Я побежал вниз прямо в пижаме. С непривычки было трудно управлять такими большими ногами. И на третьей ступеньке я подвернул лодыжку.
– Нееет!
БАХ!
Я пересчитал все ступеньки и упал лицом вниз у самых дверей кухни.
Грег и Пам, естественно, оживились.
– Отлично, Мэтт, – сказал Грег. – Десять очков!
Я поднялся на ноги. Мне было не до шуточек Грега. Я торопился поговорить с мамой.
Она сидела за кухонным столом и ела яичницу.
– Мама! – крикнул я. – Посмотри на меня!
Она взглянула на меня.
– Я вижу тебя. Ты ещё не одет. Поспеши, а то опоздаешь в школу.
– Но, мама, – упорствовал я, – я стал подростком!
– Вижу, – сказала мама. – А теперь поторопись. Я выезжаю через пятнадцать минут.
– Да, побыстрее, Мэтт, – пропищала Пам. – А то мы из?за тебя опоздаем в школу.
Я повернулся, чтобы ответить ей. И… слова застряли у меня в горле. Они с Грегом сидели за столом и ели овсянку. Казалось бы, ничего особенного.
Но только они тоже выглядели не так, как раньше. Если мне стало шестнадцать, то им должно было быть девятнадцать и двадцать. Однако – ничего подобного.
Они выглядели на одиннадцать и двенадцать лет! Они стали моложе!
– Но это невозможно! – застонал я.
– Это невозможно! – повторил Грег, передразнивая меня.
Пам захихикала.
– Мама, послушай меня! – взмолился я. – Происходит что?то странное. Ещё вчера мне было двенадцать лет, а сегодня – целых шестнадцать!
– Сам ты странный! – пошутил Грег.
Они с Пам засмеялись. Всё такие же противные, как и тогда, когда были старше.
Мама меня едва слушала. Я потянул её за руку, чтобы привлечь внимание.
– Мама! Пам и Грег – мои старшие сестра и брат. Но теперь вдруг они стали младше! Разве ты не помнишь? Грег – самый старший!
– Мэтт спятил! – засмеялся Грег. – Спятил! Спятил!
Пам повалилась на пол от смеха.
Мама встала и отнесла свою тарелку в мойку.
– Мэтт, у меня нет времени. Сейчас же иди наверх и переоденься.
– Но, мама…
– Быстро!
Что оставалось делать? Никто не слушал меня. Все они вели себя так, будто всё было как всегда.
Я поднялся наверх и стал одеваться. Но моей прежней одежды нигде не было. Шкаф был набит вещами, которые я раньше никогда не видел.
И она вся подходила к моему новому росту.
Может быть, это какая?то шутка? – думал я, надевая кроссовки сорок второго размера.
Грег вполне способен устроить любой розыгрыш, но как? Не мог же он заставить меня вырасти, а себя сделать меньше?
Даже Грегу такое не под силу.
И тут прибежал Бигги.
– О, нет! – закричал я. – Отойди, Бигги, отойди!
Бигги подбежал и лизнул мне ногу. Он не рычал. И не кусался. И вилял хвостом.
Вот это да! – подумал я. Всё идёт как?то не так!
– Мэтт, мы уезжаем! – прокричала мама.
Я поспешил вниз. Все уже сидели в машине.
Мама повезла нас в школу. Мы подъехали к начальной школе Мэдисон (начальное образование в США начинается с шести лет и заканчивается чаще всего восьмым классом), где я учился, и я вышел из машины.
– Мэтт, – посмотрела на меня мама, – куда это ты собрался? Садись обратно!
– Я пошёл в школу, – объяснил я. – Думаю, ты не будешь возражать? – пошутил я.
– До свидания, мама, – прощебетала Пам.
Они с Грегом поцеловали маму и выпорхнули из машины. И понеслись к школе.
– Довольно валять дурака, Мэтт, – сказала мама. – Так я опоздаю на работу.
Я сел в машину. Мама проехала ещё пару миль и остановилась… перед средней школой.
– Ну вот, Мэтт, – сказала она, – выходи.
Я чуть не задохнулся. Средняя школа!
– Но я же не могу учиться в средней школе! – запротестовал я.
