Рука Тупяка зависла над ключом зажигания. Тупяк увидел, как миссис Абернати шагнула в сторону от портала — но недостаточно далеко.
— Ну давай же, Сэмюэл! — прошептал демон.
Этот мальчишка оказался настоящим храбрецом! Тупяк надеялся, что Сэмюэл не умрет, но шансы у него были невелики. Шансы самого Тупяка были немногим лучше, но демон твердо намерен был попытаться. Он должен быть храбрым если не ради себя, так ради Сэмюэла.
Миссис Абернати сделала еще шаг в сторону мальчика. Сэмюэл, в свою очередь, отступил. А затем миссис Абернати содрогнулась и начала разбухать.
— О нет! — вырвалось у Тупяка. — Ну, понеслось!..
Кожа миссис Абернати отваливалась клочьями, засыхая на лету, и земли касались лишь жесткие чешуйки. Под внешней оболочкой обнаружилось черно-серое туловище, обмотанное щупальцами, и щупальца эти, освобожденные от сдерживавшей кожи, зашевелились, разворачиваясь. Лишь лицо и волосы миссис Абернати оставались на месте, словно резиновая маска, но лицо натянулось так сильно, что в нем не осталось ни малейшего сходства с женщиной, которой оно некогда принадлежало. Одно из щупалец поднялось, разделилось на когти и сорвало эту кожаную личину.
Ваал продолжал расти: шесть футов, восемь, десять — все выше и выше. У него появились две ноги с выгнутыми назад коленями, из которых торчали острые костяные шпоры. Из туловища вылезли четыре руки, но лишь две из них имели пальцы, хоть и когтистые. Вторая пара рук заканчивалась костяными клинками, желтыми и зазубренными. Спина демона покрылась множеством щупалец, корчащихся, словно змеи.
Наконец Ваал достиг полного своего роста; теперь он возвышался над Сэмюэлом на двадцать футов. Раздался треск, на груди демона возникла какая-то выпуклость и принялась расправляться — это была голова. Казалось, на ней вовсе нет рта, только два глубоко посаженных темных глаза, но затем передняя часть черепа разорвалась на четыре части, словно очищенный апельсин, и Сэмюэл осознал: все это и есть рот, четыре части, окаймленные зубами в несколько рядов, и зияющая красная дыра в центре, из которой высунулось множество темных языков. Изо рта несло тухлятиной.
Сэмюэл оцепенел от страха. Он хотел пуститься наутек, но ноги ему не повиновались. Да и потом, он все равно упирался спиной в садовую ограду. Он мог бы побежать вправо или влево, но дорога назад была закрыта. Мальчик почувствовал прикосновение к ноге и, опустив взгляд, увидел Босвелла: песик удрал из дома и последовал за хозяином. И даже теперь он хотел быть рядом с Сэмюэлом.
— Босвелл, беги, — шепотом скомандовал Сэмюэл. — Будь хорошим мальчиком. Беги домой.
Но Босвелл не побежал. Ему очень хотелось бы задать стрекача, но он не мог бросить любимого хозяина в беде. Пес зарычал на жуткую неведомую тварь и цапнул ее за ногу. Рука-клинок метнулась к собаке, но Босвелл вовремя отскочил; длинная кость глубоко погрузилась в асфальт да там и застряла.
Рывки пытающегося освободить конечность демона вывели мальчика из ступора. Сэмюэл огляделся в поисках оружия и увидел кирпич, отвалившийся от дома при расширении портала. Мальчик подобрал его и взвесил на руке. Не бог весть что, но и на том спасибо.
Дернув изо всех сил, Ваал все-таки сумел высвободить клинок, невзирая на рычание и укусы Босвелла. Одно из щупалец, крупнее всех прочих, хлестнуло по таксе, обхватило песика поперек туловища и швырнуло в воздух. Клешня на конце щупальца щелкнула, чтобы перекусить пса напополам, но промахнулась на считаные дюймы, и оглушенный Босвелл упал на землю. Он попытался встать, но оказалось, что одна из лап сломана, и у него ничего не вышло. Пес взвизгнул от боли, и этот жалобный звук словно резанул Сэмюэла, преисполнив его гневом.
— Ты ранил мою собаку! — заорал он.
Он даже сам теперь не знал, что в нем сильнее, страх или ярость. Впрочем, это было неважно. Сэмюэл ненавидел стоящую перед ним тварь — за то, что она причинила боль Босвеллу, за то, что она сделала с Абернати и их друзьями, за то, что она хотела сделать со всем миром. Позади твари зиял открытый портал, Сэмюэл видел приближение Великого Темного и его армию, строящуюся в боевой порядок, дабы завоевать новое царство.
Ваал склонился над мальчиком, окружая его щупальцами; четыре из них уже были занесены для удара, чтобы покончить с дерзким. Чудовище снова разинуло пасть, дыхнув зловонием, и зашипело, и Сэмюэл увидел свое отражение в темных безжалостных глазах.
