— В чем дело, Лиз? — спросила она. — Не стоит так волноваться за Тома. Он скоро поправится.
— Ясно, поправится, — хмыкнул Ник. — При его вечном обжорстве это наверняка всего лишь несварение желудка.
Я облизала сухие губы.
— Дело в том, что… в книге… Я просто подумала о книге…
— О какой книге? — сдвинула брови Санни.
— «На грани срыва», — ответила я. — Том… то есть Тоби…
Мой голос прервался. Мне вспомнилась монотонная речь Эбнера Кейна, звучавшая у меня в наушниках:
Тоби застыл с напряженным лицом. Фергис Блер заметил, что на лбу его блестят капельки пота. Вдруг мальчик скорчился, схватившись руками за живот. Лицо его исказилось от боли.
Перед моими глазами стояло веселое, жадно-любопытное лицо Тома, когда он повернулся ко мне с рукописью третьей главы в руках. «Слушай, мне совсем не нравится то, что случилось с Тоби, — засмеялся тогда он. — Колики в животе, да? Похоже, он уже не жилец».
Глава VI
ЖЕНЩИНА В КРАСНОМ КЛЕТЧАТОМ ПЛАТЬЕ
Я шагала по Крейгенд-роуд, волоча за собой тележку. Как обычно, я прошла до дома престарелых «Крейгенд» — там раз в неделю я навещала Перри Пламмер, — потом перешла на другую сторону улицы и двинулась в обратном направлении.
Я уже закончила разноску, и тележка была почти пуста. Небо начинало светлеть, хотя туман еще висел в воздухе и по-прежнему было довольно холодно.
Поравнявшись с собственным домом, я подсунула в щель под калиткой газету, и мне вдруг ужасно захотелось войти. Мама сейчас, наверное, уже встала. Можно было бы поговорить с ней, пока она сонно передвигается по кухне, наливая себе чай. Она бы, конечно, разволновалась, считая, что я замерзла и устала, и дала бы мне румяный тостик с чашкой горячего шоколада.
Мой пес, Кристо, лежит небось сейчас на кухне, уткнув нос в большие лохматые лапы, и ждет, когда мама обратит на него внимание. Отец в это время в ванной принимает душ. А младший братишка Дэнни, конечно, еще в постели, но уже не спит. Укрылся с головой стеганым одеялом и играет с целым выводком пластмассовых монстриков, заставляя их разговаривать друг с другом писклявыми голосами.
Просыпающийся после сна дом, такой теплый, родной и надежный… Я крепче сжала ручку тележки и, преодолев свою слабость, двинулась дальше по темной улице. «Что это со мной происходит? — подумала я. — Превращаюсь в какую-то безвольную медузу».
Я пересекла боковую улочку и продолжила обход своего участка, аккуратно оставляя газеты у каждого дома. Туман, казалось, расступался, чтобы дать мне пройти, и вновь смыкался у меня за спиной.
Впереди маячил дом Эбнера Кейна. Бывало, я столько раз проходила мимо, даже не замечая его. Но сейчас все было совсем по-другому. Вдруг я вспомнила, что Цим так и не рассказал нам до конца историю дома. Его прервал Элмо, сообщивший, что Тоби заболел.
«Да нет же! — я раздосадованно тряхнула головой. — Что за ерунда — не Тоби, а Том! Как он сейчас себя чувствует, бедняга, — подумала я. — Может быть, у нас останется время, чтобы позвонить ему из редакции „Пера“ перед тем, как идти в школу?»
Я заставила себя ускорить шаг. Теперь до дома Эбнера Кейна оставалось не более десятка метров. Я посмотрела на него. В доме было темно. В нем всегда бывало темно в это время. Эбнер Кейн, должно быть, имел обыкновение работать допоздна, а потом отсыпаться днем. Я подошла к калитке и сунула газету сквозь ее ржавые прутья.
В ту же секунду предрассветную тишину нарушил оглушительный собачий лай — соседский пес, мой давнишний враг, почуял мое присутствие. Эта сцена неизменно повторялась каждое утро по четвергам.
— Тихо ты! — шикнула я на него, проходя мимо. — Перебудишь всю округу!
Но ему было на это наплевать. У него своя задача — охранять дом. И он не собирался упускать шанс показать свое служебное рвение. Пес злобно смотрел на меня, рыча и свирепо скалясь. Но вдруг он замолчал, прижал уши и, повизгивая, отполз назад. Что, скажите на милость, с ним произошло? Я быстро обернулась.
