— Похоже, все в сборе, — начинаю я, скрестив руки на груди. — Знакомьтесь: Анна — Джеб; Джеб — Анна. Ой, простите, простите! Вы, кажется, уже и сами давно знакомы.
— Привет, моя хорошая, — говорит Джеб, глядя на меня, как будто я сосуд, в котором содержатся все тайны мира.
Почему как будто? Согласно Джебу, я тот самый сосуд и есть.
— Я не слишком хорошая и, уж тем более, не твоя.
— Нет, ты — моя, — пролаял Ари, переминаясь с ноги на ногу.
— Только в твоих ночных кошмарах. — Я отбрехиваюсь с притворной скукой, но он заводится и, оскалившись, дергается в мою сторону.
— Назад! — выбрасывает руку Джеб.
Анна озабоченно смотрит на меня:
— Что случилось? Мне звонили из школы…
— Да уж, конечно, звонили. Их планы экстренной эвакуации ни к черту не годятся. И сами они тоже не больно-то расторопны. — И я поворачиваюсь к Джебу:
— Что тебе надо? Каждый раз, как ты возникаешь в моей жизни, ВСЕ идет в тартарары. И поверь мне, уже практически все туда ушло. У меня мало чего осталось.
— Тут тебе в правоте не откажешь, — перебивает меня Ари.
— Молчи, щенок!
Мне жалко семилетнего Ари. Тот мальчонка — жертва. Но это хищное существо не имеет с ним ничего общего.
— Макс, я, как всегда, поспешил тебе на выручку. Этот… эксперимент пошел наперекосяк. И вот я здесь, помочь тебе добраться до следующей его стадии.
— Мистер Батчелдер, вы превышаете полномочия, — жестко обрезает его Анна. — Вы находитесь на моей территории. Буквально и фигурально.
Джеб вспыхнул:
— Вы не понимаете, что вы делаете. Макс — это многомиллионный, тонко настроенный инструмент. Вы его едва не испортили. Она вам не комнатная собачка. Она — воин. Самый лучший! Я сотворил ее такой как она есть, и я не позволю никому уничтожить мою работу.
— Ну и ну! Ситуация накаляется. Даже мне становится жарковато. У меня идея. Как насчет вам всем троим пойти прыгнуть с обрыва? Большинство проблем разрешатся на месте.
— Я с радостью, — рыкнул Ари. — Тогда только и останемся что ты да я. Меня устраивает.
— Не бреши. Куда тебе, с твоими-то крыльями. Костей внизу не соберешь!
— Все. Я ухожу. Раз и навсегда. И запомните, чтобы духу вашего рядом не было. Обнаружу — замочу. Это, между прочим, эвфемизм.[8]
Джеб вздохнул и покачал головой:
— Макс, все не так-то просто. Тебе некуда уйти. Все планета для тебя — один сплошной лабиринт, а ты — бегущая по нему лабораторная крыса.
Мои глаза злобно сузились:
— Это ты так думаешь. Разыгрывайте третье действие сами, ты и твои психи-белохалатники. А что касается меня, этот эксперимент, эти тренировочные упражнения закончены. Давно закончены. И не вздумайте снова пытаться меня в них вовлечь.
— К несчастью, решение этих вопросов от тебя мало зависит, — терпеливо повторяет Джеб. — Я тебе это уже много раз говорил. Но, если ты мне не веришь, спроси у моего начальства. Спроси у того, кто все рычаги управления вертит.
— Джеб… — никогда еще я не слышала, чтобы в голосе у Анны было столько угрозы.
— Ладно, давай, спрошу, — я решаюсь сыграть в его игру. — Давай, доставай мобильник, звони своему начальству. Я подожду.
— И звонить не надо. Вот она здесь, прямо перед тобой! — И Джеб слегка улыбается.
Кроме меня, здесь только одна «она». Анна.
Выходит, это она и есть Джебов босс. Выходит, это она нажимает на все кнопки!
Выходит, я у нее под колпаком.
92
Как же я раньше не догадалась!
Может быть, в глубине души я и знала. Может быть, поэтому я никогда не могла ей ни в чем доверять, не могла быть рядом с ней самой собой. А может, это моя всегдашняя паранойя не давала мне расслабиться. Сейчас уже сказать трудно.
— Значит, ты в этой шайке за главаря будешь? — спрашиваю я ее. — Не удивляюсь. Меня никакие ваши штучки больше не удивляют.
