Туве Янссон
Введение
Однажды, одним сереньким утром, пошёл снег. Он появился как-то незаметно, опускаясь на землю тихо, густой-густой пеленой, и не прошло и нескольких часов, как вся Муми-долина сделалась белой-белой.
Муми-тролль стоял на крылечке и смотрел, как долина кутается в зимнее покрывало, и тихонечко думал про себя, что вот, мол, к вечеру мы, скорее всего, погрузимся в зимнюю спячку. Это обычно происходит со всеми Муми-троллями. Что я считаю весьма разумным, особенно для тех, кто не любит холода и темноты. Он захлопнул дверь, на цыпочках подошёл к маме и сказал:
— Снег пошёл.
— Я знаю, — отозвалась мама. — Давай укладывайся в мансардочке, в той комнатке, что окошком на запад. Ложитесь там спать вместе с малышкой Сниффом. Я припасла для вас тёплые одеяла.
— Мам, но ведь Снифф так отчаянно храпит, — возразил Муми-тролль. — Можно я лучше вместо него лягу со Снусмумриком?
— Как хочешь, — откликнулась Муми-мама. — Тогда Снифф пусть спит в восточной.
Всё семейство Муми-троллей, а также все их друзья и знакомые серьёзно и обстоятельно готовились к долгой зиме. Муми-мама пригласила всех за стол, накрытый на веранде, чашка каждого из них оказалась наполненной только еловой хвоей (очень важно, чтобы желудок был заполнен хвоей, когда ты собираешься проспать три зимних месяца подряд). Когда обед подошёл к концу (по правде сказать, он был здорово невкусный), все более вдумчиво, чем обычно, пожелали друг другу приятного сна, и Муми-мама попросила всех хорошенько вычистить зубы. А вслед за этим Муми-папа обошел весь дом, проверил, хорошо ли заперты двери и ставни на окнах, и затянул люстру комариной сеткой, чтоб она за зиму не запылилась.
Потом каждый заполз в свою постель, обуютился, натянул на себя одеяло до самых ушей и постарался подумать о чём-нибудь приятном. Но Муми-тролль тихонечко вздохнул про себя и пробормотал.
— Однако же сколько времени теряется зря!
— Да ничего подобного, — отозвался Снусмумрик. — Мы же будем смотреть сны. А когда проснёмся, снова придёт весна…
А снаружи всё сыпал и сыпал снег, падал лёгкой непрозрачной дымкой. Он уже засыпал ступеньки крыльца, тяжело навалился на крышу и оконные наличники. Скоро весь Муми-дом превратится в сплошной мягкий круглый сугроб. В доме потихоньку замирали — переставали тикать часы. Настала зима.
Глава первая,
в которой говорится о том, как Муми-тролль, Снусмумрик и Снифф обнаружили шляпу Чародея, как неожиданно появились пять маленьких тучек и как Хемуль завёл себе новое хобби
Однажды весенним утром над Муми-долиной пролетела первая кукушка. Она опустилась на синюю крышу дома, где проживало Муми-семейство, и прокуковала восемь раз. Голос её, разумеется, звучал хрипловато: весна ведь только-только наступила. Потом она полетела дальше, на восток.
Муми-тролль проснулся и какое-то время лежал, глядя в потолок, никак не в состоянии сообразить, где же он находится. Он проспал сто дней и сто ночей подряд, и сны всё ещё витали вокруг его головы, пытаясь сделать так, чтобы он снова заснул. Он было повернулся, чтобы вновь обрести удобное положение и немножечко ещё подремать, но тут он обнаружил такое, что сна у него тут же не осталось ни в одном глазу. Кроватка Снусмумрика была пуста.
Муми-тролль мгновенно подскочил и сел. Подумать только, шляпы Снусмумрика на месте тоже не обнаружилось!
— Ну, это уж совсем никуда не годится, — проговорил Муми-тролль. Он слез с постели, подошёл к раскрытому окну и выглянул наружу. Ах, вот что! Снусмумрик воспользовался верёвочной лестницей. Муми-тролль перелез через подоконник и, перебирая своими коротенькими ножками, спустился по той же лестнице во двор.
На оттаявшей земле он ясно различил следы. Это были, несомненно, следы Снусмумрика. Правда, они вели себя как-то странно: шли то в одну, то в другую сторону, и было никак не понять, куда же Снусмумрик направился. Временами следы указывали на длинный прыжок, а после перекрещивались друг с другом.
