От этих слов Юстэс и Джил как будто очнулись. Они снова задышали легко и взглянули друг на друга.
— Ну, конечно! — воскликнул принц. — Конечно! Да благословит тебя Аслан, доблестный квакль! Мы все были как во сне эти несколько минут. Как мы могли забыть? Все мы видели солнце.
— Еще бы не видеть! — взбодрился Юстэс. — Молодец, Хмур, ты самый разумный из нас.
Тут раздался голос Колдуньи, нежный, как воркованье горлицы в сонном летнем саду:
— А что это такое — солнце? На что оно похоже? («Длинь-длинь-длинь»).
— Разрешите, миледи, — холодно и учтиво начал принц. — Видите эту лампу? Она круглая, желтая, освещает всю комнату и висит над головой. То, что мы называем солнцем, похоже на лампу, только больше и ярче. Оно дает свет Наземью и висит в небе.
— На чем же оно висит? — спросила Колдунья, а пока они думали над ответом, добавила с мягким смешком: — Вот видите, когда вы пытаетесь все трезво обдумать, вы не можете найти слов. Вы говорите, оно вроде лампы. Солнце приснилось вам, потому что вы насмотрелись на лампу. Лампа — реальна, солнце — выдумка, детская сказочка.
— Да, понимаю, — произнесла Джил тяжелым безжизненным голосом. — Должно быть, так оно и есть, — и ей опять стало легче.
Колдунья медленно повторила:
— Солнца нет. — Ей ничего не возразили, и она повторила еще мягче: — Солнца нет.
Четверо помолчали, пытаясь хоть что-то додумать, и сказали хором:
— Вы правы, солнца нет. — Им стало гораздо легче.
— И никогда не было, — сказала Колдунья.
— Не было, — покорно откликнулись и дети, и принц. Джил очень старалась что-то вспомнить, и вспомнила, но сказать это было очень трудно, просто губы не разжимались. Наконец с огромным усилием она произнесла:
— Зато есть Аслан.
— Аслан? — переспросила Колдунья и заиграла быстрее. — Какое красивое имя! А что оно значит?
— Это великий Лев, пославший нас в этот мир на поиски принца, — сказал Юстэс.
— А что такое — лев? — спросила Колдунья.
— Ах, да бросьте вы! — воскликнул Юстэс. — Неужели вы не знаете? Как бы вам описать? Вы видели когда-нибудь кота?
— Конечно, — кивнула Колдунья. — Я люблю кошек.
— Ну так вот, лев похож на огромного кота. Правда, у него есть грива. Не такая, как у лошади, а как парик у судьи, только золотая. И он очень сильный.
Колдунья покачала головой.
— Ах, вон что!.. — сказала она. — Да, то же самое, что с солнцем… Вы видели лампы, вам приснилась большая сильная лампа, и вы назвали ее солнцем. Вы видели котов, вам представился кот покрупнее, и вы его назвали львом. Ну, что же, неплохая игра, только для маленьких… И посмотрите, выдумать вы ничего не можете, все видели здесь, в реальном мире, в моем единственном мире. Да, великоваты вы для такой игры. А вам-то уж, милый принц, просто стыдно, вы — совсем взрослый! Одумайтесь, оставьте эти детские забавы. Для всех найдется дело в реальном мире. Нарнии нет, и нет Наземья, нет неба, нет солнца, нет Аслана. А сейчас все в постель. Пора спать. Спите без снов, а завтра ведите себя умнее.
Принц и дети стояли, опустив головы, щеки у них горели, глаза слипались, силы были на исходе. Но Хмур, в отчаянии собрав все свои силы, подошел к огню. Он знал, что ноги его, хотя и босые, не пострадают так, как пострадали бы у человека — ведь они были перепончатые, жесткие, и кровь в них текла холодная, как у лягушек, — но все же ему будет больно. И вот он наступил на пылающие уголья, кроша их в пепел.
Приторный, тяжелый запах стал сразу слабее. Огонь не потух, но притух, запахло паленой кожей, а это не колдовской запах. В голове у всех заметно просветлело. Дети и принц выпрямились и открыли глаза.
Колдунья закричала диким голосом, сильно отличавшимся от сладкого воркованья:
— Что ты делаешь? Только прикоснись к моему огню еще раз, гад перепончатый!
Но боль в ногах придала особую ясность Хмуровым мыслям. Теперь он точно знал, что думает. Внезапная боль прекрасно может развеять злые чары.
