Вскоре показался дом Аарона. По бокам от ведущей к нему дорожки немыми стражами застыли две ели. А над дверью нависла толстая, словно морковка, сосулька.
Я нажала на звонок, но он, кажется, замерз. Я пробовала снова и снова, но без толку.
Тогда я постучала. Рука тут же заболела, поскольку перчатки остались дома. Но я постучала еще трижды.
В доме зажегся свет. Раздался чей-то кашель, потом шаги.
На пороге появился Джейк с шоколадным батончиком в руке.
— Привет, — сказала я, не опустив руку, занесенную для нового удара. — Аарон дома?
— Да, конечно. — Джейк и не думал пропускать меня.
— Так можно пройти? — спросила я раздраженно.
Прежде чем он ответил, появился сам Аарон и отпихнул его в сторону. Джейк тоже толкнул его, потом исчез.
— Привет, Марта! — Парень зачесал назад свои каштановые волосы. На нем были мешковатые джинсы и школьный пиджак. — Не ожидал…
— Мне нужно с тобой поговорить! — выпалила я. — Я должна тебе кое-что показать, а ты должен мне кое-что рассказать.
— Ну… — Он оглянулся назад, потом пожал плечами. Его лицо казалось напряженным.
Сперва Джейк не хотел меня пускать. Теперь Аарон держит на морозе.
— Можно войти? — спросила я наконец.
— Ах да, конечно. — Он зарделся и отступил назад.
Я вошла в теплый дом, и холод хлынул вслед за мной. Я сняла сумку и куртку, бросив их на пол возле дивана, стоявшего в гостиной.
— Мне пришлось остаться присматривать за Джейком, — сообщил Аарон.
— Твои родители ушли? — спросила я.
Он кивнул.
— Но мне нужно поговорить с тобой, — сказала я.
— Хм… я слышал о том, что случилось вчера, — выдавил Аарон, потом засунул руки в карманы и отвернулся к окну. — Бедная ты, бедная…
Я видела, что он еще ни разу не чувствовал себя так напряженно в моем присутствии. В чем же дело?
Я потерла руки, пытаясь согреться. В соседней комнате гремел телевизор, кажется, шли мультики. Джейк смеялся.
— Аарон, я должна показать тебе кое-какие рисунки, — начала я, доставая их из сумки.
В этот момент из кухни донесся какой-то шум.
Аарон вскрикнул.
— Тут есть еще кто-то? — спросила я.
— Нет. Я… — Он покраснел.
Но я выскочила из комнаты и открыла дверь кухни.
— Джастина! — воскликнула я. — Что ты здесь делаешь?
Глава 13
Джастина подбирала осколки разбитого стакана. По полу растеклась вода.
Увидев меня, подруга застыла, как вкопанная.
— Она пришла ко мне за калькулятором, — сказал Аарон, появляясь в дверях. — У ее собственного сели батарейки.
— Вот именно, — поддакнула Джастина поспешно и смахнула со лба прядь рыжих волос. Потом повернулась к Аарону: — Извини. Я хотела попить и уронила стакан…
— Тогда зачем же ты пряталась?! — воскликнула я. — Почему ты скрывалась от меня на кухне?
— Ничего я не пряталась! — возразила она. — Марта, я…
— Это я ей велел, — вмешался Аарон, вставая между нами и переводя взгляд с меня на Джастину.
— Что ты велел? — спросила я.
— Спрятаться на кухне, — ответил он. — Думал, что ты подумаешь не то.
— Вот как?! — воскликнула я.
Джастина бросила осколок стекла на стол.
— Успокойся, Марта. Все нормально.
— Да, все нормально, — повторил Аарон, взяв меня за плечи.
— Мы слышали о том, что случилось вчера, — сказала Джастина. — И когда ты вдруг появилась у дверей, Аарон решил, что не стоит волновать тебя лишний раз, и велел мне спрятаться.
— Зря я так поступил. — Парень пристально поглядел на меня своими голубыми глазами. — Я полный болван. Но я подумал, что так будет лучше.
— Мы не хотели тебя расстраивать, — добавила Джастина. — Я действительно зашла за калькулятором. Правда.
Я опустила глаза. На полу блестело множество сверкающих осколков, и мне даже пришлось зажмуриться.
