– А к-к-кто т-т-такой Пу-к-к-ы? – трясясь в такт прыжкам оленя, простонал любопытный Хакмар.
– Почитай, уже и никто! – погоняя хромающего оленя, вздохнул Донгар и горько добавил: – А какой парень был хороший! Правильный! – Олень под ними начал совсем засекаться. – Вот Куль-отыр! – выругался Донгар, останавливая рогатого скакуна. – Ты хоть знаешь, где здесь кузница твоего Хожира?
– Откуда? – выдохнул Хакмар. Жар в теле все усиливался, от боли и мучительной жажды мутилось в голове. – Может, спросим у кого? Где-то там должно быть жилье…
– Почему знаешь?
– Так здесь же пещера, почти дом родной, – прошептал Хакмар. – Видишь, вон тропа между валунов.
– Правду про вас, южан, говорят, что вы в Нижнем мире как дома, – неодобрительно буркнул Донгар, но оленя повернул. Прихрамывающий скакун тяжело побрел по тропе. – Э, чего дрожишь? – спросил он у лежащего поперек седла Хакмара.
– Н-не зн-наю, – клацая зубами, пробормотал Хакмар. Жар отпустил, но сменился дрожью. Потом внутри снова стал разгораться костер.
Пошатывающийся олень миновал тропу между валунов и выбрался на каменистую площадку.
– Куль! Эрлик! – в один голос выругались оба мальчишки.
Перед ними было самое обычное стойбище с самыми обычными чумами, крытыми шкурами, – только вот стояли эти чумы не на широком основании, а, наоборот, были воткнуты в землю узкими верхушками, так что походили на растущие из камня диковинные цветы.
Жар внутри стал совершенно нестерпимым. Рыжий огонь, как пот, проступал сквозь каждую пору тела Хакмара. Вырвавшийся из-под пальцев длинный язык Пламени лизнул гладкую оленью шкуру. Олень отчаянно затрубил и рванулся, сбросив с себя седоков.
– А-а! – Хакмар грянулся оземь и увидел, как под прикосновением его ладоней начинает плавиться камень.
– Сейчас! Погоди, погоди! – Донгар подхватил его под мышки и, словно не чувствуя жара, поволок.
Хакмар увидел рядом с собой круглую дыру в земле – в ней плескалась вода. Девочка – совсем такая же, как девчонки в крепости! – опустила в нее кувшин. Донгар подскочил к девчонке и вырвал кувшин из рук. Девочка охнула и недоуменно уставилась на свои опустевшие руки, будто не понимая, куда делась посудина. Донгар с маху выплеснул воду из кувшина на приятеля.
Полыхающий вокруг Хакмарова тела Рыжий огонь сердито зашипел и потух.
– Так я и знал, – довольно сказал Донгар. – Нижний Огонь, нижняя вода должны гасить друг друга!
– Они что, нас не видят? – тяжело переводя дух, спросил Хакмар. Несмотря на боль, он не мог оторвать взгляд от топчущейся у кромки воды девчонки. Она вертелась на месте, оглядывалась по сторонам, шарила вокруг себя в поисках исчезнувшего кувшина, но ее глаза слепо глядели сквозь обоих мальчишек. Потом к ней присоединилась подруга, и обе торопливо пробежали мимо, споткнувшись о ноги Хакмара.
– Ничего, сейчас увидят! – с веселой угрозой в голосе пообещал Донгар. – Без местных нам все равно не обойтись – дороги не знаем, и олень сбежал! Я такое уже делал когда-то… Не тот я, что сейчас, а… Неважно, однако. – Он отмахнулся и, стянув торбоза, принялся зачем-то разматывать онучи. Глаза его снова до краев были налиты чернотой Ночи, только в глубине теперь плясали шальные алые искры. Перегнувшись через край колодца, Донгар начал полоскать в воде размотанный онуч. – Помнится мне, что мы, средние, для нижних жителей все одно что кули для нас – беду приносим, болезни вызываем. Ежели я в Нижней земле в колодце свой онуч подольше пополощу – вся вода в нем испортится да сгниет.
– Я тебе больше скажу, Донгар, – простонал Хакмар. – Если ты и в Средней земле свой вонючий онуч в колодец сунешь – массовая смертность гарантирована!
– Вы что ж делаете, плохие мальчишки, вы что ж безобразите! – прервал их дребезжащий старческий голос. – Зачем воду мутите, зачем…
– А этот почему нас видит? – шепотом спросил Хакмар.