— А ну, давай проверим, — рычит на меня Ари. Тело его напряглось, глаза налились кровью, а когти судорожно впиваются в ладони.
— Лежать, волчонок, — я пренебрежительно отмахиваюсь от него, ожидая, что он в любой момент сорвется с цепи.
— Макс, зачем ты упрощаешь. — На лице у Анны написаны искренняя забота и беспокойство. — Я хотела стать частью твоей жизни, играть какую-то роль в твоем взрослении. Ты не просто эксперимент. Ты мне как дочь.
Глаза у нее теплые и ласковые. Я вспоминаю все те ночи, когда она подтыкала ребятам одеяла, ее подгоревшие обеды, как она покупала нам одежду, краски и книжки, как утешала плачущую Надж и как бинтовала Газзи разбитую коленку.
Но знаешь что, дорогой читатель, я и сама подтыкала, утешала, бинтовала. И даже много лучше Анны. Но главное мое достоинство? Молодец, догадался! Я не злодейка!
— Значит, говоришь, «роли в моем взрослении» тебе не хватало? Твоя роль — отвалить и не высовываться.
Я вдруг представила себе, как раздавлены будут Надж, Газзи и Ангел известием о том, что истинное исчадие ада — даже не Джеб, что есть предатели и похуже него и что Анна по самую макушку замешана в этой дьявольской игре.
Вот она, последняя капля. С меня достаточно. Качаю головой, а сама в это время расслабляю мышцы крыльев.
— У тебя даже стряпня ни к черту не годится, — и с этими словами подпрыгиваю и взлетаю с места. Не зря я до блеска сотни раз шлифовала этот маневр. Одно движение — и я уже у них над головами, раскрываю крылья и вкладываю всю свою силу в их тринадцатифутовый размах. Стремительно взмываю в поднебесье, где терпеливо дожидается меня моя стая.
— Дерепв! — кричу я им на нашем тайном языке. — Нам здесь терять нечего. Все мосты сожжены! В обен!
93
Не кажется ли тебе, дорогой читатель, что как-то все получилось подозрительно просто? Ты совершенно прав! Абсолютно гладкого отхода не получилось. Ари все-таки слегка нагадил.
Я еще не успела взлететь, а он уже слетел с катушек. Мне слышно, как он орет и отдает ирейзерам приказания. Обернувшись, вижу через плечо, как тяжелые неуклюжие ирейзеры с напрягом поднимаются в воздух. Только постойте-постойте, эти отнюдь не такие уж неуклюжие.
— Внимание, имеем дело с новой моделью с улучшенными летательными свойствами. Эти, похоже, летают по-настоящему! Наддай скорость, ребята!
Клык мгновенно сообразил:
— Снижаемся! Летим через лес!
Я киваю:
— Встречаемся в пещере. Только смотрите, чтобы ни за кем не было хвоста.
Все шестеро, мы кинулись врассыпную и нырнули в лес. Времени мы у Анны даром не теряли. В ее лесу прием лавирования между стволов виртуозно отточен каждым из нас, и теперь маневрируем с завидной легкостью. Похоже на компьютерную игру. Только лучше, потому что взаправду.
Не проходит и минуты, как за нами раздается оглушительный треск и не менее оглушительная ругань и стоны.
Сколько, интересно, ирейзеров не рассчитали размаха своих крыльев и, столкнувшись с неподатливым деревом, чуть не вырвали их себе с мясом?
И всегда-то они лезут, куда их не просят.
По лесу гулко разносится голос Ари:
— Макс никому не трогать. Она моя!
И я думаю: «О, брат мой».
За каждым из нас несется несколько ирейзеров, и каждый из нас придумывает им все более изощренные и более крутые повороты. Игги и Газ снова вместе и летят тандемом. Я даже за Игги не беспокоюсь — он с микронной точностью повторяет каждое движение Газа. Ангел белым облачком мелькает между стволами. Клык где-то с ней рядом, но его в темноте совершенно не видно.
— Вот здесь-то все для тебя и кончится, — злобное рычанье Ари раздается у меня за спиной на удивление близко. На мгновение оборачиваюсь — он всего в каких-то тридцати футах. Настало время наддать жару. Глубоко вздохнув, усилием воли перехожу на вновь обретенную мной скорость. Это первая проба в лесу. Деревья сами собой вырастают на пути. Какой у меня выбор? Или лбом в ствол, или в пасть к Ари? Что-то мне ни то, ни другое не нравится. Внимание, Макс, соберись. Держи реакцию. Сейчас все получится.
