— Отличный перехват, Анна! — прокричала Элен.
Тяжело дыша, я с ненавистью повернулась к Джудит:
— Как ты меня назвала?
Джудит сделала вид, что не слышит. Элен свистнула.
— Быстрый прорыв! — скомандовала она. Мы разбились на тройки. Быстро ведя мяч,
нужно было передавать его друг другу взад-вперед. Затем тот, кто находился под обручем, должен был забросить мяч в корзину.
«Для меня подходят лишь
4
Нет ничего ужаснее на свете, чем то чувство, когда перехватывает дыхание. Это жутко. Ты пытаешься дышать, но не можешь. А боль все разрастается, как будто в груди надувается воздушный шар. Я в самом деле думала, что превращаюсь в труп.
Конечно, через несколько минут я пришла в себя. У меня слегка кружилась голова, я все еще немного дрожала. Но в принципе со мной было все в порядке.
Элен попросила проводить меня в раздевалку Естественно, вызвалась Джудит. Она извинилась, пока мы шли, сказала, что это была случайность. Целиком и полностью.
Я ничего не ответила. Мне не нужны были се извинения. Мне не о чем было с ней говорить. Я вновь хотела задушить ее. Только теперь за дело.
Скажите, сколько всего за один день может вытерпеть одна девочка? На математике Джудит подставила мне подножку, на домоводстве залила мои новые фирменные башмаки, а на тренировке по баскетболу лягнула так, что я оказалась без сознания. И теперь я в самом деле должна улыбаться и принимать извинения? Ни за что. Ни за что, даже через миллион лет.
Опустив голову, глядя в пол, я молча плелась в раздевалку.
Когда Джудит поняла, что я не куплюсь на ее дешевые извинения, она разозлилась.
5
Глаза женщины сузились, она оценивающе посмотрела на меня.
Я встала на землю, удерживая велосипед между ног. Дождь барабанил по мостовой, роняя большие холодные капли.
Вдруг я вспомнила, что на моей штормовке есть капюшон. Я достала его из-за головы и накинула.
Небо окрасилось в жуткий темно-оливковый цвет. Голые деревья в лесу дрожали от налетавших внезапно порывов ветра.
Женщина чуть приблизилась. Какая же она бледная! Если бы не глубокие темные глаза, которые так пристально изучали меня, я бы подумала, что это призрак.
— Я… я, кажется, сбилась с пути, — сказала она.
К моему удивлению, голос ее был совершенно старческий, какой-то дребезжащий и слабый. Я искоса взглянула на нее из-под капюшона.
Густая черная копна волос примялась дождем и облепила голову. Невозможно было определить, сколько женщине лет. Ей в равной степени можно было дать двадцать или шестьдесят!
— Это Монтроуз-авеню, — сказала я, перекрикивая шум барабанящего дождя. — На самом деле здесь, около леса, Монтроуз заканчивается.
Она многозначительно кивнула, поджав губы.
— Я хочу добраться до Мэдисона, — произнесла она. — Наверное, я совсем заблудилась.
— Вы довольно далеко от Мэдисона. Это вот там, — показала я.
Она закусила нижнюю губу.
— Обычно я хорошо ориентируюсь, — капризно проговорила она своим дребезжащим голосом и расправила свою красную шаль на худых плечах.
— Мэдисон вон там, на восточной стороне, — сказала я, поеживаясь. Дождь был холодным. Мне отчаянно хотелось домой, чтобы переодеться в сухое.
— Ты можешь проводить меня туда? — спросила женщина и схватила меня за руку.
Я чуть не вскрикнула. Ее рука была холодна как лед!
— Ты можешь проводить меня туда? — повторила она, придвинув свое лицо к моему. — Я тебя отблагодарю.
Она убрала руку. Но я все еще чувствовала ледяное прикосновение на своем запястье.
И почему я не убежала? Почему я не нажала на педали и не умчалась со всего духу?
— Конечно. Я покажу вам, где это находится, — сказала я.
— Спасибо, милочка. — Она улыбнулась.
У нее на щеках появлялись ямочки, когда она улыбалась. Наверное, в молодости она была довольно хорошенькой.
Я повела велосипед, держа его за руль. Женщина шла рядом, повернув голову в мою сторону и пристально глядя на меня.
Дождь все лил.
Еще одна зазубренная молния пронзила оливковое небо. Ветер хлопал штормовкой по моим ногам.
— Не слишком быстро? — спросила я.
— Нет, дорогая, я успеваю, — ответила она с улыбкой.
На плече у нее висела маленькая пурпурная сумка. Чтобы она не намокла, женщина взяла ее под мышку.
Из-под длинной юбки выглядывали черные сапоги. Можно было рассмотреть крохотные пуговки, идущие по бокам сапог
Сапоги стучали по мокрой мостовой.
