Почему же он не замечал этого?
Быть может, календарь нарисован такими особенными волшебными красками, которые постоянно изменяются? Или, быть может, на большой картинке изображено так много всего, с таким количеством деталей, что Иоаким просто не в состоянии разглядеть все за один раз?
И вновь у него появилось ощущение, что с каждым днем изображения Марии, Иосифа и младенца Иисуса в яслях становились все отчетливей и ярче.
Прежде чем выключить свет, Иоаким еще раз бросил взгляд на ангелов и пастухов на поле, на Иосифа, Марию, волхвов и на младенца Иисуса. Он подумал о том, насколько это, должно быть, удивительно — оказаться в Вифлееме как раз в то время, когда там родился младенец Иисус.
Сейчас на пути туда находится Элизабет, а некоторым образом и он сам.
Проснувшись на другое утро, Иоаким открыл седьмое окошко в календаре и увидел овцу, которая паслась у подножия высоких крепостных стен. Иоаким подобрал записку и прочел очередное послание:
Ангел Эфириил и негритянский царь Каспар перевезли Элизабет Хансен, пастуха Навина и трех овец через Большой Бельт.
— Теперь мы снова будем странствовать по суше, — объявил Эфириил. — Этот остров называется Фюн, сейчас тысяча пять сот девяносто девятый год от Рождества Христова. Прошло ровно тысяча пятьсот девяносто девять лет с тех пор, как Иисус родился в Вифлееме.
От моря они побежали в сторону большого замка на холме, который был окружен земляными валами и рвами. Ангел пояснил:
— Это замок Нюборг. Самая старинная крепость во всей Скандинавии.
Элизабет показала вдаль.
— Вон гуляет овца.
Ангел кивнул:
— Эта овца тоже одна из нас.
И тогда они побежали по земляному валу в ту сторону. Сначала овцы, потом пастух, затем негритянский царь Каспар, а за ними Элизабет и Эфириил.
Внезапно из-за стены замка показался стражник. Он поднял копье и закричал:
— Похитители овец!
И сразу же несколько солдат бросились к нашей процессии. У всех были копья, а у одного даже нечто похожее на ружье, тогда ангел Эфириил выступил навстречу солдатам. Они бросились на землю и закрыли голову ладонями.
— Не бойтесь, не пугайтесь, — произнес ангел кротко. — я принес вам радостную весть. Эта овца отправится вместе с нами в Святую землю, туда, где родился младенец Иисус.
Только один из солдат осмелился посмотреть на них. Как раз тот, который назвал их похитителями овец.
— Окажите нам честь, возьмите с собой нашу овцу! — воскликнул он.
А овца уже и сама затерялась среди своих сестер, спешащих в Вифлеем, как будто и раньше была в этом стаде. Навин ударил посохом по земляному валу:
— В Вифлеем! В Вифлеем!
Они тронулись в путь по зеленому острову. Сначала четыре овцы, за ними Навин, потом Каспар, Эфириил и Элизабет.
Проходя по берегу реки, они миновали город с узкими улицами и низкими домами, на окраине стояла старая каменная церковь с четырехугольной башней.
— Это кафедральный собор города Оденсе, — объяснил Эфириил. — Он носит имя святого Кнута, убитого здесь в тысяча восемьдесят шестом году.
Элизабет протянула руку к запястью Эфириила, туда, где сияли золотом и перламутром часы.
— Сколько там на твоих ангельских часах?
— Стрелки показывают тысяча пятьсот тридцать седьмой год от Рождества христова. С этого времени Библия печатается на всех существующих языках в мире, так что все могут читать об Иисусе, ведь уже изобретено книгопечатание. Ранее книги писались от руки, и Библия была доступна только священникам. Правда, в то время не так уж много людей умели читать. А теперь было решено, что все должны ходить в школу.
Каспар, негритянский царь, добавил:
— Несколько лет назад прославился польский звездочет по имени Коперник. Он поведал о том, что Земля имеет форму шара и вращается вокруг Солнца. Мудрецы уже знали это, но для большинства людей это было настоящее открытие. Мореплаватели поняли, что возможно путешествовать вокруг света, и таким образом Колумб в тысяча четыреста девяносто втором году открыл Америку. А потом испанские мореплаватели принесли множество бед индейцам. По мнению священных царей, лучше бы они странствовали на кораблях пустыни. Ведь более мирного животного, чем корабль пустыни — верблюд, не сыскать, а провозглашение мира — это и есть смысл Рождества.
