ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ
Как трудно, оказывается, быть королевой! С той минуты, когда Оксана оказалась во дворце, у неё уже не было ни минуты покоя! Она плохо запомнила, как выглядит дворец, потому что сначала её окружили врачи и долго выстукивали и выслушивали. Наконец самый древний из докторов, академик Флокс, очень похожий на высохший репей, сказал, тряся своей белой бородкой: - Её величеству можно принимать ванну. Полдюжины молоденьких служанок раздели и окунули её в огромную ванну, вода в которой тонко пахла духами. А высокая и худая, как высохшая жердь, первая фрейлина её королевского величества графиня Жозефина де Пфук то и дело погружала в ванну градусник в платиновой оправе. Длинное серое лицо первой фрейлины с большим тяжёлым подбородком и горбатым носом было при этом сосредоточенно надменным и холодным. Графиня поджимала тонкие губы и, сдвинув реденькие брови, смотрела на Оксану ледяными бесцветными глазами. Оксана решила, что графиня всех ненавидит, и невольно сжималась под её неподвижным взглядом. Наконец Оксану вынули из ванны и закутали в мягкую простыню. Сама первая фрейлина надела на неё лёгкий тёплый халатик и проводила в спальню. Пришёл академик Флокс, долго считал Оксанин пульс, неторопливо шевеля губами, и разрешил одевать её величество к обеду. Явились другие хорошенькие служанки, чтобы надеть на королеву чулки, туфли и строгое обеденное платье из голубой шерсти. Первая фрейлина графиня Жозефина де Пфук застегнула на шее Оксаны ниточку жемчуга, и новоиспечённая королева вздрогнула от прикосновения её холодных, старческих пальцев. По длинной анфиладе залов с огромными стрельчатыми окнами и старинными лепными украшениями Оксану проводили в столовую с массивным дубовым столом, ножки которого были не тоньше, чем ноги слона. Она одна сидела за этим гигантским столом, чтобы выпить полчашки куриного бульона и съесть ломтик жареной телятины со спаржей. Пока она ела, первая фрейлина стояла за её спиной, словно солдат на часах, и Оксана несколько раз поперхнулась, чувствуя на своём затылке леденящий взгляд графини. - А теперь, ваше величество, прежде чем перейти к послеобеденному отдыху, - сказала графиня, - вам надлежит принять по неотложным государственным делам начальника королевской канцелярии. - Графиня понизила голос: - Не очень-то доверяйте этому бездельнику, ваше величество! Кстати, знаете ли вы, почему у него свёрнут нос набок? Ему перешибли нос простолюдины на окраине Грижа, куда он явился однажды вечером по следам молоденькой продавщицы! "Какое мне до этого дело? - подумала Оксана. - Когда же меня освободят из моего странного плена?" Оксану проводили в просторный королевский кабинет и оставили на несколько минут одну. Она прошлась по толстому ковру, покачалась на пружинах величественного кожаного кресла, заглянула в пустые ящики письменного стола и вдруг почувствовала, что ей нестерпимо хочется спать. Но тут в кабинет вошёл какой-то придворный чин и произнёс: - Секретарь королевской канцелярии герцог де Моллюск. Чин замолчал, выжидательно глядя на королеву, и Оксана догадалась, что ей нужно сказать: - Просите. В кабинет вошёл щеголеватый молодой человек в чёрном фраке, с папкой из крокодиловой кожи. - Здравствуйте, ваше величество, - церемонно проговорил он, склоняя голову с расчёсанными на ровный пробор тёмными волосами, блестящими от какой-то парикмахерской жидкости. Она потёрла сонные глаза и сказала: - Здравствуйте... - И, кашлянув, прибавила: - ... герцог. Молодой человек смотрел на юную королеву тем взглядом, в котором довольно легко можно было разглядеть подобострастие подхалима и сознание своей собственной неотразимости. "Ишь ты, какой красавчик явился!" - сердито подумала Оксана и вдруг спросила: - Чем у вас намазана голова, герцог? Де Моллюск побледнел