— Минуточку! — произнес он, ковыляя прочь от огня. — Минуточку внимания, мадам. Все, что вы сказали, верно. Я всегда хочу знать худшее и держаться как можно лучше. Потому спорить не стану. Допустим, мы видели во сне или выдумали все это: деревья, траву, солнце, звезды и даже Аслана. Но тогда выдумка лучше и важнее реальности. Допустим, это мрачное место и есть единственный мир. Тогда он никуда не годится. Может, мы и дети, играющие в глупую игру. Но четверо детей создали игрушечный мир, который лучше вашей реальной ямы. Я не предам игрушечного мира. Я останусь с Асланом, даже если Аслана нет. Я буду жить как нарниец, даже если нет Нарнии. Благодарю за ужин, но мы четверо покинем ваш двор, вступим в темноту и будем всю жизнь искать дорогу наверх. Не думаю, что жизнь эта будет долгой, но стоит ли о том жалеть, если мир — таков, каким вы его описали.
— Ух ты! Молодчина, Хмур! — закричали Юстэс и Джил.
Но принц воскликнул:
— Берегитесь!
Мандолина куда-то делась. Руки Колдуньи как бы прилипли к бокам, ноги переплелись, ступни исчезли. Длинная зеленая ткань ее платья становилась все плотнее и все больше прилегала к телу, само же оно извивалось и корчилось, словно в нем не было ни единой кости. Голова откинулась назад, от лица остались лишь глаза, огромные, без бровей и ресниц, и глаза эти пылали. Писать об этом долго, а случилось это чуть не за секунду — и ядовито-зеленая змея толщиной с Джил обвила отвратительным телом ноги принца. Мгновение — и другой виток примотал бы его руки к туловищу. Но принц успел поднять руки, и страшный узел завязался лишь вокруг его груди, едва не сломав ему ребра.
Принц схватил левой рукой шею змеи и сдавил. Лицо ее (если это можно назвать лицом) было совсем близко от его лица, раздвоенный язык высовывался из пасти. Правой рукой принц пытался обнажить свой меч. Однако Юстэс и Хмур уже бросились ему на помощь. Оба удара обрушились одновременно. Меч Юстэса скользнул по змеиному телу, но даже не поранил чешуи. Хмур ударил прямо по шее, но тут ударил и сам принц, и ему удалось отсечь голову. Чудовище упало, и, свитое кольцами как кусок веревки, испустило дух. Все трое стояли, тяжело дыша. Можете себе представить, какое противное это было зрелище.
— Благодарю вас, друзья, — произнес принц, когда смог говорить.
Трое мужчин постояли молча, переводя дух; а Джил, что вполне резонно, села на пол и подумала; «Надеюсь, я не свалюсь в обморок… и не зареву… и вообще».
— Я отомстил за мать, — сказал принц Рилиан. — Конечно, это та же змея, за которой я гнался в нарнийском лесу. Все эти годы я прожил рабом у той, что убила мою мать. Я рад, что Колдунья приняла свой змеиный облик. Ни честь, ни сердце не позволили бы мне убить женщину. Но что с нашей маленькой леди? — указал он на Джил.
— Спасибо, я ничего, — сказала она.
— Мадемуазель, — сказал принц, низко ей кланяясь, — вы очень смелы и я не сомневаюсь, что вы принадлежите к знатному и славному роду. Ну что же, друзья. Тут осталось чем подкрепиться! А потом обсудим, что делать дальше.
— Очень хорошая мысль! — сказал Юстэс.
Глава 13.
ПОДЗЕМЬЕ БЕЗ КОРОЛЕВЫ
Все чувствовали, что им положен, как сказал бы Юстэс, передых. Когда Колдунья заперла дверь, она велела своим подданным ее не беспокоить. Теперь первым делом надо было позаботиться о ногах Хмура. На повязки пошли две простыни из спальни принца, разорванные на полосы и смазанные оливковым маслом. Затем все присели отдохнуть, перекусить и обсудить план бегства.
Рилиан сказал, что выбраться на поверхность нетрудно, отверстий здесь множество. Но ему не доводилось выходить одному, а к этим отверстиям они с Колдуньей добирались на корабле по Мрачному морю. Никто не может знать, что сделают подземцы, если он явится в порт без Колдуньи с тремя чужестранцами и потребует корабль. Правда, один из новых выходов был по эту сторону моря, всего в нескольких милях. Принц знал, что этот выход прокопан до самой поверхности, возможно — закончен совсем, а Колдунья прибыла сказать ему об этом и начать поход. Даже если это не так, они и сами могли бы докопать остальное, если только им удастся добраться туда и если там нет охраны.