— Простите, — сказала я. — Просто у меня крыша едет…
Джастина продолжала бормотать что-то успокоительное. Аарон протянул ей калькулятор. Джастина еще раз извинилась, натянула куртку и выпорхнула за дверь.
Я проследила за ней через окно. Она быстро шагала к воротам, прикусив нижнюю губу. Интересно, о чем она думала?
Аарон все время относился ко мне так хорошо, был всегда заботливым.
Я решила, что должна ему поверить.
Почувствовав на себе его взгляд, я обернулась и увидела, что он сидит на диване, барабаня пальцами оп подлокотнику.
Я села на противоположный конец дивана.
— Прости меня, — произнес Аарон, барабаня все быстрее.
— Ко мне начала возвращаться память, — сказала я.
Его лицо выразило удивление. Он тяжело сглотнул.
— Появляются какие-то картины, — продолжала я. — Даже целые сцены.
Аарон вздохнул. Потом произнес негромко, почти шепотом:
— Если ты все вспомнишь, тебе будет тяжко.
Потом взял мою руку и крепко сжал ее. Я хотела, чтобы Аарон подержал ее подольше, но он тут же отпустил ее.
— О чем ты? — спросила я. — Почему тяжко?
— Ты же знаешь, что я не должен об этом говорить, — ответил Аарон.
— Ну, скажи же, — настаивала я. — Почему мне будет тяжко?
— Доктор не велел нам помогать тебе, — ответил он и откашлялся. — Сказал, что ты должна сама все вспомнить. Взял с нас слово не разговаривать с тобой о том, что произошло тогда.
— Но, Аарон… — Я схватила его за руку и попыталась притянуть к себе, однако он отодвинулся от меня. — Почему мне будет плохо, когда вернется память? Почему?
— Потому, что… потому, что случилось нечто ужасное! — воскликнул он. — Нечто ужасное, Марта!
Аарон отвел глаза, и на его лице появилась странная улыбка. Горькая улыбка, которой никогда прежде я не видела.
— С тех пор мы все изменились. Пожалуй, тебе повезло…
— Но Аарон…
Его странная улыбка растаяла. Он провел рукой по своим темным волосам.
Я заорала от досады. Мне хотелось, чтобы он немедленно все выложил. Все. Но было ясно, что этого не случится. Мои друзья сговорились с доктором Сейлсом.
Тут я вспомнила о рисунках.
Они совсем вылетели у меня из головы.
Я подняла с пола сумку и расстегнула молнию. Дрожащими руками достала листы.
— Что это? — спросил Аарон, снова придвигаясь ко мне.
— Я рисую это лицо, — объяснила я, — снова и снова.
Аарон невольно вскрикнул.
— Кто это? — спросила я. — Скажи мне!
— Нет, — произнес он, качая головой. — В его глазах отражался то ли шок, то ли страх.
— Скажи мне. Я без конца рисую его и не могу остановиться. Скажи мне, кто это!
— Нет. Ни за чт. — Аарон снова покачал головой.
— Скажи мне! Скажи мне! Скажи мне! — Я бросила рисунки ему в лицо.
Он оттолкнул их и вскочил на ноги.
— Не могу, Марта. Ты же знаешь, что сказал доктор. Знаешь, что я не могу тебе ничего сказать.
Я тоже вскочила, не собираясь сдаваться.
Рисунки просто сводили меня с ума.
Я должна была стереть их из памяти.
— Это мой знакомый? — спросила я.
Аарон скрестил руки на груди.
— Да или нет? — продолжала я, размахивая рисунками у него перед носом.
Он отстранился и изобразил, как застегивает рот на молнию.
— Прекрати, Марта. Я не могу тебе сказать. Перестань мучить нас обоих.
У меня заломило в груди, закололо в висках. Я должна была все выяснить. Должна была.
— Это мой знакомый, Аарон? Где он? Если я его знаю, то почему не встречаю в школе? Почему не вижу его? — выкрикнула я.
И поняла, что перегнула палку.
Аарон начал терять терпение.
Его кулаки сжались, лицо побагровело, зубы заскрипели.
— Знаешь, почему ты не видишь его, Марта? — выпалил он. — Знаешь, почему ты не видишь его?
— Почему? — спросила я. — Почему?
— Потому, что он мертв!
Глава 14
Во вторник я рано сделала домашнее задание и раскрыла альбом.
Сверху лежал портрет мертвого парня.
Я взяла его в руки и принялась внимательно разглядывать.
