— Если ты так много знаешь, — сказал лев, — не будут ли похитители охотиться и за тобой тоже?
Мальчик похолодел.
Может ли Рафи знать, что формула не у родителей, а у сына? Знает ли он, что это за формула?
Нет, конечно, нет.
Чарли так мало понимал во всем происходящем…
Если бы Сэдлер знал, что у мальчишки есть формула, он наверное попытался бы ее выпытать. Зачем мучиться со взрослыми людьми, если можно все узнать от ребенка?
Зачем Рафи формула? Да и кто такой этот Рафи?! Если подумать, то никто. Однако Сэдлер работает на тех, кто решил похитить маму с папой, а значит, он — враг.
Рафи не звонил с тех пор, как лев до смерти напугал его оглушительным рыком. В каком-то смысле от этого было легче. Чарли покачал головой. Да, цирк надежное место, но все же не стоило выдавать себя звонком.
— Надо поговорить с какой-нибудь кошкой, — посоветовал молодой лев. — Наверняка кто-нибудь что-то да слышал.
— Не могу же я выйти на палубу и громко кричать по-кошачьи! — возмутился мальчик. — Матросы решат, что я свихнулся.
— Верно, — согласился лев. — Подожди немного, вот причалим в Руане и разведаем.
Чарли рассеянно кивнул и вышел. Направляясь в привычную подсобку, он вынул из кармана телефон и тревожно поглядел на экранчик. Ничего. Сэдлер больше не звонил.
— Склизкий червяк! — прошипел мальчик.
Легче не стало.
— У меня один друг, да и тот лев, — с горечью сказал Чарли, словно пробуя слова на вкус.
Ему стало грустно и невыносимо одиноко. Интересно, можно ли довериться Джулиусу или, к примеру, Гансу? Хорошо бы. Львы — замечательные друзья и советчики, но иногда человеку хочется поговорить с человеком. Но нельзя было лишний раз рисковать.
Когда кто-нибудь репетировал свой номер на арене, в зал никого не пускали. Поэтому Чарли понятия не имел, что покажут его новые друзья на представлении. Кое-что он, конечно, разузнал. Например, котенок Ганса должен прыгнуть с парашютом. Кроме того, мальчик уже твердо решил, что побег львы совершат после представления. Другой возможности побывать в таком цирке может и не представиться.
Больше всего на свете Чарли хотелось участвовать в каком-нибудь номере. Он хотел летать на трапециях, стоять в пирамиде Лючиди. Да что там говорить! Он бы даже согласился служить пушечным ядром. Мальчик хотел знать, как дрессируют ученого поросенка. А мадам Барбю? Интересно, она просто ходит и показывает, что у нее есть борода, или тоже делает что-нибудь занятное? Джулиус, Ганс и близнецы объяснили новичку, что есть большая разница между циркачами с их необыкновенными трюками и уродцами с уникальными странностями. Если ты просто самый толстый человек на свете или у тебя, к примеру, есть трехногий теленок, тебя пожалеют, но не более. А вот если из своей особенности ты сделаешь номер, зрелище, «увеселение для почтеннейшей публики», тогда совсем другое дело. Да и самому тебе полегчает.
Мальчик еще столько не видел! Он хотел заглянуть в глаза восторженным зрителям, хотел выпустить львов на арену, хотел… Он многого хотел! Чарли стремился услышать волшебную песню каллиопы, хотел посмотреть, как, заслышав эту песню, застывают мужественные парижане, а прекрасные парижанки восхищенно перешептываются.
В какой-то момент мальчик даже подумал — а не отложить ли побег на неопределенное время?
Потом Чарли вспомнил о родителях, о противном Рафи, о его мерзкой мамаше и представил себе львов — свободных, нежащихся под жарким африканским солнцем.
От Гавра до Парижа ровно триста семьдесят шесть километров. «Кирке» оставалось пройти шесть шлюзов — за шесть дней. В конце недели цирк прибудет в Париж! После Руана громоздкому кораблю пришлось бы сильно замедлить ход. Бурный кильватерный след мог сбить рыбацкие лодки и мелкие катера, а также подмыть песчаный берег. Приходилось соблюдать ограничения, к тому же и шлюзы в спешке не пройдешь. Стоило набраться терпения. Правда, сначала надо было поспешить. До смены течения оставались считанные часы, а ближайший мост так низок, что пройти под ним «Кирка» могла только в отлив.