И увидела на другой стороне улицы… женщину в красном, клетчатом платье! Она неподвижно стояла в тумане, пристально глядя на меня.
«Ей, должно быть, ужасно холодно, — мелькнула в голове дурацкая мысль. — Это же летнее платье. Может, она сумасшедшая?»
Женщина ничем не показала, что видит меня. На моих глазах она спокойно повернулась и пошла прочь. Через мгновение пелена тумана сомкнулась за ее спиной, и она исчезла из вида.
* * *
Когда в тот день после уроков мы пришли к Эбнеру Кейну, выглядел он усталым и изможденным.
— Я совершенно измотан, — объявил он, провожая нас на кухню. — Книга буквально высасывает все мои силы. Да еще эти сны! Встаешь наутро еще более усталым, чем ложишься спать накануне. Но зато, Лиз, тебе есть сегодня над чем потрудиться, — и он протянул мне кассету.
Я кивнула. И даже заставила себя сказать:
— Вот и отлично, — ему в ответ.
Выражение нетерпеливого любопытства появилось на его лице.
— Тебе, правда, нравится? — спросил он.
— Да, я думаю, это по-настоящему хорошая вещь. Очень впечатляет, — я изо всех сил старалась, чтобы в моих словах слышался искренний энтузиазм. — Но я ведь уже говорила вам вчера.
— Говорила вчера? — с сомнением повторил он. — Что-то не припоминаю.
Как мог он об этом забыть? Он так ревностно относился к своей книге, что наверняка должен был бы запомнить любую малость, сказанную о ней.
— Для Тома она оказалась даже слишком впечатляющей, — с ухмылкой вставил Ник. — Он последовал примеру своего двойника и вчера ночью тоже заболел — колики в животе. Так что сегодня он сюда не придет.
— Какого двойника? — растерянно переспросил Эбнер. Потом лицо его прояснилось. — А-а, понял: Том — Тоби! Оба имени начинаются с «Т». Ну да, конечно.
Мы пошли вслед за ним по коридору в кухню.
— Так вы говорите, у Тома заболел живот? — переспросил он, прокашлявшись.
— Он скоро поправится, — поспешила заверить его Санни, поглядывая на меня. — Когда мы позвонили сегодня утром, его мама сказала, что он заснул. Вот увидите, он уже завтра будет на ногах.
Мы подошли к кухне. Эбнер Кейн попытался улыбнуться нам. Но улыбка получилась вымученной. Он был очень бледен.
— Но это же чистое совпадение, правда? То, что Том так разболелся, — пробормотал он.
— Все это так странно, вам не кажется? — заметила Ришель, поправляя рукой волосы и вскидывая на него округлившиеся глаза. — Сначала вы ломаете руку, как Фергис Блер в книге ломает ногу. Потом эта история с инициалами, когда все имена ребят начинаются на те же буквы, что и наши. А теперь и у Тома появляется резь в животе — совсем как у Тоби. Как будто в жизни сбывается то, о чем написано в книге.
Я заметила, как пальцы Эбнера, державшие кассету, сжались еще сильнее — так сильно, что побелели костяшки. Сухие губы приоткрылись.
— Что? Что ты сказала насчет инициалов? — глухо произнес он. Его взгляд остановился, вперившись в пространство. — Я что-то не совсем понял…
— Ну, Том — Тоби, Ник — Нейтан, Элмо — Эдвард, — пояснила Ришель.
— Элизабет — Эви, — медленно продолжила я, наблюдая за его лицом. — Ришель — Ребекка, Алиса — Анна.
— Алиса? — удивленно взглянул на меня Эбнер. — Но ведь…
— Санни — это мое прозвище, — небрежно махнула рукой Санни, словно это не имело никакого значения. — На самом деле меня зовут Алиса. Вот о чем они твердят. Но, по-моему, это все…
— Это все очень любопытно, — вставил Элмо. — Я подумал, вы не против, если я напишу об этом статью для «Пера», мистер Кейн, э-э… то есть — Эбнер?
Кейн слегка нахмурился.
— Для «Пера»? Для этой местной газетенки? Ну да, пожалуй, я не против. Во всяком случае…
— Я бы, конечно, сначала показал ее вам, — продолжал Элмо, стараясь подавить вспыхнувшее возмущение — ему не нравилось, когда «Перо» называли «местной газетенкой».