«Это он от радости, — подумал Муми-тролль. — А вот тут он проделал кувырок, это ясно и очевидно». Вдруг Муми-тролль вскинул голову и стал прислушиваться. Откуда-то издали доносились звуки музыки. Это, несомненно, Снусмумрик играл на губной гармошке свою самую весёлую песенку под названием «Малые зверьки, завяжите бантики на своих хвостах». И Муми-тролль пустился бежать туда, откуда доносились звуки песенки. Возле речки он и вправду обнаружил Снусмумрика. Тот восседал на перилах моста и дрыгал ногами. Его старая шляпа сползла ему на уши.
— Привет, — сказал Муми-тролль, усаживаясь с ним рядышком.
— Привет, привет, — отозвался Снусмумрик, продолжая наигрывать песенку.
Солнышко только-только поднялось над лесом и светило им прямо в лицо. Они щурились, болтали ногами над чистой, быстро бегущей водой, чувствовали себя беззаботно и были очень рады видеть друг друга. По этой реке они не однажды отправлялись в плаванье в дальние края. В каждом новом путешествии они обзаводились новыми друзьями и всех притаскивали с собой в Муми-долину. Муми-мама и Муми-папа, надо сказать, относились спокойно к тому, что пришельцы селились в их доме. Они только молча вносили в дом новые кроватки да наращивали дощечками обеденный стол. Так что в доме всегда была толчея, и каждый делал, что ему нравится. А что будет завтра — об этом как-то не было принято думать. Ясное дело, в доме иногда случались удивительные и даже ужасные события, но уж скучно-то точно никому не бывало (а это, согласитесь, большое преимущество).
Как только Снусмумрик доиграл последнюю строку своей весенней песенки, он отправил губную гармошку в карман и спросил:
— Что, Снифф проснулся?
— Сомневаюсь, — отозвался Муми-тролль. — Он всегда спит на неделю дольше, чем остальные.
— Ну так давай его разбудим, — сказал Снусмумрик, решительно соскакивая с перил. Надо бы придумать что-нибудь совсем необычное в такой прекрасный денёк.
Муми-тролль стал под окошком восточной мансарды и, сложив лапы особым образом, подал секретный сигнал — три обычных свистка и один продолжительный (что обозначало «происходят серьёзные вещи»). Храп прекратился. Но за этим ничего не последовало.
— Давай-ка ещё разок, — сказал Снусмумрик.
И они подали сигнал с удвоенной силой.
Оконная рама с грохотом поднялась.
— Я же сплю! — в сердцах прокричал Снифф.
— Спускайся к нам, — сказал Снусмумрик. — И не злись, пожалуйста. Мы задумали нечто необычайное.
Снифф расправил помятые со сна ушки и стал спускаться по верёвочной лестнице. (Надо заметить, что в Муми-доме под каждым окошком было по верёвочной лестнице: выходить через дверь по ступенькам крыльца — ну уж нет! Это же берёт кучу времени!)
А денёк действительно обещал быть чудесным. Всё вокруг кишело всякой проснувшейся насекомостью, которая проспала всю зиму и теперь снова радовалась встрече. Кто-то проветривал одёжки, кто-то расправлял усики, некоторые строили себе новые жилища и готовились к встрече вновь народившейся весны.
На ветках деревьев там и сям покачивались древесные феи и расчёсывали свои длинные волосы. С северной стороны на стволах кое-где ещё оставался слежавшийся снег, в котором мышки прорывали длинные туннели.
— Поздравляю с наступившей весной! — сказал престарелый уж. — Как прошла зима?
— Спасибо, хорошо, — ответил Муми-тролль. — А каково вам спалось, дядюшка?
— Отлично, — отозвался уж. — Передай привет папе и маме.
В этом духе они поговорили со многими, встречавшимися им на пути. Но чем выше они поднимались, тем меньше им встречалось народу, и наконец только изредка стали попадаться навстречу мышки-мамы, занятые разными весенними приготовлениями. Высоко в горах было сыро от тающего снега.
— Ой как противно, — сказал Муми-тролль, высоко задирая лапки, переступая в этом снежном месиве. — Муми-троллям неполезно, когда так много снегу. Так мне говорила мама. — И он громко чихнул.
