— Я не знал… я не хотел… — начал было оправдываться Тимка.
Но милиционеры не стали его слушать и, как всякие милиционеры, спросили:
— Ваши документы!
— У меня нет документов, я ученик…
Милиционеры удивлённо переглянулись. В это время Тимка вспомнил, что у него за пазухой лежит аттестат, который ему выдали на Сером Свинусе. Он сказал:
— У меня есть только вот это.
И протянул им свёрнутый в трубку измятый аттестат.
Дежурные очень внимательно осмотрели документ. Особенно долго они изучали прекрасные пятёрки. Наконец один из них спросил:
— Вы хорошо учились или плохо?
Тимка сделал над собой усилие и сказал правду. При этом он назвал все отметки, кроме «плохо». Получилось примерно так:
— Я занимаюсь очень не отлично, вернее, не очень удовлетворительно, а точнее — очень нехорошо.
Дежурные немного подумали и всё-таки пришли к выводу, что учился он плохо.
Наконец один из милиционеров спросил:
— Почему вы среди бела дня болтаетесь на улице?
И Тимка честно признался, что по указанию профессора Нервика его несли на излечение в детский сад № 7, но он от санитаров сбежал и заблудился.
Дежурные немедленно вызвали реактивную скорую помощь и в мгновенье ока доставили больного в образцовый детсад № 7.
ГЛАВА 31 — о Зелёной стране
«Ковёр-самолёт» быстро и плавно парил над землёй. Пассажирам его отлично были видны сияющие чистотой большие и малые города.
Чем дальше они летели, тем больше Зоря привыкала к своим спутникам — соседям по «ковру-самолёту». Они весело болтали и, прыгая на своих креслах, раскачивали «ковёр-самолёт». Иные даже перегибались через его края. Хорошо, что безопасность пассажиров была здесь абсолютно обеспечена. Магнитные кресла далеко не отпускали своих седоков.
Но вот скоро вдали показался материк, густо покрытый зеленью. Солнце щедро проливало свет и тепло на его цветущие просторы. Это была знаменитая Зелёная страна. Жители Крылатой звезды любовно называли её «скатертью-самобранкой». Ведь в этой стране круглый год собирали невиданные урожаи.
Словно тяжёлые волны, переливались под ними колосья золотой пшеницы; сады были пригнуты к земле тяжёлыми плодами, а на огородах пестрели огромные яркие овощи. Между полями и плантациями стояли длинные светлые здания. Из их труб в небо поднимались всевозможные ароматы.
— Ах, как чудесно пахнет! — сказала Зоря.
И тут, наконец, заговорил её белокурый сосед справа.
— Здесь пахнет трудом! — вежливо объяснил он. — Поэтому воздух этот не менее полезный, чем лучи Пурпурной страны!
— Но позвольте, — возразила Зоря. — По-моему, пахнет сдобными булочками, пирожными, фруктами…
— Ха! — не дал ей закончить белокурый сосед. — А кто, по-вашему, пашет, сеет, варит, жарит, печёт, солит, сахарит?! Если б люди здесь не трудились — не было б этих запахов. Вот у нас и говорят: «Это пахнет труд!»
— А я думала, — сказала Зоря, — что у вас только машины работают на полях.
— Ха! — снова подскочил удивлённый сосед. — Конечно, можно было бы справиться совсем без людей. Науке ничего не стоит создать машину, в которую с одной стороны будут всыпать всякие порошки и пилюли, а с другой стороны будут выходить жареные индюшата, поросята, начинённые кашей, или пончики с повидлом. Это даже просто. Но неужели вам не известно, что плоды, которые вырастают без помощи человеческих рук, не имеют никакого вкуса, а главное — не приносят пользы. В них совершенно нет витамина «трудина»!
— Да, да, конечно, — закивала головой Зоря. — Теперь мне всё понятно, спасибо!
Но словоохотливый сосед и не думал кончать разговор. В нём вдруг произошла какая-то перемена. Глядя вдаль, на цветущие просторы, он взволнованно сказал, будто пропел:
Зоря с уважением посмотрела на него и спросила:
— Вы, должно быть, юный поэт?
Белокурый сосед скромно потупил глаза, и чуб его опустился на лоб.
— Это очень хорошо! — сказала Зоря. — Я стихи люблю и учу их наизусть… А скажите, у вас много хороших поэтов… таких, как вы? — вежливо спросила она.
И юный поэт с гордостью сказал:
— Все, кто пишет о будущем! Все, кто…
Но тут его перебил беспокойный сосед с глазами-ёжиками. Он тоже искал случая вступить в беседу.
— Есть и другие поэты, — заявил он, ёрзая на стуле. — Вон под деревом на лугу сидит человек, видите?
Действительно, под деревом сидел человек и что-то записывал в тетрадку, а невдалеке на лугу паслось стадо, вокруг которого беспрестанно бегали какие-то голенастые машины. Если от стада отбивалась корова, машина моментально возвращала её на место. Эти механические помощники пастухов были настроены на запах парного молока и действовали безотказно.