и оторопело уставился на королеву. - Это бриолин, ваше величество... - Зачем? Де Моллюск помялся. - Зачем же, герцог? - Для... красоты, ваше величество... - А это красиво? - Если вам не нравится, ваше величество, то я... - Перестанете мазать голову бриолином? Нет, пожалуйста, продолжайте, если вам приятно спать на грязной подушке. - О, ваше величество! Я чрезвычайно внимательно слежу за своей головой! Де Моллюск сделал судорожное движение горлом, словно подавился пищей. - Ваше замечание означает, ваше величество, что я должен подать в отставку немедленно? - подавленным тоном спросил он. - Подать в отставку? - удивилась она. - Это значит уволиться с работы? - Да, если вам угодно так назвать этот акт... - Но я не знаю, хорошо или плохо вы работаете, герцог? - О, ваше величество, вы очень скоро сможете убедиться, что я самый верный вассал моей любимой королевы! - с дрожью в голосе произнёс герцог. - Я точно знаю, кто посеял сомнения в вашу душу... Это козни первой фрейлины, ваше величество! Не верьте ей, заклинаю вас! Я очень скоро сделаю доклад вашему величеству о невероятных злоупотреблениях первой фрейлины! - О'кэй! - сказала Оксана, внезапно вспомнив американское выражение королевы Изабеллы. - Мне самой не очень нравится графиня де Пфук... Впрочем, подождём вашего доклада... А теперь перейдём к делам. В эту минуту Оксана подумала, что урок оживлённой болтовни, который ей дала сегодня утром королева Изабелла, не пропал даром. "Главное - болтать без запинки, - решила она. - Вот будет о чём рассказать ребятам! Надо только немного продержаться, пока меня не найдут наши". А то, что её найдут, она не сомневалась ни одной минуты. - Ваше величество, благоволите познакомиться с постановлением кабинета министров, - сказал де Моллюск, открывая папку из крокодиловой кожи. - Что это? - Постановление о запрещении забастовки угольщиков и электриков. - А почему они забастовали? - Требуют прибавки к заработной плате на десять процентов. - Только-то и всего? А не проще ли прибавить им эти десять процентов? - Хозяева не соглашаются, ваше величество. - Почему? - Уменьшается прибыль. Благоволите поставить свою визу на постановлении. - Я отменяю... как это говорится?.. Я отменяю своей королевской волей это постановление! - Но, ваше величество... - Что "но"?.. - Это беспрецедентный случай в государственной практике Карликии! Наши короли уже двести лет не накладывают вето на постановления своего правительства. - Но я не король, а королева, герцог, а у женщин сердца мягче, чем у мужчин, - улыбнулась Оксана. - Послушайте, герцог, право же, люди не будут бастовать от хорошей жизни! Пусть они не работают, пока хозяева не выполнят их требования. Давно они уже бастуют? - Шахтёры вторую неделю, а рабочие-электрики забастовали только сегодня. - Совсем малость... Дайте-ка мне это постановление... И Оксана подумав, крупно написала на протянутой ей бумаге: "Нет". - Что ещё у вас, герцог? - Всё, ваше величество. - Вы свободны, герцог. Де Моллюск попятился к порогу. И пока за ним не закрылись тяжёлые двустворчатые двери красного дерева, она видела на его лице полнейшую растерянность и изумление.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Теперь королеве больше не хотелось спать, хотя первая фрейлина и уложила её в постель. Оксана лежала на огромной кровати посреди зала, именуемого королевской спальней, и от скуки разглядывала лепные украшения на потолке. В самом центре парили на своих крылышках улыбающиеся амуры, готовясь поразить королеву серебряными стрелами. А в углах спальни четыре нимфы поддерживали гирлянды из роз, которые, ниспадая, тянулись под потолком вдоль всех стен, Затем Оксана перевела взгляд на резную спинку кровати и подумала, что под нежнейшим розовым одеялом на этой кровати могла бы уместиться половина девочек из её