Предельно сконцентрировавшись, уворачиваюсь, виляю, подныриваю под ветки, скашиваю подлесок. Ничего не вижу и не слышу — только деревья, только точно рассчитанное каждое движение. Вверх — там шире; узкий проход — быстро набок; толчок, и крылья сложить. Не буду врать, пару раз я-таки здорово задела крылом несколько сучьев, и даже перья кое-где повыдернуло. Но от напряжения я и боли не заметила.
Главное, что Ари за мной на такой скорости не угнаться. Куда ему с его приставными крыльями. Замедляюсь, и время замедляется вместе со мной. Ко мне снова вернулись запахи, звуки и краски. Я слишком далеко ото всех оторвалась. Нехило бы и назад повернуть.
Ба! Вот и Ари, расселся на ветке и талдычит в переговорник:
— Говорю же тебе, она моя. Меня теперь ничто не остановит. Занимайтесь остальными. А я ее из-под земли достану.
Он разъединился и достал военный бинокль, приставил его с умным видом к глазам и поводит из стороны в сторону. Я чуть не покатываюсь со смеху. Наконец его стекляшки вплотную уткнулись в меня, и я без остатка заполнила собой все четыре его глаза.
— Ой! — вздрогнул он от неожиданности и выронил свои цейсы.
Тут-то я рассмеялась по настоящему, в голос:
— И какие же у тебя на меня планы, щенок?
Я жду, что он зарычит и, как водится, бросится на меня с диким оскалом. Но он подвинулся дальше на ветке, сидит и смотрит на меня почти спокойно и почти осмысленно.
— Планы? Мои планы? Я не хочу тебя убивать. Но мне придется, если ты мне не подчинишься.
— Подчинишься? Ты в своем уме? Ты хоть помнишь, с кем ты разговариваешь?
Ари повернулся и достал откуда-то сзади из рюкзака большой зловещего вида нож:
— Я тебя сейчас добром прошу. А что дальше — от тебя зависит.
О чем это он говорит?
— Ладно, давай, проси. А там посмотрим.
— Пойдем со мной. Давай мы вдвоем сбежим. Исчезнем, чтоб нам никогда больше не пришлось иметь дела ни с Джебом, ни с белохалатниками, ни с кем на свете.
— Исчезнем куда? — Ты слышал когда-нибудь, дорогой читатель, выражение «любопытство не порок»? Я с этим полностью согласна.
— Я знаю одно место. Нас там никто не найдет.
— И ты меня там запрешь и будешь сторожить? Должна тебе признаться, что в списке моих желаний это стоит далеко не на первом месте.
— Ты не поняла. Я не буду как сторож. Я буду друг.
Вспоминаю, как Ангел говорила мне про Арины подслушанные мысли. О том, что он меня любит. Только, конечно, своей извращенной, уродливой, ирейзерской любовью.
— Это твой последний шанс. Соглашайся.
Убей меня бог, не понимаю, как эта чушь пришла ему в голову? Если только не…
— Ари, пойми, я не могу бросить стаю. Ни ради тебя, ни ради Джеба, ни ради кого.
— Очень жаль, — произнес он ровным, бесстрастным голосом и бросился на меня с ножом.
Падаю с ветки назад, делаю в воздухе флипп и раскрываю крылья. Сорвавшись с места, я даже не обернулась, взяв направление через лес туда, где рассталась со своей стаей. Мне жалко Ари. Точнее, может, когда-нибудь мне будет его жалко, когда он перестанет пытаться меня убить.
94
— Макс!
Это Клык.
Сбивая макушки деревьев, одним духом взмываю вверх в открытое небо и вижу: он бьется один против двух ирейзеров.
Падаю сверху и с налету рублю одного ребром ладони туда, где шея сходится с плечами. Ирейзер вскрикивает, а я, поймав его за оба крыла, изо всех сил оттягиваю их назад. От боли он верещит как резаный, камнем падает вниз и навсегда исчезает среди деревьев. Этот простой приемчик мы выучили, еще когда только начали летать. Помню, я много сил потратила, запрещая ребятам практиковать его друг на друге.
— А где остальные? — снова подлетаю поближе к Клыку.
— Улетели. И Тотал с ними. И с ирейзерами расправились. Эти двое — последние остались.
