Обтрепанный чудила ухватился за протянутую Хакмаром руку и тяжело сел. Поглядел на Хакмара каким-то очень взрослым – устало-безнадежным – взглядом и буркнул:
– Тогда хотя бы не называй меня стойбищным!
Оно еще и требования предъявляет! А-а, ладно… Хакмар досадливо дернул плечом:
– Ну и как же мне тебя звать?
Стойбищный мальчишка что-то буркнул, потом тяжело вздохнул – словно принимая главное решение в своей жизни, – и выдавил:
– Донгар. Меня зовут Донгар Кайгал.
– Врешь! – зло выдохнул Хакмар. Донгар Кайгал – он… Он… Грозный Древний Черный Шаман, вернувшийся в Средний мир из подземного царства! Вот в таком виде вернувшийся? Ха, не смешите мои бродни! Донгар Кайгал – великий! Могучий! Он… Взрослый он! Все знает, все умеет, и – он должен помочь! Он знает, как помочь! А этот – что он может знать! – На себя посмотри, придурок! Какой из тебя Донгар Кайгал?
– Какой Донгар – такой и Кайгал, – мрачно буркнул в ответ спасенный им парень. – Хочешь, черную порчу на тебя наведу? – с какой-то совершенно змеиной ласковостью вдруг предложил он. – Еще не очень умею, но быстро учусь, однако! И настроение подходящее. Так хочешь?
И вот тут Хакмар ему поверил.
Свиток 28
Где Хакмар пытается уговорить Донгар Кайгала сделать его мастером
– Кули, говоришь? Духи болезней? Да, вот только болезней нам тут и недоставало, – задумчиво повторил Хакмар, болтая в чашке травяной настой. Снова отхлебнул и даже зажмурился от удовольствия – вкусно! Умеет все-таки кое-что этот стойбищный! И, похоже, не только травки заваривать. Он камлал среди Ночи, чтобы вызвать молнии самого Сяхыл-Торума, истребившие злобное воинство болезней, – и у него получилось!
Хакмар поглядел на мальчишку с некоторым даже опасением:
– Неужели ты и вправду – черный шаман?
И встретил в ответ такой же опасливый взгляд:
– А ты и вправду – черный кузнец? Из тех, которые против жриц? Которые… с Черным Кайгалом?
– Ага. Получается – из тех, что с тобой! – фыркнул Хакмар.
– Получается, однако. – Морда собеседника стала совсем страдальческой, а вздох скорее походил на стон.
Они сидели в шаманском чуме, где на лавке напротив чувала лежал бесчувственный белый шаман. За пологом слышались неуверенные шаги и покашливание – там топтался воевода. Собственно, Хакмар был уверен, что у воеводы были совсем другие планы – например, тряхнуть как следует обоих мальчишек да выяснить, что такое во вверенной ему крепости происходит. Но Донгар просто коротко бросил: «Все вон из чума!» – и стражники во главе с воеводой молча кинулись наружу. Еще и толкались у выхода – кто раньше приказ мальчишки выполнит. Воевода, как всегда, оказался самым дисциплинированным – вымелся первым. Хотя откуда взялась такая покорность, Хакмар не понимал – он же остался.
Все равно: невозможно поверить, что этот неуклюжий, тощий, обтрепанный и нечесаный парень – и есть тот самый Великий Черный Шаман, сумевший задать жару храмовницам!
Великий Черный Шаман горестно шмыгнул, вытер грязным пальцем нос и, скороговоркой бормоча что-то непонятное над горшком с запаренными травами, протянул руку за шумовкой… Хакмар усмехнулся. Когда этот стойбищ… нет, когда Донгар – надо приучить себя называть его именно так! – так вот, когда он следил за тем, что сейчас делает, то всегда безошибочно направлялся к нужной полке или правильному мешку с травами. Будто не раз бывал в белых шаманских чумах и неплохо знал, что где лежит. Но стоило молодому черному шаману погрузиться в свои невеселые мысли, и рука его тянулась в прямо противоположную сторону. Пальцы бессмысленно шарили или же хватали совсем ненужную вещь, Донгар на нее недоуменно пялился и уже тогда поворачивал куда следует. Снова задумывался – и все повторялось сначала.
Крутя шумовку как положено, по Рассветному ходу солнца, мальчишка-шаман принялся вымешивать травяной настой. Шумовка застучала по стенкам горшка – физиономия парня стала растерянно-разочарованной. Он наморщил лоб, видно, в надежде, что хорошо помятая мысль лучше пойдет. Похоже, помогло. Но не обрадовало. Новоявленный Донгар Кайгал Черный тяжко вздохнул и сменил ход движения шумовки, начав мешать наоборот, по Закатному ходу. Настой мгновенно весело запенился, наполняя чум оглушительным травяным запахом.