— Послушай-ка, Муми-тролль, — сказал Снусмумрик. — Мне вот какая мысль пришла в голову. Что, если мы поднимемся на самую вершину горы и там сложим холмик из камешков, чтобы было ясно, что до нас тут никто не бывал. Мы первые!
— Так и сделаем! — воскликнул Снифф и первым ринулся вверх.
А на вершине горы отплясывал весенний ветер, и во все стороны, куда ни посмотри, раскинулся голубой горизонт. На западе простиралось море, на востоке текла река, пряталась в глубине Одиноких Гор, на севере весенним ковром пестрели бесконечные леса, а с южной стороны было видно, как из трубы Муми-дома поднимался к небу лёгкий дымок: это Муми-мама кипятила воду для утреннего кофе.
Но ничего этого Снифф решительно не замечал. Потому что на вершине горы лежала шляпа. Чёрная шляпа с высокой тульей лежала там, вот какие дела!
— Кто-то уже побывал здесь раньше нас! — воскликнул он разочарованно.
Муми-тролль взял шляпу и стал разглядывать её со всех сторон.
— А что, прекрасная шляпа, — заметил он. — Может, она тебе как раз подойдет, а Снумрик?
— Нет-нет, — запротестовал Снусмумрик. Он очень любил свою старую зелёную шляпу. — Она что-то уж чересчур новая!
— Может, папа захочет её носить, — размышлял вслух Муми-тролль.
— Ну, так заберём её с собой, — поспешил согласиться с ним Снифф. — А теперь быстренько — домой. Мой желудок просто криком кричит, так хочет кофе. А ваши — тоже кричат?
— А как же! — горячо отозвались Муми-тролль и Снусмумрик.
Вот так они и натолкнулись на шляпу Чародея и забрали её с собой, ни секундочки не догадываясь, что благодаря этому событию Муми-долина превратится в место всяческого волшебства и чародейства.
К тому времени, когда Муми-тролль, Снусмумрик и Снифф появились на веранде, все уже напились кофе и разбрелись по своим делам. Только Муми-папа всё ещё сидел за столом и читал газету.
— Ага, значит, вы тоже проснулись, — сказал он. — Что-то совсем нечего читать в сегодняшней газете. Ручей размыл плотину и затопил муравейник. Все муравьи спаслись. А еще в четыре часа утра в долину прилетела первая кукушка и полетела дальше — на восток.
— Посмотри, что мы нашли, — с гордостью объявил Муми-тролль. — Какая замечательная шляпа — как раз для тебя.
Муми-папа повертел шляпу в лапах, оглядел её со всех сторон, а потом стал примерять ее перед зеркалом в гостиной. Шляпа была слегка ему велика да и тяжеловата, но в общем производила солидное впечатление.
— Мама! — позвал Муми-тролль. — Иди сюда, полюбуйся-ка на папу.
Муми-мама показалась в проёме кухонной двери — да так и застыла на пороге.
— Ну, что, хорошо мне в ней? — спросил Муми-папа.
— Пожалуй, — сказала Муми-мама. — В ней у тебя такой мужественный вид! Но, мне кажется, она чуть-чуть великовата.
— A так? — спросил Муми-папа, передвинув шляпу на затылок. — И так ничего, — ответила мама. — Только сдаётся мне, что без этой шляпы ты выглядишь солиднее.
Муми-папа повертелся перед зеркалом так и этак, оглядел себя спереди, сзади и с боков, вздохнув, снял шляпу и положил её на комод.
— Ты права, — сказал он. — Мне вовсе незачем себя приукрашивать.
— Красота сама себя красит, — сказала Муми-мама, ласково глядя на папу. — Дети, — добавила она, — ешьте побольше яиц, вы ведь целую зиму прожили на одних хвойных иголках. — И она вновь скрылась на кухне.
— Но что ж мы будем с ней делать? — спросил Снифф. — Такая прекрасная шляпа!
— Пусть послужит корзинкой для бумаг, — сказал Муми-папа и отправился наверх писать мемуары (большую книгу, в которой рассказывается о его бурной молодости).
Снусмумрик пристроил шляпу на полу, между комодом и кухонной дверью.
— Ну вот, теперь в нашем доме прибавилось мебели, — заметил он с улыбкой.