Эбнер Кейн рассеянно кивнул. Он все еще, сдвинув брови, смотрел на кассету в руке.
— Мне не хотелось бы прерывать ваш разговор, но, может, все же приступим к работе? — с обычной ленивой небрежностью осведомился Ник.
Эбнер провел языком по сухим губам.
— Да-да, конечно, — проговорил он. — Ты совершенно прав. Ладно, тогда…
Я протянула руку за кассетой. Он нерешительно медлил. «Может, мне это только кажется, — подумала я. — Но, по-моему, ему не хочется мне ее отдавать. Так же, как мне не хочется ее брать».
— Эбнер, — вдруг выпалила я, будто меня что-то кольнуло. — Вы, случайно, не знаете здесь по соседству женщину, которая всегда одета в одно и то же красное клетчатое платье?
Санни ткнула меня кулаком в спину. Ник издал короткий стон. Им уже до смерти надоели мои разговоры о какой-то таинственной женщине, которую я будто бы видела. Должно быть, они считали, что это все мои выдумки.
— Нет, Лиз, боюсь, что я такой не замечал, — пробормотал Эбнер, моргая глазами. — Правда, я пока что не знаю всех своих соседей.
Санни подтолкнула меня сзади, и я пошла к лестнице.
— Не обращайте на нее внимания, — усмехнулся Ник. — У Лиз слишком богатое воображение.
— А-а, — попытался улыбнуться Эбнер, хотя все еще выглядел смущенным и встревоженным. — Ну, что ж, воображение пока еще никому не вредило, правда же, Лиз?
«Может и так, — думала я, осторожно спускаясь по ступенькам и держась за поручень. — Но воображение ли это? А как быть с ощущением, что здесь что-то не так? Что-то не так с этим домом, с самим Эбнером Кейном, с его „На грани срыва“?»
Элмо все еще болтался на кухне, добывая материал для своей статьи. Это его интересовало гораздо больше, чем разборка ящиков с книгами.
— А вы уже заглядывали в подвал? — услышала я, как он спросил Эбнера.
Я прислушалась — мне хотелось услышать ответ.
— В подвал? — медленно повторил Эбнер. — Нет, не заглядывал. И прежние хозяева, у которых я купил дом, тоже никогда его не открывали. Он заперт уже много лет. У меня даже ключа нет.
— Это можно сделать и отверткой, — тараторил Элмо особым, «репортерским» тоном, в котором звучало гораздо больше уверенности, чем в его обычном голосе. — По-моему, было бы очень интересно узнать, что там внутри. Особенно, если учесть, что подвал фигурирует в вашей книге «На грани срыва». Не хотите ли, чтобы мы вместе попробовали его открыть?
— Нет! — Голос Эбнера прозвучал почти испуганно.
Я резко остановилась, отчего шедшие сзади Санни и Ришель натолкнулись на меня.
— Эй, Лиз, очнись! — недовольно фыркнула Ришель.
— Нет, — продолжал Эбнер сдавленным голосом. — Спасибо, Элмо. Но я считаю, пока лучше оставить все как есть. Будем продолжать заниматься своими делами. Я должен закончить книгу. Я должен хотя бы просто…
Его голос умолк. Я посмотрела на кассету у меня в руке. Что случится там дальше в «На грани срыва»?
Не сказала бы, что мне очень хотелось это выяснить.
Глава VII
СЛИШКОМ МНОГО СЛУЧАЙНОСТЕЙ
Я набирала текст, уткнувшись в компьютер и вслушиваясь в монотонный голос Эбнера. Действие разворачивалось так, как это обычно бывает в его книгах. За маленькими предвестниками грядущих бед следовали по-настоящему странные события. Теперь в доме Фергиса Блера сами по себе разбивались тарелки, вазы и статуэтки. Персонаж по имени Тоби попал в больницу. Его приступы колик в животе привели в замешательство всех докторов. Двое из оставшихся пяти ребят перепугались не на шутку. Однако трое других упорно сохраняли спокойствие, упрямо объясняя все естественными причинами.
«Ну, уж в это трудно поверить, — подумала я, продолжая печатать. — Почему в „ужастиках“ писатели всегда прибегают к таким глупым приемам? Дом просто кишит привидениями, это же очевидно».
Я остановила диктофон, чтобы дать немного отдохнуть шее и пальцам. Тома сегодня не было, и никто не надоедал мне расспросами, не отрывал от работы. Но почему-то меня это совсем не радовало. Обернувшись, я посмотрела на ребят. Ришель сидела на стуле перед обогревателем, раскладывая по папкам газетные вырезки. Санни и Ник расставляли книги. Элмо сновал туда-сюда между раскрытыми ящиками и книжными шкафами, как челнок.