Хакмар сделал три очень важных вывода. Во-первых, черный чум – вроде отражения белого в зеркале полированной бронзы. Что у белых шаманов справа – у черных слева, и наоборот. Во-вторых, этот стойбищный – и впрямь Черный, каким бы чудом он ни выглядел. И в-третьих, сам Хакмар очень умный и наблюдательный, если может из таких мелких деталей делать такие выводы – глубокие, аж до подземного мира.
Черный шаман принялся поить травяным настоем бесчувственного белого. При этом через раз промахивался ложкой мимо губ, поскольку постоянно испуганно косился на Хакмара.
А умный и наблюдательный молодой черный кузнец снисходительно пояснил:
– Сила на мое мастерство не от верхнего Божинтоя снисходит, а от нижнего Хожира поднимается. Вот и выходит, что ты должен спуститься в Нижнюю землю с выкупом и попросить подземных кузнецов перековать мое тело, чтобы оно могло выдержать напор внутреннего Огня…
Ложка в руках Донгара дрогнула, и очередная порция настойки вылилась белому шаману за шиворот. Мальчишка-Черный неторопливо отложил ложку, отставил горшок и медленно повернулся к Хакмару. Ой, чего это у него с глазами – они стали почти круглыми!
– Ты хочешь… чтобы я… спустился в Нижний мир? – медленно спросил он. – К Куль-отыру? – Голос его вдруг сорвался на визг.
– Ну да, – растерялся Хакмар.
Черный шаман медленно поднялся и по стеночке, по стеночке попятился прочь от Хакмара, не сводя с него круглых глаз. И в глазах этих стоял беспредельный ужас.
– Э… Да ты чего? – Хакмар вскочил. – Если сам не знаешь, как это делается, у меня специальный свиток есть, там написано…
– Даже свиток есть! – похоже, вовсе не обрадовался Донгар. – Первая душа… «Путь к великому мастерству и дорога под землю», – непонятно, будто повторяя чьи-то слова, пробормотал он. – Все, как Калтащ говорила… Но я не хочу! – из горла мальчишки вырвался вопль, похожий на крик летучей мыши. Он вдруг прыгнул в сторону и сорвал с колышка на стене что-то вроде пары черных птичьих крыльев. А потом… Хакмар недоуменно заморгал – не веря, что и правда видит то, что видит. Одним движением Донгар натянул крылья на себя – как куртку в рукава! Но как это может быть – крылья маленькие, а парень хоть и тощий, а все-таки побольше?
Тут же рядом захлопало – и, отчаянно молотя этими самыми крыльями, мимо него пронесся большой черный ворон. С размаху ткнулся клювом и башкой в обтянутую шкурами стенку, закаркал – зло и в то же время обиженно, – заметался по чуму, то и дело обдавая ошалевшего Хакмара ветром, и, наконец, найдя выход, снес полог и вылетел наружу.
Только тут Хакмар пришел в себя. Его вынесло следом за шаманом.
– Куда? Куда он полетел? – спросил он у застывшего рядом воеводы.
– Да пока что никуда не полетел. Старается, однако, – с тягучей задумчивостью откликнулся старый воин.
Но Хакмар уже и сам обернулся на хриплое карканье. Ворон метался между домами. Завидев выскочившего из чума Хакмара, заорал с различимым даже в карканье ужасом и лихорадочно заработал крыльями, видно, торопясь убраться подальше. Но вместо того, чтоб лететь прямо, закружил на месте, как за лапу привязанный.
– Вот Куль! – сочувственно выругался воевода, когда окончательно потерявший ориентацию ворон со всего маху приложился об деревянную стену и свалился на землю.
Недолго думая Хакмар кинулся к копошащейся на земле птице.
– Кар-р-р!
Твердый, как молоток, клюв долбанул его по протянутой руке.
– Ты что делаешь! – возмутился Хакмар, хватаясь за ушибленные пальцы. – А ну стой!
Но ворон и не собирался стоять. Взлететь он тоже не пробовал. Он просто побежал от Хакмара неуклюжей прискочкой, пятная снег двойной цепочкой следов.
– Стой, говорю, ты, припадочный! – Хакмар рванул следом.