Надо сказать, что «вещизм» был Снусмумрику совершенно чужд. Он вполне обходился старым костюмом, который был на нём с самого того момента, как он родился (где и когда — никто не знает), и единственная вещь, которую он никому никогда не отдавал, — это губная гармошка.
— Как позавтракаете, давайте сходим, поглядим, как поживают снорки, — сказал Муми-тролль и, прежде чем выйти в сад, бросил яичную скорлупу в «корзину для бумаг», потому что (временами) был он очень аккуратным Муми-троллем.
Гостиная опустела. Только в углу между комодом и кухонной дверью оставалась шляпа Чародея с яичной скорлупой на донышке. И тут случилось нечто действительно волшебное. Яичная скорлупа начала изменяться.
А дело обстояло так. Всякая вещь, если она пролежит в шляпе достаточно долго, начинала изменяться и превращаться во что-то совершенно другое, а во что — этого никто не мог знать наперёд. Счастье ещё, что Муми-папе шляпа не подошла. Поноси он её чуточку дольше, только верховному покровителю мелких зверушек известно, во что бы он мог обратиться.
А так Муми-папа отделался лишь лёгкой головной болью (да и та после обеда совсем прошла). Зато яичные скорлупки полежали — полежали в шляпе и постепенно начали преображаться. Они оставались по — прежнему белыми, но всё увеличивались и увеличивались в размерах, становились мягкими и пушистыми. Прошло немного времени, и они полностью заполнили шляпу. И вот из шляпы выкатилось пять маленьких круглых тучек. Они выплыли на веранду, медленно спустились по лесенке крыльца и застыли в воздухе невысоко над землёй. A в шляпе Чародея было пусто.
— Это ещё что такое? — удивился Муми-тролль.
— Как бы не пожар! — обеспокоился подошедший к ним малышка Снорк.
Тучки висели перед ними неподвижно, будто чего-то ждали. Фрёкен Снорк, сестрёнка Снорка, опасливо протянула лапку и потрогала ближайшую тучку.
— На ощупь словно бы вата, — произнесла она удивлённо. Все остальные подошли поближе и тоже стали щупать тучки.
— B точности, как подушка, — сказал Снифф. Снусмумрик легонько толкнул одну из тучек. Она немного отплыла по воздуху и вновь остановилась.
— Чьи они? — спросил Снифф. — Как они очутились на веранде?
Муми-тролль покачал головой.
— Это самое удивительное, что со мной до сих пор случалось, — сказал он. — Может быть, нам стоит сходить за мамой?
— Нет, нет, — запротестовала фрёкен Снорк. — Давайте попробуем изучить их сами. Она притянула одну из тучек к земле и погладила её лапками.
— Какая мягкая! — прокомментировала она.
И в следующую секунду, забравшись на тучку, она стала качаться и подскакивать на ней — вверх-вниз, вверх-вниз.
— И я так хочу! — закричал Снифф и тут же взобрался на другую тучку. — Гей-гопп!
И не успел он крикнуть «гей-гопп», как тучка поднялась в воздух и описала маленькую элегантную дугу над землёй.
— Ну, лапушка ты моя! — воскликнул Снифф. — Она движется!
Тут все как один взобрались каждый на свою тучку и закричали:
— Гей-гопп! Гей-гопп!
И пушистые тучки заскользили в воздухе, точно большие пушистые кролики, которые делают длинные — длинные воздушные прыжки. А Снорк даже сделал открытие — он понял, как ими можно управлять. Нажим одной лапкой — поворот, двумя сразу — полный вперёд, чуть покачать тучку — и она будет набирать высоту до тех пор, пока качать не перестанут.
Это было замечательно!
Они отважились даже подняться над вершинами деревьев и залететь на крышу Муми-дома. А Муми-тролль остановил свою тучку перед окошком Муми-папы и громко крикнул: «Кукареку!» (Он был в таком возбуждении, что не придумал ничего потолковее). Муми-папа выронил ручку, которой он писал мемуары, и кинулся к окну.
— Клянусь моим хвостом! — вырвалось у него. — Клянусь моим хвостом!
Больше он ничего не смог выговорить.
— Из этого выйдет хорошенькая главка для твоих мемуаров! — сказал ему Муми-тролль и, направив тучку к кухонному окну, окликнул маму. Но мама как раз в этот момент ставила противень в духовку, и ей было некогда.