Корабль миновал дельту и теперь скользил среди высоких, густо поросших лесом утесов.
На одном из них стоял, чуть накренившись, небольшой кораблик. Создавалось ощущение, что его забросило на утес небывалым приливом. На палубе суетились люди. Они что-то кричали и махали руками.
— Здорово! — воскликнул Джулиус. — Сейчас начнется!
— Что начнется? — спросил Чарли.
Словно в ответ мотор «Кирки» взревел, и корабль резко дернулся, набирая скорость.
Так набирает скорость самолет перед окончательным отрывом от земли. Конечно, ни Джулиус, ни Чарли ни разу в жизни не летали на самолете, но они, подобно пассажирам крылатой машины, замерли в предвкушении маленького чуда.
— В чем дело? — крикнул Ашанти. — Мы их потопим!
— Ничего подобного! — заорал в ответ Джулиус, пытаясь перекричать мотор. — Смотри!
Люди с маленького корабля перестали махать руками и похватали длинные шесты с баграми. Несколько человек спрыгнули на землю и замерли, словно ожидая чего-то.
Проходя мимо утеса, «Кирка» вильнула в сторону берега (в какой-то момент Чарли испугался, что корабль на полном ходу врежется в крохотное суденышко), а потом резко вернулась на середину реки. По воде прокатился белый вал. Он направлялся прямо к застрявшему кораблику!
— Алле-оп! — выкрикнул кто-то из акробатов.
Итальянцы высыпали на палубу и завороженно наблюдали за неожиданной забавой.
Волна дошла до кораблика, команда засуетилась. Люди отталкивались от берега шестами и баграми, пытаясь выбраться хотя бы на мелководье. Струя приподняла судно, понесла его и… Окрестности огласили радостные возгласы: кораблик, целый и невредимый, мирно покачивался на речной глади.
— Ого! — не удержался Чарли.
— Ура!!! — восторженно завопили акробаты.
— Карамба! — взревел Джулиус.
«Кирка» снова сбросила скорость и чинно двинулась дальше.
— Вы часто так делаете? — спросил Ашанти.
— Не очень, — признался Джулиус. — Я много об этом слышал, хотя видел только один раз. Какой-то большой корабль пытался выручить суденышко поменьше, но что-то не вышло. Кораблик тогда отнесло даже дальше на берег, а вдобавок еще и перевернуло. А подобное вообще вижу в первый раз! Потрясающе!
Мальчишки принялись носиться по палубе, изображая героическое освобождение застрявшего суденышка. Правда, скоро Джулиус застрял в прямом смысле этого слова — в куче испражнений ученого поросенка. Само собой, мальчик рассердился. Он разыскал Ганса и стукнул его. Ганс тоже рассердился. Разве можно за всем уследить? Да и кто сказал, что набедокурил именно его поросенок?
Короче, началась нешуточная потасовка, и Чарли предпочел вернуться к себе в каморку.
Вечером, когда Маккомо ушел ужинать, Чарли снова решился заговорить с хищниками.
— Не понимаю… — сказал он молодому льву. — Почему лекарство не действует на тебя? Ведь тебе в воду подливают целых пять капель! А ты не сдался! Держишься молодцом.
— Он пил мою воду, — тихо призналась Элсина. — Маккомо надеется, что однажды у меня будут детеныши, и добавляет всего одну каплю — так, для профилактики. Это лекарство вредно для здоровья, а он не хочет получить больное потомство. Что значит одна капля для сильного самца? Почти ничего.
Молодой лев довольно ухмыльнулся.
Мальчик удовлетворенно кивнул. Он был рад, что львы, по крайней мере, не глупы.
Чуть позже мальчик уже собирался незаметно ускользнуть с корабля, когда его окликнул Маккомо.
— Ты куда это собрался? — сердито спросил дрессировщик. — Даже не думай! Сегодня ты ночуешь рядом со львами. Не доверяю я этим французишкам…
Чарли остолбенел. Он разрывался между желанием сбежать, не спрашивая разрешения, и желанием ответить укротителю, что нельзя судить о людях по их национальности. Люди бывают честные, а бывают — нет. Только это никак не зависит от страны, в которой они родились, равно как и от цвета их кожи.
