«Камни эти необходимо поднять и отбросить в сторону. Взрывать же не рационально, так как большие камни, разорванные на мелкие, еще больше засыпали бы обнаруженные части. Дальнейшие поиски без уборки камней не дадут ничего».
Легенда о золоте «Черного принца» разрушена. Поиски золота мы отдали в концессию японцам. Они работали все лето и нашли две золотых монеты: они вывалились вероятно из кармана погибшего матроса. Тогда вновь бросились рыться в исторических справочниках и с достоверностью выяснили: командир «Черного принца» по дороге из Англии в Балаклаву выгрузил золото в Константинополе, в тыловой базе соединенной армии. Исход боев в Крыму был сомнителен, и командир, решил лучше лишний раз сходить за золотом в Константинополь, чем везти его в плен врагам.
На дне Черного моря, близ Балаклавы, золота не оказалось.
От «Черного принца» и его, груза остались малые следы: японские водолазы нашли несколько подметок от всего груза армейских ботинок да несколько медицинских фарфоровых ступок. Все что осталось от «Черного принца» и его груза.
Но японская концессия пошла нам на пользу. Японцы привезли нам, а мы переняли у них новую технику водолазного дела. Вместо тяжелого скафандра, водолазного костюма, который весит 85 килограммов, японский водолаз идет под воду налегке: он — голый, в трусиках, на лице — небольшая маска, во рту — трубка, через которую поступает воздух, иногда еще водолаз несет на спине баллон воздуха. В таком костюме японцы ходят на любые водолазные глубины. Барабанные перепонки и кровеносные сосуды выдерживают у них давление воды в несколько атмосфер.
Сначала думали, что у японцев — другая конституция тела и «что немцу здорово, то русскому смерть». Но организаторы нашего водолазного дела никогда не были консерваторами и всегда жадно воспринимали все новое в водолазной технике. Доктор Павловский, человек нашедший «Черного принца», занялся техникой водолазного дела.
Выяснилось — успехи японцев заключаются в хорошей тренировке и в умении дышать под водой не чаще пяти раз в минуту. Павловский переконструировал японскую водолазную маску и в водолазной школе начал тренировать водолазов.
У наших водолазов конституция тела оказалась той же самой, что и у японцев.
Они восприняли новую водолазную технику, и хотя сейчас кое-где у нас еще работают в скафандрах, но с каждым месяцем они все более отходят в область прошлого.
Инж. Л. Белецкий Работа водолазов
Почему мы мало знаем о водолазах
Почему до сих пор у нас нет ни книг, ни рассказов о работе наших водолазов на Черном, Балтийском, Каспийском и Белом морях? Почему до сих пор наши ребята даже не знают о существовании Эпрона, нашей «Экспедиции подводных работ Черного и Азовского морей», которой за короткие годы своей работы удалось вычеркнуть на карте наших побережий свыше 40 точек, указывавших места гибели судов? Почему наконец мы не знаем, сколько ценного металла, сколько тракторов, котлов, машин и другого груза спасла эта экспедиция со дна моря? По всей вероятности потому, что сами водолазы неохотно рассказывают про свою работу. Они считают ее совершенно обычной, будничной, нормальной. У них нет ни тени хвастовства. И книга М. Смоленского лишний раз подтверждает это.
Тут не водолазы пришли к автору, а ему самому пришлось итти
Грузы, одеваемые на грудь водолаза.
Кроме груза, понадобилась и веревка, на которой опускали на дно водолаза вместе с грузом. Она скоро стала необходимой для другой цели. Кончая свою работу под водой, водолаз дергал веревку условным образом, и находившиеся на шлюпке вытаскивали водолаза наверх. Это было необходимо потому, что, оставаясь под водой до последней возможности, водолазы-ныряльщики часто выходили из воды оглушенными, почти в бессознательном состоянии. Для их безопасности приходилось помогать им подниматься наверх, а иногда просто вытаскивать наружу.
Эта веревка осталась и до настоящего времени в снабжении современных водолазов. У нас она носит название «сигнального конца». На нем спускают и поднимают водолазов и по нему же ведут переговоры условным дерганьем. Например старшина дергает один раз — этим он спрашивает водолаза: «Как себя чувствуешь?» если водолаз дергает веревку три раза, это значит, что его надо поднимать наверх. Если же грозит опасность и необходим немедленный подъем, водолаз дергает более четырех раз.