десятого класса. На изящной белой тумбочке, отделанной слоновой костью, Оксана обнаружила кнопку телевизора, нажала её и прямо перед ней на стене засветился большой голубой экран. Подвижный и, как показалось Оксане, обрадованный телевизионный комментатор, взмахивая то и дело руками, сообщал зрителям, что вето её величества королевы Изабеллы поставило угольный и электроэнергетический концерны в весьма затруднительное положение. Сегодня ночью правления двух концернов соберутся на совместное заседание, чтобы определить своё отношение к решению юной королевы. Что касается кабинета министров, то он уже заседает в обстановке полной секретности; по всей вероятности, премьер-министр сегодня обратится к её величеству за дополнительными разъяснениями. Оксана отбросила одеяло и выпрыгнула из постели. Ей было весело: как быстро, однако, стало известно всей стране о её вето! Королева набросила на плечи халатик и на цыпочках подошла к белой, с золотыми разводами двери. В приоткрытую дверь она увидела на диване соседней комнаты первую фрейлину, академика Флокса и офицера королевской охраны с аксельбантами. Первая фрейлина пожимала плечами, закатывая глаза, и Оксане показалось, что она расслышала, как графиня несколько раз повторила трагическим шёпотом слово "вето". Офицер неопределённо посмеивался, а Флокс безмолвно тряс белой бородкой. Ветер раздувал портьеру на открытом окне. Оксана отодвинула портьеру и влезла на мраморный подоконник. Заходящее солнце на несколько секунд ослепило её. Зажмурив глаза, она с наслаждением вдыхала свежий аромат цветов и зелени парка. А что, если погулять по парку? Неужели она должна спрашивать разрешения у графини? Нет уж, дудки! С подоконника - на балкон, с балкона по широкому карнизу - до белой колонны, а там она легко спрыгнула на площадку перед наружной дверью и по мраморной лестнице спустилась на посыпанную синим песком аллею. Удивительно устроена природа! Утром в горах она видела зиму, а здесь совсем тепло, зеленеют деревья и цветут цветы! Парк был очень велик и, пожалуй, красив несколько больше, чем следует. Слишком ровно росли в нём, будто в парикмахерской подстриженные, деревья, слишком много ровных дорожек пересекали его во всех направлениях, слишком часто на пути возникали величественные цветочные клумбы и уж совсем часто из-под земли били, сплетаясь и расплетаясь, журчащие и посвистывающие струи фонтанов. На крошечных озёрах плавали белые и чёрные лебеди, какие-то птицы резвились на деревьях. И ни одного человека! Пустые дорожки, пустые скамьи, пустые беседки... Да разве может этот парк сравниться с теми густыми и кудрявыми лесами, пахнущими мятой и грибами, с поросшими осокой ручьями и озерцами, по которым в жаркий летний день на длинных тоненьких ножках стремительно пробегают водяные жучки? Сколько раз она ходила по грибы в эти леса, когда приезжала к бабушке и дедушке. Для кого растили и холили этот парк? Неужели для одного человека? Она шла вдоль очень высокой ограды, слышала приглушённый шум города и один раз отчётливо разобрала, как прокричал мальчишка-газетчик: - Сенсационная новость! Королева отменила запрещение на забастовку угольщиков и электриков! Акции падают! На бирже паника! Наконец-то Оксана увидела в парке людей. В самом дальнем уголке у небольшого флигеля перед ней быстро встала со скамьи хорошенькая молодая женщина, по-видимому садовница. А за ней неторопливо поднялся угрюмый, очень высокий парень в солдатской форме. - Ваше величество! - дрожащим голосом проговорила хорошенькая садовница и вдруг упала перед Оксаной на колени. - Простите нас, ваше величество! - За что? - с искренним изумлением воскликнула Оксана. - Прошу вас, встаньте. Это отвратительно, когда люди становятся на колени!.. - Ах, ваше величество! - быстро говорила садовница, поднимаясь и тщательно отряхивая