Почему же я рисовала его снова и снова?
Я повернула лист под одним углом, потом под другим, как будто пытаясь таким образом найти ответ.
Темные глаза смотрели на меня, но в них ничего не читалось.
Почему же я рисовала мертвого парня?
И кем он был?
Из Аарона я больше ничего не смогла вытянуть. Он и так рассердился на себя за то, что проболтался.
В школе я попыталась попросить у него прощения, но он отвернулся и зашагал прочь. А когда я позвонила ему домой, Джейк сказал, что его нет.
— Я не могу тебя потерять, Аарон, — прошептала я, положив трубку. — Ты значишь для меня слишком много.
Сейчас, уставившись на рисунок, я спросила у него:
— Кто ты? И почему я целовалась с тобой?
Почему же я рисовала мертвого парня? Почему делала это снова и снова?
Неожиданная мысль заставила меня содрогнуться.
Неужели он управлял моей рукой?
Неужели заставлял рисовать его? Неужели руководил мной из могилы?
Я скомкала рисунок. Потом схватила два карандаша и склонилась над альбомом.
— Нарисую кошку, — объявила я.
Кстати, до экзаменов осталось всего две недели. Если я не представлю достойных работ, то меня не возьмут на специальные курсы.
— Нарисую тебя, Руни, — сказала я. — Где ты?
Но, конечно, этой глупой кошки, когда надо не оказалось рядом.
Я склонилась над альбомом и стала рисовать по памяти.
— Марта, — раздался мамин голос. — Пришла Адриана!
Я услышала доносившиеся из коридора шаги подруги.
— Привет. Что случилось? — сказала я, как только она вошла в мою комнату.
— Ничего особенного. Как дела? — ответила она. Потом стащила через голову свитер и кинула его на кровать. Зачесала назад свои вьющиеся волосы. — Бр-р, на улице так холодно. А ты уже как будто поправилась.
— Да, и чувствую себя нормально, — ответила я негромко. Я раз десять извинилась перед подругами за то, что испортила им веселье, и говорила, будто у меня все хорошо.
Но они все-таки не переставали успокоительно твердить, что я выгляжу отлично.
Адриана опустилась на кровать и спросила со вздохом:
— Ты уже сделала задание?
— Ага, — кивнула я. — Оно было совсем простым. Сейчас вот собиралась порисовать…
— А мои дела совсем плохи, — прервала меня подруга.
— С родителями? — спросила я. — Снова воюют? Может быть, переночуешь у меня?
Обычно в таких случаях Адриана отказывалась, но иногда обстановка дома накалялась настолько, что ей все-таки хотелось остаться у меня.
— Нет, не с родителями, — сказала она, поддевая ногой складку ковра. — Папа наконец-то уехал. В воскресенье.
Я не знала, что и сказать. Адриана была ближе к отцу, чем к матери, и нынешний расклад ее никак не мог устроить.
— Дела плохи с Иваном, — пояснила она. — Я очень волнуюсь за него.
— И что же он натворил на этот раз? — Я повернулась к ней, не выпуская из рук альбома, и начала рисовать.
— Я… я точно не знаю. — Адриана замялась. — Сегодня зашла в его комнату, чтобы о чем-то спросить. И увидела у него новый магнитофон и проигрыватель.
— Да? — Моя рука остановилась. — И что же в этом ужасного?
— Откуда у Ивана деньги на такие вещи? — ответила Адриана.
Я задумалась, но так ничего и не смогла сказать.
— Наверное, Иван их украл, — сказала Адриана наконец. — Ты же знаешь, что он толкается среди разного сброда. Двое его дружков вылетели из Уэйнсбриджской школы. Кажется, за поджог бани.
— Блестяще, — вздохнула я.
— Так вот, Иван торчит с этой швалью целыми днями, — продолжала Адриана. — Говорит, что они отличные ребята и знают, как нужно веселиться. И вот теперь у Ивана появились эти вещи. Он точно их где-то спер. Ему светит тюрьма. И я… я…
Я хотела было ответить, но, случайно взглянула на свой рисунок, воскликнула:
— Нет! О нет!
Оказалось, что я нарисовала не кошку, а все то же лицо.
Неужели мне предстоит рисовать его до скончания века?
Адриана положила руку мне на плечо и поглядела на рисунок. Потом тяжело сглотнула. Ее глаза сузились.
