затем она боком плюхнулась в бассейн и, по-прежнему не вынимая пальца изо рта, сделала вид, будто тонет, хотя на самом деле гребла по-собачьи. Когда Мэнди добралась до противоположного бортика, все уже покатывались со смеху. Все, кроме инструктора Боба.
— Думаешь, это смешно? — заорал он. — Вылезай из воды! Живо!
Мэнди вылезла из бассейна и, ухмыляясь, раскланялась перед публикой.
— Глупая девчонка! — Боб кинул ей полотенце. — Теперь посиди и посмотри, как плавают другие.
—
Я еще долго сидела на бортике. Постепенно весь класс зашел в воду, и теперь все, включая Мэнди, весело плескались в бассейне. Но я даже близко к ним не подходила из страха, что на меня попадет вода и это повторится снова. А возвращаясь домой из школы, я вдруг испугалась, что упаду с мостков в море.
Такие мостки расположены вдоль всей пристани. Около наших пришвартовано еще три судна, не считая «Морского короля», — роскошный белый скоростной катер и парочка больших яхт. Но постоянно на них никто не живет.
Я осторожно ступила на мостки. На нашу яхточку с берега перекинута широкая доска. Когда я была маленькой, мама переносила меня через нее на руках. Конечно, это было много лет назад, я уже давно хожу по доске самостоятельно. Но только не сегодня.
— Мама, — крикнула я с мостков. — Я не могу перейти.
— Я опаздываю на занятия, — крикнула в ответ мама, поднимаясь на палубу в голубом атласном халате и с головой, обмотанной полотенцем.
Я застыла на мостках. Вокруг топорщились паруса и мачты многочисленных лодок. На «Короле» паруса были спущены, и мачта размеренно покачивалась вместе с яхтой. Солнце, отражаясь в иллюминаторах, слепило глаза. Поблескивали тонкие металлические поручни.
— Я боюсь, — сказала я.
Перевязав покрепче пояс халата, мама протянула мне руку.
— Ну, иди, я тебя поймаю.
Как только я дошла до конца доски, она подхватила меня и крепко обняла.
— Выдумщица, — сказала она и, взлохматив мне волосы, снова ушла в каюту собираться.
Мама постоянно ведет какой-нибудь кружок. Она работает в букинистическом магазинчике на набережной и там же проводит свои занятия. Вообще-то у них там довольно здорово. Недавно при магазине открылось маленькое кафе, где подают густые молочные коктейли с настоящими фруктами и вкусными шоколадными хлопьями. Я подозреваю, что кружки эти — всего лишь повод для того, чтобы встретиться и посплетничать с друзьями. Так или иначе, меня это вполне устраивает: на это время мама, по крайней мере, оставляет меня в покое.
Правда, в мамино отсутствие за мной присматривает Ясновидящая Милли — она работает на пристани гадалкой. Но мне с ней нравится. Время от времени Милли проводит со мной сеанс рэйки или шиатсу. А однажды даже погадала мне на картах — выпало, что я стану великой ученой и все меня будут прославлять.
На следующий день я получила пару за диктант и в наказание должна была в течение трех больших перемен переписывать его заново. Вот так Милли и гадает.
К счастью, этим вечером по телику шли оба ее любимых сериала; «Эммердейл» и «Жители Ист-Энда», так что ей будет не до меня. Вот и отлично: мне было необходимо посидеть и спокойно подумать. Во-первых, понять, что со мной случилось в бассейне. А во-вторых, придумать, как избавиться от плавания, пока это не повторилось.
Расхаживая по салону, я слышала, как мама поет, заглушая магнитофон: «Ты и вправду меня любишь? Ты останешься со мной?» Она всегда напевает, когда куда-нибудь собирается. Меня это не то чтобы сильно раздражает, если только она не начинает при этом еще и пританцовывать. Но сегодня мне вообще было всё равно, что она там делает.
Я уже попробовала ее осторожненько спросить, а обязательно ли мне снова идти на плавание, и она совершенно взбеленилась.
— Ты что, шутишь? — По ее тону можно было понять, что она-то уж точно не шутит. — После того, как ты мне всю душу вымотала с этим своим плаванием? Ну нет, ты уж, пожалуйста, продолжай ходить.
Я добрела до искусственного камина в углу салона, который называется у нас гостиной, и повернула в обратную сторону — при ходьбе мне лучше думается. Прошла мимо ободранного диванчика, застеленного большим оранжевым покрывалом. Туда — сюда, влево — вправо, скрип — скрип, топ — топ. Но в голову ничего не приходило. Совсем ничегошеньки.
«Признавайся поскорее, не могу так долго ждать», — пела мама в соседней каюте.
Тогда я заглянула на кухню — на кораблях она называется камбуз. Тут есть раковина, крошечный холодильник и плита, вокруг которой вечно скапливаются целые груды пустых коробок и бутылок, поскольку мама их не выкидывает, а использует для чего-нибудь еще. Камбуз расположен в самом центре яхты, напротив двери, ведущей с палубы во внутренние помещения. Сразу за дверью — пара деревянных ступенек, по которым надо спускаться очень осторожно, так как нижняя сильно расшатана. Лично я на нее вообще никогда не наступаю, а сразу перепрыгиваю с верхней ступеньки на пол.