Он запустил обломком кирпича прямо в пасть демона.
Бросок вышел отменный. Кирпич попал ровнехонько в горло Ваала. Он прошел слишком глубоко, чтобы его выплюнуть, и был слишком велик, чтобы проглотить. Ваал шатался и задыхался; черная кровь и слюни закапали изо рта. Собравшиеся вокруг твари, которые наблюдали за неравной битвой и были уверены, что мальчишке конец, хором ахнули от изумления. Ваал попытался запустить в пасть щупальца, чтобы достать кирпич, но глотка оказалась слишком узкой, и клешни не добрались до цели. Ваал рухнул на колени, демоны помельче кинулись на помощь и принялись карабкаться по нему, силясь добраться до пасти. Двое осторожно проникли в ротовое отверстие и попытались вытащить кирпич.
Сэмюэл почувствовал, как его схватили за руки. Два существа в золотых доспехах удерживали его на месте, гневно сверкая красными глазами. Мальчик вырывался, но враги были слишком сильны.
Тут раздался глухой стук, и что-то упало на землю рядом с Сэмюэлом. Это была та самая половинка кирпича. Сэмюэл поднял голову и увидел, как Ваал встает с колен, и узрел в черных глазах демона ожидающую его судьбу.
И в этот момент мимо Ваала промчался коллекционный «астон мартин», за рулем которого восседало существо с головой в форме полумесяца, накрытое одеялом; автомобиль исчез в портале, оставив позади лишь выхлопы и постепенно стихающий вопль: «Пока-а-а…»
Целую секунду ничего не происходило. Вся нечисть таращилась на врата, плохо понимая, что же это произошло у нее на глазах. Потом края портала засветились белым, и он сменил направление вращения на противоположное, то есть завертелся против часовой стрелки. Он начал затягивать все в себя, словно пылесос, но, похоже, на Сэмюэла его притяжение не действовало. Чего нельзя сказать о демонах: поначалу мелкие, а потом и более крупные отрывались от земли, и их влекло в сторону портала. Некоторые демоны пытались сопротивляться, цеплялись за уличные фонари, заборы и даже машины, но портал вращался все быстрее и быстрее и постепенно заполнился мешаниной ног, щупалец, клешней и челюстей. Демоны на лету сшибались друг с дружкой. Двое изо всех сил старались удержать кружки с пивом.
Наконец остался всего один. Существо, которое некогда носило облик миссис Абернати, было крупнее и сильнее всех прочих, проникших в этот мир, и оно не желало уходить. Оно что было сил напрягало все свои конечности, цепляясь за все, что только подвернется, упорно сопротивлялось притяжению портала — а тот теперь вращался столь стремительно, что превратился в голубое размытое пятно. Наконец его сила превозмогла даже этого великого демона, и вот уже всего одно щупальце держится снизу за садовую калитку — а тело висит в воздухе, и ноги устремлены в сторону пустоты.
Сэмюэл сделал шаг вперед. Он заглянул в безжалостные глаза Ваала и поднял ногу.
— Убирайся в ад, — сказал он и изо всех сил ударил по щупальцу каблуком.
Демон разжал хватку, выпустил калитку, и его уволокло туда, откуда он явился. Портал схлопнулся и превратился в светящуюся голубую точку, а потом и вовсе исчез. Сэмюэл опустился на колени рядом с Босвеллом и бережно погладил по голове. Рядом резко затормозила полицейская машина, и жители начали выглядывать из домов, но Сэмюэлу сейчас было дело только до четвероногого друга.
— Храбрый Босвелл, — прошептал он, и, несмотря на боль, песик шевельнул хвостом. — Храбрый мальчик.
Потом Сэмюэл взглянул в ночное небо и произнес другое имя. В его голосе звучали сожаление, нежность и надежда.
— Храбрый Тупяк.
Глава тридцать вторая,
в которой почти все снова зажили счастливо, даже невзирая на случившееся, — ну, или так может показаться
Прошло немало времени, прежде чем Биддлкомб вернулся к нормальной жизни. Много народу погибло или, как те же Абернати и Рэнфилды, просто исчезло. На протяжении нескольких месяцев ученые и репортеры роились в городе, задавая самые разнообразные вопросы, на которые жителям очень скоро надоело отвечать. Всякие психи и бездельники ринулись в Биддлкомб, чтобы своими глазами взглянуть на место, где некоторое время существовали врата между мирами. Проблема заключалась в том, что, если не считать ущерба, нанесенного людям и имуществу, а также рассказов тех, кто столкнулся с демонами, никаких свидетельств происходившего не сохранилось — разве только те три окаменевших пожилых джентльмена. Останков монстров не нашли, а те, кто фотографировал летающих тварей на мобильники или снимал на видеокамеру демонов, топчущих клумбы в местном парке, обнаружили, что техника запечатлела одни лишь помехи. О да, конечно, все соглашались с тем, что в Биддлкомбе вправду что-то произошло, но официального объяснения событиям не появилось. Просто никто не предлагал мало-мальски осмысленных версий, даже дотошные ученые, отвечающие за большой адронный коллайдер; учитывая случившееся, они решили, что впредь нужно очень тщательно следить за своими экспериментами. Впрочем, пока что коллайдер оставался выключен, и Эд с Виктором могли беспрепятственно играть в «Морской бой», а профессор Хилберт — мечтать о путешествии в другие измерения, но только такие, в которых не водятся демоны.