платье. - Мой Поль получил сегодня в части увольнительную на один день... Оксана приветливо улыбнулась: - Вероятно, он ваш жених? - Значит, вы не сердитесь на нас, ваше величество? робко спросила молодая садовница. - Да за что же я должна на вас сердиться? - Ведь вы запретили мне встречаться с ним... - Я?! - Вы, ваше величество... - вздохнула Марго. - А мы так любим друг друга! И отец не против, чтобы мы поженились... - Ну, так и женитесь, пожалуйста! Лица жениха и невесты засветились, как электрические лампочки. - Спасибо, ваше величество! Какое у вас доброе сердце! Поль, благодари её величество! - Спасибо, - поморгав глазами, сказал Поль и кашлянул. - Значит, нас обманул мажордом, - журчал голос Марго. - Он говорил, что спрашивал у первой фрейлины, а первая фрейлина будто бы спрашивала у вас. А вы, ваше величество, будто бы ни в какую не согласны! Вроде бы вы так и сказали: если, мол, хочет Марго выходить замуж, пусть вместе со своим отцом убирается вон из парка! А куда мы можем пойти, ваше величество? Я спросила мажордома, почему бы королеве, то есть вашему величеству, не разрешить нам поселиться в этом флигеле? А королева, то есть вы, ваше величество, будто бы сказали первой фрейлине, что не хотите превращать парк в проходной двор! - Ох, уж эта мне первая фрейлина! - проворчала Оксана негромко. - Я только сегодня подумала, что в этом парке очень безлюдно и скучно. - Значит, ваше величество, Полю больше не нужно прятаться, когда он приходит ко мне? - Ну конечно, нет! Скажите, Марго, а каким образом Полю удаётся приходить сюда незамеченным? - вдруг оживилась королева. - Наверно, вам известен тайный ход, через который могла бы пройти и я? - Какой там ход, ваше величество! - моргая глазами, пробасил Поль. Посмотрите на, мой рост... Два метра десять сантиметров! Я просто перемахиваю через забор, когда часовой смотрит в другую сторону! - Жаль, - сказала королева печально. - Скажите, пожалуйста, не солёные ли огурцы в большой миске лежат на вашем столе? Вон, я вижу ту миску, в открытом окне... - Огурцы, ваше величество, - растерялась Марго. - Я знаю, от них очень сильно пахнет чесноком... Извините, пожалуйста, мой отец очень любит чеснок... Я их спрячу сейчас в холодильник! - Наоборот, - смущённо сказала Оксана, - я хотела просить вас, чтобы вы угостили меня одним огурчиком. - Господи! - засуетилась Марго. - Съешьте хоть пяток. Да нет, хоть целый десяток! Заходите в дом, ваше величество! - Заходите, ваше величество, - поморгал глазами великан Поль. - Очень люблю солёные огурцы, особенно если они с чесноком, - сказала Оксана, входя в маленькую, оклеенную обоями комнату и усаживаясь за стол, накрытый весёлой, яркой клеёнкой. - Ух, какие они крепкие и ароматные! прибавила она, с хрустом разгрызая огурец и жмурясь от удовольствия. - У моей бабушки тоже получаются очень вкусные огурцы. Марго и Поль недоуменно уставились на королеву. - Простите, ваше величество, мы не ослышались: вы сказали "у моей бабушки"? - Да... - Да неужели же ваша бабушка... солила огурцы? - И еще как! Солила и солит! Марго и Поль со страхом переглянулись. - Покойная королева солит огурцы? - Марго начала заикаться. - Ваше величество, я или... не дай бог... - Ага, - улыбнулась Оксана, - вы думаете, что я сошла с ума? Так я вам скажу всю правду, раз уж проговорилась... Знайте же, что я совсем не королева! Меня сделали королевой силой! И Оксана подробно рассказала о своём стремительном восхождении на престол. - Вот так дела! - вырвалось наконец у надолго онемевшей от изумления садовницы. - Теперь-то я понимаю, почему вы говорите с таким акцентом. - И я теперь понимаю, почему вы разрешили бастовать шахтёрам и электрикам! - проговорил Поль, довольно потирая руки. Его флегматичность словно сдунуло ветром, он широко улыбался и подмигивал своей