Можно развить в себе способность очень долго оставаться без воздуха, но все же человек не может превзойти определенной глубины погружения — правда, очень большой, метров 40-50. Его легкие при нырянии представляют собой упругий, надутый воздухом пузырь. Грудные мускулы человека очень слабы и не в силах выдержать даже небольшой разницы между давлением снаружи на грудь и давлением в легких. От превышения наружного давления грудь ныряльщика начинает обжиматься сама, против его воли и усилий. При полном вздохе средний человек набирает воздуха литров шесть с лишним.
Выдохнуть же он может приблизительно три четверти этого объема, а дальше не пускает самое устройство тела.
К наружному давлению воздуха мы привыкли, хотя оно очень велико и превышает 10 тонн на тело. Мы его не замечаем, потому что внутри, в легких, оно такое же, как и давление на грудь снаружи. Но ныряльщик набрал в легкие воздух при атмосферном давлении, когда же он добрался до глубины в 10 метров, то к нему прибавилось еще и давление воды, и таким образом общее давление увеличилось вдвое против атмосферного. От этого грудь обожмется так, что объем воздуха внутри легких станет вдвое меньше.
На 30 метрах давление учетверится против атмосферного, воздух в легких обожмется вчетверо. В конце-концов у нормального человека наступает предел, дальше которого грудь с забранным полным запасом воздуха уже не может обжиматься. Тогда давление воды передается на кровь, внутри легких она начинает просачиваться через стенки тонких сосудов в воздушное пространство и заполняет легкие, пока не обожмет воздух до давления окружающей ныряльщика воды. Кровь в легких может убить водолаза. Поэтому прежде всего надо дать водолазу сжатый воздух, чтобы он мог дышать и поэтому дольше оставаться под водой и опускаться глубже.
Подводный колокол и открытый шлем
Лет двести тому назад устроили камеру наподобие громадного опрокинутого стакана и погрузили ее в воду открытым концом вниз. Воздух под давлением воды обжался, занял верхнюю часть камеры и позволил поместиться там человеку. Затем стали подкачивать помпой воздух, но помпы того времени могли подавать воздух на глубину всего лишь метра в три. На большую глубину приходилось подавать воздух в боченках, тоже опрокинутых открытым концом вниз и снабженных грузами для опускания их под воду. Так впервые пытались дать водолазу сжатый воздух.
Конечно сейчас этот способ кажется смешным, но он дал возможность выполнить такие подводные работы, о которых раньше и не мечтали. Надо сказать, что такая камера применяется в некоторых случаях и в настоящее время и носит название «водолазного колокола». Таким же образом устраиваются и кессоны при постройке устоев для моста.
Одновременно с водолазным колоколом был устроен так называемый «открытый шлем» для воздуха. Человек одевал шлем на голову по плечи, в шлем качали воздух, человек мог смотреть вперед через переднее отверстие со стеклом. Таким образом получалась возможность дышать и производить некоторые работы. Чем сильнее были помпы, тем глубже можно было опускаться под воду. Это было большим шагом вперед. Но это не исключало крупнейших недостатков открытого шлема (см. рис.)
«На глубине 60 метров, — пишет человек, погружавшийся в Мексиканском заливе, — вода была очень прозрачна и имела темноголубую окраску. Проникавший свет напоминал сияние, излучаемое звездами. На глубине около 30 метров свет приобретал характер лунного, при чем видимость доходила до 7?-15 метров. При приближении к поверхности освещение постепенно переходило в солнечное».
Так говорит человек, погружавшийся в очень прозрачной воде при ослепительном свете солнца под тропками. Вода же Невы например такова, что на глубине 10 метров — полный мрак. Мало заметной на глаз мути уже достаточно, чтобы яркий свет солнца не проник далеко в воду.
Не надо думать, что стоит только взять в руки хорошую лампу, чтобы под водой стало сразу светло. Вот что рассказывает по этому поводу руководитель работ по подъему американской подводной лодки «S 51» в 1926 г. у берегов Соединенных штатов в Атлантическом океане. Он послал водолаза Фрезера в машинное отделение подлодки.
«Фрезер нес мощную подводную лампу, но в мало прозрачной воде лампа давала лишь тусклый свет. Он прошел между первыми цилиндрами правого и левого дизелей. Еще шаг, и он ударился шлемом о какое-то препятствие, преградившее ему дорогу. Подняв свою лампу вверх, Фрезер увидел, что тут был механик лодки, наклонившийся к клапану левой машины. Его полуодетое тело было зажато между машиной и верхом помещения, а ноги свешивались в проход между дизелями и закрывали его».
Мощная лампа ничего не дала: в узком проходе водолаз обнаружил мертвое тело только тогда, когда ударился о него головой. Вот почему водолазу нужны прочные металлические шлемы: они спасают его от поранений и даже от смерти при ударах о незамеченные, часто даже невидимые препятствия.