За прошедшее время коллайдер посетили три необычных гостя. Сэмюэла, Марию и Тома встретили с любопытством и уважением, и они постарались как можно вежливее ответить на все вопросы. Сэмюэл с Марией решили, что им очень нравится идея стать учеными, хотя последние драматические события убедили их в том, что к опытам следует подходить с осторожностью.
— А я все равно хочу стать профессиональным игроком в крикет, — заявил Том после этого визита. — В крикете я, по крайней мере, что-то смыслю. И там даже случайно не откроешь во время матча адские врата!
Постепенно Биддлкомб исчез с газетных страниц, и это более чем устраивало жителей города.
Они мечтали о возвращении своего прежнего скучного и милого города, и они его получили.
У Миггинова пруда мальчик, которого звали Роберт Оппенгеймер, кидал камнями в уток. Не сказать, что он этих уток особо не любил. Водись там лемуры или сурикаты, Роберт с радостью побросался бы камнями и в них, но за неимением более экзотических животных годились и утки.
Ему удалось попасть в нескольких птиц, но тут запас камней кончился. Как только мальчик приступил к поискам новых, его вдруг схватили за ногу, и миг спустя оказалось, что он болтается над поверхностью пруда. Из воды высунулся глаз на ножке и взглянул на него. Потом очень вежливый голос произнес:
— Дружище, очень хотелось бы, чтобы ты прекратил это занятие. Уткам оно не по нраву, да и мне, честно говоря, тоже. Если будешь упорствовать, мне не останется ничего иного, как разобрать тебя и собрать обратно. А это, как ты можешь догадаться, болезненная процедура, и я не уверен, что сборка у меня получится хорошо. Я ясно выразился?
Роберт кивнул, хоть это и было нелегко, поскольку он болтался вниз головой.
— Яснее некуда, — сказал он.
— А теперь будь хорошим мальчиком, извинись перед утками.
— Извините, пожалуйста, утки, — послушно проговорил Роберт.
— Ну а теперь можешь идти. Счастливо!
Роберта возвратили обратно на берег — на удивление аккуратно. Он обнаружил, что утки смотрят на него и крякают. Прямо можно подумать, будто смеются над ним.
С течением времени появились и другие слухи о странных происшествиях у Миггинова пруда, но вместо того, чтобы вызывать полицию или продавать билеты любителям необъяснимых явлений, жители Биддлкомба просто помалкивали и старались обходить водоем стороной.
Держа в руке булавку, мистер Хьюм сидел в учительской комнате средней школы имени Монтегю Родса Джеймса. Во время хеллоуинских беспорядков мистер Хьюм вынужден был отсиживаться, запершись в чулане, а банда эльфоподобных демонов шести дюймов ростом орала ему всякие гадости в замочную скважину. Пережитое сильно потрясло его, и когда мистер Хьюм узнал, что в деле замешан Сэмюэл Джонсон, он предположил, будто мальчик и вправду знает про ангелов и булавки нечто сокровенное.
Так что учитель сидел, пристально смотрел на булавку и размышлял.
А на острие этой самой булавки два ангела, танцевавшие вальс в окружении множества других вальсирующих ангелов, вдруг остановились, и один из них сказал другому: «Слушай, ты только не оглядывайся, но этот тип опять тут…»
Однажды ночью, почти через месяц после Хеллоуина, когда все уже готовились встречать декабрь и Рождество, Сэмюэл стоял у себя в ванной и чистил зубы. Босвелл следил за ним с порога. Нога у него была в гипсе, но во всех прочих отношениях песик был полностью доволен жизнью. Сэмюэл только что принял душ, и зеркало запотело. Мальчик стер часть влаги со стекла. Он увидел в зеркале свое отражение — и отражение еще кого-то, кто стоял у него за спиной.
Это была миссис Абернати.
Сэмюэл в испуге оглянулся, но ванная была пуста. Однако же миссис Абернати по-прежнему было видно в зеркале. Ее губы шевельнулись, но Сэмюэл не расслышал слов. У него на глазах миссис Абернати сделала шаг вперед и принялась писать по запотевшему влагой зеркалу с другой стороны стекла. Когда она закончила, на стекле красовалось четыре слова: «Это еще не конец».
Глаза сверкнули голубым светом, и она исчезла.
Глава тридцать третья,
в которой мы прощаемся с Тупяком. Пока что…