невесте. - Только вы уж побудьте королевой подольше! Народ будет доволен! - И то верно! - сказала Марго. - Если вы станете упорствовать и утверждать, что вы не королева, а русская девушка, академик Флокс вас быстренько упечёт куда-нибудь под наблюдение психиатров! Очень-то вам нужно, чтобы газеты написали, будто наша королева сошла с ума! - Но что же мне делать? - спросила Оксана, с трудом сдерживая подступающие слезы. - Я не хочу быть королевой! - Мы вам поможем, - успокоила её Марго. - Дайте только срок... Уж и не знаю, как вас теперь называть?.. - А по-моему, - пробасил весёлый Поль; который всё ещё не мог успокоиться и продолжал потирать руки, - надо по-прежнему вас называть - ваше величество... Ух, ваше величество, вы даже не подозреваете, как довольны шахтёры и электрики! Хотя, конечно, при нашей дороговизне прибавка в десять процентов не так уж много значит. Оксана задумалась. - А какая же должна быть зарплата, чтобы она что-нибудь значила? - А вот какая, - поморщив лоб, сказала Марго. - Надо, ваше величество, взять счёты и подсчитать, сколько требуется на жизнь одному человеку. Арифметика простая... Сколько, допустим, в один день съедает хлеба рабочий человек? Положим это на счёты... Дальше: хотя бы двадцать граммов масла нужно одному человеку в День? Нужно! Положим и масло на счёты. Теперь возьмём мясо. Установим по двести граммов на человека... Дальше пойдут овощи, ну и так далее, ваше величество. Сюда надо и квартирную плату прикинуть, и стоимость городского транспорта, ну и одежонку, конечно! А дети, ваше величество? Ведь обувь горит на их ногах! Всё это надо сложить - вот и будет ясно, какая сумма полагается трудовому человеку каждый месяц. Пусть хозяева почешут голову! Если хочешь платить больше этой суммы - пожалуйста! А меньше платить не смей, потону что на этот счёт есть королевский указ! - Такой указ будет! - горячо сказала Оксана. - Послушайте, Марго, у вас профессорский ум! - Уж и не говорите, ваше величество, - заметил Поль. - Я иной раз диву даюсь, до чего она толкова. - Я сделаю вас, Марго, королевской помощницей! - Нет уж, ваше величество, - усмехнулась Марго, - никто меня во дворец не пустит! Для этого надо быть графиней или герцогиней... Или хотя бы, на худой конец, какой-нибудь маркизой... - Вы будете маркизой! - Нет, ваше величество, не надо. Уж больно высоко занесёт меня. и тогда Ноль не дотянется до Марго даже при своём росте! - Да, ваше величество, - забеспокоился Поль, - дворец - это не ограда в парке! - Не беспокойтесь, друзья! - ликующим голосом сказала Оксана. - Пока мне не удалось отсюда сбежать, я сделаю что-нибудь хорошее и для вас. Поль тоже получит звание маркиза и будет произведён в генералы. - Ой, не надо в генералы, ваше величество! - испугался Поль. - Мне достаточно быть капралом. - Хорошо, Поль, я вам дам чин поменьше: вы будете полковником! Хорошо? - По рукам! - быстро ответила Марго. А Поль всё ещё колебался, морщась и почёсывая затылок. - Что же вы молчите, Поль? - Страшно, - признался он, - да уж ладно, ваше величество, будь по-вашему, я согласен на генерала. Эх, посажу я на гауптвахту своего полковника, который целый месяц не отпускал меня к Марго!
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Когда Оксана возвращалась во дворец, в воздухе уже похолодало. Солнце скрылось за деревьями, и на западе в чистом небе ярко горела первая вечерняя звезда. Оксана продрогла в своём лёгком халатике и поэтому бежала ко дворцу напрямик сквозь заросли кустов, по мягким зелёным газонам. Скоро её халатик стал совсем мокрым от росы. У самого дворца перед ней выросла щеголеватая фигура начальника королевской канцелярии. - Ваше величество, прошу вас выслушать меня, - склоняя голову и прикладывая руку к сердцу, возбуждённо проговорил де Моллюск. - Я вас слушаю, герцог, - ответила