Непрерывно каркая, ворон запрыгал шустрее, то и дело слегка подлетая вдоль земли. В длинном прыжке Хакмар сиганул за птицей…
– У-й-я! – плашмя грянулся об твердый наст, сжимая в пальцах выдернутое из хвоста черное перо. Над головой послышалось сдержанное хихиканье, переходящее в откровенный хохот.
Хакмар задрал голову. В пылу погони за вороном он выскочил на площадь, где расположился обоз. Обозные мальчишки откровенно ржали, точно как подгорные родственнички в конском обличье, тыча пальцем в перемазанного снегом Хакмара.
– Чего трубите, как олени?! – вперед протолкалась знакомая девчонка – Нямь, дочка мис-не. – Думаете, молодой мастер такой же пенек безголовый, как и вы, – для забавы за воронами гоняется? Для дела, наверное, нужен – может, в стенной лук заряжать! А что, вороньим клювом мэнкву в глаз – ого! – Она энергично взмахнула сжатым кулачком. – А ну быстро поймали мастеру птичку!
Обозные мальчишки немедленно согласились на такое развлечение и всей гурьбой кинулись к ворону. Обращенный в черную птицу Донгар издал паническое «кар-р-р!» и взвился с места. Отчаянно дергая хвостом и вихляя в воздухе, как пьяный, он дотянул до ледяной стены и, громко хлопая крыльями, перевалил через нее.
– Оленя мне! Оленя! – вскакивая, завопил Хакмар.
– А-а, так вы кушать хотите! – обрадовалась Нямь. – Зачем же было ворон ловить – сразу бы к нам шли, мастер Хакмар!
Перед носом мальчишки немедленно появилась миска с испускавшим пар куском оленины.
Хакмар зарычал от бешенства:
– Не такого! Целого! Живого!
– А осилите? – растерянно глядя то на Хакмара, то на оленей в наскоро срубленном загончике, пробормотала девочка.
– Чуда! – яростно выдохнул Хакмар и, сиганув через хлипкий заборчик, взвился на спину ближайшему оленю. Вряд ли на нем ездить сложнее, чем на коне!
Скакун закинул рогатую голову – на морде его был написан недоумевающий вопрос: кто это там на меня уселся? Удар меж рогов шипастым наручьем Хакмаровой любимой куртки заставил скакуна затрубить и одним прыжком перемахнуть заборчик.
Скача к воротам, Хакмар успел расслышать звонкий голосок Нямь:
– Слыхали? Он сказал, что я – чудо! А говорили, на наших девушек внимания не обращает. Это смотря на каких!
– Ворота! Открывай ворота! – Рогатый скакун навис над сторожащим вход в крепость воином.
– Но… Молодой мастер… Воевода не велит…
– Открывай, кому говорят! Зарублю! – Меч Хакмара со свистом вылетел из ножен.
Насмерть перепуганный стражник замычал, испуганно прижимая к себе копье. Пока они тут возятся, Донгар уйдет! Улетит!
Хакмаров меч полыхнул оранжевым ореолом. С бешеным, почти звериным рыком Хакмар рубанул по толстенной сосне, служившей засовом на крепостных воротах. Сосна кракнула и распалась на две половинки, как перерубленная лучина. Обугленные до черноты срезы курились дымком.
– Рыжий огонь! Рыжий огонь! – беспорядочно завопил стражник, бросаясь ничком на землю.
– Чтоб засов поменяли! – выкрикнул с высоты седла Хакмар, ударами пяток гоня оленя в приоткрывшуюся створку. Но ответом ему был только невнятный скулеж.
Олень вылетел на окружавшую крепость открытую вырубку. Где ворон? Где? Птицы не было ни на белом снегу, ни в Ночных небесах. Улетел!
– Донгар! Где ты? – Хакмар слепо и бессмыслено погнал оленя. Как же так? Не может он, ну просто не может потерять надежду на спасение именно сейчас, когда, наконец, нашел черного шамана. С разгону проломив грудью завесу из веток, олень вломился в лес. – Да где же ты, Донгар! – чуть не плача, выдохнул всадник.
– Зде-еся я! – откуда-то с высоты донесся дрожащий голос.
Хакмар рванул оленя за рога, останавливая. От резкого толчка едва не слетел с оленьей спины – нет, все-таки на лошади удобнее! – запрокинул голову и принялся судорожно всматриваться в сплетение ветвей.
– Где?
– Зде-еся! – снова донеслось с высоты. – На верхушке!
Хакмар соскочил с оленя и, пробиваясь сквозь снег, добрался до сосны. Ветви сплетались так, что и не разглядишь.