– Что с тобой сегодня? – Мама потянулась через переднее сиденье и открыла дверцу. – Выходи же!
Пришлось выйти. Выбора у меня не было.
– Хорошего тебе дня! – сказала мама и уехала.
Я бросил на эту школу один?единственный взгляд и понял, что хорошего дня у меня не будет.
4
Зазвонил звонок. Большие незнакомые ребята потянулись к школьному зданию.
– Давай, парень, поворачивайся, – подтолкнул меня к дверям учитель.
У меня подвело живот. Это напоминало первый день в школе – миллион лет назад.
Я чуть не застонал. Ну как я могу идти в среднюю школу! Я ведь только в седьмом классе!
Я шёл по коридору вместе с сотней других ребят. Куда же мне теперь, с беспокойством думал я. Мне даже неизвестно, в каком я классе.
Здоровенный парень в футбольной куртке подошёл ко мне и в упор посмотрел на меня.
– Хм, привет, – промямлил я.
Что это за парень?
Он не шелохнулся. И не сказал ни слова. Просто стоял нос к носу со мной.
– Хм, послушай, – начал я. – Я забыл, в какой класс мне идти. Ты не знаешь, где тут учат ребят… ну… моего возраста?
Большой, очень большой парень открыл рот:
– Ты, дрянной паршивец, – пробормотал он, – вот теперь я поквитаюсь с тобой за вчерашнее.
– За вчерашнее? – У меня заколотилось сердце. О чём это он говорит? – Я что?то сделал тебе? Этого не может быть. Меня вчера здесь не было.
Он положил свои громадные лапы мне на плечи и сжал их.
– Ой! – вскрикнул я.
– Сегодня после школы, – медленно проговорил парень, – ты своё получишь.
Он отпустил меня и медленно пошёл по коридору с таким видом, будто был хозяином всей школы.
Я с перепугу юркнул в первый попавшийся класс и сел за последний стол.
Перед доской появилась высокая женщина с тёмными вьющимися волосами.
– Здравствуйте, друзья, – поздоровалась она, и все затихли. – Откройте ваши учебники на сто пятьдесят седьмой странице.
Какой же это класс? – подумал я. И увидел, как сидящая рядом девушка вынула из сумки книгу. Посмотрел на обложку.
Нет. О, нет.
Этого не может быть.
«Современные математические исчисления», – прочитал я.
Исчисления! Я даже такого слова не слышал.
Мне вообще плохо давалась математика. А тут – исчисления!
Учительница, прищурившись, посмотрела на меня.
– Мэтт! Разве ты учишься в моём классе?
– Нет! – воскликнул я, вскакивая с места, – В этом классе я учиться не должен, это точно!
– Ты в моём двадцать третьем классе, Мэтт, – сказала учительница. – Хочешь, чтобы тебя в него перевели?
– Нет, нет, всё нормально! – Я начал медленно пятиться вон из класса. – Просто я перепутал… перепутал, только и всего!
И поспешил убраться из класса. С этим всё, больше я в этот класс не вернусь. Думаю, с математикой на сегодня я покончил.
Но что же мне теперь делать?
Я пошёл по коридору. Снова звонок. Другой учитель, низкорослый полный мужчина в очках, остановился у дверей одного из классов. И посмотрел на меня.
– Ты снова опаздываешь, Амстердам, – пролаял он. – Ну, заходи же, заходи.
Как тут откажешься. Я подумал: а вдруг здесь изучают предмет, с которым мне удастся справиться? Вдруг этот урок английского, например, где читают комиксы.
Я оказался на уроке английского, всё в порядке.
Но здесь читали не комиксы. Здесь читали Анну Каренину.
И снова мне не повезло.
Прежде всего, в этой книге было десять тысяч страниц. Во?вторых, все её уже читали, а я – нет. В третьих, если я стану читать её, то и за миллион лет не пойму, что там происходит.
– Так как ты последним пришёл в класс, Амстердам, – сказал учитель, – то будешь читать первым. Начинай со страницы сорок семь.
Я сел на место и пошарил кругом.
– Ммм, сэр, – я не знал фамилии учителя. – Ммм, у меня нет книги.