королева, пританцовывая на аллее и постукивая зубами. - Только, если можно, поскорее! - Несколько секунд, ваше величество... Я обещал вам дать доказательства злоупотреблений первой фрейлины. - Ну? - нетерпеливо подёргала она плечом. - В ридикюле первой фрейлины, ваше величество, лежит принадлежащая вам бриллиантовая диадема стоимостью полтора миллиона! - Ждите меня в кабинете! - сказала королева, нисколько не удивляясь услышанному, и прибавила уже на ходу: - Да, чтобы не забыть... Опубликуйте, пожалуйста, мой указ о присвоении титула маркизы Маргарите Шарман, а также титула маркиза и звания генерала Полю Грананж. - Слушаюсь, ваше величество, - послушно проговорил начальник канцелярии, шагая рядом с королевой и записывая на ходу её распоряжение. - Итак, повторил он, - Маргарита де Шарман и Поль де Грананж... В спальне королеву поджидала первая фрейлина её величества графиня Жозефина де Пфук. Она ходила из угла в угол большими мужскими шагами, сухая, длинная и несгибающаяся, прижимая одной рукой к своему корсажу большой золотистый ридикюль. Другую руку графиня то и дело подносила к горлу, словно её душили чьи-то пальцы, и она силилась освободиться от этих злых пальцев. Увидев королеву, графиня остановилась и быстро заговорила: - О, как вы жестоки, ваше величество! Простите меня за эти слова, но я не могу не высказать их! Только подумать, что величайшая из королев Европы, как девчонка-простолюдинка, вылезает из своей спальни в окно! Вы посмотрите в зеркало, ваше величество, на кого вы похожи! Бог мой, королева в неглиже ходит по парку! Теперь я вижу, что пять лет, проведённые в заокеанском пансионе, дали свои плоды... Не говоря уж об ужасающем американском акценте, вы позабыли элементарнейшие правила этикета! После каждой фразы фрейлина нервно вздёргивала лошадиной челюстью. - Боже! Вы смеётесь, ваше величество! - Мне совсем не весело, графиня! Прошу вас пройти со мной в кабинет. В кабинете де Моллюск уже стоял с непроницаемым липом у письменного стола. Своим тонким придворным нюхом первая фрейлина почувствовала недоброе и в растерянности остановилась посреди кабинета. - Герцог, - будто бы между прочим проговорила королева, - не правда ли, у графини прелестная сумочка? Де Моллюск поперхнулся. - Так точно, ваше величество!.. - Графиня, - продолжала королева, - не разрешите ли вы мне взглянуть на вашу сумочку поближе? Первая фрейлина что-то пробормотала и не сдвинулась с места. - Будьте любезны, герцог, помогите графине показать мне сумочку. Де Моллюск протянул к первой фрейлине руку, но она попятилась и истерически вскрикнула: - Нет!.. - Вы не хотите мне показать её? - удивлённо подняла брови королева. Первая фрейлина трясущейся рукой протянула ридикюль Оксане, та взяла его и тут же уронила. - Ах! - вскрикнула королева. - Что это вывалилось из сумочки? Герцог быстро согнулся и поднял с ковра засверкавшую в его руке бесчисленными искрами бриллиантовую диадему. - Это ваша диадема, ваше величество. Второй такой нет во всём мире! Мне только непонятно, как она попала в ридикюль графини... - Подбросили! - вдруг завопила первая фрейлина, вскидывая свой тяжёлый подбородок и выкатывая глаза. - Подбросили! - Это невозможно, графиня, - холодно сказал де Моллюск, - ключ от сейфа с драгоценностями её величества всегда хранился у вас. Он и сейчас находится в вашем ридикюле... Вот он! Графиня вдруг упала на колени и зарыдала. Оксана видела, как она раскачивается из стороны в сторону, слышала её рыдания, напоминающие квохтание рассерженной клуши, и никак не могла решить, что делать дальше. Сердобольной Оксане даже стало немного жалко первую фрейлину - она не выносила ничьих слез, да ещё слез старого человека. Оксана выжидательно посмотрела на де Моллюска. На его гладко выбритом и напудренном лице застыла ироническая ухмылка. - Обратите