— Извини, что наделала столько хлопот, — сказала она, капризно закусив губу.
— Ничего страшного, — ответила я. «Единственный хороший поступок за весь
день», — подумала я, стряхивая каплю дождя с носа.
— Я люблю дождь, — заметила она, простирая руки навстречу дождю, подставив ладони под капли. — Ведь что еще, как не дождь, смоет все зло?
«Странные вещи она произносит», — решила я. Я что-то пробормотала в ответ. Интересно, о каком таком зле она говорит?
Казалось, ее нисколько не удручало, что длинные черные волосы совершенно промокли. Она шла быстрым твердым широким шагом, размахивая одной рукой, а другой прикрывая свою пурпурную сумку.
Через несколько кварталов руль выскользнул у меня из рук. Велосипед стал падать, и, пытаясь его удержать, пока он окончательно не свалился, я оцарапала коленку педалью.
Ну что за клоун!
Я подняла велосипед и пошла дальше. Колено ныло. Я дрожала. Ветер нес дождь прямо в лицо.
«И что я здесь делаю?» — спрашивала я себя. Лицо женщины приобрело озабоченное выражение.
— Вот это дождь! — сказала она, разглядывая темные тучи. — Это так любезно с твоей стороны, милая, что ты решилась меня проводить!
— Это не такой уж крюк для меня, — вежливо заметила я.
6
«Она сумасшедшая», — дошло до меня.
Я уставилась в ее черные как уголь глаза. Дождевая вода стекала с ее волос на бледное лицо. Я чувствовала идущий от нее холод даже через рукав ветровки.
«Эта женщина рехнулась», — думала я.
Целых двадцать минут под проливным дождем я шла с сумасшедшей.
— Три желания, — повторила она, понизив голос, как будто не хотела, чтобы ее еще кто-нибудь услышал.
— Нет, спасибо. Мне действительно нужно домой, — сказала я и, выдернув руку, повернулась к велосипеду.
— Я исполню три твоих желания. Любое твое желание сбудется.
С этими словами она осторожно что-то достала из сумки. Это оказался ярко-красный хрустальный шар размером с большой грейпфрут. Он светился в окружавшей нас темноте.
— Это очень мило с вашей стороны, — сказала я, вытирая рукой воду с велосипедного седла. — Но прямо сейчас я действительно ничего не хочу.
— Пожалуйста, разреши мне отплатить тебе за доброту, — настаивала женщина. Одной рукой она подняла светящийся красный шар. Ее рука была маленькой и такой же бледной, как и лицо, пальцы были очень тоненькие. — Я действительно хочу отблагодарить тебя.
— Моя… э-э… мама будет волноваться, — сказала я, поглядывая из стороны в сторону. Никого в поле зрения. Никого, кто бы защитил меня от этого лунатика, если он станет опасным.
«Интересно, в какой степени она не в себе? — мучил меня вопрос. — Может, она опасна? Не рассержу ли я ее тем, что не подыгрываю ей, не загадывая желания?»
— Я не шучу, — сказала женщина, прочтя сомнение в моих глазах. — Твои желания исполнятся. Я обещаю.
Она прищурилась. Красный шар вдруг засветился ярче.
— Загадывай свое первое желание, Саманта.
Обернувшись, я смотрела на нее, напряженно соображая. Я продрогла, промокла, проголодалась и была немного напугана. Я просто мечтала попасть домой и переодеться. А что, если она меня не отпустит? Что, если я не смогу от нее отделаться? Что, если она увяжется со мной домой? Я снова окинула взглядом квартал. Во многих домах горел свет. Наверное, если придется, я смогу добежать до одного из них и попросить помощи.
Но, решила я, может быть, будет проще про сто подыграть этой сумасшедшей и загадать желание.
Наверное, ее это удовлетворит, она отпустит меня и пойдет своей дорогой.
— Какое твое желание, Саманта? — потребовала она. Черные глаза женщины стали красными, как мерцающий шар в ее руке.
Она неожиданно стала выглядеть очень старой. Древней. Ее кожа была такой бледной и тонкой, что под ней, казалось, просвечивают кости.
Во мне все похолодело.
Я никак не могла придумать желания.
И вдруг я выпалила:
— Я желаю… стать самым сильным игроком в баскетбольной команде!
Не знаю, почему я это сказала. Думаю, что у меня сдали нервы. И еще мои мысли крутились вокруг Джудит и всего произошедшего в этот день, который закончился таким кошмаром на тренировке по баскетболу.
Вот такое получилось желание.
Конечно, я тут же почувствовала себя полным ничтожеством. Надо же было выбрать такое при том, что можно было загадать все, что угодно?