– Ну, конечно, у тебя её нет, – вздохнул учитель. – Робертсон, не будете ли вы так любезны одолжить свою книгу Амстердаму?
Робертсон оказалась девушкой, которая сидела рядом со мной. И что это такое с учителем? Он называет всех только по фамилии.
Девушка передала мне книгу.
– Благодарю вас, Робертсон.
Девушка искоса посмотрела на меня.
Мне показалось, что ей не понравилось, как я её назвал. Но я понятия не имел, как её зовут. Я до этого никогда в жизни её не видел.
– Страница сорок семь, Амстердам, – повторил учитель.
Я открыл книгу на странице сорок семь. Посмотрел на неё и сделал глубокий вдох.
Страница вся была заполнена длинными словами. Трудными словами. Словами, которых я не знал.
И длинными русскими именами.
Я понял, что сейчас покажусь всем круглым дураком.
Буду читать по одному предложению, сказал я себе.
Но трудность состояла в том, что эти предложения были очень длинными. Одно предложение занимало целую страницу!
– Ты собираешься читать или нет? – строго спросил учитель.
Я сделал глубокий вдох и начал:
– Молодая княжна Кити Щерб… Щерба… Шербет…
Робертсон хмыкнула.
– Щербацкая, – поправил меня учитель. – Не Шербет. У нас уже были эти имена, Амстердам. Ты должен знать их.
Щербацкая? Даже после того, как учитель произнёс это имя, я всё равно не смог бы повторить его. У нас никогда не было таких слов в седьмом классе на упражнениях по произношению.
– Робертсон, читайте вместо Амстердама, – распорядился учитель.
Робертсон взяла у меня книгу и начала громко читать. Я старался понять содержание. Там было что?то про поездки на балы, и про каких?то парней, которые хотели жениться на княжне Кити. Словом, обычная чепуха для девчонок. Я зевнул.
– Скучно, Амстердам? – спросил учитель. – Постараюсь тебя немного развеселить. Может, расскажешь нам, в чём смысл этого предложения?
– Смысл? – повторил я, как эхо. – Вы хотите сказать, что оно значит?
– Именно это я и сказал.
Я решил немного схитрить и потянуть время: когда?то же должен закончиться этот глупый урок?
– Ммм… значит… что это значит? – бормотал я, делая вид, что крепко задумался. – Ну, это значит… Там один…
Все ребята повернулись на своих местах и смотрели на меня.
Учитель начал постукивать ногой.
– Смелее, мы ждём.
Что мне оставалось делать? Я не имел ни какого представления о том, что там происходило. И нашёл самый простой выход.
– Мне нужно выйти в туалет, – сказал я.
Все рассмеялись, кроме учителя. Он округлил глаза.
– Ну, иди, – разрешил он. – И на обратном пути задержись у кабинета директора.
– Что?
– Ты меня слышал, – сказал учитель. – Ты приглашаешься к директору. А теперь вон из класса.
Я вскочил и выбежал из класса. Боже мой, до чего же противные учителя в этой средней школе!
Несмотря на предстоящее наказание, я был рад, что ушёл из класса.
До чего же мне хотелось вернуться обратно в свою школу и снова стать нормальным мальчиком!
Я шёл по коридору, отыскивая кабинет директора. И нашёл: дверь с матовым стеклом. Надпись гласила:
МИССИС МАКНЭБ, ДИРЕКТОР
Стоит ли мне входить? – раздумывал я. Она ведь только накричит на меня.
Я было решил повернуться и уйти, но заметил: ко мне кто?то приближается.
Тот, кого я меньше всего хотел бы видеть.
– Вот ты где, негодяй! – Это был тот громадный парень, которого я встретил этим утром. – Сейчас я набью тебе рожу!
5
Ох!
И вдруг кабинет директрисы показался мне не таким уж страшным. Этот парень, кем бы он ни был, не посмеет меня там тронуть.
– Когда я с тобой закончу, тебе потребуется пластическая операция! – проревел парень.
Я открыл дверь кабинета и юркнул туда.
За столом сидела крупная седая дама и что?то писала.
– Да? – сказала она. – В чём дело?
Я подождал, собираясь с духом. Зачем это я здесь?
Ах, да. Урок английского.
– Меня прислал учитель английского. Думаю, что у меня будут неприятности, – честно признался я.