внимание, ваше величество, - проговорил он негромко, - на одно весьма странное обстоятельство: графиня рыдает, как на похоронах собственной мамаши, а меж тем на её лице не видно ни одной слезинки... - Дрянь! - вдруг визгливо крикнула де Моллюску первая фрейлина, переставая рыдать и поднимаясь. - Выскочка! Да знаешь ли ты, что мои предки служили при дворе Карла Великого, а твой прадед торговал восточными пряностями и купил себе титул герцога! - Ха-ха! - серьёзно сказал выскочка. - Меня душат слезы умиления от геральдических познаний этой особы! - Клоун! - провизжала первая фрейлина. - Он смеет, ваше величество, разговаривать в вашем присутствии на шутовском языке! Он забывает, что это не рынок, а дворец! - Душат слезы! - повторил выскочка. - Я прошу, ваше величество, решить, кто из нас в настоящую минуту больше походит на... представителя рынка! Наступила пауза. В тишине было слышно, как тяжело дышит первая фрейлина. - Я понимаю, ваше величество, что оставаться во дворце мне больше нельзя, - наконец снова заговорила она.
- Да, конечно, - подтвердил де Моллюск, усмехаясь. - Это самое разумное, что вы сказали сегодня. - Хорошо, я уйду! Но я уйду, хлопнув дверью! - злобно проговорила она, пронизывая начальника королевской канцелярии ненавидящим взглядом. - Ваше величество, попросите герцога показать королевскую чековую книжку, которой он имел право пользоваться только по вашему указанию. В вечернем сумраке, как бы ползущем из углов кабинета, стало видно, как побелело и без того белое от пудры лицо де Моллюска. - Он молчит, ваше величество! - торжествующе вскрикнула графиня де Пфук. Он молчит, потому что ему нечего сказать! Но всё-таки заставьте его дать отчёт, зачем он выписал чек и куда истратил сто тысяч накануне вашего приезда из Америки! Де Моллюск не шевелился. - Почему вы не отвечаете, герцог? - спросила королева, с любопытством взглянув на его застывшую, будто статуя, фигуру. - Потому, ваше величество, - глухо ответил де Моллюск, - что мне действительно нечего сказать... Я полагал, что вы простите мне эту вольность в связи с некоторыми финансовыми затруднениями... "Один стоит другого! - подумала Оксана. - Ну и дворец! Скорей бы мне отсюда выбраться! Как хочется домой!.." В эту минуту тяжёлая дверь королевского кабинета бесшумно открылась, и она услышала торжественный голос: - Их сиятельства маркиза де Шарман и генерал де Грананж! Даже в сумраке было видно, как сверкают генеральские эполеты и аксельбанты Поля. А как была великолепна садовница Марго в вечернем туалете королевской фрейлины! - Добрый вечер, ваше величество, - пропела маркиза каким-то чрезмерно тоненьким голоском. Королева приветливо помахала вошедшим рукой. Теперь она знала, как ей следует поступить. - Ваше величество, - печально кашлянул де Моллюск, - кому я должен передать королевскую печать и чековую книжку? - Генералу де Грананжу. Я назначаю вас, генерал, начальником королевской канцелярии, а вас, маркиза, я прошу быть моей первой фрейлиной. - Я, ваше величество, не возражаю, не боги горшки обжигают, - сказала маркиза обычным голосом садовницы Марго, но, вдруг спохватившись, тоненько прибавила: - А вот насчёт генерала я не совсем уверена... Справится ли он, ваше величество? - Вы уж лучше за собой последите, маркиза, - сердитым басом сказал генерал. - А мы в своём деле как-нибудь и сами разберёмся! Графиня де Пфук и герцог де Моллюск поклонились и молча удалились. Как только за ними закрылась дверь, королева взволнованно сказала: - Генерал, велите арестовать их, пока они не скрылись! Я не успела их задержать. - А зачем, ваше величество, их арестовывать? - Они воры, их надо судить! - Ну тогда я мигом, ваше величество! Едва он вышел, как ей доложили: - Премьер-министр с членами правительства вашего величества. - Пусть войдут, - сказала Оксана,