— Если бы спросили меня… — начал Хмур, но Юстэс воскликнул:
— Слушайте, что это за шум?
— Вот и я думаю, — сказала Джил.
Все они слышали шум, но нарастал он так постепенно, что они не заметили когда он появился. Сначала это был как бы легкий шум ветра, затем — словно рокот моря, наконец раздался треск, грохот, голоса и какой-то рев.
— Клянусь Асланом, — воскликнул принц, — эта безмолвная местность обрела язык!
Он поднялся, подошел к окну и раздвинул занавески. Остальные столпились вокруг него.
Они увидели ярко-красный свет. Он шел с дальней стороны города, и огромные мрачные здания чернели на багряном фоне. Свет лился вдоль улиц, ведущих к замку, а на них творилось что-то странное. Толпы уже не было. Тут и там по двое и по трое мелькали подземцы. Вели они себя так, словно от кого-то прятались, — ныряли в тень уступов и дверей, быстро перебегали открытые места и ныряли снова. Но самым странным (особенно для тех, кто знал гномов) был шум. Кричали и вопили повсюду. Со стороны порта доносился низкий, грохочущий рев, сотрясавший уже весь город.
— Что это с ними? — спросил Юстэс. — Неужели они так орут?
— Навряд ли, — ответил принц. — Сколько я тут томился, ни один мерзавец даже громко не говорил. Какая-нибудь новая гадость.
— А что это за красный свет? — спросила Джил. — Что-нибудь горит?
Если бы спросили меня, — сказал Хмур, я сказал бы, что это подземный огонь рвется наверх. Будет новый вулкан. А мы окажемся в самом центре, это уж точно.
— Посмотрите на корабль! — воскликнул Юстэс. — Почему он так быстро плывет? Ведь на нем нет гребцов.
— Смотрите, смотрите! — вскричал принц. — Корабль миновал порт, он уже на улице! Корабли плывут по городу! Вода в море поднялась. Это — наводнение. Хорошо еще, что замок на высоком месте. Но вода прибывает быстро.
— Да что же это такое? — закричала Джил. — Огонь, вода, люди мечутся по улицам!
— Я знаю, что это такое, — сказал Хмур. — Колдунья оставила в наследство целый набор чародейств, и если она умрет, царство ее развалится. Она из тех, кто готов умереть, если знает, что убивший ее сгорит, утонет, вообще погибнет вскоре после нее.
— Вот именно, дружище квакль, — согласился принц. — Когда мы отсекли голову, колдовству ее был положен конец, и теперь глубинные земли рушатся. Мы видим конец Подземья.
— Что же, мы будем так сидеть и ждать? — взволнованно спросила Джил.
— Ни в коем случае, — сказал принц. — Мой Уголек и Колдуньина Снежинка стоят в замковом стойле. Будем продвигаться к верхним землям и искать выход. На каждом коне поместится двое всадников.
— Ваше высочество не забудет надеть доспехи? — спросил Хмур. — Мне не очень-то нравится их вид, — указал он на улицу. Все посмотрели вниз. Десятки подземцев шли со стороны порта, но уже не беспорядочно. Они передвигались, как солдаты при атаке, совершая броски и укрываясь.
— Видеть не хочу больше эти доспехи, — сказал принц. — Я в них как в передвижной тюрьме. Они пропитаны колдовством и рабством. Но щит я возьму.
Он вышел из комнаты и когда вернулся, глаза его сияли.
— Взгляните, друзья! — сказал он, протягивая свой щит. — Час назад он был черным и без герба, а теперь!.. Щит блестел, как серебро, и на нем, ярче крови или вишен, пламенел лев.
— Теперь ясно, — сказал принц, — что Аслан поведет нас, что бы с нами ни случилось. Преклоним колени и поцелуем его изображение. Затем мы спустимся в город и примем судьбу, посланную нам.
Так они и сделали. Когда Юстэс прощался с Джил, он сказал:
— До свиданья. Прости, что хамил. Надеюсь, ты доберешься невредимой.
А Джил сказала:
— До свиданья. Прости, что бывала свиньей.
В первый раз они покаялись друг перед другом, ведь в школе это не принято.