– Он местный, нижний, шаман, ему положено, – продолжая полоскать грязную тряпку в воде, пробормотал Донгар.
– Быстро говорите, кто такие и откуда… – Дедок вдруг осекся и замолчал. – Э… да вы, кажись, того… Средние? Да как вы тут очутились? К нам со Средней земли уже тыщу Дней никто не захаживал! – Старик прищурился. – Донгар, это ты, что ли? Э-э, не дергайся так, пень старый, онуч свой поганый утопишь – как доставать будем?
– Я… Я не пень, я мальчик. А вы… вы знаете меня, дедушка? – действительно чуть не утопив онуч, потерянно охнул Донгар.
– Вот не было печали – так Черного Кайгала кули накачали! Опять вверх-вниз шастать принялся! – не отвечая на Донгарово бормотание, всплеснул руками дед. – Вытащи свою портянку из нашей воды и говори, чего надо!
Донгар шагнул к старику, прижимая к груди мокрую тряпку:
– К Хожиру надо, дедушка, быстро-быстро, а то помрет парень совсем! – кивая на Хакмара, жалостно попросил он. И тихо добавил: – И олень в жертву у нас сбег!
– Так-таки к самому Хожиру? – беззубо ухмыльнулся старик. – Ну, коли надо, что ж поделаешь – провожу. Только сперва с семьей попрощаюсь, ученику слово скажу – кузня Хожирова далече, долгонько идти придется.
Хакмар в ответ лишь застонал и скорчился, прижимая руки к кипящему и булькающему животу. Пути до Хожира он не выдержит!
– Бросай меня, Донгар, уходи, ты сделал, что мог! – прошептал он.
– На то и надеешься, старик? – вдруг сказал мальчишка-шаман, и голос его был – как льдина в Океане, непобедимая, страшная. – Что помрет товарищ мой и его душа-лили здесь, в Нижней земле, на полных правах останется, никакого от нее вреда не будет, а я уйду себе? Только вот что я тебе скажу – не поспеем к кузнецам, я из Среднего мира еще и тело его сюда приволоку! Погляжу, что с твоим стойбищем станется, ежели я в вашу землю его прикопаю!
Хакмару эта идея не очень понравилась, но влезать он не стал. Старик-нижний помолчал, жуя сухими губами, и тягостно вздохнул:
– А говорил – мальчик я, мальчик… Может, и мальчик – однако, Донгар Кайгал ты. Жди здесь, убийца проклятый! – бросил старик, поворачиваясь.
– Не убийца я вовсе, – уже обычным голосом, потерянно пробормотал Донгар. – Кого я когда убивал?
– Убийца, убийца, – не оборачиваясь, бросил старик. – А кого да когда – сам вспоминай. Чтоб ты наше стойбище в покое оставил, я тебе больше одной службы служить не обязан. – И он скрылся позади перевернутых чумов. Донгар в растерянности поглядел на Хакмара, видно, хотел спросить, да постеснялся тревожить едва живого приятеля.
Ну, а Хакмар рассказанную Чикыш байку про убийство предыдущим Донгаром друга, черного кузнеца, из-за голубоволосой ведьмы передавать ему точно не собирался!
Каменистая земля загрохотала, отзываясь мучительной дрожью, и из-за чумов выдвинулся… трехголовый мэнкв. И был этот мэнкв даже больше, чем другие! В его лапе, брыкая всеми копытами, болтался их жертвенный олень.
Проклятый старик, обманул!
– Беги, Донгар, беги! Мне все равно конец, хоть ты спасешься! – Отчаянным напряжением всех сил отрывая себя от земли, Хакмар цапнул за пояс – меча не было!
– Разбежался, однако, – хмуро буркнул Донгар, сжимая в кулаке бесполезный против мэнква камень. Ну как есть стойбищный.
Одним широким шагом мэнкв преодолел расстояние до мальчишек… и встал, тупо хлопая тремя парами круглых глаз. Из-за одной головы выглянул давешний старик и недоуменно поинтересовался:
– Вот уж точно говорят – тупые, как средние! Чего орете? Мэнква не видели?
– Видели, – губы у Хакмара тряслись. – Потому и орем.
– От радости, однако? – переспросил старик. – Ну коль видели, так лезьте тогда. Эй ты, подсади их! – подпрыгивая у великана на шее и колотя его по темечку здоровенной палкой, заорал старик.