Человек под деревом время от времени поглядывал на стадо, нажимал на небольшом щитке кнопки и спокойно продолжал писать.
— Так это же пастух! — вмешался в разговор Павлик.
— Не только! — заявил непоседа. — Он ещё и поэт, я его знаю! Он пишет в новом стиле!
— Вот если бы послушать его стихи! — сказала Зоря. — Только вряд ли он захочет нам читать.
— Поэты никогда не отказываются читать, — возразил непоседа. — Наоборот, их потом не так просто остановить.
— Так давайте попросим, — предложил Павлик.
«Ковёр-самолёт», приглушив моторы, повис над самой верхушкой дерева. Павлик перегнулся через край «ковра» и громко попросил:
— Уважаемый поэт, не смогли бы вы…
Поэт, как ужаленный вскочил на ноги и радостно закричал:
— Пожалуйста! С удовольствием! Я как раз написал стихи в новейшем стиле! — И он быстро начал листать тетрадку.
— Ну вот, — сказал непоседа. — Я же говорил, что его долго просить не придётся.
Поэт стал в позу и начал читать:
Павлик на миг зажмурил глаза и представил себе корову в виде гастронома с вывеской на рогах. Получилась очень хорошая, вкусная корова. Но тут Миша Кометов, который всё это время разглядывал маршрутную карту путешествия, сердито оглянулся.
— Я думаю, хватит! Наслушались!
И, не дождавшись согласия путешественников, направил «ковёр-самолёт» дальше.
— Эй-эй! — закричал поэт. — Это ещё не всё! — и прочитал им вдогонку окончание стихов:
На этом выступление поэта оборвалось, потому что луг со стадом и пастухом-поэтом исчезли.
— Какой стыд! — сказал белокурый Зорин сосед. — Рифмовать «папу с мамой» и «корову с дорогой»?!
Зоря, по-видимому, была с ним согласна, а Павлик, который не очень-то разбирался в поэзии, возразил:
— А по-моему, ничего, всё в рифму, гладко.
Спор разрешил Миша Кометов. Он твёрдо заявил:
— Этот поэт не зря пасёт коров, у него это получается лучше, чем стихи.
Белокурый Зорин сосед решительно отбросил со лба чуб, достал из кармана блокнот, самописку, и весь остаток пути что-то упорно писал, бормоча себе под нос.
Над просторами Зелёной страны Павлик и Зоря совсем перестали охать и кряхтеть. Дела явно шли на поправку.
Так они долетели до новой, совсем необычной страны, которая именовалась Голубой.
ГЛАВА 32 — о замечательной Голубой стране
Теперь под «ковром-самолётом» расстилалось бескрайнее водное зеркало с разбросанными по нём плавучими островами. Это и была Голубая страна — удивительная, скрытая от глаз, но, как оказалось, светлая и просторная.
Однако, чтобы попасть в неё, путешественникам пришлось сделать пересадку на одном из плавающих островов. Радушные хозяева страны сказали:
— Чтобы понять нашу страну и испытать на себе её целебные свойства, нужно глубоко проникнуть в её суть!
И предложили всей компании перебраться в подводную лодку, сделанную из абсолютно прозрачного пластика. Лодка тотчас же нырнула в глубину, и путешественников со всех сторон окружила вода. Им даже показалось, будто между ними и зелёной толщей нет никаких стен и сами они находятся в воде. Конечно, Павлику и Зоре трудно было сразу привыкнуть к этому, и только чудеса, которые появились на морском дне, отвлекли их и помогли избавиться от странного ощущения. А удивляться здесь было чему.
Они находились в кладовой несметных сокровищ. Рядом с ними паслись огромные косяки «домашней» рыбы, подводные машины выращивали на донном грунте урожаи чудесных питательных растений и цветов, а в глубинах подводного грунта добывали редкие руды и минералы. Лодка проплывала по широким освещенным проспектам подводных городов, мимо колоссальных строительств. Повсюду сновали подводные автомобили и поезда. По улицам проплывали «пешеходы» в лёгких скафандрах с непромокаемыми портфелями под мышками. Можно было встретить и ребят, играющих в подводные ловитки и специальный подводный мяч.
На одном из строительств они увидели осьминогов. Эти чудовища очень ловко и прилежно занимались электросварочными работами, причём каждый из них действовал одновременно не меньше чем двумя сварочными аппаратами. Оказывается, их здесь называли не осьминогами, а — осьмируками. Ведь передвигались они благодаря особому реактивному устройству — выбрасывая из своего нутра мощные струи воды, а щупальца служили им, как руки.