— Хочешь пойти на баскетбол в пятницу? — спросила моя подруга, все еще сжимая мое плечо.
— Что?
— Наши играют. В пятницу, — пояснила она. — Хочешь сходить? Повеселимся, забудем обо всем…
Но мне хотелось не забыть, а, наоборот, вспомнить.
Однако я сказала:
— Конечно. Обязательно пойдем и повеселимся.
*
Лаура взялась подбросить нас на матч. Она приехала даже раньше, чем нужно, и мы некоторое время катались по городу, слушая радио, подпевая во все горло и окликая из окошка знакомых ребят.
Мы вели себя как придурочные, но нас это мало заботило. Зима выдалась холодной и мрачной, и нам хотелось как-то развеяться.
Наконец наша машина остановилась на ученической стоянке перед школой через десять минут после начала игры. Из спортзала доносились возбужденные крики и стук мяча по деревянному полу.
Ища глазами свободные места, я мельком глянула на табло и увидела, что наши соперники, «Айронтонские ястребы», выигрывают со счетом восемь — ноль. Плоховато.
— «Тигры», вперед! — крикнула я. — Бей их!
Наконец мы уселись почти на самом верху, заставив кое-кого потесниться.
Трибуны продолжали надрываться.
— А где сейчас Аарон? — спросила Лаура, перекрывая шум.
— Не знаю. — Я пожала плечами. — Он мне не звонил.
Сегодня было не до него. И вообще ни до кого на свете.
Я решила полностью погрузиться в игру. Кричать вместе со всеми. Подбадривать «Тигров». Кружить по городу вместе с девчонками после матча. Или же завалиться в пиццерию.
Словом, вести себя, как все, а не как больная, которую все жалеют.
— «Тигры», вперед!
Прозвучал свисток. Тайм-аут. Я увидела, как Корки Коркоран вывела вперед свою группу поддержки[1].
— Обрати внимание на того парня из «Ястребов»! — крикнула Адриана, указывая куда-то рукой.
— На которого? — спросила я. — На того высокого?
— Они все высокие, — усмехнулась она. — Я про того, с черными вьющимися волосами.
— Который не знает, как завязывать шнурки? — уточнила я.
— Я буду за него болеть. — Адриана не обратила внимания на мою иронию.
— Предательница, — покачала я головой.
Группа поддержки откричала и отпрыгала свое, потом освободила место для игроков. Те, побросав полотенца и бутылки с водой, вернулись обратно.
Прозвучала сирена, и игра возобновилась.
К середине матча счет был двадцать — четыре.
1 О приключениях Корки см. четырехтомный сериал Р.Л. Стайна «Группу поддержки», издательство «Астрель — АСТ», 2004–2005 гг. (Примеч. пер.) — Есть охота, — сказала Лаура и потянула меня за руку. — Пойдем перекусим.
— Ага, пойдем, — согласилась Адриана.
Мы стали спускаться, собираясь выйти из зала и пойти к прилавку, где торговали попкорном, хот-догами и прочими закусками.
Когда мы почти вышли с трибуны, «Ястребы» забросили еще один мяч в корзину, и зрители снова зашумели.
Наши игроки отчаянно пытались овладеть мячом. Их лица были страшно напряжены.
Пас. Еще пас.
Один из игроков побежал, но потерял мяч. Я увидела, как на его лице появилось отчаяние.
То есть вообще разглядела его лицо.
Его лицо.
Нет!
Это было то же лицо, что на моих рисунках!
— Это он! — заорала я, схватив Адриану за плечо. — Это он! Это он!
Я выпустила ее плечо и чуть не упала.
Но все-таки смогла удержаться на ногах и уставилась на игроков.
Теперь еще у двоих оказались те же каштановые волосы, вздернутые носы и серьезные, темные глаза.
То же самое лицо!
У них у всех было лицо, которое я рисовала!
Лицо мертвого парня!
Когда подруги посмотрели на меня, их улыбки растаяли, челюсти отвисли, глаза наполнились ужасом.
Они завопили.
И я тоже завопила.
Глава 15
— Это он! Это мертвый парень! Это он!
Я сама не узнала свой голос.
Все взоры разом обратились ко мне.
— Это он! Это мертвый парень! Пустите меня! Я должна его увидеть!
Вновь прозвучала сирена, на этот раз — прямо у нас над головами, и я замолчала.