К сожалению, оба желания были невыполнимы. Мальчик вернулся в загон, присел в углу и принялся набирать отцовский номер. Папин телефон по-прежнему был вне зоны действия сети, но Чарли звонил снова и снова, просто чтобы занять руки. Как же он разозлился! Ну почему надо подчиняться дурацким приказам Маккомо? Нет, ничего не поделаешь, надо вести себя благоразумно и не привлекать излишнего внимания к своей скромной особе.
А благоразумным быть ой как не хотелось. Больше всего на свете Чарли желал сейчас сорваться, убежать, нарушить, преступить — действовать, а не сидеть на месте!
Чарли вынул из кармана свой телефон, выбрал в телефонной книге номер «склизкого червяка» и нажал кнопку соединения…
На том конце включилась служба голосовых сообщений.
— Привет, Рафи! — сказал Чарли как ни в чем не бывало. — Надеюсь, тебе понравилась моя прогулка в зоопарк. Я так старался! А ты? Что же ты больше не звонишь? Рассказал бы, как ночью спалось. Кошмары не мучают?
Мальчик повесил трубку. Чуть было не наговорил лишнего. Зачем понапрасну злить врага?
Впрочем, удержался ведь, не наговорил. Вот и отлично!
Чарли хищно улыбнулся.
Рафи поверил в историю про зоопарк. Ровно на пять минут. Сэдлер ехал в серебристой машине и напряженно размышлял. При чем тут зоопарк?
Мальчишка звонил специально… Прогулка… Прогулка… Никакая это не прогулка! Чарли отсиживается в зоопарке! Скорее всего, он до сих пор там!
Рафи так обрадовался, что чуть не пропустил нужный поворот. Ну конечно же, зоопарк!
Целых два дня Сэдлер колесил по всевозможным зоопаркам, расположенным возле реки. Надо ли говорить, что Чарли он так и не нашел.
Глава двенадцатая
Миновав Руан, «Кирка» еще больше замедлила ход. Канал был довольно мелким, поэтому время от времени кораблю приходилось маневрировать в поисках достаточной глубины. Перед поворотом следовало гудком предупредить окружающие лодки. Ночью на палубу выбегали матросы и светили ярким фонарем, чтобы никто не наткнулся на «Кирку» в темноте. Перед обгоном тоже раздавались гудки. Чарли устроился на носу и попытался разобраться в сигналах, хотя ему постоянно мешали — то Маккомо позовет работать, то матросы прогонят.
Мальчик никогда раньше не был во Франции. Все казалось ему необыкновенным, все поражало. Чарли завороженно наблюдал за тяжелыми баржами, юркими катерами и степенными рыболовными судами. Вокруг зеленели луга, то и дело любопытный глаз различал белые домики фермеров. На берегу невозмутимо паслись разномастные коровы. Мальчик полюбил стоять на палубе, жмурясь от ласкового солнца, и беззаботно глазеть по сторонам.
Сразу же после Руана начались шлюзы, выстроенные на порогах реки. Такие огромные Чарли видел в первый раз. Иногда проходило несколько часов, прежде чем «Кирка» выходила из ворот с другой стороны — всякий раз выше, чем плыла до этого.
— Без шлюзов тут большой корабль не прошел бы, — заметил мальчик.
— Точно, — согласился Джулиус. — Но Сена еще не так плоха, как Урк.
— Что? — переспросил Чарли.
Он любил задавать Джулиусу вопросы и слушать подробные ответы на них.
— На Урке… — с готовностью начал кудрявый мальчик.
— Извини, а что такое Урк? — перебил Чарли.
Джулиус с сожалением глянул на приятеля.
— Это река, она тоже течет в Париже, — разъяснил он. — В стародавние времена, — продолжил мальчик замогильным тоном, — по ней сплавляли лес и возили базальт из каменоломен на стройки в городе. Это бурная и дикая река со стремительным течением. Течение безжалостно. Оно может подхватить тебя и уволочь глубоко-глубоко, на самое дно. Корабли разбивались, люди тонули, груз тонул вместе с ними, а течение насмешливо выбрасывало на берег обломки судов и тела погибших.
Чарли поежился. Да, у Джулиуса определенно был дар рассказчика.