Мэнкв шумно вздохнул, тяжело, как гора, опустился на колени… и протянул к мальчишкам лапу. Волоча за собой Хакмара, Донгар рванул в сторону.
– Ай-ой! Коль передумали к Хожиру ехать, так и скажите! – крикнул старик. – А нет, так садитесь, не то и впрямь не поспеем! – с тревогой поглядывая на Хакмара, проворчал он.
– На что садиться, дедушка, это же мэнкв! Он же нас сожрет! – в панике завопил Донгар.
– Как это – сожрет? – возмутился старик. – Кто ж ему даст? Мэнквам мяса и вовсе не дают – они ж от него дуреют! Ни дров потом на них не навозишь, ни верхом не поедешь.
– На мэнквах дрова возят – точно, все наоборот, – простонал Хакмар, обвисая на руках у товарища.
Донгар с тревогой поглядел в его пышущее жаром лицо и поволок на мэнквову ладонь. Они взлетели вверх – и гигантское чудовище бережно усадило мальчишек себе на свободные шеи.
– На, вокруг мэнквововой шеи обмотай и дружка своего привяжи, чтоб не свалился, – перебрасывая Донгару веревку, скомандовал старик. – Да затягивай потуже, не бойся, не задушишь! – Старик пошептал что-то мэнкву в ухо и громко скомандовал: – Поехали! – гулко треснул палкой по темечку.
Великан шагнул раз, второй… и, оставив стойбище далеко позади, побежал тяжелой трусцой, каждым скачком покрывая расстояние большее, чем три оленьих прыжка. Бегом они миновали каменистую равнину. Разбрызгивая вонючую вязкую жижу, доходящую мэнкву до колена, великан пронесся через болото и побежал по длинной просеке, тянувшейся через глухой железный лес.
У Хакмара отчаянно пекло в желудке. Жар начал подниматься выше – легкие горели, будто он не на мэнкве ехал, а сам с такой же скоростью мчался. Огонь охватил сердце, Хакмар чувствовал, как оно там спекается. Загустевшая черная кровь тяжелыми толчками билась в висках. Все медленнее и медленнее. Мальчишка повис на шее у мэнква, от падения его удерживала только предусмотрительно повязанная веревка.
– Ничего, скоро доскачем, – подпрыгивая на шее у мэнква, подбадривающе проорал дедуля-шаман.
Хорошо бы!
В этот самый миг мэнкв вдруг встал как вкопанный, пристально вглядываясь во что-то над верхушками железных елей.
– Чего замер, а ну пошел! – гаркнул дед, в очередной раз охаживая ездового великана палкой промеж ушей.
Мэнкв немедленно пошел. Круто свернул с дороги и всей тушей ломанулся сквозь железные стволы.
– Да не туда, куда ж ты прешь, дубина! – завопил старик-шаман, орудуя палкой.
Но мэнкв, не обращая на удары ни малейшего внимания, ломился сквозь железный лес. Донгар едва успел пригнуться – тяжелая еловая лапа с растопыренными во все стороны ржавыми стальными иглами пронеслась у него над головой.
– Ах ты ж, Голубой храм, вот куда он прет! – вдруг ахнул старик.
Измученный Хакмар поднял голову. Сперва ему показалось, что Рыжий огонь опять выходит из него и теперь пляшет перед глазами. Он сморгнул…
В своде пещеры, заменявшем здесь небо, зияла здоровенная – с рудничное колесо величиной – дыра. Ее края были еще алыми от Рыжего огня – шипели, исходили черным дымом, дышали жаром, медленно остывая… К дыре шли мэнквы. Громадные великаны гуськом топали сквозь железный лес. По одному заходили под дыру и тут же, будто втянутые гигантским ртом, со свистом улетали наверх. На место исчезнувшего становился следующий и тоже взмывал. Их ездовой мэнкв тоже упорно шагал к дыре…
– Разворачивай его! Разворачивай! – заорал дедок-шаман, колотя мэнква палкой по шее. – Влево давай, влево!
Растерянный Донгар поднял кулак и, шепча что-то, изо всех сил саданул мэнква по той шее, на которой сидел. Ездовой великан пошатнулся, но продолжал упорно переть в сторону дыры. Зато дед заорал:
– Я тебе куда сказал поворачивать? Влево!
– Может, у вас это лево, а у нас это право!
– А я виноватый, что у вас все наоборот?