– Садись, Мэтт.
Она указала мне на стул. И показалась совсем не страшной. Даже голоса не повысила.
– В чём дело?
– Видите ли, тут произошла какая?то ошибка, – начал я. – Мне не полагается быть здесь. Я не из этой средней школы.
Она нахмурилась.
– О чём это ты говоришь?
– Мне только двенадцать лет! – закричал я. – Я учусь в седьмом классе и не могу справляться с заданиями средней школы. Мне полагается учиться в начальной школе!
Директриса показалась мне взволнованной. Протянула руку и коснулась тыльной стороной ладони моего лба.
Я понял, что она проверяет, нет ли у меня повышенной температуры. Потому что мои слова звучали очень странно.
Затем она заговорила медленно и чётко:
– Мэтт, ты в одиннадцатом классе. А не в седьмом. Ты меня понимаешь?
– Я знаю, что выгляжу как ученик одиннадцатого класса. Но я не могу справляться с программой средней школы! Вон как только что на уроке английского! Они читают большую толстую книгу, которая называется «Анна… какая?то». Я не смог прочитать даже первого предложения!
– Успокойся, Мэтт. – Она встала и подошла к шкафу. – Ты сможешь справиться с этим. Сейчас я тебе докажу.
Она достала папку и открыла её. Это был классный журнал с отметками и комментариями.
Моё имя значилось в самом начале. И там были отметки за седьмой, восьмой, девятый, десятый классы и за первую половину одиннадцатого.
– Вот видишь? – сказала миссис Макнэб. – Ты можешь справиться с этой программой. У тебя в основном хорошие отметки, за все годы.
Я заметил даже несколько отличных отметок.
– Но… но я ещё этого не проходил, – запротестовал я.
В чём дело? Как я мог так далеко зайти в будущее? И куда подевались все эти годы?
– Миссис Макнэб, вы не поняли, – настаивал я. – Только вчера мне было двенадцать лет. А сегодня я проснулся – и стал шестнадцатилетним! Я хочу сказать, что моё тело стало таким, будто мне шестнадцать. А по разуму мне всё ещё двенадцать лет!
– Да, я понимаю, – ответила миссис Макнэб.
6
– Да, я знаю, что ты читал много научной фантастики, – сказала миссис Макнэб. – Но ты ведь не заставишь меня поверить в эту глупую историю?
Миссис Макнэб сложила руки на груди и вздохнула. Я понял, что она начинает терять терпение.
– У тебя сейчас будет урок гимнастики, не так ли? – спросила она.
– Что?
– Всё это было какой?то шуткой, верно?
Она посмотрела на расписание уроков, прикреплённое к журналу.
– Я так и знала, – пробормотала она. – У тебя будет урок гимнастики, а ты хочешь отвертеться от него.
– Нет! Я говорю правду!
– Идите в гимнастический зал, молодой человек. Урок начинается через пять минут.
Я смотрел на неё. Мои ноги словно приросли к полу. Я могу бы заранее предвидеть, что она не поверит.
– Так ты идёшь? – резко спросила директриса. – Или мне самой проводить тебя в гимнастический зал?
– Я иду! Иду!
Я попятился из кабинета и побежал по коридору.
Миссис Макнэб высунула голову из двери и прокричала:
– Не бегать по коридорам!
Пам и Грег всегда говорили, что эта средняя школа плохая, вспомнил я, направляясь в гимнастический зал. Но то, что я увидел, было настоящим кошмаром!
Учитель гимнастики дал свисток.
– Волейбол! Выстраивайтесь для отбора команд.
Учитель гимнастики был коренастым мужчиной с тёмным хохолком на макушке. Он назначил двух капитанов, и те начали набирать команды.
Только не меня, только не меня, молча молвил я.
Но один из капитанов, светленькая девушка по имени Лайза, всё?таки выбрала меня.
Мы выстроились вдоль волейбольной сетки. Подавала другая команда. Мяч полетел, словно пуля.
– Беру! Беру! – закричал я и приготовился отразить удар. Но мяч стукнулся о мою голову.
– Ой! – потёр я ушибленное место.
Я совсем забыл, что теперь моя голова находится гораздо выше, чем прежде.