Каждый раз, когда «Кирка» нагоняла французскую баржу, капитан давал один длинный гудок и один короткий. Это значило: «Идем на обгон». Мальчик стоял на палубе и тщетно выискивал кошку — любую: черную, рыжую, да хоть в крапинку, только бы кошку! Однажды он приметил упитанного кота, тот дремал поддеревом, но заговорить не решился — слишком уж далеко. Кричать было опасно, вдруг кто заметит. Лишь через несколько часов, когда корабль поравнялся с очередной баржей, Чарли повезло. На крыше баржи вальяжно развалился красивый полосатый кот.
— Извините, месье кот! — крикнул мальчик.
— Не месье, а мадемуазель! — обиженно протянула полосатая барышня.
— Простите, мадемуазель, — исправился Чарли. — Не могли бы вы подойти поближе? Надо поговорить!
Кошка нехотя открыла глаза и только тогда поняла, что к ней обращается человек. От удивления киска свалилась с крыши, выгнула спину дугой и подозрительно зашипела.
— Знаю, вы впервые видите человека, который говорит на вашем языке, — затараторил мальчик. — Я вас очень прошу, подойдите! Потом мы вас высадим обратно на баржу. Ну пожалуйста!
Кошка кинула на Чарли подозрительный взгляд, но любопытство одержало верх (как известно, кошки очень любопытны). Она оттолкнулась от перил баржи и грациозно перепрыгнула на палубу «Кирки». Выглядело это так, будто проделать сложнейший прыжок ей ровным счетом ничего не стоило.
— Так в чем же дело? — бесстрастно осведомилась кошка.
Чарли галантно (он как-то слышал, что галантность у французов в большом почете) объяснил, что его интересует. Не слыхала ли столь очаровательная барышня что-нибудь про похищенных ученых — мужчину и женщину. Женщина белая, мужчина — темнокожий.
— Вы похожи на ту, которая знает все, мадемуазель, — завершил мальчик свой рассказ.
— Я похожа на месье, ты же сам сказал, — усмехнулась кошка.
— Я был ослеплен, — ответил мальчик, надеясь, что киска поверит. — Ослеплен вашей красотой, мадемуазель.
Кошка рассмеялась. Смех ее звучал мило и довольно странно. (Впрочем, а вы когда-нибудь видели смеющихся кошек?)
— Не важно, — благодушно сказала она. — Я действительно все знаю. Ты — мальчик?
Чарли опешил.
— Я — мальчик, — подтвердил он.
— Ты тот мальчик?
— В каком смысле?
— Мальчик, у которого украли родителей и который поехал искать их.
Ах, вот какой!
— Да, тот самый, — подтвердил Чарли. — Кажется, тот самый. Я действительно потерял родителей и теперь ищу их.
Взгляд кошки заметно потеплел.
— Я слышала, они прибудут уже завтра утром.
— Завтра утром!
Чарли выругался. Удержаться он не смог, хотя Анеба учил сына не ругаться без повода.
— А то когда повод появится, — говорил отец, — слов уже не найдется.
Вот и повод… Завтра утром! Если родители настолько опередили его, как разыскать их в Париже? Смогут ли кошки проследить их маршрут? А новости? Передадут ли кошки новости?
Чарли был храбрым мальчиком, храбрым и сильным, но сейчас силы ему изменили. Он присел на палубу и расплакался. Слезы неудержимо катились по мальчишеским щекам, прокладывая блестящие солоноватые дорожки. В голове у Чарли металась сотня вопросов.
«Как они там? — думал он. — Волнуются ли обо мне? Когда я их увижу? Увижу ли вообще?»
Стоял жаркий послеобеденный час, на палубе не было никого, кто мог бы заметить рыдающего мальчика и полосатую кошку.
— Не расстраивайся, — ласково сказала она. — За твоими родителями присмотрят. Их историю знают все кошки. Мы поможем, не сомневайся.
— Какую историю? — спросил Чарли, вытирая непрошеные слезы.
— Историю твоих родителей, — удивленно пояснила кошка. — В смысле, кто они такие.
— А что за история?
Мальчик вскочил на ноги. Вдруг это что-то прояснит? Вдруг тут и скрывается причина похищения?
— Расскажи мне! — потребовал он. — Расскажи!
— Если ты сам не знаешь… — с сомнением протянула полосатая мадемуазель. — Может быть, ты вовсе не тот мальчик?
Чарли умоляюще смотрел на кошку. Как же можно спасать маму с папой, если даже кошки не хотят открыть все, что знают?