Элизабет поняла примерно лишь половину сказанного мудрецом, но прежде, чем она смогла осмыслить вторую половину, пастух Навин ударил посохом о землю:
— В Вифлеем! В Вифлеем!
Их путь лежал по холмам, откуда был хорошо виден весь Фюн. Время от времени в поле их зрения попадали то лошадь, тянущая плуг, то вол, запряженный в повозку, на бегу Элизабет заметила:
— Здесь местность не такая уж ровная. А мы все еще в Дании?
Ангел кивнул:
— Да. И датчане страшно гордятся этой грядой холмов, хотя их высота не превышает ста метров над уровнем моря, вон те холмы, которые мелькают слева, датчане называют Фюнскими Альпами. Другому гребню они дали имя Поднебесный. Мы на небе всегда считали это легким преувеличением.
Процессия остановилась, и вновь заговорил Каспар:
— В жизни очень важно радоваться тому малому, что имеешь. Ведь это бесконечно больше, чем ничего.
Элизабет задумалась, а потом произнесла:
— Если вообразить, что наша планета была бы совершенно гладкой, как мячик, без единой горы, то в таком случае даже простая груда камней могла бы показаться более высокой, чем Гальхёпигген {Самая высокая гора в Норвегии и во всей Скандинавии.}.
— Вот видишь, — кивнул Каспар.
Элизабет пожала плечами. Она не совсем поняла, что он имел в виду.
— Теперь ты видишь, как легко мудрые мысли распространяются дальше, — продолжал волхв. — Ты совсем недолго находишься рядом с мудрецом, но уже постигла частицу небесной мудрости. Браво!
Элизабет была рада, что и она высказала что-то глубокомысленное. Она почувствовала себя настолько окрыленной, что решилась еще на одно высказывание:
— И даже если бы планета Земля была столь же невелика, как месяц на небе, никто бы и не подумал сетовать на то, что она не создана большой.
Каспар положил руку на голову Элизабет.
— Все обстоит именно так, как ты сказала. Будь наша Земля величиной с горошину, все равно она представляла бы собой великую тайну. Ведь откуда происходит и самая маленькая горошина? Она тоже создана Богом. А создать горошину ничуть не легче, чем создать Солнечную систему. Не думаю, что для этого нужно меньшее усилие, скорее наоборот.
Последнее показалось Элизабет легким преувеличением, потому что, будь Земля не больше горошины, на ней не нашлось бы места для Адама и Евы.
Похоже, волхв опасался, что девочка начнет возражать ему. Чтобы избежать этого, он снова заговорил:
— Будь на небе всего лишь одна-единственная звезда, эта звезда была бы достойна такого же восхищения, как и все звезды, вместе взятые. Никто же не жалуется из-за того, что на небе светит только одна луна, напротив, будь на небе сотни лун, они просто мешали бы друг другу. Мириады звезд — это очень много. А когда чего-то слишком много, человек перестает замечать это. Так, гуляя под звездным небом, не замечаешь каждую звезду в отдельности, а только целую россыпь.
Элизабет полностью согласилась с его словами. Она часто смотрела на звездное небо, но не могла различить на нем каждую звездочку.
Каспар продолжал:
— По мнению священных царей, Бог немножко избаловал людей тем, что создал сразу слишком много всего, и столь удивительного, что кое-кто не замечает самого Творца. В некотором роде он как бы спрятался от всех. А это было бы невозможным, если бы результатом его творения были только четыре человека, три дерева, две овцы и восемь верблюдов. Если бы в море жила одно-единственная рыба, тогда люди могли бы видеть, насколько она совершенна. И конечно же, в таком случае все постоянно задавались бы вопросом, кто ее создатель.
Восьмого декабря Иоакима разбудила мама. Обычно раньше всех просыпался Иоаким, но на этот раз самой ранней пташкой оказалась она.
Мама потрепала его по волосам и сказала:
— Вставай, Иоаким, уже восемь часов, а у тебя сегодня уроки начинаются рано.
Он приподнялся в кровати. Первая его мысль была о волшебном календаре, висевшем над подушкой. Мама, казалось, прочла его мысли.
— Но у тебя все же есть время открыть календарь.
Иоаким стал быстро думать. И думал он так быстро, что умудрился перебрать множество мыслей, прежде чем мама успела произнести:
— Разве ты не хочешь открыть окошко сейчас? Мне тоже очень интересно посмотреть на картинку.