Мэнкв продрался между двумя елками, оставляя на стальных колючках клочья своей шкуры. Отсюда уже видны были даже физиономии исчезающих в дыре великанов – и на каждой было написано жадное предвкушение.
– Нас сейчас всех утянет! – заорал дед-шаман.
А там сразу и слопают, мысленно добавил Хакмар. Он, кажется, догадывался, куда и зачем усвистывали в дырку мэнквы, но додумать мысль толком не получалось – охвативший голову жар и грохот закипающей крови в ушах лишали сил, соображения, желаний… Горячий пот тек по телу, а вокруг пальцев вспыхнул оранжевый ореол. Хакмар несколько мгновений тупо глядел на свою пылающую ладонь… И вдруг с размаху шлепнул ею по мэнквовой шее. Из горла мэнква вырвался дикий вопль – и великан встал. Попытался снова двинуться к дыре – Хакмар немедленно обхватил его шею обеими руками. Скуля от боли, великан завертелся на месте – сидящие на соседних шеях Донгар и дед, вопя, вцепились мэнкву в волосы. Как только перед носом… носами великана оказалась пробитая им же самим просека, Хакмар торопливо отдернул руки. Подвывая, мэнкв ринулся обратно по своим следам. Хакмар обессиленно поник на держащих его веревках.
Дед-шаман даже не обрадовался.
– Быстрее надо! – заорал он, озабоченно косясь на Хакмара и снова подгоняя трехголового палкой. – Ежели ты весь жечься начнешь, мэнкв нас вовсе скинет!
– Что это было? – прокричал ему Донгар.
– А, Голубой храм его знает! – рявкнул в ответ дед, все подгоняя и подгоняя мэнква. – Не было, не было – появилось! Небось вы, средние, проковыряли, наших мэнквов воровать! Как одурели – лезут туда и лезут, наш лес почти опустел, теперь из соседних потянулись. Даже домашних, ездовых, и тех цепями привязывать приходится, чтоб тоже не удрали! Как медом им намазано!
Не медом – а мясом, тем самым, что не водится в железных лесах и от которого мэнквы дуреют! Мясом зверей и птиц и сладкой, сладкой человечинкой.
– Не нужны нам ваши мэнквы! – подпрыгивая у мэнква на шее, проорал в ответ Донгар. – И чего это вы нашим Храмом ругаетесь – он вам ничего плохого не сделал!
– Много ты знаешь! – фыркнул в ответ дедок. – Ты давай вон, дружка своего спасай, а то поздно будет, а я виноват окажусь!
Ездовой мэнкв вырвался из леса и снова понесся по широкой каменистой равнине. У мальчишек разом вырвался вздох, полный восторженного ужаса.
Впереди возвышался дворец – возносились к своду пещеры тонкие башни и округлые купола, гостеприимно распахнуты были ажурные ворота… И все – и стены, и башни, и вся другая красота – были сотканы из Рыжего пламени. Дворец пылал, трепетал и переливался, дыша нестерпимым жаром, играл всеми оттенками Пламени…
– Вот Куль-отыр! – ахнул Донгар.
– Чего, припоминать стал, где что? – перекрикивая мэнквов топот, спросил старик. – Все верно, там-то он и обретается, повелитель Куль-отыр! А к Хожировой кузне сюда, правее, – резко сворачивая влево, объявил он.
Они миновали нагромождение оплавленных валунов… Как Хакмар ни был плох, он едва не задохнулся от восхищения. Может, кому Хожирова кузня и не казалась такой прекрасной, как ему, но он бы за нее отдал и Зимний дворец Снежной Королевы, и Огненный – Эрлик-хана, и, наверное, даже палаты Тенгри – Высокого Неба на девятых небесах! Это действительно была Первая из Кузниц – огромная и беспорядочная, будто ее все время расширяли и надстраивали, добавляя то одно, то другое. И она была лучше всех кузнечных, плавильных и шлифовальных цехов его родной горы, вместе взятых! У самого ее входа, гордо подняв голову в трехрогой стальной короне, стоял гигант в кузнечном фартуке, с небрежно закинутым на плечо молотом – сам Хожир. Позади, плечом к плечу, выстроились семеро его сыновей.
– Доехал! – выдохнул Хакмар – и вместе с выдохом у него изо рта вырвался клуб Алого пламени. Захлебнувшись криком, мальчишка скорчился в удерживающих его веревках, но тут же приподнялся и ткнул пальцем в какую-то хитрую штуковину под навесом у входа: – А этот механизм – он для чего?