Принц открыл дверь, и они вышли на лестницу, трое — с мечами наголо. Стража исчезла, огромная комната у подножья лестницы была пуста. В опустевшем доме стояла мертвая тишина. На первом этаже они встретили подземца — толстое белокожее создание с поросячьим лицом. Он подъедал остатки пищи на столах. Взвизгнув по-поросячьи при виде путников, он шмыгнул под скамью, спрятав свой длинный хвост.
Выйдя во двор, Джил услышала запах конюшни — такой честный, добрый, напомнивший об уроках верховой езды. И тут Юстэс крикнул:
— Ой, что это?!
Длинная ракета взвилась над замком и рассыпалась зелеными звездами.
— Фейерверк! — удивилась Джил.
— Да, — подтвердил Юстэс, — но подземцы не из тех, кто пускает ракеты шутки ради. Это сигнал.
— Ничего хорошего он не предвещает… — проговорил Хмур.
— Друзья, — сказал принц, — когда человек решился на такое, как мы, он должен оставить надежды и страхи, иначе смерть или свобода придут слишком поздно, чтобы спасти его разум и честь. Ну, лошадки! — И он открыл ворота конюшни. — Тихо, Уголек! Не бойся, Снежинка! Мы не забыли о вас.
Лошади пугались света и шума, и Джил помогла принцу оседлать их и взнуздать. Под звонкий цокот копыт они выехали через главные ворота на улицу: Джил и Хмур верхом на Снежинке, Юстэс с принцем на Угольке.
— Сгореть мы не сгорим, и то спасибо, — заметил Хмур, указывая направо. В нескольких метрах от них о стены домов плескалась вода.
— Смелее! — сказал принц. — Дорога здесь спускается полого, вода уже не прибывает. Я больше опасаюсь вот кого, — и он указал шпагой на высокого крупного подземца с кабаньими клыками. Он и еще шесть таких же только что выскочили из боковой улицы и жались к стенам домов.
Принц ехал вперед к мерцающему красному свету. Он был очень рад, что освободился от злых чар, все опасности казались ему пустяковыми по сравнению с тем, что было, и он даже насвистывал старую песню про принца Корина. Но остальным было жутковато.
Позади них, судя по грохоту, сталкивались суда, рушились здания. Впереди слышался гул голосов, вопли, смех, грохот и скрежет. В небе разноцветными огнями загорался фейерверк. Что все это значило, никто не мог понять. Когда они достигли окраины, дело приняло более серьезный оборот. Теперь они могли ближе разглядеть своих врагов. Сотни, а может быть, и тысячи гномов двигались к источнику света. Продвигались они короткими бросками, останавливаясь и разглядывая путешественников.
— Если бы вы спросили меня, ваше высочество, — начал Хмур, — я ответил бы, что эти твари собираются отрезать нам путь.
— Я тоже так думаю, — ответил принц. — Сквозь толпу нам не прорваться. Давайте держаться ближе вон к тому дому, а потом скроемся в его тени. Мы двое и наша юная дама поедем вперед, хотя кто-нибудь из этих негодяев будет нас преследовать, конечно. А ты, Хмур, стань в засаду и отлови одного своими длинными руками. Мы сможем узнать от него, что они замышляют.
— Другие кинутся его спасать, — сказала Джил не совсем твердым голосом.
— Тогда, миледи, — отвечал принц, — мы умрем, защищая вас, а вы препоручите себя Льву. Ну, добрый мой Хмур, иди.
Квакль соскочил с коня и быстро скользнул в тень. Остальные шагом продвигались вперед. Вдруг позади раздались пронзительные крики и знакомый голос произнес: «А ну-ка! Не кричи, пока не треснули. Можно подумать, поросенка режут».
— Хорошо сделано, мой друг! — воскликнул принц. — Юстэс, будь любезен, придержи Угольку голову.
Он спешился, и все трое молча уставились на Хмура, выводящего на свет свою добычу. Это был гном-замухрышка фута в три высотой. На голове у него был гребень вроде петушиного, только жесткий; маленькие розовые глазки и толстая морда придавали ему сходство с карликовым гиппопотамом.
— Что же, подземец, говори правду, — молвил принц, поднося острие меча к шее пленника. — Веди себя как честный гном. Обманешь — умрешь. Добрый мой Хмур, как же он сможет говорить, пока ты его держишь за горло?
— Никак не сможет, — сказал Хмур, — равно как и кусаться. Будь у меня такие дурацкие руки, как у людей (прошу прощенья, ваше высочество), он бы мне их прогрыз до костей. Все же и кваклю надоедает, когда его жуют.