Но больше всего заинтересовали Павлика и Зорю дельфиньи цирки и школы. Если фокусы, которые проделывали дельфины в своём цирке, можно было принять за обычную дрессировку, то в подводных школах юные дельфинчики легко доказывали, что они весьма разумные и даже образованные существа. По просьбе гостей несколько дельфинов-учеников продемонстрировали отличные знания арифметики и грамматики. Специальным подводным мелом на специальных досках они слагали и вычитали даже трёхзначные цифры. Только во всех задачах цифры обозначали количество рыб. Скажем, 148 ставридок + 200 килек давали в сумме обед из 348 рыбок.
Мел дельфинчики держали в пасти, что не мешало им иметь красивый и разборчивый почерк. Павлик на миг представил себе, как бы он писал на доске, если бы мел держал в зубах. Безусловно, учитель за эти опыты выгнал бы его из класса.
Между тем дельфины безошибочно склоняли имена существительные, причём ни разу не перепутали именительный и винительный падежи. В коротком диктанте на безударные гласные, который с помощью микрофона провела сама Зоря, бойкий дельфинчик, обладавший крупным круглым почерком, не сделал ни единой ошибки. Когда же Зоря одобрительно отозвалась о его способностях, он подплыл вплотную к прозрачному борту лодки, расплющил об него свой нос и скорчил такую гримасу, что все покатились со смеху. В эту минуту озорной дельфинчик был как две капли воды похож на Тимку. Конечно, только рожицей, а не способностями. Глядя на него, Зоря вдруг нахмурилась и заявила:
— Мы поступаем нечестно: путешествуем, развлекаемся и не думаем о Тимке и дядюшке Роботе. Где там они, бедные, сейчас? Что с ними?
Вдруг рядом с их лодкой появился президент академии Василий Иванович. Он опустился с небесных высот прямо в глубины моря в небольшом стеклянном шаре, внутри которого стояло одно только кресло.
Президент внимательно посмотрел на лица гостей и одобрительно кивнул головой.
— Ну что ж, друзья, всё идет отлично! Остались борода и седины, так ведь за вами, если помните, ещё по одному доброму делу. Кстати, могу сообщить, что ваш друг Тима уже находится в образцовом детском саду № 7 и чувствует себя превосходно. Как видите, доктор был прав. Теперь я за вас спокоен. Нужно только, чтобы бюллетень состояния вашего здоровья немедленно сообщили всей планете.
Затем президент попросил у гостей прощения и обратился к Мише Кометову:
— Вот что, Миша, — сказал он. — Время возвращаться домой. — Он многозначительно посмотрел на своего юного помощника и тихо добавил:
— В городе неспокойно! Понимаешь, киберы…
— Да, Василий Иванович, конечно.
— Ну, а у меня тут кое-какие подводные дела. Решу их и скоро вернусь в академию.
И президент попрощался.
Скоро подводная «сигара» пришвартовалась к плавучему острову. Путешественники пересели на свой «ковёр-самолёт» и легли на обратный курс. Вот тут-то и выяснилось, что белокурый Зорин сосед всё это время писал стихи.
— Дорогие Зоря и Павлик! — торжественно сказал он, отбросив со лба поэтический чуб. — Я посвятил вам и вашим друзьям стихи. Прошу их принять на память.
И он вручил Зоре бумажку. А Зоря прочла вслух:
Зоря и Павлик поблагодарили за стихи и сказали, что обязательно прочитают их в своём классе, но только без последних двух строчек. Для Крылатой звезды такой случай — чрезвычайная редкость, и вспоминать о нём нечего.
ГЛАВА 33, в которой дядюшка Робот проходит ремонт и получает новые права
Когда путешественники вернулись во дворец учёных пионеров, Миша Кометов немедленно посмотрел всю аппаратуру и нашёл, что киберы действительно слишком оживлённо перемигиваются. Дежурный по дворцу доложил, что недавно поступали какие-то непонятные сигналы и расшифровать их пока не удалось. Миша покачал головой, попросил дежурных быть начеку, а сам вернулся к гостям.
Юные учёные, окружив Зорю и Павлика, твердили, что путешествие пошло на пользу, и — сбрей сейчас Павлик бороду — никто не усомнится, что он юный пионер. А Жанна Птицына, та самая, что гладила мальчикам галстуки, успела наговорить Зоре тысячу комплиментов.
— Ой, Зоренька, — шептала она ей в самое ухо. — Ты никого, кроме меня, не слушай. Побегать немножко с седыми волосами это даже модно…
Зоря удивлённо посмотрела на Жанну, но не успела ей возразить. Между ними стал Миша Кометов и решительно заявил:
— Я думаю, что гостям следует отдохнуть.
Но Зоря запротестовала.
— Нет-нет, — волновалась она. — Пока я не узнаю, как обстоят дела с Тимкой и дядюшкой Роботом, ни о каком отдыхе не может быть и речи.
— Насчёт Тимы — сейчас выясним, — пообещал Миша, — а вашего Робота, думаю, можно уже повидать. Тут, наверное, всё уже на мази.