Нет, ни за что, решил про себя Иоаким.
Он не мог открыть волшебный календарь на глазах у мамы. Ведь тогда она увидит, как из-за открытой створки выпадает тоненький исписанный листок, а этого нельзя допустить. Он ведь решил спрятать все эти тайные послания и преподнести их родителям на Рождество. Это будет самый необыкновенный рождественский подарок в мире.
— Кажется, ты еще не проснулся, — продолжала мама. — Может быть, ты позволишь мне сегодня открыть окошко?
— Нет, — сказал Иоаким так громко и решительно, что мама даже вздрогнула.
Это было его самое первое слово за все утро. Все остальное были только его мысли.
— Я лучше открою календарь, когда приду из школы. Потому что... тогда у меня будет больше времени.
И Иоаким поспешил спрыгнуть на пол, чтобы убедиться, что мама уж точно не станет открывать календарь сама.
— Как хочешь, — сказала она,
И вышла на кухню, а Иоаким принялся одеваться.
Вернувшись домой из школы, он заметил у садовой калитки незнакомого человека. Поскольку Иоаким понятия не имел, кто бы это мог быть, он сделал вид, что не видит его. Он открыл калитку, а потом закрыл ее за собой. Незнакомец подошел поближе к калитке.
— Это тебя зовут Иоаким? — спросил он.
Уже войдя в сад, Иоаким остановился на дорожке, которую папа почти полностью расчистил от снега, и обернулся. Человек за калиткой был совсем старый и очень симпатичный. И все же Иоакиму не понравилось, что чужой человек знает его имя. Но что делать, все равно надо отвечать.
— Да, — сказал он, — меня.
Незнакомец кивнул. Он подошел к калитке и перегнулся через нее. На голове у него была зеленая фетровая шляпа.
— Я так и думал.
Он говорил с каким-то странным акцентом. Вероятно, не был чистокровным норвежцем.
— Тебе достался чудесный рождественский календарь.
Иоаким вздрогнул. Как он узнал про календарь?
— Волшебный календарь, — отозвался Иоаким.
Старик еще раз кивнул:
— Волшебный рождественский календарь, да? Цена семьдесят пять эре... А меня зовут Иоанн. Это я торгую цветами на площади.
Иоаким замер. В рождественском календаре он читал о встречах людей с ангелами. Теперь у него было такое ощущение, как будто его самого посетил ангел.
Встреча с этим человеком была для Иоакима очень важным событием, и ему хотелось сказать что-то значительное. Но он сумел только выдавить из себя:
— Откуда вы узнали, где я живу?
Старый Иоанн усмехнулся и заметил:
— Хороший вопрос, мальчик мой. Дело в том, что я постоянно захожу к тому книготорговцу в книжную лавку. Конечно же, мне было интересно узнать, в чьи руки попал старый рождественский календарь.
Иоаким кивнул, а старик продолжал:
— Хорошо, что твой папа забыл на прилавке водительское удостоверение. Если бы не это, мне было бы гораздо труднее найти тебя. Но я думаю, что ты рано или поздно пришел бы ко мне на
площадь, так мне кажется. Ведь правда?
Иоаким снова кивнул. Он думал об этом.
Они постояли молча. Наконец Иоаким спросил:
— А вы знаете о том, что в календаре есть таинственные листочки?
Старик загадочно улыбнулся.
— Я долго был единственным на всем белом свете, кто знал о них. Но теперь знаешь и ты.
Иоаким посмотрел ему в глаза.
— Этот календарь самодельный?
Иоанн снова усмехнулся.
— Конечно же, самодельный и очень старый. Но ведь и история эта тоже старая. Ты уже открывал окошко сегодня?
Иоаким покачал головой.
— Я не могу открывать окошки при родителях, ведь они не должны знать об этих листочках. Потому что я хочу сложить их все вместе, завернуть в красивую бумагу и положить под елку.
Иоанн хлопнул в ладоши.
— Здорово придумано. Ну а помнишь, о чем говорилось во вчерашней истории? Ты ведь прочитал про то, как путники взяли овцу из старого замка на острове Фюн, а ангелу Эфириилу пришлось говорить «не бойтесь» всем стражникам в замке?
Иоакиму стало прямо-таки не по себе оттого, что Иоанну все известно.