Слегка набрав высоту, он делает правый поворот, ложится набок и в свободном полете резко опускается всем телом на крыло последнего противника. У ирейзеров крылья тяжелее наших, да еще вдобавок не слишком хорошо интегрированы с телом. С вывихнутым крылом этот тоже кубарем летит вниз. Уже у самых верхушек леса пытается выправить равновесие. Поздно. Не успел. Рухнул на раскидистую крону высоченной сосны. Мы хорошо слышали треск и его вопли, пока он до самого низа сучки пересчитывал.
— Синяков будет не сосчитать, — резонно комментирует Клык.
— Не пора ли нам… — начинаю я, но тут из леса вылетает Ари и на полной скорости врезается в Клыка. С поразительным проворством разворачивается мордой к нам и зависает в воздухе.
— Близок конец, — рычит он.
— Согласен, — коротко бросает Клык и со смертоносной решимостью кидается на Ари.
Я хорошо помню, чем кончилась их последняя драка на берегу, и в любой момент готова встать между ними, чтобы остановить побоище.
Но пока помощь моя не нужна. Клык ястребом промелькнул мимо, шибанул Ари в грудь так, что тот складывается надвое и заходится кашлем. А Клык тут же, не теряя преимущества, заходит сверху и еще раз поддает ему по шее, как нарочно удобно подставленной для удара. Ари забывает махать крыльями и падает футов на десять. Но быстро приходит в себя и с перекошенным от злобы лицом снова набирает высоту.
Представляю себе, как тяжело удерживать в воздухе тяжеленное тело мускулистого ирейзера. Не мудрено, что и крылья ему нужны здоровенные. Но с такими крыльями можно поставить крест на маневренности, и в воздухе ему с Клыком не совладать. Клык и от природы-то верткий, да еще у ястребов кое-чему научился. И вот, как в ястребином балете, он снова заходит на Ари малым кругом. Тот его даже заметить не успел, а уже получил полновесный удар в скулу. И тут же еще один — прямо в нос. Вижу хлынувшую носом кровь и понимаю, Клык тоже не забыл их прежнего боя.
А Ари, совсем обезумев, идет в контратаку. Выставленные когти рассекают воздух, глаза горят, пасть оскалена.
Это бой равных. Один движим ненавистью ирейзера — другого подогревает жажда мщения. На стороне одного тяжелая сила — другой берет быстротой реакции.
Хотелось вмешаться, помочь, но я понимаю: не стоит влезать в мужские разборки. Покуда с Клыком все сносно, лучше держаться в стороне. Кружу над ними в надежде, что ребята в безопасности и поджидают нас в пещере. Обозреваю горизонт, но, к моему удивлению, ирейзеры исчезли, а их вертушки не появились. Небо чисто — голая сцена, расчищенная для сражения мутанта с мутантом, один на один.
А сражение это Клык, похоже, выигрывает. Ари, конечно, сильнее. Но, видать, жажда мщения может и силу пересилить.
Я вздрогнула, услышав треск костяшек. Это Клык приложился кулаком в ухо Ари. Еще удар — сбоку в ребро — снова треск, теперь хрустнуло сломанное ребро ирейзера. Вижу, как передернулось от боли его лицо. Скорей бы это кончилось, а то Клык вот-вот его прикончит.
Он опять атакует. Хук левой. Ари поворачивается, и кулак Клыка впечатывается прямо ему в морду. Из волка Ари превращается в плоскомордого бульдога.
— Ты… — Клык пытается что-то крикнуть, но задыхается и только снова поддает Ари справа. Тот пытается отступать:
— Кончай… — Он неловко складывает крылья и падает на несколько футов вниз.
Но Клыка уже не сдержать. Он еще раз двинул Ари в ребро, и я слышу, как у того со свистом вылетает из легких воздух. Наконец, зайдя вниз, Клык с силой взмахивает крыльями, ногами вперед врезается Ари в живот, и тут же, развернувшись, отвешивает финальный апперкот. Ари волчком завертелся в воздухе.
Клык, практически без единой царапины, задыхается и обливается потом. С холодным удовлетворением он смотрит, как Ари летит вниз.
Его изувеченное и изуродованное яростью лицо мелькает все дальше, пока его, в конце концов, не скрывают деревья. Нам за шестьдесят футов слышно, как его тело с треском сокрушает ветви деревьев.
— Что, отдал наконец давний должок?
В ответ получаю только сухое молчание. А потом короткое:
— Пора искать наших.
95