Пока я за ними наблюдала, Элмо подошел к подвальной двери и задумчиво уставился на нее. Потом присел на корточки и потрогал висячий замок. Ржавая пыль попала ему на руки, и он машинально вытер их о свои джинсы. «Оставь подвал в покое, Элмо, — мысленно внушала я ему. — Ты же слышал, что сказал Эбнер. Выбрось это из головы». Вздрогнув, я снова запустила диктофон.
Эви прислушалась. Да, вот опять какой-то шорох, как будто кто-то скребется. Наверху послышался грохот — еще несколько тарелок упало, осколки разлетелись по полу. Ее ладони покрылись капельками пота. Дом опять взялся за свое. Ей представился Тоби, корчащийся от невыносимой боли в больнице. С его запекшихся губ слетают слова: «То, что спрятано в подвале… Оно…»
Врачи тогда сказали, он бредит. И в тот момент она им поверила. Но теперь… Она в страхе смотрела на подвальную дверь. Там кто-то есть. Сейчас она в этом не сомневалась. Кто-то… или что-то. И это нечто пытается выбраться оттуда.
— Как там у вас внизу? Все в порядке? — голос Эбнера прозвучал так громко, что я расслышала его даже сквозь звуки диктофона.
Я стащила с головы наушники, обернулась и увидела, что он стоит у последней ступеньки лестницы, глядя на нас. Я кивнула ему.
Он тоже кивнул в ответ и сделал попытку улыбнуться. Вид у него все еще был измученный, но было заметно, что он изо всех сил старается бодриться. Зачем ему понадобилось сюда спускаться, удивилась я про себя. В предыдущие дни, когда мы сюда приходили, он все время работал наверху. Может быть, он нас проверяет, подумала я. Может, это происшествие с Томом его на самом деле взволновало?
Такой вариант возможен. Если так, значит, Эбнер потрясен всеми этими странными событиями не меньше моего.
Сунув здоровую руку в карман, он подошел к столу и посмотрел через мое плечо на экран монитора.
— Ну, что скажешь? — спросил он.
— Нормально, — ответила я. Потом, немного поколебавшись, выпалила: — Но только я не понимаю, почему Анна, Эдвард и Нейтан все время твердят, что все в порядке? Ведь дураку ясно, что это не так. Почему они не слушают Эви? Вроде бы не глупые ребята, но ведут себя, как круглые…
Эбнер улыбнулся уголком рта.
— Подумай сама, Лиз, — сказал он. — Ты считаешь, что они должны были поверить во все это. Но считаешь ты так потому, что ты сейчас читаешь книгу Эбнера Кейна и знаешь, что в историях такого рода может случиться что угодно. Но они-то этого не знают, верно? Они ведь не знают, что являются героями литературного «ужастика». Они думают, что живут в обычном мире, где таких вещей не бывает.
Теперь ребята прислушивались к нашему разговору. Я заметила, что Ник поднял бровь, как он это обычно делает, когда не согласен с собеседником и уверен в своем превосходстве. Ник, конечно, считает, что это глупость со стороны Эбнера — говорить о своих героях как о реальных людях. Но я понимала, куда клонит Эбнер.
— Да, кажется, вы правы, — медленно проговорила я. — Обычно люди не верят в волшебство, в сверхъестественные силы и все такое прочее. И когда происходит что-то непонятное, они всегда объясняют это воображением или простым совпадением.
— Как, например, сказали бы мы, если бы какие-то странные вещи начали происходить с нами, — подсказал Элмо.
У меня перехватило дух. Понимает ли он сам, о чем сейчас говорит?
— Вот именно, — дернул плечом Эбнер. — А теперь я…
— Но странные вещи уже происходят с нами, — перебила его Ришель.
На секунду воцарилось молчание.
— Ришель, — твердо сказала Санни. — Это совсем не одно и то же…
Она так и не закончила своей фразы. Потому что в это самое мгновение на кухне, у нас над головами, раздался грохот и звон разбившейся посуды.
* * *
Мы бросились по лестнице наверх. Весь пол перед посудным шкафчиком был усеян осколками бело-голубых тарелок. Эбнер со стоном ухнулся на колени, поднял здоровой рукой несколько кусков разбитых тарелок.