– Ты как там очутился?
– Я… – Кажется, сидящий на дереве мальчишка всхлипнул. – Я на лету… об сосну… головой стукнулся… и клювом воткнулся. Бо-ольно!
– Ну чуд! – зло и в то же время с облегчением выдохнул Хакмар. – Ты что, раньше не летал никогда?
– Лета-ал, – проскулили сверху. – В другом мире. Там ни земли, ни неба, тихо вокруг и Великая река течет, по ней видно, куда лететь. А здесь со всех сторон ветер – крылья выворачивает. И хвост меша-ает!
– Великому Черному Шаману Донгар Кайгалу мешает хвост, – безнадежно приваливаясь к сосновому стволу, пробормотал Хакмар. – Но зато полная пустота в голове, несомненно, должна облегчать полет. Ты чего от меня рванул-то, чу… э-э… черный шаман?
– Ты меня в Нижний мир послал! К Куль-отыру! – обвиняющим тоном откликнулись сквозь сплошное сплетение ветвей.
Хакмар растерялся снова:
– Ты что, обиделся? Я ж тебя не в этом… не в ругательном смысле посылал, а в очень даже прямом! В смысле, действительно сходить!
– Я так и понял! – уже с явным раздражением сказали наверху.
– Бр-р! Тогда уже я ничего не понял! – сознался окончательно замороченный Хакмар.
– Ты тупой, однако? – с еще большой злостью вопросили с сосны. – Это ж подземный мир! Туда нельзя ходить! Заветы Храма не велят!
– Че-его? – вцепившись в ствол, Хакмар аж подпрыгнул, пытаясь разглядеть этого ревнителя заветов. – Какие заветы? Какой Храм? Ты – Донгар Кайгал Черный! Да тебе на эти заветы плевать с самой высокой елочки!
– Нет! Не плевать! – с яростью ответили сверху. Потом последовала долгая пауза, длинный вздох – казалось, вся сосна вздохнула, и сидящий на дереве мальчишка нерешительно закончил: – Другой я Донгар, ясно?
– Так, ты как хочешь, но я лезу к тебе! – решительно объявил Хакмар. – А то пока ты там, а я тут, мы не разберемся!
– Ну… Лезь, – опять после паузы сверху нерешительно согласились.
– Ну так помоги! – пару раз соскользнув по гладкому стволу, раздраженно потребовал Хакмар. – Я – горный мастер, по елкам скакать не учился!
– Это не елка – не видишь, что ли? – проворчали сверху. – Сейчас, только веревку от пояса отвяжу. – В ветвях заворочалось, и, едва не зацепив Хакмару макушку, из сплетения ветвей спустилась тонкая веревка.
Хакмар карабкался и карабкался… Какое дерево высоченное! Что этот стойбищный, на самой верхушке засел?
– Тут я, – позвали его сверху.
Хакмар запрокинул голову. Черный шаман сидел в развилке последней толстой ветки – действительно, почти у самой верхушки. Рядом болтались черные вороньи крылья. На лбу у Донгара красовалась ссадина, а в сосновом стволе Хакмар заметил свежую дыру.
Ухватившись за протянутую руку, Хакмар взобрался на ветку и сел, тяжело дыша. А ничего, красиво тут! С высоты сосны вся тайга казалась чем-то вроде подгорной равнины – сплошной зелено-белый ковер, и верхушки сосен как метелочки торчат. Ночное небо над головой – темное, бесконечное! Хакмар прикрыл глаза, запрокинул голову и потянул в себя запах хвои и снега. И впервые подумал – а может, не так уж и плохо, что он покинул гору? Сколько еще на Сивире всего необыкновенного! Только сперва в живых остаться надо – а этот чуд стойбищный, похоже, твердо решил его угрохать! А он ему, между прочим, жизнь спас! И не только ему!
– Врешь ты все про заветы Храма! – не по-доброму косясь на Донгара, буркнул Хакмар. – Трусишь просто!
Донгар даже не обернулся, продолжая лишь тоскливо пялиться перед собой. Только буркнул:
– Злой ты.
– Я злой? Я? – Хакмар едва не свалился с ветки. Ухватился за нее обеими руками и прошипел: – А ты был бы добрым, если б вот так сидел и ждал, что вот-вот помрешь? Ни за что ни про что?
– Я плохой, – прошептал в ответ Донгар, низко опуская голову.
Ну и как его уговорить? Сказать, как сильно Хакмару хочется жить? Неловко как-то… Стыдно егету скулить!